— Знаешь... — произнес Ветивер, вытирая тонкие губы, — я ищу, как и ты, место, которого нет, очень давно... и очень давно я решил, что если не смогу найти искомое, то почему бы мне самому не создать его? Точно такое, как то, которое я потерял.
Айра смотрел в глаза существу, для которого не придумали слов.
— И для этого ты собираешь силу других богов?
— Именно.
— И сколько еще миров ты оставишь... вот так?
— Кто знает, — Ветивер улыбнулся. — Да и какая разница? Миров — бессчетное множество, а я у себя — один. Теперь, наверное, ты хочешь остановить меня?
Айра не стал отвечать ему сразу — двинулся вдоль пологого берега, зная, что Ветивер пойдет следом за ним, и молчал долго, обдумывая ответ.
— Я понял, почему люди развязывают войны, — наконец заговорил Айра.
— Надо же, — Ветивер действительно был рядом. — Почему?
— У тебя — своя правда. Если я не могу тебе ничего доказать, не могу достучаться до твоего разума, не могу преломить или изменить твое представление о том, как все должно происходить... Мне не остается ничего, кроме как применить силу, а тебе — защищаться.
— Ты хочешь бороться со мной?
— Я еще слишком глуп и наивен, чтоб даже думать об этом, — произнес Айра искренне. — Не говоря уже о том, насколько я молод и слаб. Я все еще твой ученик, и я не несу ответственности за то, что делает мой учитель. Я лишь следую за тобой. Я сам буду решать, как мне использовать то, чему ты учишь меня, и стоит ли того моя цель.
— Чему же ты научился сегодня?
— Сегодня я увидел, как множество правд схлестываются и сплетаются, порождая замкнутый круг. Идея — это завязь действия, она движет человеком. Смерть человека — смерть идеи, которую он несет. Но смерть идеи — не смерть человека. Стало быть...
— Ты выбираешь путь не силы, но слова? — усмехнулся Ветивер.
— Я еще не подошел к той черте, когда мне нужно будет выбирать, — ответил Айра. — Возможно, что таких, как я, ты много повидал, оттого тебе и смешно. Сколько у тебя было учеников?..
На этот раз Ветивер ничего ему не ответил.
ГЛАВА 22
Лодка плыла по спокойной черной воде. Позади совершенно бесшумно поднимались из темных глубин исполинские каменные змеи — с гребнями, покрытыми водорослями, с горящими желтым огнем глазами. Они медленно, едва заметно двигались, словно существовали в каком-то другом времени. В воде отражались звезды и, вдалеке, гора Антарг с ее извечной красной луной в изголовье.
Никс держала пламенный клинок перед собой, собранная и сосредоточенная. Керри правил лодкой при помощи узкого длинного весла с изогнутой красной рукоятью. Борозды неглубоких волн расходились в обе стороны от медленно движущейся сквозь ночь лодки, колебля отражающиеся в подвижной водной глади звезды.
— Я никудышный тактик, — произнесла Никс со злостью. — Даже рассчитывая на помощь коллег-элементалисток, я не могу придумать, как собрать нас всех в один кулак и сделать из нас инструмент. Мне кажется, мы бессильны против грубого нахальства и коварства тех магов, что вздумали нас пленить. Да и зачем это все? Из-за меня? Они не хотят, чтобы я делала то, что делаю? Или причина во всех нас? Эксперименты? Месть? Бред. Эти девочки... Они смотрели на меня так, будто я могу им помочь. А я все еще сама ничегошеньки не понимаю.
— Тебе не хватает знаний, — рассудительно ответил Керри. — Или времени на раздумья.
— Времени, кажется, вдоволь, — она вздохнула. — Будить нас и что-то делать эти люди явно не торопятся. А про знания — да, тут можно и позавидовать твоим "вшитым" данным.
Керри ничего не ответил.
— А может, я как-то неправильно думаю? — продолжила Никс. — Итак, что мы знаем? В капсулах — элементалистки огня. Женщины. Нет, скорее девушки. Все описывают похожие помещения, всех туда привезли насильно. Где находятся эти помещения — неизвестно. Стало быть, встает вопрос: можем ли мы предполагать, что всех нас держат в одном месте?
