— Ты это про нас? — удивлённо воззрился я на Тию.
Та кивнула.
— Отчасти наши души были не достаточно сильны в начале жизни, для претендования на статус полу-бога. Тем не менее накачка магией привела к усилению нашего духа и бурному росту. Он достиг нужной силы и произошло слияние с душой. Пусть это и заняло прорву времени. Поэтому мы и стали бессмертными аликорнами, и прожили почти полторы тысячи лет до своей гибели.
В голове молнией проскочила ужасная догадка, от которой я чуть не бухнулся со дивана. Да быть этого не может!
Я ошалело уставился на сестру:
— Т... Ты же не хочешь сказать что именно в ту ночь...
— Именно. — Селестия утвердительно кивнула. — в ту ночь принцесса Луна из смертной переродилась в бога Найтмер Мун. То что она считала раздвоенем личности было не только им. Это скорее всего, было медленное слияние её души и духа. Когда твоя, темная душа победила твой светлый дух и завладела телом. Почти став настоящим богом.
Любопытная деталь о которой я раньше ну думал. Если смотреть на это под таким углом, много проясняться. Вот только сейчас это уже не важно.
— Но по сути, это уже ничего не меняет.
— Кое-что все-таки меняет. — не согласилась сестра. — Хоть душа у тебя темная, но дух твой светлый — благодаря ночному светилу. Учитывая твое состояние, можно смело сказать что твой дух сильнее твоей души. А значит ты моя сестра Луна, а не темная сущность Найтмер Мун из твоей души.
— Это имеет значение? — Ого, я и не думал о таком раньше!
— Имеет. — подтвердила Селестия — Учитывая, что твоя душа и дух едины не до конца. Просто ты должен знать откуда проистекает твоя тьма. Более того, именно в ту ночь ты умерла под ударом магии элементов гармонии. Мощь которых просто стрела твое физическое тело, приковав к луне только твои дух и душу. Формально именно в тот момент ты стал богом, а не истинно бессмертным.
После такого откровения Селестии, я какое-то время просто сидел как мешком ударенный.
"Тысяча лет прошла, а я только узнал об этом!"
— Могла и раньше рассказать подобные нюансы! — Не удержавшись я цапнул Селестию за крыло, втягивая ее свет, и понемногу успокаиваюсь от этого известия.
— Могла, только зачем? — Беззаботно ответил сестра, не замечая прокушенное ранку, и пару золотистых капель живого света, скатившихся по её перьям — Как ты сам сказал, это ничего не меняет. Да я тоже умерла в ту ночь. Именно так исчезла бессмертный аликорн "королева Селестия", и родилась терпеливая и кроткая богиня принцесса. Когда я в одиночку пропускала через себя всю мощь элементов гармонии, по сути мы погибли в одно и тоже мгновение, связанные воедино их магией. Большая часть силы которых между прочим пошла далеко не на твое заточение. А на наше гармоническое развитие.
— И что из этого вытекает? — наконец пробормотал я, снова поднимая взгляд на сестру.
Так спокойствие только спокойствие. Да какой к сену спокойствие! Это же надо, не знать таких важных нюансов! Кроме того что элементы могу переродится бессмертного в бога? Мы были перерождены вместе, и эта связь до сих пор остается между нами? Как именно она действует, и к чему может привести? Могу только предполагать что именно их воздействие помогло нам обрести гармонию между духом и душой.
— Да уж гармония! Это не гармония, а постоянна борьба света и тьмы за господство над всем! — Прорвало меня от этих спокойных слов сестры — Вот за что мне все это! — На лице солнечной принцессы не дрогнул ни один мускул, и она все так же невозмутимо продолжила говорить.
— Учитывая природу твоего светлого духа и темной души, это гармония настоящие чудо. Пусть гармоничное слияние еще не завершено, но это лишь вопрос времени, когда свет уравновесит твою тьму. Главное ты на правильном пути, и у тебя все получится.
