— Да. Он не то, чтобы доверял мне, наверное, думал, что сумел окончательно запугать, поэтому не особо следил.
— Зато теперь понятно, с какой стати кому-то искать тебя через столько лет... Это было в Хабаровске?
— Конечно, нет. Я бы ни за что не осталась в городе, где меня хорошо знают и помнят. Поэтому уехала подальше, чтобы случайно не пересечься. Тюмень.
— Далековато ты забралась...
— Зато надежно, — Соня попыталась встать, но против придавившей плечо ладони особо не попрешь. — Что?
— Если есть ещё что-то, рассказывай, мне нужно знать сейчас. Так будет проще все предотвратить, — не то, чтобы Дан ей не верил, но в том, что Золотце хранит немало секретов, был убежден.
— В прошлую пятницу неправильно припарковалась возле торгового центра, мне выписали штраф. Это считается?
— Не паясничай, — подняться он ей все-таки позволил, но встать с дивана — нет. — Ладно, давай примем, как данность, что это именно он. Если не знал твоего настоящего имени, как смог выйти сейчас? И почему через столько лет до сих пор хочет встретиться?
— Я же у него не просто деньги увела — получается, что девушка-школьница кинула всесильного мужика. Вот скажи, если бы аферу, из-за которой мы познакомились, спланировал не ты, что бы со мной сделал, когда нашел?
Дан вздохнул и с досадой кивнул, признавая ей правоту:
— Утопил бы в море.
— "И каждый сам себе Герасим, и топит сам свою Муму"... — чтобы скрыть холодок, змейкой скользнувший вдоль позвоночника, Соня попыталась отвлечься, но не особо получилось. — В Тюмени залива нет, но труп тоже есть, где припрятать.
— Ладно, с этим разобрались, почему сейчас? — а ведь испугалась, когда он признал, что может идти на крайние меры. Надо было промолчать... Или соврать.
— У Марата были очень тесные связи с милицией. Сомневаюсь, что за это время они сильно ухудшились...
— Мельников.
Вот теперь картинка начала складываться — и тишина со стороны этого козла, и резкая активность давних врагов Золотца выглядели естественно.
— У меня другого предположения нет, — Соня прислушалась к шуму за дверью, но вставать не хотелось, хотя и понимала, что у Дана много дел.
— Точно?
— Дань, в остальном моя жизнь скучна и обыденна. Ну, кроме связи с тобой.
— Что-то похожее ты говорила, когда мы летели из Хабаровска. Почему ты морщишься?
— Да нормально все, просто живот болит, — ещё одна сторона совместного проживания, которая Соню вроде и не смущала, но заставляла чувствовать себя неуверенно — тут не скроешь, что к тебе пришла "красная армия", которая, как известно, всех сильней.
— Может, таблетку выпьешь? — в особенностях женского организма он был не силен, но бледноватое лицо Сони отчетливо намекало, что ей сейчас не очень хорошо. И как тут помочь, он не знал. Проще с этим Маратом разобраться...
— Не хочу, само пройдет. Что ещё ты нашел про меня? — следом за первой туфелькой на пол отправилась и вторая.
— Все, что можно было, не привлекая особого внимания, — раз уж зашел об этом разговор, то можно спросить кое-что, не совсем укладывающееся в его представление о Соне. — Если я правильно понимаю, приемные родители просто выкинули тебя из семьи, как ненужную вещь. Но ты уже несколько лет содержишь больную мать и сестру, которая за ней присматривает. Почему?
Не став обуваться, девушка сбросила его руку со своего плеча и прошла к столу, чтобы забрать мобильник.
— С чего тебя так заинтересовал этот вопрос? — её голос был глухим, словно и говорила через силу.
— Хочу понять, почему ты их простила, — хотя сейчас от Золотца почти ощутимо веяло холодом, да и по степени открытости она могла поспорить с захлопнувшейся ракушкой, ему хотелось услышать ответ. Понять, настолько ли она ему доверяет, чтобы рассказать что-то совсем личное. — Ты же из тех, кто очень редко дает второй шанс.