— И да, и нет, — произнес Керри.
— Точно. Так же мы не можем знать их целей, кроме того, что убивать нас они не намерены.
— Пока.
Никс сжала рукоять огненного клинка, злясь на собственное бессилие и невозможность действовать.
— Все, что мы можем сейчас, это ожидать, пока нас разбудят извне, — сказала она. — При этом нет никаких причин думать, что разбудят сразу всех. Возможно, будить будут по одной. Что же делать? Будили ли кого-то уже? Этого не узнать, пока я не освобожу и не опрошу всех.
— Если освободить всех, вероятность узнать более прежнего повысится, — кивнул Керри. — Может, вы сможете уразуметь, то ли это здание, или другое, где оно... и есть ли лазейки, что помогут вам убежать.
Никс досадливо поморщилась:
— Но ведь это ж девчонки. Может начаться паника. Может... да что угодно может случиться. Вот я и говорю: не упускаю ли я какой-то возможности использовать нас против них наверняка? Вместе и по одной? Что, если проработать два плана — для каждой и для всех вместе?
Керри ответил с сомнением:
— Но послушают ли они тебя? Если в каждой из них хоть часть твоего огня...
— Тоже очень хороший вопрос.
Никс задумалась.
Из глубин темной воды поднялся косяк светящихся бледно-зеленым рыбешек. Они закружились внизу призрачным вихрем и сгинули в ночи так же внезапно, как появились.
— Я не могу сидеть сложа руки, — произнесла Никола. — Меня достало уже это все. Надо... Надо уже что-то решать. Искать эту Вьюгу, или как там ее... Кстати, почему мы должны были идти через то озеро? Как там его?
— Явер, — подсказал Керри.
— Отсюда, изнутри, можно ли туда пробраться?
— Насколько я мог понять, утес Серого Крыла отграничен от многомерного морока истинной пустотой. Я видел его, но попасть туда не смог. Думаю, все это неспроста. Это что-то вроде защитного механизма, загадка, которую с легкостью разгадает знающий, и никогда не осилит случайный встречный.
— То есть, если я проснусь и пройду на утес через озеро Явер, ты останешься здесь и не сможешь пойти со мной?
— А как иначе, огненная дева?
Никс смутилась.
— Да я что-то думала... Привыкла уже к тебе, чудовище. Почему-то решила, что ты на утес и к Вьюге вместе с нами пойдешь.
— Увы, — Керри опустил голову, спрятав взгляд. — Что бы ты ни говорила, я — слуга и пленник морока. Я не могу пройти через вершину Антарг, так как не могу преодолеть Тлеющего моря. Край Света так же отторгает меня, он для меня похож на бесконечный мелкий океан. Та магия, которая меняла нас местами, полагаю, уже исчерпалась, высшим силам того более не нужно. Я сыграл роль в их игре. Я снова должен умерщвлять пришедших во плоти и развоплощать пришедших во сне — так было всегда и так должно быть. Но ты бередишь мне душу, заставляя хотеть большего, того, чего мне не предназначено и не разрешено...
Никс смотрела на него и понимала, что искренне хочет помочь ему. Его ей было почему-то куда жальче самой себя. Да, она сама была в плену, но в глубине души она точно знала, что выберется. Потому что так должно быть. Ей хотелось каким-то образом поделиться с ним этой своей внутренней свободой. Или, хотя бы, надеждой.
— Если мой огненный клинок способен резать ткань морока, — произнесла она, — могу ли я прорубить стену, что отграничивает утес Серого Крыла от всего остального?
— Там не стена — там истинная пустота.
— Какая разница! Что это такое? Вакуум? Там просто ничего нет?
— Истинная пустота — кажется, это то, что разделяет миры. Место, где нет времени и пространства.
— Сжалься, Керри. Это, что ли, что-то про физику? Я в ней не сильна.
— Большее мне неведомо, — он покачал головой.
