— Внеочередной Совет Лордов объявляю открытым,— выпустил сноп ярких искр лорд МакМиллан, довольно добродушно смотря на троицу со своего кресла председателя. По правую руку от него, все такой же бесстрастный как и прежде, сидел Уолтер Мэйджори.
Из всех присутствовавших на этом собрании, лично Гархольд знал лишь нескольких — лорда Малфоя, Гринграсса, Домерти и леди Турпин, остальных время от времени встречал в банке или читал о них в газетах. Большинство из присутствующих были крайне известны своими предприятиями или политической деятельностью (больше половины входило в Палату Лордов), но некоторые, вроде того же Осафа, оказались здесь за свои или предков прошлые заслуги.
— Вопрос, который собрал здесь цвет британской аристократии, мудрейших ее представителей,— соловьем заливался Мэйджори как секретарь собрания.— Это необходимость позаботиться о достойном воспитании нашего будущего лорда Поттера. Как вы знаете, он воспитывался в Клане английского Гринготтса...
Ни Гриндорх, ни Грипфук, ни тем более Гархольд не обратили. внимания на скривившиеся лица некоторых лордов — сейчас их куда больше беспокоило будет ли Уолтер придерживаться их сделки, или снова начнет вставлять палки в колеса?
— Так вот, в этот Лугнасад, юный Поттер принял магический Титул, и по древним заветам в течении шести месяцев мы должны вынести решение— соответствует ли претендент великому имени предков и достоин ли он светской короны лордов Поттеров. Но...
Лорд Мэйджори склонил голову направо.
— Но Гархольду Поттеру не было назначено Наставника, а значит, прежде чем выносить вердикт, мы должны это упущение исправить.
— Конечно же,— презрительно протянул лорд Паркинсон.— Чему эти... гоблины могли научить мальчика!
Грипфук положил свою руку на плечо Зеленоглазого, успокаивающе его сжав — сейчас им нужно было произвести наилучшее впечатление, а значит — не вступать в открытые конфликты.
— Ну и кого же ты предложишь?— укоризненно посмотрев на Паркинсона, спросил МакМиллан.— Не поверю, что ты, Уолтер, собрав нас, не подготовил список кандидатов. Или, возможно, есть среди нас лорды и леди, желающие предложить свою кандидатуры?
— Ну, я был бы не против,— раздался тягучий голос Люциуса Малфоя.— Мой род не уступает в древности Поттерам да и мой Наследник успел сдружиться с Гархольдом.
— Французишка,— еле слышно фыркнул лорд Гаррет.
Лорд Малфой даже не повернул голову в сторону мужчины, считая ниже своего достоинства отвечать на подобные мелкие уколы.
— К сожалению, вынужден отказать,— развел руками Уолтер.— Но и вправду, ваше французское происхождение может стать причиной ошибок юного Поттера. Все-таки никто не отменял небольших различий в этикете и обычаях...
— Мерлин, наша семья уже четыреста лет живет в Британии, а вы все вспоминаете наших предков!— раздраженно скривился Люциус, впрочем, не возмущаясь чересчур активно.
— Дорогая Августа? Слышала, ваш сын был в неплохих отношениях с батюшкой Гархольда Поттера?— Вступила в разговор леди Турпин.— Может быть, вы возьметесь?
— Благодарю за доверие, Изабелла,— едва заметно улыбнулась леди Лонгботтом.— Но я уже не настолько молода, чтобы воспитывать двоих мальчишек. Я и с Невиллом не полностью справляюсь!
— А наше мнение никого не интересует?— пробурчал Гриндорх, но его все же услышали. Лорд МакМиланн на это все-таки ответил:
— Никто не отрицает вашего, господа, права высказаться. В конце концов, вы по всем Законам его опекуны, и не нам это оспаривать. Особенно, если Гархольд не возражает,— его голос глубокий и спокойный, а в темных глазах блестят искорки смеха. И он настолько напоминает в этот миг Дамблдора, что Зеленоглазый едва сдерживает желание скривиться. Он не привык доверять людям, выглядевшим настолько показательно добродушно.— Но окончательное решение все же за нами.
И вот она — так ожидаемая Гархольдом сталь в добродушных глазах. Все встало на свои места.
— Итак, Уолтер,— повернулся МакМиланн к помощнику.— Твои кандидаты?
— Леди Лонгботтом уже отказалась,— нахмурившись, начал свой монолог Уолтер.— Так что остались трое. Лорд Сейтелл...
Древний старик при звуке своего имени всхрапнул и что-то недовольно пробурчал. Все лорды оглянулись на него, и на их лицах появились практически идентичные выражения лиц — смесь смеха и скепсиса.
— Полагаю,— усмехнулась леди Турпин, прикрывая непрошенную улыбку черным кружевным веером.— Это отказ. Кто еще в вашем списке, Мэйджори?
— Лорд УаКлериг и лорд Домерти.
Оба лорда недоуменно вскинули брови. Оба Рода не отличались ни особым богатством, ни влиянием.