— Я его никогда не даю, — прозвучало это с некоторым предупреждением, но Даниила не остановило.
— Пусть для них ты была неродной дочерью, но вы же прожили вместе сколько? Почти пять лет? А потом они тебя отправляют в интернат, и после выпуска вообще не помогают. Я хочу понять, почему ты чувствуешь себя обязанной их содержать.
— Потому что они могли отдать меня в детский дом почти сразу, — Соня резко повернулась, глядя с горечью и отчуждением. Или он это видел из-за того, что хорошо успел её изучить? — Приемные родители оказались намного умнее меня, они уже через пару месяцев поняли, что за мной никто не придет. И пытались объяснить это, а я их за такие слова ненавидела. Всей душой. Как думаешь, легко полюбить ребенка, который терпеть тебя не может и всячески подчеркивает, что это не его семья? Вот и они не смогли... Я не виню их в этом, просто так карта легла.
— Бред! — Дан так быстро подошел к Соне, что она, не особо задумываясь, села на стол, пытаясь отодвинуться. — Тебя было пять лет. Пять! Ребенка передали совершенно незнакомым людям, естественно, что сначала было тяжело, но у них есть свои дети, должны были понимать, что с тобой происходит. Значит, так хотели, чтобы стала их дочерью.
— Дань. Извини, но это не твое дело, — даже то, что он явно зол, не особо настораживало, хотя инстинкт самосохранения попытался что-то тихонько вякнуть, но остался не услышанным. Настолько явная попытка влезть ей в душу и переворошить там все, заставляя заново вспоминать и переживать, оказалась неожиданно болезненной.
— Даже так... — он наклонился, заставляя Золотце откинуться назад, почти ложась на бумаги. — Ну, давай, обрисуй, где эти границы, за которые мне — ни-ни.
— Ты прекрасно понял, о чем я говорю.
— Естественно. Моё дело — помочь разобраться с тем, кто, при возможности, такую жизнь устроит, что у тебя фантазии не хватит её представить.
— У меня все в порядке с фантазией. И что он делает с теми, кто не оправдал его доверие, я не просто знаю — видела. И сейчас ты меня пугаешь.
Ещё сантиметров пятнадцать, и она коснется лопатками поверхности стола. А ведь Дан и не заметил, что настолько навалился на неё.
— Может, тебя и надо пугать, чтобы окончательно дошло, что не всех нужно прощать? — он чуть отодвинулся, помогая Соне нормально сесть. Сброшенный со столешницы лист спланировал на пол, где уже белел слой из его собратьев.
— Например, тебя? Ведь именно из-за твоих интриг я во все это попала.
— Например, меня, — Даниил не только оттолкнулся от края стола, но и отошел обратно к дивану, устраиваясь на ещё теплом сиденье. — А теперь скажи другое — ты знала, что есть тот, кто будет искать. Но когда позвонила сестра, сразу решила, что виноват я. Ни сомнений, ни колебаний. Тебе со мной так плохо, что готова поверить во что угодно, только бы причиной всего дерьма оказался я?
Соня, немного подумав, спрыгнула и подошла к нему. Сесть рядом было намного проще, чем ответить. Да, она сразу подумала, что Даниил причастен. Ну, или Димка, в этом аспекте разница невелика. А почему...
Может, потому что думала о нем постоянно, вот сразу и выстроилась логическая цепочка, но только, когда он это сказал, поняла, что он тоже прав. Из-за Дана у неё в жизни поменялось очень многое, но ведь далеко не все перемены со знаком "минус". Никто не говорит, что его нужно теперь воспринимать только с положительной стороны. Более того, Соня прекрасно понимала, что в глазах многих Астахов — страшный человек. И не так они и ошибаются. Но её он всегда защищал, пусть и не говорил правды, так тоже грешна в том же самом... Даже странно — приехала на разборки, а сейчас сидит и думает, настолько ли права сама.
