— Слава Мерлину! — разбивая момент и потирая виски, сказал Невилл. — У меня башка уже раскалывается.
— Извини дружище, по не зависящим от меня причинам пришлось задержаться, — сказал Гарри. — Ну, почти не зависящим.
— Как прошло?
— Получилось?
— Удачно? — донеслось одновременно несколько голосов.
— Не-а, — покачал головой Гарри, прогулочным шагом направляясь к ним.
— Я же говорил, — с ноткой превосходства заметил Голдстейн, который подался вперед при граде вопросов и теперь снова выпрямился, приваливаясь бедром к креслу.
— Угумс, — безразлично отозвался, — ты был прав.
— Тогда я не понимаю твоего отчетливо самодовольного вида, — вставил Майкл Корнер.
— Вообще-то на это может быть множество причин, — совсем дерзкая усмешка, — я могу быть непробиваемым оптимистом, или, может быть, я в принципе не ожидал успеха с первой попытки, или от того, что я не привык пасовать перед трудностями и расцветаю при новом вызове.
— А на самом деле? — закатив глаза, прервала Гермиона.
— Ну, скажем, я доволен тем, что мне удалось привлечь внимание, — сказал Поттер, высветив улыбку чеширского кота.
— Держу пари, что да, — с аналогичной улыбкой смерила его оценивающим взглядом Парвати Патил.
— Внезапно мне расхотелось узнавать детали, — проворчал Терри Бут.
Вторая Патил, присоединившись к сестре, которая пристроилась на спинке дивана, освободила соседнее с Грейнджер место Поттеру, который еще раз счастливо вздохнув, уселся. Пэнси неосознанно отметила, насколько идеально цвет его плаща соответствует смешению черного и белого наряда его лучшей подруги. Они продолжали говорить что-то еще, но ее сознание не могло распознать слов, поскольку Паркинсон отчаянно пыталась понять, что же изменилось. Это была все та же легкомысленная фамильярность предыдущей беседы, но чего-то все-таки не доставало. Различие было настолько неуловимым, эфемерным, но и не совсем неприметным, чтобы остаться незамеченным. Пэнси потребовалось еще несколько минут, чтобы осознать, что исчезла нотка экзальтированной, почти истеричной восторженности, благодаря которой за гриффиндорцами и компанией утвердилось амплуа недоумков, способных по первому слову Дамблдора глупо лезть под палочки Пожирателей. Без нее их поведение и разговор стали более искренними и расслабленными в достаточной степени, чтобы осознать, что пропавшая вроде бы неотъемлемая часть была налетом фальши. Наконец, Паркинсон поняла, что за заклинание сотворил Поттер, и отметила его второй плюс: он осторожен.
Конечно же, Комната Собраний уже была заколдована так, чтобы все, что здесь ни говорилось, было бы невозможно обсуждать вне пределов этих помещений. Но откуда им об этом могло быть известно? С другой стороны, даже если они это подозревали, гости все равно оставались в своем праве. Все верно: ни один из них не доверяет другому, и каждый накладывает свои заклинания. Обычная тактика, разумная мера предосторожности, не требовавшая предварительного разрешения, ведь приди слизеринцы на их территорию, они бы поступили точно так же. Главным образом поэтому никто и не возразил — все меньше шансов, что кто-нибудь случайно или намеренно смог бы узнать нечто, не предназначенное для посторонних. Хотя немного обидно — ведь отчасти именно на слепое доверие грифов и их самоотверженное желание спасти всех и вся делалась основная ставка. Впервые со дня принятия решения о вступлении в альянс закралось сомнение, что задача не будет настолько легка, как изначально рассчитывали слизеринцы.
— Вас не учили проявлять уважение к хозяевам? — ворвался в ее мысли голос окончательно выведенного из себя их отношением Теренса Хиггса. — Мало того, что вы явились в непотребном виде, так еще, не спросясь, позволяете себе наводить заклинания неизвестного происхождения в нашем тайном месте, куда вас допустили исключительно ради жеста доброй воли!
Пэнси порадовалась, что не оказалось последней, до кого дошел смысл поттеровских действий, и посмотрела на студентов. Взбешенная их поведением, она только мимолетно отметила причудливое смешение маггловского и магического стилей, но только сейчас обратила внимание на краски: если красный, то цвета бугргунского вина, синий — как сумерки и полночь, зеленый — нефрит и болотный, фиолетовый, серый — с добавлением любого другого: серо-зеленого, серо-розового и т.д. Все вместе: масса красок, но никаких ярких оттенков. Даже белый — и тот официальный цвет погребальных церемоний. Выбор неоднозначно указывал, что несмотря на напускную веселость они смертельно серьезны.
— А чем тебе наш вид не угодил?! — воскликнула одна из магглорожденных семикурсниц. — Мы вполне презентабельны.
— И вообще, прежде чем тыкать в нас пальцами, посмотрите на себя, — хмыкнула Мэнди. — Какой это век? XVI или XVII?