— Они аполитичны, что, в отношении будущего лорда Поттера, несомненно, одно из важнейших условий,— пожал плечами Мэйджори.— А так же их Рода достаточно древние, исконно кельтские и известные нам всем своими безукоризненными манерами и знанием всех законов.
Осаф пристально посмотрел на троицу гоблинов. На лице Гриндорха появилась кривая ухмылка. Когда их с Домерти взгляды пересеклись, директор Гринготтса едва заметно кивнул. Мужчина хмыкнул, без слов понимая игру гоблина.
— Я хорошо знал Чарльза,— проговорил он, словно бы в раздумьях.— Так что, наверное, смогу взять на себя ответственность за воспитание его внука!
— Это будет хорошо, Осаф,— пророкотал Эйтон УаКлериг, почесывая седую бороду, в которой до сих пор хранила воспоминания о былой рыжине.— Я все-таки ирландец и уезжать с острова предков было бы для меня весьма накладно.
Бездонный взор МакМиллана слегка насмешливо проследил сначала ухмылку Гриндорха, Грипфука и Гархольда, затем нарочитую безмятежность Домерти, а потом остановился на даже почти не скрывавшем торжества Мэйджори.
Тот вскинул бровь.
МакМиллан покачал головой, вздохнул и объявил на весь зал:
— Да начнется голосование!
А тут вступили в игру подкупы гоблинов, разговоры и угрозы Уолтера, так что итог был предсказуем.
Когда уже все лорды выходили из зала, поздравляя Осафа с принятием такой важной должности, тот, вежливо распрощавшись с "верными друзьями", которые не подали ему и соломинки, когда он катился в бездну, и поспешил к Зеленоглазому.
Гархольд задорно ухмыльнулся, покосившись снизу вверх на мага:
— Что ж, похоже, отныне мы связаны еще крепче, господин Наставник?— юного гоблина буквально распирала гордость от еще одного вскрытого уровня дедовой интриги.
Лорд Осаф на это только покачал головой и неожиданно серьезно и весомо ответил:
— Я благодарен за то, что вы, Гархольд Поттер, и ваша семья дали мне шанс отплатить хотя бы часть вашей помощи.
Зеленоглазый едва сдержал желание фыркнуть. Похоже, он лишается должника...
Гриндорх насмешливо улыбнулся, положив когтистую руку на плечо мрачного внука.
Глава опубликована: 15.09.2013
Теория деловых игр.
* * *
Капище на болотах Уэльса
* * *
Гилдерой еле слышно застонал, смотря на кусочки слегка прикрытого искривленными ветвями неба остекленевшим взглядом бездонных голубых глаз. С ног до головы покрытый тиной и ветками, вцепившийся исцарапанными пальцами в выступающие из мха корни, он уже мордред знает сколько времени провел здесь, в холодной воде, в грязи (Гилдерой, представив как сейчас выглядит, едва не потерял концентрацию), отражая постоянные ментальные удары странного черного духа, пытающегося захватить сознание Локхарта.
А как он глупо попался! Великие Боги! Как глупо...
Сознание менталиста вновь содрогнулось, когда по щитам пронеслась серия жутких ударов.
— Сдавайся,— прошипел сгусток тьмы, блуждающий по лабиринту сознания Локхарта.— Иначе я полностью сожгу твою личность!
— Посмотрим,— острым уколом ушел от удара Гилдерой, отдавая нападающему сотни бесполезных воспоминаний о письмах фанатов и их подарках.— Я не зря получил звание Мастера!
И снова боль и жуткое напряжение сознания — из-за этого даже тело корежит от внезапной — и привычной — боли. А ведь начиналось все совсем не так... В сознании мага, как дополнительные щиты, всплыли воспоминания того самого утра, когда он пришел на это проклятое капище. Отдать их неизвестному, забыть об этом, Гилдерой бы не отказался.
Локхарт, едва сдерживая нервную дрожь, аккуратно пробирался через заросли голого кустарника, поминутно оглядываясь и прислушиваясь к жуткой тишине. На старом болоте было неправильно — тихо — ни кваканье лягушек, ни крики птиц не прерывали это недоброе безмолвие... Но, несмотря на пустынность и заброшенность старого капища, Гилдерой все равно беспокоился — он четко чувствовал, что на него направлено чье-то внимание. Чей-то пристальный взгляд следил за каждым движением... а потом кто-то попытался проникнуть в мысли.
Это не мог быть человек или существо иной расы — трусливый менталист тщательно проверил окружающее пространство на предмет посторонних. Призрак? Локхарт, слава Мерлину, еще не забыл слова сеньора Санчеса про то, что мертвые сущности не имеют поля сознания, мыслей, что вся их энергетическая структура, все их тело — это единое сознание, смешанное с аурными нитями и закабаленной душой. Опытному менталисту (а Гилдерой по праву считал себя одним из, если не самым лучшим — самомнения ему тоже было не занимать) определить наличие призрака или духа совсем не сложно. Что, при первых же признаках чужого присутствия, и сделал Локхарт.