— Если бы мне было плохо, я не жила бы с тобой, — она наклонилась, подбирая туфли, и темные волосы отгородили её, не давая ему увидеть выражение лица.
На столе коротко звякнул интерком, напоминая, что у нормальных людей вообще-то рабочий день в самом разгаре. Но Даниил не шевельнулся, продолжая расслабленно сидеть на диване. Тепло его бедра, почти касающегося её ноги, почему-то только усиливало Сонину растерянность. Наверное, прав был психолог, к которому она как-то пришла на прием. Он сказал, что одна из защитных реакций сознания при формировании привязанности, которая кажется неправильной — убеждение себя в наличии отрицательных качеств у объекта. Ведь намного труднее полюбить того, кто в чем-то серьезно провинился. После первого ознакомительного сеанса Маркевич к нему больше не ходила, но эту фразу запомнила. Может, не так он был и не прав...
Но говорить об этом сейчас она не стала, предпочитая взять паузу и все ещё раз обдумать. Пусть отход будет выглядеть, как бегство, но и продолжать разговор нельзя — они обижены друг на друга, есть вероятность, что только ещё сильнее разругаются.
— Тебе нужно работать, — Соня потянулась за отброшенной сумочкой. — Давай договорим вечером.
Если в смешке Дана и была издевка, то самую малость.
— Ты сейчас домой?
— Мне тоже нужно вернуться в офис.
Какого черта она будет там делать, Соня не знала, но ехать к нему не хотелось, к себе — только усугубить ситуацию, так что нужна нейтральная территория.
— Надолго?
Неопределенное пожатие плечами.
— Я освобожусь часов через пять, заберу тебя, — вопроса в этой фразе не было. Тепла — тоже. Просто констатация факта. — Надеюсь, ты никуда оттуда не убежишь.
А вот это уже обидно.
— Не думаю, что в данной ситуации нужно ещё и оскорблять. Я не трусиха, и дождусь тебя, — демонстративно подниматься и уходить она не стала. Вместо этого коснулась аккуратным и безликим поцелуем его скулы, после чего пошла к двери.
— Кроме Артема, с тобой будет ещё кто-нибудь из охраны.
Похоже, что это тоже не обсуждается.
— Я поняла. До вечера.
— Пока.
— Ты не голодна? — Даниил кивнул на тарелку с форелью, которой уже несколько минут старательно давилась Соня.
— Просто здесь немного... душно.
В ответ на почти явную ложь он только выразительно посмотрел на её обнаженные руки, на которых периодически проступала "гусиная кожа".
Звон бокалов, негромкий смех за угловым столиком... Все эти звуки давили, вгоняли в оцепенение, добавляя усиливающейся головной боли ту самую изюминку, которой так славится китайская пытка падающими каплями.
— Решила изменить своим привычкам? — взгляд скользнул по тонким пальцам, сжавшим хрусталь. Золотистая жидкость, кажущаяся немного густой и маслянистой, качнулась в такт.
— Я умею пить, так что не опозорю тебя танцами на столе, — Соня провела ладонью по кремовому льну, так хорошо оттененному темно-синим фарфором. Наверное, приятно чувствовать такой под босыми ступнями. В смысле, скатерть, а не тарелки.
За те полчаса, что они провели в этом ресторане, куда Астахов завез её поужинать после работы, желание сделать что-нибудь глупое, но сбрасывающее напряжение, только нарастало. Смахнуть все со стола. Накричать на безукоризненно-вежливого сомелье, который сейчас вполголоса помогал сидящей за соседним столиком пожилой паре выбрать вино.
Больше никогда не видеть и навсегда забыть того, кто только что отсалютовал ей бокалом, бросая насмешливый взгляд поверх плеча Даниила.
— Я уверен, что ты замечательно танцуешь, так что, в любом случае, не опозоришь.
— Зачем ты меня сюда привез? — запах рыбы вкупе с поднимающейся паникой вызывал омерзение. А приглушенный гул становился все громче и громче с каждой минутой...
— Разве нам нужен повод, чтобы поужинать вдвоем?
— То есть, ты случайно выбрал это место?
