Штаты научных сотрудников подберете сами, уровень зарплат будет не ниже чем у ваших коллег здесь.
Руководитель концерна просто директор, его задача обеспечить выполнение вашей задачи и в этом он подчинен вам. Задача одна — рывок вперед!
Ну, а про почет и уважение Владимир Мстиславович... процессор будет назван вашим именем. Как вам "Пентиум", например? — прочитал написанное на шпаргалке название Иваньков.
При выходе на массовое производство отечественных микропроцессоров, вы войдете в совет директоров производителей, с десяти процентным пакетом акций.
А право на использование этих патентов, — похлопал по папке Иваньков, вам будет передано официально.
Потрясенный возможными перспективами Пентковский, пространно смотрел, на сотрудника консульства, судорожно размышляя. Таких предложений не может быть! Просто не может быть. Год бы назад.... Где же ты был Ельцин, ах да, год назад он был практически никто. Но такое предложение...заняться любимой работой... А жена, дети... контракт...
— Вы растеряны, Владимир Мстиславович, я понимаю. Но такое предложение можно услышать только раз в жизни! А может и никогда, я своим глазам не верил, когда читал предложение президента.
Все сказанное, предлагается оформить официальным контрактом, даже не с концерном, а лично между вами и Правительством страны. Штраф за расторжение действующего контракта здесь, мы погасим.
Я вас прошу обдумать все сказанное и через неделю дать ответ. Чтобы уменьшить возможный риск и провокации в отношении вас и членов семьи мы поможем с выездом.
— Вы правы от таких предложений не отказываются, но ответственность...
— А разве бывает работа такого уровня без ответственности? Вспомните историю, когда страна напряглась и за четыре года сломала американскую монополию на ядерную бомбу. Какая была ответственность? Президент сказал, что отставание в сфере информационных технологий похоронит нашу промышленность и экономику еще надежнее атомной бомбы, отсюда и ответственность. Отсюда и уровень льгот. У Ельцина зарплата в двадцать раз меньше...
— Жалко, все только начало устаканиваться...
— Владимир Мстиславович, люди они конечно космополиты, ищут где лучше, но пусть ваши дети и внуки останутся гражданами России!
— А пока все это строится в Новосибирске, где я буду жить и работать?
— Жить на Тверском бульваре в бывшей квартире Ельцина, он в Кремль переехал. Жилье ваше со всей мебелью и бытовой техникой. Вам передается в личное пользование автомобиль ГАЗ-31 из президентского гаража. Про служебный автомобиль я даже не заикаюсь. На Рублевском шоссе для вашей семьи будет выделен земельный участок и уже в этом году построена дача для отдыха.
— А что я скажу руководству компании, — задумался практически внутренне согласившийся Пентковский.
— А вы ничего не говорите, надавил Иваньков, вот контракт с "Baker & McKenzie", у них в Сан-Франциско представительство, подписывайте и завтра адвокат будет здесь, и без него никуда не ходите и ни с кем не говорите. Всю ответственность компания берет на себя. Вот второй контракт на охрану вас и членов семьи на месяц. — Достал из портфеля еще одну папочку секретарь консульства.
— Вижу, вы на все случаи жизни подготовились, а если я откажусь?
— Это наша работа все продумывать и просчитывать все риски, а откажетесь.... Проведем конкурс, пригласим иностранных инженеров, вы думаете на такие условия будет мало желающих? Я честно скажу, от себя лично. Я не понимаю, почему президент именно вам предлагает такие условия и почему на вас все завязывает. Откуда он вообще узнал о вашем существовании, звезды что-ли так сошлись? Я бы на такие деньги сотню здешних компьютерщиков навербовал!
— Мне это тоже очень интересно, — подал реплику Пентковский, помолчал и решительно бросил, — а, черт с ним, пускай горит все синим пламенем, давайте ваши контракты, как еще можно о чем-то думать при таком щедром предложении!
— А вот это уже по-нашему, по-русски!
Прошло две напряженные недели, закончились неприятные переговоры с руководством компании, выплачен огромный штраф за расторжение контракта, более миллиона долларов США.
Закончились истерики супруги, успевшей привыкнуть к спокойной, размеренной, обеспеченной жизни. Но продолжались звонки с угрозами в адрес его и членов семьи.
Руководство компании восприняло заявление на увольнение как личный вызов.
"Если бы не солидная юридическая поддержка меня бы разжевали и выплюнули", — благодарил за предусмотрительность правительство страны и своего куратора из консульства Пентковский.
Куратор явно из службы безопасности, но это как раз и хорошо, спокойнее спать, чем думать, что ты сам по себе.
— Вы господин Пентковский, после такого демарша, не получите работу ни в одной порядочной компании мира. Я об этом лично позабочусь, — цедил через губу, снизошедший с небес до черни, начальник исследовательского центра.
