Я перехватил руку с кинжалом, дёрнул на себя и приложил противника коленом в пах. Эльф сдавленно выдохнул, но ловко извернуться, вырываясь из хватки. Капюшон слетел с его головы, открыв наголо обритую макушку.
Ух ты! Кровник! Кровник и смертник!
Изумление едва не стоило мне жизни, лучник вновь ринулся в атаку и рубанул кинжалом по широкой дуге — раз! другой! третий! — стремясь зацепить едва заметную тень.
Пришлось пятится и выгадывать подходящий момент для контратаки, но длинноухий очень быстро набрал темп и принялся уверенно теснить меня в угол двора. Избегать ранений позволяла только дарованная перстнем невидимость. Впрочем, от неё уже было немного толку: шумное дыхание выдавало моё расположение не хуже сиявшего в ночи маяка. Эльф даже зажмурился, ориентируясь в схватке исключительно на слух.
Это его и подвело.
Когда я подался назад и подхватил с земли увесистую жердь, он среагировать на это не успел и получил палкой в живот. Резкий удар заставил остроухого согнуться, и тогда я резко крутанул шест и со всего маху врезал по голове. В самый последний миг лучник начал распрямляться, конец жерди вместо макушки угодил в лицо, и по двору разлетелись брызги крови и выбитые зубы.
Эльф как подрубленный рухнул на заляпанный алыми пятнами снег, попытался подняться, но сразу получил палкой по затылку и обмяк. Не теряя времени, я обыскал его, связал верёвкой запястья и уволок в амбар. Там подвесил лучника на вбитый в стену крюк и для верности стянул ноги его собственной тетивой.
Так, на всякий случай. Очень уж шустрым оказался гадёныш.
Шумно выдохнув проклятие, я стянул с левой ладони прорезанную перчатку. К счастью эльфийский кинжал зацепил руку лишь самым кончиком острия, и царапина оказалась пустяковой.
Лизнув ранку, я поморщился от металлического вкуса крови, сплюнул под ноги и несильно ткнул под рёбра безвольно свисавшего с крюка пленника. Тот встрепенулся, с ненавистью глянул на меня и вдруг резко изогнулся дугой, но высвободиться не сумел и вновь обмяк.
— Ты чего, ушастый, ко мне прицепился? — спросил я с добродушной улыбкой.
Эльф ответил длинной тирадой на своём певучем языке, слегка шепелявя при этом из-за выбитых зубов.
Ругался, полагаю.
Я рассмеялся, поднял с земли эльфийский кинжал и начал рассуждать:
— Бритый — значит, пришёл убивать и готов умереть. Это, к гадалке не ходи, кровная месть. А оперение на стрелах чёрно-синее. Но вот что интересно — никого из клана Бегущей воды я не трогал. Так за что?
Эльф продолжил ругаться и плеваться кровью, и поскольку слушать его щебетание не было ни времени, ни желания, я поставил вопрос ребром:
— Не начнёшь говорить, я отрежу тебе пальцы и перебью колени, а потом заплачу контрабандистам за доставку на тот берег. У эльфов долгая жизнь, хочешь провести её калекой, не сумевшим выполнить волю старейшин?
Убийца заткнулся.
— Или ты можешь рассказать, почему пытался меня убить. И тогда — даю слово, твои пальцы останутся при тебе. Самое большее — зарежу.
Эльф продолжил молчать.
С обречённым вздохом я покачал головой и перетащил к пленнику какой-то рассохшийся ящик, но прежде чем взгромоздился на него, убийца скривил разбитый рот, харкнул кровью и соизволил ответить:
— На твоих руках кровь нашего старейшины, военного вождя клана.
Больше он не сказал ничего, полагая, со своей стороны сделку выполненной, но для меня этого было слишком мало.
— Военный вождь? — хмыкнул я и предположил: — Дело было в Йорке, так? Пару месяцев назад?
Эльф промолчал.
Я усмехнулся и продолжил выстраивать логическую цепочку.
— Старейшина погиб. Тебе поручили покарать убийцу. Ты выискивал и вынюхивал, напал на мой след. Узнал, что я был в ту ночь в том доме. Так?
