— Что за технология? — спросил Рузбех.
В Иране издавна производились различные металлические изделия, отличавшиеся высоким качеством изготовления — из железа, меди, серебра, бронзы, свинца и других металлов. Ещё в 17 веке европейские путешественники отмечали высокое качество стали, производившейся в районе озера Нейриз, клинков, изготовляемых в Куме, в отчётах русских путешественников часто упоминались кызылбашские сабли, привлекавшие внимание высоким качеством стали и красотой отделки. Железо для их изготовления добывалось здесь же, в Иране, обладавшем достаточными запасами железных руд. (https://mirec.mgimo.ru/2012/2012-01/iranskaia-chernaia-metallurgia)
— Обычный доменный способ переплавки руды в чугун, с восстановлением железа из оксидов с помощью углерода, требует развитого коксохимического производства и качественного угля. Также при этом в атмосферу выбрасывается большое количество загрязняющих веществ. У нас разработана технология прямого восстановления железа из оксидов, при помощи продувки горячих окатышей или руды восстановительным газом, с высоким содержанием водорода и оксида углерода, — Самарин открыл папку с информацией для доклада и показал схему установки. — Восстановительный газ получается риформингом природного газа — метана. Температуры процесса значительно ниже, чем при доменном переделе — по первому способу это около 780 градусов, по второму — немногим более 850 градусов.
— То есть, в этой установке чугун не выплавляется? — уточнил президент Ирака.
— Нет, в ней вообще получается не чугун, а так называемое губчатое железо, с низким содержанием углерода, — пояснил Самарин. — Напрямую его не используют, а переплавляют в сталь, обычно в электропечах.
— Более низкие температуры — значит, не нужно много топлива, — сразу сообразил Рузбех. — Не нужен кокс, достаточно обычного природного метана. Восстановительный газ получается тут же, на месте, внутри установки. Вы правы, товарищи, это интересно. Мы заинтересованы в освоении этой технологии. Понимаю, почему вы подошли к нам с этим предложением адресно — большинство стран, входящих в ВЭС, собственной газодобычи не имеют.
— Именно так, — подтвердил Косыгин. — Для большинства из них это не так интересно, как для нас с вами.
— Я слышал, что железная руда из разных месторождений бывает разная, — припомнил Хуссейн ар-Рады. — Наверное, нужно провести какое-то исследование, годится ли руда наших месторождений для переработки этим методом?
— Просто дайте указание вашим специалистам отправить образцы руды с ваших наиболее перспективных месторождений в наш ЦНИИчермет, — подсказал Самарин. — Дальше мы сами с вашими металлургами спишемся и обо всём договоримся. Политикам достаточно принять принципиальное решение — нужно или не нужно, участвовать или не участвовать, а технические вопросы оставьте специалистам.
(В реале компания Midrex, разработчик технологии прямого восстановления железа, также имеет научный центр, где проводит исследования образцов руды, получаемых от клиентов, с целью адаптации своей технологии для переработки руды определённого химсостава.)
— Логично, — иракский президент улыбнулся. — Участвовать, конечно, будем. В Ираке разворачивается большое строительство жилья для граждан, нужна будет арматура и трубы, причём много. Попутный газ у нас в избытке, как раз будет куда его использовать.
На перерыве к Самарину подходили заинтересовавшиеся его докладом лидеры стран, задавали уточняющие вопросы. После перерыва совещание возобновилось. Никита Сергеевич заметил, что Ким Ир Сен перебросился парой слов о чём-то с Гао Ганом, а затем попросил слова.
— Прошу вас, товарищ Ким, — пригласил Кадар.
— Прежде всего, я хотел бы поблагодарить наших советских коллег за интересные и полезные предложения, — Ким слегка улыбнулся. — Никита Сергеевич каждый раз предлагает нашему вниманию полезнейшие технологии и выступает с инициативами, помогающими продвинуть наше сотрудничество. В этот раз я хочу последовать его примеру и тоже предложить кое-что.
— С удовольствием вас послушаем, — ободряюще кивнул с председательского места Янош Кадар.
— Вот уже несколько лет в СССР, в Дубне, работает Объединённый институт ядерных исследований, где учёные-ядерщики из социалистических стран вместе проникают в тайны вещества и решают загадки ядерной физики, — Ким начал немного издалека. — Наши студенты уже несколько лет проходят обучение в вузах СССР, вместе со студентами из других стран. Я рад отметить, что это сотрудничество уже привело к впечатляющим результатам в области биотехнологий и создания искусственной пищи.
От имени всего корейского народа я хотел бы поблагодарить наших советских друзей и лично товарища Хрущёва за их внимание к нашим нуждам и проблемам. Одна только технология изготовления искусственного витаминизированного риса уже спасла в КНДР от голода десятки тысяч жизней и помогла оздоровить нацию. И эта работа была достойно продолжена нашими и советскими студентами в Ленинградском университете. (АИ, см. гл. 08-20).