— А почему ты не можешь пройти через Тлеющее море? — Никс решила зайти с другой стороны.
— Никто не может пройти через Тлеющее море, не сгорев, — ответил Керри.
— А как Варамира с Ромкой прошли?
— Они были тут недостаточно долго, чтобы перемениться, и я лишь гнал их до границы Тлеющего моря... но были ли они людьми?
— Что-то после твоего вопроса я начинаю сомневаться, — ответила Никс. — Они были... необычными людьми. Судьбоплетом и судьбоедом. Не были, а есть.
— Стало быть, в их силах было пройти.
— То есть исключения существуют!
— Я касался Тлеющего моря, — сказал Керри. — И опалил ладонь.
— Понятно, — Никс подавленно замолчала. — Стоп. Ты... опалил ладонь. То есть... ты тут все-таки во плоти? Ты сам — материален?
— Не пытаешься ли ты разрешить мою беду оттого, что бессильна отыскать свой собственный путь на волю?
— Мы пришли сюда думать, — твердо ответила Никс. — Вот я и думаю, что могу.
Керри снова промолчал.
У Никс перед глазами возникла картина обожженной руки. До мяса. Ее передернуло. Сама она в жизни не обжигалась — так уж заведено у магов огня. Если жар нестерпим и плавит металл, она чувствует его, конечно — до поры до времени. В определенный момент ощущения просто притупляются, и, как бы ни был горяч огонь, уровень жара остается прежним.
— А мы сможем пройти через Тлеющее море? — спросила она задумчиво. — Войти в черный город Сол... подняться на вершину Антарг... в этом нет никакого смысла, пока мы во сне. Если я выйду через Антарг во сне... что со мной случится? Я вернусь в свое тело?
— Кажется, ты станешь бессмертным призраком, — ответил Керри. — Но точно я не знаю.
— Смогу ли я пройти босиком по Тлеющему морю? Без всех этих Фантасубвеструмов и прочего?
— Ты хотела сказать, проплыть?
— Проплыть?
— Море — бесконечная бездна горящей маслянистой жидкости, черной, вязкой. Камень, брошенный туда, сгорает, не успев утонуть наполовину. Глубина его никому не известна.
— А я почему-то представляла его как некие травянистые холмы, по которым полосами идет пожар... — Никс заколебалась.
— Действительно, сверху кажется, что оно похоже на бархатные дюны — из-за пепла. Но на самом деле...
— А пролететь над ним можно?
— Протяженность его велика, а ядовитые испарения...
— Поняла-поняла.
— Можно, конечно, попробовать, но что-то мне подсказывает...
— Ага, там на нас нападут какие-нибудь встречные ветра, мигающие телепорты или еще какая беда. Я поняла. Все сделано так, чтобы предотвратить случайное проникновение в Сол. Все кем-то спланировано... как будто задумано... создано не просто так.
— Я сам давно убедился, что все здесь не просто так, — ответил Керри. — Мы — умысел Нашедшего Путь и действуем по священной воле его.
Никс отмахнулась:
— Пускай. Я все еще хочу взглянуть на это ваше Тлеющее море поближе. Вдруг все не настолько страшно. Но не сейчас. Я обещала Шани и девочкам вернуться за ними, когда что-нибудь придумаю, — она коротко улыбнулась. — И, кажется, у меня появилась идея.
Керри показался заинтригованным. Он склонил голову набок, и колокольчики в его косах звякнули.
— Поведай же мне, что ты задумала, огненная дева.
— Во-первых, мы освобождаем всех, — начала она. — А во-вторых...
Когда он просыпался в прошлый раз, у его постели был Эль-Марко.
Он говорил достаточно правильные вещи. Поначалу. А потом он принялся довольно специфически шутить — кажется, маскируя тем самым свои действительные чаяния. Найк, поняв правильно первую часть беседы, под конец ласково назвал Эль-Марко "папой" в отместку, намекая, раз уж такое дело, на серьезность своих намерений и все такое прочее. Эль-Марко после таких намеков довольно скоро ретировался и дал поспать.