— Зависит от того, что под юбкой, — глубокомысленно отозвала Лаванда, задумчиво уставившись на платье Милисент.
— Помимо ног? — хохотнул Эдди, и сидевшая рядом Эббот шлепнула его по руке, заставляя оскорблено надуться.
— Каркас или слои нижних юбок, — поучительно ответила Браун, бросив на него осуждающий взгляд.
— Слава богу, не Тюдорская эпоха. Парни в шортах-фонариках… брр, — Гарри театрально передернулся, и Гермиона влепила ему легкий подзатыльник:
— Имейте уважение к чужой культуре, — строго отчитала она.
— Мы не нуждаемся в твоей защите, Грейнджер, — буквально выплюнув фамилию вместо привычного ругательства, отреагировала Блоссэм.
«Все же должность старосты для нее больное место, — мысленно вздохнула Пэнси, — ведь до этого года она была к гриффиндорке безразлична». Правда, как слизеринке ей стоило бы принять в расчет, что сейчас не время для обид и особенно таких мелких. Перспектива совместного будущего и так была хрупкой, как первый лёд, она требовала деликатного обращения, разговора, полного осторожного, напряженного обсуждения, а не подобных выпадов, которые могли разбить вдребезги любую надежду на реализацию. Боясь, что ситуация быстро может выйти из-под контроля, Паркинсон поспешила вмешаться и замять возможный конфликт.
— Нет ничего предосудительного в приверженности традициям, — спокойно сказала Пэнси. — Для вас это, возможно, странно, но для нас это в порядке вещей и является еще одним способом почтить предков за выдающиеся достижения во славу рода…
— Нашла кому давать объяснения, — саркастически перебил ее Деррик. — Пришлые не в состоянии оценить символическое и историческое значение старинных знатных родов. Традиции отвергают те, кому нечем гордиться, маги вроде Уизли или тех же Поттеров, которые, помнится, в указанную эпоху занимались производством посуды. Ладно Патилы — они выросли в колониях, или Лонгботтом, но Эббот, МакМиллан, Слоупер и прочие — вы принадлежите к весьма уважаемым семьям! Я не понимаю, как вы можете принимать в этом участие? Боунс, твоя тетя знает, с кем ты общаешься? Никто из вас даже не соизволил одеться подобающе!
— Позволь тебе напомнить, что ты и сам собираешься в «этом участвовать», — резко ответила Сьюзан. — И моя тетя не диктует, с кем мне дружить, а кого избегать. Она доверяет моему суждению. Спасибо большое за беспокойство.
— Мы пробрались в подземелья под видом обслуги, обеспечивающей зрелище на вашем торжестве. Ты считаешь реальным облачиться в парадные одежды и пройти по всему замку, соответствуя этому прикрытию? — ехидно спросил МакМиллан. — Обычные и ученические мантии больше соответствуют случаю, а в маггловской одежде разбираются только свои, и если мы скажем, что «рабочие сцены» не хотели испортить учебную форму — нам поверят.
— И возможно, ты очень удивишься, но у магглов тоже есть предки, — сказал Терри Бут. — Даже если не все могут отследить родословную до пришествия Христа — это не означает, что их не чтят. В наших школах есть специальный предмет, одним из заданий которого является составление генеалогического древа.
— И вообще-то традиция традиции рознь, и если они начинают тотально препятствовать любому прогрессу, определенно необходимо что-то менять. Общество обязано развиваться, — добавила Анджелина Джонсон.
— Осталось высказаться мне? — усмехнулся Гарри. — Хорошо, чем бы ни занимались основатели моего рода, для меня важно лишь то, что они всегда были приличными людьми. Это — единственная ценность, которая признается собравшимися на этой стороне, — он жестом обозначил Неприкасаемых, — и безразлично — мусорщик ты при этом или король. Это то, чего мы ждем и от вас. Кстати, ты прав. Основатель фамилии действительно занимался гончарным ремеслом, что, в принципе, довольно очевидно, и впоследствии моя семья прославилась глиняной, керамической, фаянсовой, а позже фарфоровой посудой, которая не билась, не теряла со временем красивого вида и поддерживала температуру напитка или блюда. Бизнес до сих пор принадлежит мне. И, раз уж это для тебя имеет такое большое значение, в указанную эпоху Поттеры породнились с Ланкастерами.
— Маггловской знатью? — неприятно ухмыльнулся Деррик, и Паркинсон решила, что он станет первым кандидатом на чистку памяти. Теперь желание Драко подстраховаться и навести Обливейт на всех, кто не сможет поверить, что Поттер стоит второго взгляда и на него нужно обратить пристальное, не замутненное предубеждениями внимание, больше не казалось чрезмерно параноидальным. — Нашел чем гордиться!