Ответа не последовало, и я задал новый вопрос:
— Мне ещё не доводилось слышать о слепых лучниках. А тебе?
Эльф с ненавистью глянул на меня, на кинжал в моей руке и признал:
— Всё так.
— Лопух! — негромко рассмеялся я. — Ты выследил не того! Вашему старейшине срубили башку одним ударом. Чистым ударом, заметь. Представляешь, какой выучкой для этого надо обладать? А меня никогда не учили обращаться с двуручным мечом!
Лучник прикрыл глаза, напряжённо размышляя над услышанным, а я продолжил подливать масла в огонь.
— Тебе поручили найти убийцу, и первым делом ты обратился к вампирам. Они тоже потеряли там своего человека. И эти клыкастые выродки рассказали обо мне. Решить проблему чужими руками — что может быть лучше? Но правда в том, что я не убивал вашего вождя.
— Пустые слова!
— Да не убивал я его! Не убивал! Но знаю, кто сделал это. Я знаю, а ты нет.
Эльфа будто ножом под рёбра ткнули, так он дёрнулся. Даже вбитый в стену крюк заскрипел.
— Ты лжёшь!
Я рассмеялся.
— Там ведь были ещё церковники, так? По глазам вижу, ты знаешь о них. Не можешь не знать. Но тебе указали на меня. Меня можно убить и явиться в клан героем. И никто не узнает, что истинный убийца не понёс заслуженного наказания.
— Это не так! — яростно выкрикнул эльф, задетый выпадом за живое.
— Вашего старейшину убили церковники, и ты можешь потратить остаток жизни, но так и не узнаешь, кто именно нанёс тот удар мечом. Я готов тебе помочь в этом. Этот человек сейчас в городе. Я укажу на него, а взамен ты вернёшься за реку и позабудешь обо мне.
— Ты лжёшь!
Я поднял левую руку, заставляя проявиться чёрный княжеский перстень.
— Знаешь, что это?
Эльф промолчал, тогда я взобрался на ящик и провёл ладонью у лица пленника. Тени затрепетали, на бледной коже остался набухавший капельками крови след, а лучник забился на крюке, пытаясь отодвинуться в сторону.
— Хватит! — взвыл он от боли.
— Ты знаешь, что это?
— Княжеский перстень! Твой брат клялся на нём, когда заключал сделку!
Я спрыгнул с ящика, стиснул руку в кулак и выставил его перед собой.
— Клянусь этим кольцом, клянусь силой предков, клянусь тенями, — начал я и перстень превратился в сгусток чистой энергии, — что не убивал вашего старейшину. Клянусь, что видел собственными глазами, кто именно отрубил ему голову. Клянусь, что это человек сейчас в Тир-Ле-Конте. Теперь веришь мне?
— Верю!
С кривой ухмылкой я потряс рукой, заставляя перстень развеяться, и предложил:
— Я укажу убийцу, а ты забудешь обо мне. Согласен?
И эльф, чистая душа, хрипло выдохнул:
— Да!
В замок я вернулся ещё ночью, но до утра глаз так и не сомкнул. Меня морозило и трясло, травяной чай нисколько не помогал, выданная господином Улыбчивым микстура — тоже. Лишь на рассвете я забылся беспокойной полудрёмой, но вскоре был разбужен стуком в дверь.
— Убирайтесь! — прохрипел я пересохшей глоткой.
— Кейн! — послышался голос Кевина Свори. — Открой немедленно!
Я поднялся с кровати, отодвинул засов, вернулся к столу и сделал несколько глотков остывшего травяного настоя.
— Спал одетым? — удивился седоусый рыцарь, проходя в комнату.
— Ты это пришёл обсудить?
— Нет! — нахмурился регент. — Вчера ты ездил в охотничий домик барона Далькири. Зачем?
Я уселся на кровати, зажал голову в ладонях и посидел так какое-то время, затем ответил:
— Хотел вразумить его.
— Получилось?
— Нет.
— Что было дальше? — продолжил расспросы Кевин Свори.