— Ладно будем считать что я тебе поверил. — простонал я, в раздражении почесав свою усеянную мириадами звёзд гриву — но что еще с нами сделали элементы?
— Они изменили меня, — со спокойной улыбкой ответила сестра — окончательно соединили мой дух и светлую душу. Сделав меня той, кем я являюсь теперь. Доброй и заботливой принцессой Эквстрии, а не вспыльчивой воительницей прошлого.
— То есть ты позволила своей душе так поменять свой дух?
— Вроде того, хоть сам понимаешь все намного сложнее. Но вместе с этим я обрела гармонию своего духа и души, которая вышла на новый качественный уровень после нашего примирения. Благодаря твоему прощению я смогла обрести истинную гармонию. И как следствие стала куда более могущественной, чем была всего пару лет назад. Я начала ощущать на грани своих чувств следы воздействия элементов гармонии во всём мире. А не только внутри себя.
— Неужели ты не могла выяснить это за такую прорву времени? — Просто не вериться что при ее то возможностях она ничего не узнала.
— И рассказать, что в нашем мире есть такое сокровище? Нет брат, ТАМ — Селестия указала кивком головы на усыпанную мириадами звёзд иллюзию ночного неба. — никто о них не знает толком, считая их просто довольно могучим оружием, но не чудом нашего мира. И это хорошо. Я еще не сошла с ума, что бы доверять кому-то на стороне такие секреты.
Наступила неловкая пауза, за время которой я пытался переварить всё услышанное, а сестра с беззаботным видом латала ранку у себя на крыле.
Наконец я продолжил свои расспросы:
— Ладно, мы потом об этом поговорим, а сейчас меня больше интересует твой рассказ про души.
Не стоит ворошить прошлое. Живя в настоящем, слишком больно вспоминать его в очередной раз. Особенно в такое чудесное время нашей гармонии. И так мне надо сначала принять эти новые знания, и только потом углубляться в них. А то я просто не могу в них поверить. Слишком уж это все кажется притянутым за уши.
— Рост души продолжается, — Как не в чем не бывало продолжила сестра — но не слоями как раньше, а одним структурированным слоем из нашего духа, который окружает душу и дает ей силы для дальнейшего роста. У меня мало конкретной информации о данном процессе, да и вообще о строении души. Эти знания считаются особо тайными и добыть их почти не возможно.
— Но у тебя ведь получилось?
Ну не верю что она ничего об этом больше не знает!
— Кое что, но цена была по истине колоссальна. Да и не важны сейчас подробности, мы говорим о другом.
"О другом, так о другом" — мысленно согласился я — "но к этому вопросу мы точно ещё вернемся."
Как ни будь позже. И так сейчас в голове каша из-за ее признаний. Вот партизанка, столько молчала и на тебе: рассказала это именно сейчас.
— Ага, — перевёл я внимание Селестии в интересующую меня область. — о повреждении души. — и я ткнул копытом в сферу сущности пленённого архидемона.
— В данному случаи он выжег свою душу в попытке взять больше силы чем у него было.
— Как выжигание тела и духа? — перебил её я.
Мне даже в голову не приходило что можно снять ограничители с души, и использовать такие силы которые приведут к повреждению самой её структуры. Надо же, я думал переступить пределы возможностей можно только телом и духом. Оказываться еще и с душой можно.
— Да примерно. — подтвердила сестра, наконец усаживаясь за столом напротив меня. — По сути, это тоже самое. И поверь, это не столь редкое явление как кажется, хоть и частым его тоже не назовешь. Обычно за чудесами, если их конечно кто-то более сильный не подстроил, стоит выжигание души. Активатором почти всегда служат чувства предельной силы. Которые понукают душу жертвовать собой ради духа. Когда какой ни будь герой жертвует не только своей плотью и духом, но и душой, превозмогая невозможное и демонстрируя настоящий триумф воли. Активатором таки чудес почти всегда служат чувства предельно силы, которые понукают душе помочь дух даже в ущерб себе. О них складывают легенды, им посвящают памятники, их помнят и чтут. Но цена чудес всегда велика.