— Да. С кем ты перемигиваешься за моей спиной? — вилка тихонько звякнула, коснувшись тонкого края тарелки.
— Угадай с одного раза, — Соня немного нервно глотнула вина и отставила бокал. Не нужно настолько явно демонстрировать свою неуверенность.
— Надо же, какая оперативность... — он накрыл ладонью её пальцы, кажущиеся совсем ледяными. — Посмотри на меня, — стоило Соне поднять глаза, как Дан попытался взглядом успокоить, дать хоть какое-то подобие уверенности. — Это хорошо, что Марат здесь. Он в городе со вчерашнего дня, значит, уже в курсе, что мы вместе.
— Откуда ты знаешь? — не успев договорить, она досадливо прикусила нижнюю губу.
— Ты назвала имя, место и дату. Этого более, чем достаточно.
— Если он здесь уже второй день... Думаешь, визит к моей родне был предупреждением, что не нужно срываться и пытаться спрятаться? — от его спокойного тона стало немного легче. Во всяком случае, приступ паники прошел, и теперь девушка хотя бы попыталась начать думать.
— Уверен. Сейчас ты едешь домой и спокойно сидишь там.
— Но...
— Без "но". Я сам все улажу, — потянув к себе её ладошку, Даниил поцеловал кончики пальцев и подмигнул. — Ты не же думаешь, что я не смогу разобраться с тем, кто пришел на мою территорию, чтобы забрать принадлежащее мне?
— Последняя формулировка мне не очень нравится... — от такой постановки вопроса снова всколыхнулась ненависть к бывшему почти рабовладельцу.
— Вернусь домой, мы все обговорим, — Дан кивнул официанту и что-то ему тихо сказал. Тот едва ли не склонился в полупоклоне и тут же куда-то исчез. — Если меня долго не будет, не жди, ложись спать.
— Все равно дождусь, — каприза в этом не было, скорее, беспокойство.
— Хорошо. Только обязательно поешь дома, а то тебя скоро будет шатать ветром, — он сделал знак появившемуся в зале Артему и, пока Соня с видимым безразличием осматривала зал, вполголоса дал ЦУ.
Наверное, сказанное впечатление произвело, раз охранник, и до того выглядевший внушительно, как-то весь подобрался и, бережно взяв Соню чуть выше локтя, движением головы показал на выход.
Естественно, устраивать какие-либо сцены она не собиралась, потому спокойно пошла к двери, напоследок одарив Дана немного кривоватой улыбкой. Тот излучал такую уверенность в себе и собственных действиях, что у девушки немного отлегло от сердца. Может, это детские воспоминания настолько сгущают краски и заставляют от одного взгляда невыразительных глаз Марата покрываться липковатым потом?
— Все нормально? — Артем успел отъехать от ступенек ресторана, возле которых стояла их машина. — Ты бледная какая-то...
Соня хотела было съязвить, но вовремя прикусила язык. От того, что сейчас капнет ядом на человека, который хочет помочь, легче никому не станет.
— Нормально, просто голова разболелась, — а лакированная кожа клатча такая прохладная и мягкая на ощупь... И лбом к ней прижаться тоже приятно... — Тём, можно личную просьбу?
— Давай.
Хоть Софья не видела этого движения, но могла поклясться, что Артем нахмурился, отчего и так не самое красивое лицо исказилось почти зверской гримасой. Но девушка настолько к нему привыкла, что считала если не писаным красавцем, то вполне симпатичным и милым. Разве что вслух это не говорила.
— После того, как отвезешь меня, возвращайся к нему.
— Я не могу, у меня приказ Дан Саныча, — судя по тону, он и сам хотел поступить точно также, но нарушать распоряжение не станет.
— Пожалуйста. — Перед глазами снова встали картины того, как Марат расправлялся с теми, кто решил завязать с бизнесом без его разрешения. Нет, саму Соню он ни разу не тронул, но на показательные расправы приводил. В назидание. — Просто вы не знаете, кто он такой, и на что способен.