— Немного перебрал там чёртового корня и заплутал на обратном пути, поэтому вернулся в город уже ночью. — Я выпрямился и посмотрел на регента. — А что случилось? К чему эти расспросы?
— Карл Далькири мёртв.
Я поднялся с кровати, налил в кружку травяного настоя, выпил. Тело было словно чужое, а голова кружилась, но никакого впечатления на меня это известие не произвело.
— Туда ему и дорога.
Кевин Свори шагнул ко мне и спросил:
— Ты как-то причастен к этому?
— А что говорят его люди? — ответил я вопросом на вопрос.
Регент подёргал себя за седой ус и задумчиво произнёс:
— Говорят об отравлении.
— И, конечно же, обвиняют в этом меня! — невесело рассмеялся я.
— Вовсе нет! По их словам что-то подмешали в вино. У тебя не было возможности отравить его.
Я с недоумением уставился на собеседника.
— Почему именно вино?
— При Карле неотлучно находилось четыре рыцаря. Двое из них пили вместе с ним, двое ограничивались водой. Вместе с Карлом умерли те, кто пил вино.
— Да и чёрт с ними! — ругнулся я. — Какой теперь расклад сил?
— Неизвестно. Бароны соберутся уже после похорон. — Кевин Свори отошёл к двери, но сразу обернулся и предупредил: — Патрик в городе.
— Тени! — выругался я и без сил повалился на кровать.
Что я испытывал по поводу смерти Карла? Да ничего не испытывал.
Сам виноват. Не стоило ему нарушать данного слова, только и всего.
Куда больше беспокоил приезд отца...
5
Надо отдать должное настоятелю монастыря, хватка у него была воистину волчья. Несмотря на глухое недовольство баронов и неприятие горожан, Кевину Свори ничего не оставалось, кроме как исполнить обещание и передать заброшенный храм церковникам.
Единственное, что он сумел вытребовать взамен, — это участие в суде по делу ведьмы. Настоятель хотел оставить процесс в церковной юрисдикции, но тут уж регент был непреклонен. В вопросе, кто обложит её вязанками хвороста и бросит факел — церковный дьяк или городской палач, он уступать не намеревался.
На следующий день Кевин Свори заявился ни свет, ни заря и объявил:
— В полдень состоится освящение церкви. Княгине... нездоровится, ты идёшь со мной. Люди должны видеть, что мы едины.
— Хорошо, — покладисто согласился я, тем самым изрядно удивил регента, уже готового к долгим спорам.
— В самом деле? — нахмурился он, дёргая себя за седой ус.
— Я буду, — подтвердил я.
Я и в самом деле не собирался пропускать грядущее действо. Ни за какие коврижки...
В церковь мы приехали в сопровождении многочисленной охраны. Атмосфера в городе царила нервная и резкая, и хоть ближайшие к церкви улицы были перекрыты гвардейцами, даже так до нас доносился гомон раздражённой толпы.
Выбравшись из кареты, я сразу приметил стоявшую за оцеплением тень, но когда та помахала рукой, лишь покачал в ответ головой и прошёл в церковь. Позволить себе опоздать на службу я попросту не мог. И не только из-за того, что представлял здесь княжеский род...
Арчибальд ждал нас уже внутри. Он пропустил вперёд хмурого Кевина Свори и зашагал по центральному проходу рядом со мной.
— Что в городе? — тихонько шепнул я ему.
— Сложно, — ответил здоровяк и замолчал, поймав раздражённый взгляд стоящего за кафедрой настоятеля.
Мы поднялись на помост; Кевин Свори занял место по левую руку от церковника, я встал справа. Арчи сгорбился позади.
— Не понимаю, зачем меня сюда вытащили, — с откровенной досадой проворчал он.
Я лишь улыбнулся уголком рта и ничего не ответил, внимательно разглядывая рассевшуюся на обновлённых скамьях публику. Знакомые лица на глаза почти не попадались, но в этом как раз ничего удивительного не было: сегодня приглашения получили те, кто сумел доказать свою преданность Церкви. Хватало и пустых мест, но до полудня оставалось ещё четверть часа, и люди продолжали подходить.