Неопределенность тяготила, но Найк в самом деле чувствовал себя лучше. На полке возле кровати лежал новенький телефон, и с его помощью, вроде бы, можно было связаться с остальными. Найк какое-то время перебирал в голове все, что успел узнать, вспоминал ближайшие события — внутренняя тревога нарастала. Он осознал, что лежать дальше и бездействовать не может. По крайней мере, он должен хотя бы узнать, как там остальные. Вернулись ли Кей и Рейнхард?
Найк сел на кровати, и только тогда с удивлением обнаружил Рина Даблкнота собственной персоной, расположившегося на стуле в углу. Найк даже сперва глазам своим не поверил, поэтому моргнул на всякий случай и глаза протер. Рин никуда не делся — остался сидеть, где был, живой и невредимый. Рожа только осунувшаяся и как всегда бледная, да под глазами фиолетовые круги. Пройденных путей в нем обнаружилось сразу на тысячи три больше — и когда Найк почуял это, ему стало почему-то тоскливо.
Чувствуя некоторую неловкость, он произнес:
— Ну здравствуй, что ли.
Голос осип.
— Утречка, — просто ответил Рин, подняв взгляд.
Очков на нем не оказалось, и как всегда бывало в таких случаях, смотрел он немного расфокусированно.
— Надо же, ты живой.
— Кто бы говорил, — Рин поднялся, отложил книгу, которую читал, на подоконник и подошел к кровати. Встал рядом, скрестив руки на груди. — Толкуют, что ты, Бродяжка, себе имя новое выдумал.
— Было дело, — согласился Найк. — Лет десять назад.
— Выходит, в этом мы с тобой похожи, — Рин улыбнулся краем рта.
Найк смотрел на Рейнхарда снизу вверх, припоминая разговор с Эль-Марко о серебристом сиянии и прочих избранных. Как-то реальность оказалась другой. Глядя на залегшие под глазами Рейнхарда круги и лопнувшие сосуды в белках, в сияние верить трудно. Более того, Рин сейчас как никогда напоминает себя прошлого, того, каким они с Ари его встретили. Он тогда прожигал жизнь, как мог, и казался довольным этим занятием, вот только оно его старило лет на пять и отзывалось по утрам абстинентным синдромом, синяками где не надо и прочим, что приходилось перед концертами замазывать тем, что под руку попадется. Тогда он совсем себя не щадил, хотя делал вид, что потакает себе. В действительности он потакал саморазрушительному желанию опосредованной смерти, но поди ж докажи это начинающему алкоголику и успешному повесе. Благо, врачи смогли.
Найк понадеялся, что сходство это — результат усталости и пережитых волнений.
Поежился: в палате было нежарко.
— Ну, и что... и почему ты пришел сюда ко мне? — спросил он. — Я не понимаю. Разве ты не должен быть... сам больным? Из того, что мне рассказал Эль-Марко, я понял, что вы там во что-то крайне небезопасное вляпались... и вообще... То есть не сами, конечно, а вас... Ну, ты понимаешь.
— Это долго рассказывать, — ответил Рин. — А не слишком помятый я, так как вторую ступень на связку с регенерацией качал.
— Значит, ты там много профильного колдовал?
— Возможно, даже чересчур, — Рин помрачнел.
Найк попробовал пошутить:
— И что, по итогу выходит, что из лап Детей Зимы тебя вытащила девчонка?
Рин ответил тяжелым взглядом и прескверной ухмылкой, так, что Найк сразу же понял: юмор он выбрал немного не тот.
— "Девчонка"... — протянул Рин. — Вот уж ты ей то ли польстил, то ли отругал... из Кей девчонка, как из меня — пивовар. Нормальные женщины так ради карьеры не рискуют. Да и вообще... — он осекся. — Впрочем, ты прав. Без нее все могло пойти иначе. Но и сейчас все... очень сложно.
Найк вскинул брови. Они оба явно были слишком трезвы, чтобы подробно расшифровывать эти два определения: "все сложно" и "девчонка". К тому же, оставались более насущные темы. Вот например...