— Представляю — Да уж не думал что все так серьезно — Насколько все плохо с ними потом?
— Смотря насколько они выжгли свою душу. — Тия притянула к себе тарелку с очередным тортиком, и прожевав кусочек с удовольствием облизнула губы — Порой повреждения не значительные и через пару жизней сходят на нет. Но даже эти жизни будут крайней тяжелыми и болезненными. Если же выжечь все, то ты и лишился всего. Вернувшись к тому, с чего начал давним давно, и потребуются сотни, а то и тысячи воплощений дабы восстановиться.
— Неприятная штука — меня снова передёрнуло от такой картины.
Жуть какая, это не просто смерть. Это смерть помноженная на все предыдущие жизни, а их может быть ой как много.
Сестра замолчала собираясь с мыслями, и зажевала ещё пару тортиков на пару со мной, для успокоении нервов. Но в конце-концов я более менее не взял свою тьму под контроль, и перестал обжигать ею окружающий мир.
— Именно, крайне неприятная штука. — согласилась сестра. — При том что смертные даже не догадываются какую цену платят их великие герои за свои деяния. Именно эта сила позволяет смертному победить бога, получив равную ему силу на короткое время.
— что... и нас могут победить смертные? — Вот это поворот! Ночь открытий прямо.
— Смертные разные бывают. В теории могут, но на практике это почти не возможно. Мы слишком сильны для этого. Усиление не беспредельное и имеет свои границы. Так что смертному нас так не победить, а вот истинно бессмертный вроде Кризалис, имеет шанс, пусть и мизерный. Молодой и слабый бог вроде Твайлайт, выжигая свою душу, уже имеет более заметный шансы. И так далее.
— Понятно. — я задумчиво ковырял ложечкой свою порцию, когда Селестия наконец продолжила.
— Мы же брат, выжигая свои души способны на куда большее чем обычно. Тот архидемон выдыхал в тебя тот тёмный огонь, не-так ли? Этим он тебя и заинтересовал? Так вот, это и были осколки его души, перекованные в пламя. Страшное оружие, от которого почти нет защиты.
— Не такое уж и страшное, как оказалось. — заметил я.
— Он был уже на последним издыхании. — парировала сестра. — После той погони которая стоила ему слишком много.
— В общем не стоило ему к нам лезть.
— Это было наилучшим вариантом брат. Другой способ повредить душу это творить зло.
— В смысле зло? — я снова удивлённа возрился на Селестию. — Только не рассказывай мне эти сказочки про зло и добро. Я слишком стар для подобной чуши.
— Все куда сложнее чем в сказочках брат. Когда существо творит зло, оно творит его по отношению к кому-то. И вот его жертвы могут проклясть его силой своей душой. Например мать чьё дитя убивают на ее глазах. Или мучительная сметь возлюбленного. В общем то, что ранит саму сущность и вызывает ответную реакцию. По сути их боль такова что они откалывают кусочек своей души, не говоря о духе, и наносят им удар мучителю. Не умело конечно, глупо и слабо, и нанеся этим лишь микро травму, которая не представляет особенного значения для развитой души. Но если таких проклятий будут сотни тысячи, или даже миллионы, то они могу уничтожить даже очень сильного бессмертного, а то и бога. Обычно от этого страдают разные темные властелины и прочие глупцы, творящие много зла. Вот только цена таких проклятий всегда очень высока. Кстати, на это также способны и мертвые, особенно сразу после смерти.
Подождите ка но ведь это значит... и я задал ещё один захвативший меня вопрос:
— А что будет с жителями мира, в котором много не сфокусированного зла? Ну вот просто вообще?
— Это так называемые темные миры, — подобрала более подходящую класификацыю сестра. — антиподы светлых. Зло по своей природе деструктивно по отношению к телу духу и душе. Если оно и создает что-то, то за счет других. Это ужасные миры которые калечат не столько тело и дух что не так опасно, но саму душу, уничтожая все то что она накопила в своих прошлых жизнях. По сути убивая ее прошлое настоящие и будущее.