— Ваш отец предатель интересов США, — вторили преподаватели колледжа, в котором учились его дети.
" Воровать мозги со всего мира это нормально, пригласили по обмену опытом и купили, — самокритично рассуждал Пентковский в свое оправдание, — а когда мозги решили жить своим умом и вернуться на Родину, это уже предательство, новой Родины!"
Охранники частной компании, по двое, круглосуточно ходили по пятам за женой и детьми и самим Пентковским. Но он все равно боялся, какой-либо провокации. Следом за его машиной постоянно курсировал автомобиль, явно с сотрудниками спецслужб США. Уж больно бесцеремонно и нагло они себя вели.
— Здесь билеты на вылет первого февраля, в воскресенье, — инструктировал Пентковского Иваньков сидя в кресле холла первого этажа, — вылетаете через неделю в Гамбург, оттуда в Москву. Машину продайте, если не получится, бросайте этот металлолом. Постарайтесь никуда до отъезда далеко не убывать. Ну, вроде все обсудили, я пожалуй откланяюсь, дела. Проводите?
Пентковский кивнул и вышел на крыльцо дома. У входа стояла машина с дипномерами консульства. На противоположной стороне дороги, метрах в пятидесяти, стоял черный затонированный форд, целый месяц как приклеенный следовавший за машиной Пентковского.
Спустившись с крыльца, Иваньков протянул руку для прощания и быстро проговорил:
— Мы боимся провокаций, поэтому эвакуацию будем проводить по резервному плану. Дом наверняка на прослушке. Поэтому ни чего серьезного не обсуждайте. Закажите для отвода глаз такси на дату вылета. В субботу, двадцать пятого января вам надо будет изобразить выезд на пикник всей семьей. Готовьте мангалы, шампуры, покупайте сосиски, мясо, кетчуп, спиннинги и снасти для рыбалки. Одевайте спортивные костюмы и дружно, в сопровождении охраны, выдвигаетесь на побережье в Санта-Крус, покататься на яхте пару суток, напоследок, половить рыбу. Об этом должны знать все: соседи, члены семьи, охранники. Яхта вам уже забронирована, вот квитанция.
— А с яхты как?
— Это уже наша головная боль. Главное никто кроме вас, — выделил голосом Иваньков, — не должен знать, что домой не вернется. Нужное барахло, купите в Гамбурге. Деньги со счета больше половины не снимайте, потом из Гамбурга отзовете и закроете счет. Ну, удачи, я с вами больше не увижусь, за мной тоже следят. На яхте будет другой наш человек.
Как потом понял Пентковский, даже ему Иваньков наполовину слукавил, по старой чекистской привычке. Ни какой Гамбург, в планах не присутствовал. А денег, оставшихся на счете, было все равно жалко.
Жена и дети с восторгом приняли идею покататься на яхте в уик-энд, хотя и попеняли Пентковскому за оплату аренды яхты аж, на двое суток. И одних суток хватило бы, чего деньги зря транжирить. Язык у Владимира Мстиславовича зудел и чесался все оставшиеся дни до субботы. Как утерпел и не рассказал, сам не понял, наверно чувство самосохранения сыграло не последнюю роль.
— Ну ты отец даешь, — присвистнул сын Мстислав, названный в честь отца ученого математика, профессора, доктора физико-математических наук, стоя перед трапом, взирая на двенадцати метровую белоснежную красавицу яхту. А попроще ничего не было? Сколько же ты заплатил?
Легкий ветерок трепал какой-то флажок на корме, звенели туго натянутые канаты и прочие веревки, "ванты" всплыло в памяти Пентковского, плескалась вода под бортом, слегка приподнимая трап, а может сходни.
— Однова живем, сколько заплатил, обратно не вернешь, — мысленно выматерив Иванькова, ответил Пентковский сыну. — Так что, пассажиров прошу на посадку!
— Урааа, — завизжала дочь Мария, я первая каюту выбираю, — и вприпрыжку, стартанула по трапу на яхту.
За ней, не удержавшись, быстрым шагом поторопился Мстислав, неся мангал с шампурами. Охранники, нанятые Иваньковым, направились за ними и приступили к осмотру судна.
Пентковский подхватил сумку с продуктами и двинулся следом, пропустив вперед супругу.
— Иди, дорогая, — чопорно проговорил он, — выбери нам гнездышко и переоденься, а то что-то свежо на берегу.
— Капитан Джонсон, — хриплым басом представился Пентковскому хозяин белоснежного чуда, когда тот ступил на борт.
Джонсон представлял собой образец классического, морского обветренного волка. Крепко сбитый, с чуть кривоватыми ногами, аккуратно подстриженной бородкой, в белом с золотыми галунами кителе и морской фуражке с кокардой.
— Куда пойдем?