Сегодня товарищ Хрущёв предложил новую научную инициативу, новые технологии в области металлургии, отрасли, которая имеет особое значение для народного хозяйства любой страны. Если у страны есть собственная энергетика и металлургическое производство — можно сказать, что у неё есть базис для дальнейшего развития науки и техники.
Наши советские коллеги со всей ответственностью подходят к распространению знаний и обучению подрастающего поколения. Мы сейчас переходим на обучение детей в школах по адаптированным советским методикам, и уже почувствовали, как выросла успеваемость в школах.
— Кстати, поддержу, — вставил с места Хосров Рузбех. — Советское предложение об обучении детей-сирот из развивающихся стран ВЭС в школах СССР пришлось как нельзя кстати для Ирана.
— Да, эта программа особенно важна для многих из нас, — согласился Ким. — В прошлом году СССР принял на обучение сто тысяч детей из стран ВЭС, в этом году квота увеличена уже до ста двадцати тысяч.
— Дети — наше будущее, если начнём жалеть средства на их образование, будущего у нас не будет, — откликнулся Хрущёв.
— Как раз к этому я и веду, — продолжил Ким. — У нас уже наметились несколько важных направлений сотрудничества в области науки и образования — ядерная энергетика, унификация школьных программ, обучение детей-сирот, сотрудничество и информационный обмен между университетами и их объединение в единую информационную сеть 'Электрон'.
Я предлагаю от отдельных проектов и направлений перейти к следующей ступени интеграции научных исследований, по тому же принципу, который уже работает в ядерной физике. Конкретно, точно так же, как в СССР мы организовали Объединённый институт ядерных исследований, я предлагаю совместно организовывать аналогичные научные центры, сначала по основным направлениям народно-хозяйственной проблематики, таким, как металлургия, сельское хозяйство, строительство, машиностроение, а затем и в других отраслях. Причём финансирование и строительство этих НИИ должно быть совместным, как в случае ОИЯИ или европейского ЦЕРН, чтобы не один только Советский Союз тащил на себе эту ношу. Мы все должны впрячься и помогать, ведь в конечном итоге выгоду от научно-технического прогресса получаем мы все.
— Гм... интересно, — заметил Косыгин. — Так вы где предлагаете эти НИИ строить?
— В СССР, конечно, как в стране, являющейся научным локомотивом нашего содружества, но на деньги всех участников Альянса, — ответил Ким. — В СССР будет располагаться головной институт, а в странах-участницах соглашения — его местные филиалы, обязательно объединённые информационной сетью. И при этих НИИ необходимо открывать профильные вузы, готовящие студентов по изучаемой тематике. Вначале, возможно, в виде филиалов уже существующих вузов. Сейчас мы как раз можем воспользоваться предложением товарища Хрущёва по совместному ведению исследований в области металлургии и начать, к примеру, с организации научного центра, где будут проводиться исследования в этой важнейшей области и развиваться металлургические технологии.
Поскольку мы уже с 1961 года постепенно переходим на использование советских методик в системе школьного образования (АИ, см.гл. 06-02), этот опыт желательно распространить и на систему высшего образования. Тогда у нас получится преемственность, школьники, обучившиеся по единым программам ВЭС, составленным по советским образцам, дальше будут учиться в вузах также по единым программам советского образца, а отучившись, наиболее одарённые из них продолжат обучение в аспирантурах при созданных к тому времени объединённых научных центрах Альянса, и со временем перейдут к научной работе.
— Школа одарённых единорогов, — улыбнувшись, пробормотал себе под нос Никита Сергеевич, вспомнив одну из серий мультфильма, который он смотрел недавно вместе с внуками.
Покосившись на Косыгина, он понял, что Алексей Николаевич услышал и тоже улыбнулся.
'Видимо, тоже что-то от внуков слышал', — подумал Хрущёв.
— Идея сама по себе очень неплохая, — произнёс он уже вслух, так, чтобы слышали все. — Перейти от отдельных научных и образовательных программ к комплексному развитию хотя бы на основных направлениях научно-технического прогресса — мысль очень и очень заманчивая. Можно было бы начать с металлургии, её значение для народного хозяйства неоспоримо, и организовать общий металлургический научный центр ВЭС на базе одного из уже существующих НИИ, обкатать, так сказать, все нюансы процесса, а потом распространить этот опыт на другие отрасли — сельское хозяйство, машиностроение, строительство, — он повернулся к Самарину. — Что скажете, Александр Михалыч?