— Зачем они тогда вообще нужны? — Не понимаю просто, всё это бредово?! — Куда их боги смотрят!?
— Они как раз за этим и стоят. — Печально проговорила сестра, отвернувшись от меня, и сглотнув словно пыталась проглотить камень. И я почувствовал как в мыслях у неё на десяток секунд наступил настоящий сумбур. Но она быстро вернула себя в норму, раньше чем я успел понять что происходит.
Я же пытался переварить эту новость.
— Видишь ли, — наконец продолжила Селестия. — богам может быть выгодно калечить души. Ведь их осколки так легко собрать и обратить в свое могущество. И чем больше в мире искалеченных душ, тем больше силы обретает такой бог. При этом не так важно темный он или светлый по своей природе. И хоть темные чаще идут по такому пути, это не мешает им быть добрыми или светлым, и одновременно творить зло. Просто для нас более характерно добро, а для темных зло. Но жёстких рамок и ограничений нет. Каждый сам решает по какому пути ему пойти.
— Подожди если они собирают осколки душ, то что же с ними то должно происходить? — Это же вообще не понятно как они живут! Столько проклятий на них сыпется! Я вот сколько мучаюсь со всей этой тьмой, а если еще и этим усугубить?
— Зависит от силы и опыта, брат. По большей части, погнавшись за такой быстрой и лёгкой силой многие из подобных богов сходят с ума и гибнут. Но те кто выдерживают этот кошмар, в итоге перековывают его в свою силу, обретают огромное могущество. Не только текущее, но и обретают возможность быстро расти в силе. Такие боги становятся крайне опасными противниками, и по тому их стараются уничтожать объединяясь всеми мирами, дабы эта пакость не отожрались до критических величины, и не начала представлять угрозу всему мирозданию.
— Почему такие миры вообще не уничтожат с самого начала? — у меня просто в голове не укладывалась вся эта безумная картина.
— Их боги очень сильны, хоть и молоды. И в этом то и проблема, на место одному придет второй, а за ним и третий. Более того, битвы с богами таких миров приводят к масштабным войнам внутри самого мира и к еще большим бедствиям. В целом война между нами бесконечна и бессмысленна как само мироздание, но от этого она куда более ужасна. Ведь в отличии от войн смертных, в наших войнах страдает не только тело и дух, но и сами души воющих сторон.
— На кой это тогда вообще надо?
— Регрес душ, — будничным голосом ответила сестра. — без него все уже давно бы стали богами, причем куда более могущественными чем мы. По правде я не знаю, но это единственное логичное объяснение почему высшие силы допускают такое. Хоть они всегда молчат и только наблюдают — Селестия подняла голову к звездам, и словно попыталась рассмотреть нечто не доступное моему взору.
— А если наоборот, и бог всей душой любит смертных? — Не удержался я от очередного вопроса, последовав за ней, и по удобней устроившись на кровати.
Наблюдая как она потягивается всем телом, щекоча крылом мой бок, я в ответ потрепал ее гриву своим копытом, взбив ее большим шаром сплетенных солнечных энергий.
Сестра пару секунд думала над моим вопросом, а потом проговорила:
— Я могу отдать частичку своей жизни и души, тем самым усилив любимого, и ещё, по настоящему любящие души могут обменяться частичками себя. А при односторонней любви происходит дар от любящего любимому. При этом потеря сил мягкая и легко восстановимая, а взаимная любовь даже приводит к взаимному усилению. Тогда каждый дух становиться только крепче и сильнее, становясь целостным и стабильным настолько, что навредить ему и душе становится крайне тяжело. На схожем принципе построены все религии. При молитве и нахождении в загробном мире, смертные отдают частички духа или души богу, тем самым замедляя развитие своей души. Вплоть до полной остановки, но обычно это не приводит к регрессу в светлом варианте. Тут ведь все зависит от конкретного бога: сколько и чего он возьмет. Может отобрать все, а может и отказаться от дара — как делаю я.