— Куда, куда, вам лучше знать! В море рыбачить, так что в сторону рыбы! — шутливо задал направление Пентковский и, не удержавшись, обернулся и широко улыбаясь, помахал рукой, оставшимся на пирсе сотрудникам спецслужб, добросовестно выдерживающим свою дистанцию в пятьдесят метров.
— Там, в кают-компании, — показал рукой на дверь капитан, — ваш друг томится в ожидании.
Пентковский удивился, потом вспомнил предупреждение Иванькова и понятливо кивнул головой.
— А где здесь можно порыбачить хорошо, — задал встречный вопрос, для подтверждения легенды, Пентковский.
— Надо отойти миль на тридцать в океан и столько же южнее, здесь слишком беспокойно. Ваш друг уже с утра с удочкой баловался, говорит знает, где акулу можно поймать. Махну, сказал, рукой в какую сторону плыть. Не рублю, говорит, в ваших зюйдах и вестах! — откликнулся капитан. — И при чем тут рубка леса?
— Тогда поднять якорь! — шутливо отдал команду Пентковский, — пойду посмотрю как мои устроились и сразу вернусь.
— Есть поднять якорь, — козырнул капитан и зычно заревел, — Джордж, тащи бегом сюда свою задницу, отдать концы!
Проделав все необходимые манипуляции и эволюции, судно покинуло стоянку и направилось в открытое море.
Пентковский с супругой, накинув ветровки, вышли на палубу и, держась за кормовое ограждение, молча, смотрели на удаляющийся берег.
— Папочка, каюта проста класс, — вылетела из недр яхты дочь и заскакала козой по палубе, приплясывая от восторга. — Там даже окошко есть, правда не открывается!
— Не окошко, а иллюминатор, — тихо поправил Пентковский.
Дочь не ответила, и проникнувшись серьезностью момента, молча встала рядом с отцом, положив ему руку на плечо.
Легкий бриз, или как его называют этот ветерок, потихоньку пробирал до костей, чету Пентковских, во все глаза смотрящих на уплывающую вдаль американскую мечту. Поежившись, глава семьи скомандовал, — пойдем вниз пропустим по рюмочке для согрева, а то я что-то задубел.
В кают-компании сидел молодой человек, традиционно представившийся третьим внештатным помощником консула, Сидоровым.
"Сколько их там, у консула, наверно и Петровы имеются?" — Задался вопросом Пентковский, но не стал озвучивать свой интерес.
Сидоров, сидящий на удобном кожаном диване и смакующий виски из открытого бара, на вопрос Пентковского каким образом они окажутся в Гамбурге, махнул рукой куда-то в сторону Мексики, по походу движения яхты.
— Из Мексики, что-ли полетим? — Изумился Пентковский, — тут более трех тысяч километров!
— Не грузитесь, Владимир Мстиславович, сейчас нас патрульный катер проверит, а дальше все под контролем. Все будет пучком!
— Каким пучком? — не понял Пентковский.
— Там где прямо не проедем, мы прой-дем боч-ком! — жизнерадостно пропел Сидоров.
— Ничего не понял!
— Оооо, вы в своей Америке совсем от жизни отстали. Администрация президента такой концерт зарядила на новый год! Вся страна до сих пор подпевает. Не торопитесь, дойдем до места, начнем рыбачить, все поймете. Там такие "акулы" плавают, все снасти оборвут! Такой рыбалки вы больше не увидите.
— А почему вы так уверены, что нас патрульный катер будет проверять?
— Элементарно Ватсон, думаю, что те ребята, оставшиеся на пирсе, уже передали эстафетную палочку по слежке за вами, — заулыбался Сидоров. — Только Владимир Мстиславович, для вас я приятель, которого вы пригласили на рыбалку. О кей?
— Понял.
Не успела яхта пересечь двенадцати мильную зону прибрежных вод, как наперерез, взревев сиреной, выдвинулся патрульный катер.
— Заглушить мотор, приготовиться к осмотру, раздался громкий голос из динамика катера.
Капитан дал команду заглушить мотор и перебросил шторм трап на борт подошедшего катера.
— Второй лейтенант Шеффер, — козырнул двумя пальцами возле переносицы взошедший на борт офицер. — Куда следуете?
— Куда капитан доставит, — отозвался первым Пентковский, — я нанял яхту для рыбалки, на пару дней, а капитан любезно пообещал подкинуть до места.
— Кто еще на борту? — Уточнил патрульный и кивком отправил двух человек на осмотр яхты.
— Жена с детьми и товарищ, я ему давно обещал рыбалку организовать. Из экипажа пока только с капитаном познакомился и матроса Джонсона видел, остальных не знаю. У капитана спросите.
Патрульные переговорили с капитаном, уточнили маршрут и заглянули во все помещения.
Пересчитав людей и окинув глазом разбросанные вещи и распакованные сумки с походно-туристским снаряжением и рыболовными снастями, удалились восвояси, пожелав удачной рыбалки.