— Мне предложение товарища Кима нравится, — ответил Самарин. — Научный центр можно было бы организовать на базе ЦНИИчермет, там сильная научная школа Ивана Павловича Бардина. Конечно, надо будет посоветоваться с его директором, Голиковым Игорем Николаевичем. Возражать он вряд ли будет, но сможет много полезного порекомендовать, да и смету нужно подготовить. И ещё я бы хотел съездить в Дубну, в ОИЯИ, ознакомиться с тем, как у них вся международная работа организована, чтобы сделать, как минимум, не хуже. Конечно, всё будет упираться в финансирование, если будут выделены средства, то исследования в создаваемом научном центре можно будет развернуть за три-четыре года, вначале — на оборудовании ЦНИИчермет и существующих заводов, а затем уже нужно будет расширить лабораторный комплекс... — он остановился, а затем предложил. — Давайте, Никита Сергеич, я сначала с товарищем Голиковым посоветуюсь, и мы свои предложения подготовим?
— Давайте, — ответил Первый секретарь. — Со своей стороны, я предлагаю учесть пожелания учёных и специалистов из всех стран-участниц соглашения 'Интерметалл', всё же им в этом научном центре предстоит работать.
— Тогда давайте начнём с того, что поручим специалистам-металлургам всех заинтересованных сторон подготовить консолидированное предложение и смету, — резюмировал обсуждение Янош Кадар. — Затем уже можно будет согласовать бюджет центра по национальным вкладам от каждой страны на уровне правительств и перейти к согласованию на межгосударственном уровне, министрами иностранных дел. Сейчас давайте на этом остановимся, у нас ещё много других вопросов для обсуждения.
Постоянной резиденцией для международного объединения 'Интерметалл' стал Будапешт. Здесь происходили регулярные встречи руководства объединения, на которых обсуждались текущие вопросы и вырабатывалась генеральная линия дальнейшего развития отрасли в масштабах всего Экономического Альянса.
Для размещения Объединённого Института чёрной и цветной металлургии был выбран подмосковный город Электросталь. Место было очень удобное, в полусотне километров восточнее Москвы, не слишком далеко для научных сотрудников ЦНИИчермет, на базе которого создавался новый научный центр. В городе с 1959 года уже действовал вечерний факультет Московского института стали и сплавов. (http://elpol.ru/default.asp?Id=291) Производственной базой создаваемого научного центра естественным образом оказался металлургический завод 'Электросталь', одно из важнейших и передовых предприятий металлургической отрасли СССР.
Согласования по проекту научного центра были завершены к концу 1964 года. Два года ушло на строительный проект. В это время коллектив будущего научного центра уже формировался, составлялись программы исследований и разработок. Научные работы в этот период велись в лабораториях московского ЦНИИчермет. Вечерний факультет Московского института стали и сплавов в Электростали был расширен до полноценного филиала и уже осенью 1965 года принял первых студентов из ближайших городов, а также из стран-участниц Экономического Альянса. (АИ).
Параллельно уже начали прорабатываться проекты организации аналогичных международных научных центров по сельскому хозяйству — на базе Академии сельскохозяйственных наук СССР, по строительству — на основе Академии строительства и архитектуры, по станкостроению — на научной базе Экспериментального института металлорежущих станков (ЭНИМС), по автомобилестроению, тракторостроению и сельхозтехнике — под совместным научным руководством специалистов НАМИ и НАТИ, а также по материаловедению и разработке композитных материалов — на научной базе ВИАМ. (АИ)
Строительство в Подмосковье велось по новейшим технологиям, поэтому корпуса первой очереди научного центра были построены менее чем за год и сданы к 50-летию Великой Октябрьской Социалистической Революции, в 1967 году. Оснащение лабораторий приборами и научным оборудованием заняло следующие три года. К 1970 году строительство ОИЧЦМ было завершено, и в новом научном центре были развёрнуты исследования по различным направлениям металлургии (АИ)
#Изменения от 15.08.2021 + обновление
30. Вьетнам
К оглавлению
9 октября 1954 года французские войска оставили Ханой. Город заняла 308-я дивизия Вьетминя.
По результатам 15-летней войны Вьетнам оказался разделён на две части по 17 параллели, где находилась демилитаризованная зона. На севере Демократическая Республика Вьетнам граничила с Китаем, на западе с Лаосом. Южный Вьетнам имел общие границы с ДРВ, Лаосом и Камбоджей. Протяжённость территории ДРВ с запада на восток составляла 450-500 км в северной части. К югу глубина территории уменьшается и южнее Ханоя составляет не более 150-200 км, а на южной границе у 17 параллели не более 70-100 км.
Большую часть поверхности Северного Вьетнама занимают глубоко расчленённые средневысотные и низкие горы, образующие хребты. В северной и северо-западной частях страны рельеф местности носит преимущественно горный характер. Восточная часть страны и прибрежная полоса равнинные. Морской берег сильно изрезан заливами и бухтами.
Средняя наиболее узкая часть страны также практически вся горная, кроме побережья. Северная часть Южного Вьетнама сплошь занята горами. Южнее города Плейку горы сосредоточены, в основном, вблизи побережья, внутренняя часть страны равнинная. Южнее Сайгона ландшафт определяется широкой дельтой реки Меконг.