— Маггловские короли, — поправил Поттер, при все еще радужном настроении между его бровями залегла маленькая складочка, а глаза забегали по слизеринцам, и увиденное заставило его нахмуриться еще сильнее. — И судя по всему, в некоторый момент истории подражание маггловской аристократии не являлось чем-то предосудительным, иначе в вашем окружении у меня не создавалось бы впечатление, что я нахожусь в портретной галерее. Возможно, потому, что знать, как класс, тоже считала себя выше обычных простолюдинов? — риторически закончил он.
— А может, это магглы нас копировали? — тихо сказала Дафна с застенчивой полуулыбкой.
— Исключено, — категорично возразила Лаванда. — Можно легко проследить эволюцию моды до современных маггловских тенденций, но мантии любой разновидности вне них.
Все без исключения с удивлением воззрились на Поттера, который внезапно поднялся и начал раздеваться, оставшись в брюках и свитере. Мерлин великий, кожа и шелк! Воспитание наследницы богатой семьи позволяло определять качественные материалы, в какой форме бы они ни представали. Для Паркинсон смотреть на Героя, одетого для разнообразия дорого и со вкусом, само по себе оказалось небывалым эстетическим удовольствием. Введение в перспективу Грейнджер заставило задуматься — не подбирают ли они наряды специально, ведь теперь промежуток в спектре между черным и белым покрывали два по-прежнему идеальных оттенка: темный низ, светлый верх. Переключив внимание на другую картину и сосредоточившись на возвышавшихся по обе стороны Томаса и Лонгботтома, она поразилась совместимости и сочетаемости стилей маггловской одежды. Стоявший спереди и посередине Поттер был их смешением. Три различные комбинации, рядом с каждой из которых органично смотрелась и Грейнджер, и короткое черное платье Браун, и длинное — Кэти Белл, и все вариации юбок и брюк, включая абсолютную нелепицу ансамбля Лавгуд. Держа плащ в руках, он сделал пару шагов и протянул его Мэнди Броклехарст, которая ошеломленно моргнула и едва не подавилась канапе.
— Будь любезна, — мягко попросил он.
— Спасибо, мне не холодно.
— Не в этом дело, — сказал Гарри. — Они пялятся на тебя.
— Кто? На что? — непонимающе спросила она.
— Они, — широкий жест в направлении слизеринцев, который Мэнди непроизвольно отследила, и ответ на второй вопрос ей уже был не нужен, поскольку вопреки прикладываемым усилиям парни продолжали таращиться на ее живот, но Гарри все-таки закончил демонстрацию и, расправив плащ, поддержал его для нее. — Пожалуйста.
— Я в нем запарюсь! — воскликнула Броклехарст.
— На нем чары. Температура будет оптимальна.
— Гарри, что за бред?!
— Я не знаю! Я парень, но тоже многого не понимаю. Например, почему в большинстве религий и культур существует табу на женские волосы, или почему при столь близком соприкосновении миров этот умудрился погрязнуть в сексизме и дремучей древности. И я не знаю и не понимаю, почему они не смотрят на оголенные плечи и декольте своих девушек или стройные ножки в чулках у наших и не в состоянии отвести глаз от тонкой полоски кожи, мелькающей между поясом джинсов и короткой сорочкой. Но я знаю, что если ты уважишь меня и прикроешься, то, вероятно, они обретут способность слушать и воспринимать тебя всерьез, а не как объект сексуального интереса, и мне не придется сегодня снова влезать в драку.
— Снова? — подозрительно прищурившись, влез Голдстейн, а в следующий миг его глаза в ужасе расширились. — Нет, только не говори мне, что ты имеешь в виду то, что я думаю, что ты имеешь в виду, — слабо попросил он.
— Я молчал, — криво улыбнулся Поттер, — но раз уж ты сам догадался — о, да.
— Псих ненормальный, — недоверчиво покачал головой Томас.
— Чокнутый, — хмыкнул Шеймус.
— Возможно, но это было так классно! — выдохнул Гарри, мечтательно зажмурившись, снова нетерпеливо тряхнул плащом, и они с девушкой уставились друг на друга, играя в гляделки.
— То-то у тебя настроение такое хорошее: счастливая лыба с лица не слезает, — спокойно усмехнулся Невилл.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, — не отводя взгляда, ответил ему Поттер.
— Отлично, но ты мне будешь должен, — всплеснув руками, сдалась Мэнди.
— Договор. Ты делаешь, что я прошу, а я все, что ты захочешь, — улыбнулся Гарри.
— Ах, это великое искусство компромисса, — язвительно прокомментировала Гермиона, и Поттер высветил ей ухмылку, поддерживая плащ, в рукава которого наконец-то соизволила скользнуть девушка... и полностью в нем утонуть.
— Застегнись, — проинструктировал он, и Броклехарст возмущенно уставилась на него, от чего он тихо засмеялся. — Давай, тебе понравится. Или можешь и дальше плавать в нем, цепляясь за полы.
Скептично изогнув бровь, девушка взялась за застежки больше из любопытства, чем послушания, если судить по тихому брюзжанию, но мелкие детали никого не интересовали. Едва последний крючок лег в свою петлицу, плащ резко ужался до размеров новой временной владелицы.