Арчи легонько толкнул меня локтем в бок и удивлённо прошептал:
— Ты в кольчуге? Ждёшь неприятностей?
— Я теперь без неё никуда, — тихонько ответил я, тем самым исчерпав терпение настоятеля.
Он выпрямился и, нависая над нами с кафедры, язвительно поинтересовался:
— Ваш разговор не может подождать?
— Может, святой отец, — улыбнулся я и ухватил за широкий рукав вышитого золотом церемониального облачения. — Только один вопрос...
Церковник развернулся и сразу завалился на спину с торчащим из груди древком. Все на миг просто опешили от неожиданности, лишь я ринулся за кафедру. Вовремя! Сейчас же от стены со звоном отскочила вторая стрела, эта — с узким игольчатым наконечником!
Лысый ублюдок, решил подстрелить заодно и меня!
— Чего-то подобного я и ожидал, — шепнул я надсадно хрипевшему настоятелю, на губах которого пузырилась кровь. — Эльфы не умеют держать слово...
Церковник попытался приподняться, моргнул и умер.
Я посмотрел в его пустые глаза, и в душе у меня ничего не ворохнулось. Совсем ничего. Пусть и подставил его под выстрел мстителя, но все мы сами выбираем свою судьбу. Выбрал и он...
В церкви поднялась суматоха, кто-то в испуге бросился на выход, кто-то присел, укрываясь за спинками скамей. Телохранители увели регента в боковой проход, а гвардейцы ринулись на хоры, но эльф опередил их и ускользнул оттуда на крышу. Впрочем, далеко он не ушёл: вскоре раздался кроткий вскрик, за витражным окном мелькнула тень и послышался глухой удар о брусчатку.
Всё, отбегался.
Я потёр княжеский перстень и беззвучно рассмеялся. Ушастый выродок решил всех перехитрить, но в итоге сам остался в дураках. Я ведь не поклялся на перстне выдать ему убийцу, просто пообещал.
А чего в наше время стоят простые обещания? Да ничего.
И никогда ничего не стоили.
Прибежал Арчибальд, склонился над настоятелем, но сразу перевёл взгляд на меня.
— Твоих рук дело? — прямо спросил он.
Я поднялся на ноги и покачал головой.
— Нет, Арчи, это ведь ты снёс голову старейшине клана Бегущей воды, не я. И теперь ты можешь либо сообщить, что эльф просто промахнулся, метя в меня, либо дать Церкви нового мученика...
Здоровяк выругался, а я отошёл к окружённому охраной Кевину Свори и негромко посоветовал:
— Лучше придушить ведьму по-тихому, пока ещё есть такая возможность, — и, не слушая встревоженных гвардейцев, покинул церковь.
Эльф валялся на забрызганном кровью снегу, длинные уши нелепо топорщились на бритой наголо голове. Жалкое зрелище. Теперь понятно, почему волосы для них такой фетиш...
Небо было затянуто плотными тёмными облаками, солнце терялось за ними, не проглядывая даже тусклым пятном, но даже так я точно знал, где именно зависло оно на небосводе. И потому поёжился и накинул на голову капюшон плаща. А только двинулся к соседнему переулку и вновь заметил тень.
— В замок вернусь сам! — крикнул я начальнику княжеской охраны и зашагал по присыпанным снежной крупкой камням мостовой.
Встревоженная разлетевшимися по городу слухами толпа притихла, но людей на улицах только прибавилось. Самые яростные противники церкви уже расползались праздновать по окрестным кабакам, на смену им подходили любопытствующие зеваки.
Пробравшись через запруженный народом переулок, я направился к замку, и очень скоро меня нагнала тень. Верховодившая местными жуликами девица пристроилась рядом и негромко рассмеялась.
— Вы страшный человек, мастер Кейн. Люди вокруг вас мрут как мухи...
— Все мы смертны, — просто ответил я. — Ты что-то хотела?
— Ещё интересуют, слухи о княгине?
Я остановился.
— Удалось что-то узнать?
— У неё был роман с кузеном.
— Это точно? — прищурился я. — Или только слухи?
— Слухи. Но поговаривают, кузену пришлось бежать из Ронли, когда князь застукал их в постели.