Но вокруг было пусто.
— Неужели кто-то из здешних богов пробудился?— пробормотал он, тщательно запоминая все детали места его будущего подвига, и тщательно отгоняя прочь мысли о возможных неприятностях.
— По сравнению с подобным ничтожеством — наверное, да,— раздался позади злобный голос, и, когда Гилдерой обернулся, то успел заметить лишь смазанную тень, скользнувшую к нему и мгновенно проникшую в сознание. Плотный туман, составляющий этот абсолютно ненормальный дух, рассеялся на тонкие нити, едва первые его частицы коснулись острых сколов активной внешней защиты Гилдероя, и тут же проник сквозь ее тончайшие зазоры внутрь, в лабиринт памяти.
В этом случае защитить менталиста от проникновения чужеродной сущности могла только "стена"... Но Локхарт не пожалел, что не поставил сплошную защиту — сейчас, оценивая силу первого удара черного духа, он понимал, что тот попросту разнес бы все имеющиеся щиты, и у мага не осталось бы сил на дальнейшую борьбу с захватчиком...
И вот уже неизвестно сколько часов (дней?) он непрестанно борется с неизвестным.
Атаки противника Локхарта, которые тот бросал на него, были весьма и весьма изощренными, и Гилдерой никак не мог выгнать духа из головы. И это он — Мастер менталистики!
— Что ему надо?— обессилено стонал Локхарт, сгустком золотисто-синего цвета носясь по улицам и залам своего сознания, отражая атаки и стараясь сохранить самые важные воспоминания. У него через неделю встреча с поклонниками!— Мне еще рано умирать! Я вообще не могу умереть! Я такой красивый, знаменитый... Этого просто не может происходить!
— А ты интересен, ничтожество,— вновь раздался тот странный, словно бы шипящий, голос странного духа, и перед Локхартом появилась черная тень.
И Гилдерой среагировал мгновенно. Если в обычных сраженьях и дуэлях он всегда впадал в ступор и не мог достойно ответить на удар противника, то в пространстве ментальных войн его реакция восхищала даже старого испанца. Но этот неизвестный с легкостью остановил поток сияющего света, направленный на него менталистом — один из лучших ударов Локхарта. Пусть неизвестный смог отразить далеко не все его лучи, но Гилдерой вполне понимал, что те несколько царапин, что они проделали в призрачной плоти, вряд ли доставят духу проблемы. Максимум он пару воспоминаний потеряет.
— Хороший удар,— насмехался голос, хотя, это Локхарт отметил с немалым удовлетворением, в нем практически исчезли нотки превосходства.— Но против меня все твои потуги бесполезны.
— Я не хочу исчезать,— всхлипывает Локхарт, продолжая сражение.
Ему страшно, больно, жутко, но сдаваться маг не намерен.
Он вновь и вновь контратакует, нападает сам, желая изгнать захватчика, вернуть себе свое сознание. Но Гилдерою никак не удается ухватить дух — тот, словно насмехаясь, ускользал из-под ударов, тенью растворялся в закоулках сознания жертвы. И пусть черному это тоже давался совсем нелегко — многие удары Локхарта все-таки достигали цели — но тот продолжал говорить:
— Знаешь, почему я все равно, рано или поздно, но выиграю? Даже не потому, что сильнее — мы, наверное, равны в искусствах ментала — а потому что ты все еще человек. Твоему телу нужен отдых, когда-нибудь,— дух проскользнул в нескольких миллиметрах от лица Гилдероя.— Ты уснешь, и захвачу твое сознание. Но...
— Но?— поторопил его Локхарт, действительно ощутив, что теряет концентрацию.
— Но мы можем договориться.
Из черного дыма сформировалась худощавая фигура мага с пронзительно-красными глазами.
— Поговорим?
* * *
Лондон, Сити
* * *
— Не будем терять время зря, мальчик,— проговорил Смит, шагая по многолюдной улице так, словно бы он здесь один. Большинство прохожих спешили убраться с его пути, но везло не всем. Один молодой парень — лет на пять постарше Гархольда— заслушавшись музыку, не успел вовремя сманеврировать, и отлетел от каменной фигуры Самюэля едва ли не на другую сторону тротуара.
— Эй, поосторожней, папаша!— начал было он, но один лишь суровый взгляд сквиба поставил решительную точку в их так и не случившимся диалоге.
— Куда мы так торопимся?— скривился Зеленоглазый весьма неуклюже двигаясь за сбриковцем. Дед, вручивший ему это задание и пузырек Оборотного, не дал Гархольду и пары лишних минут на привыкание к новому телу, так что осваиваться со своими куда более длинными, чем раньше, руками и ногами гоблину пришлось прямо на ходу.
— И почему мы не взяли такси,— еле слышно пробурчал Гархольд, в очередной раз едва не наступив на ногу впередиидущему.— Было бы куда как быстрее...
— Потому что ты, во-первых, не имеешь достаточного опыта использования Оборотного и пока, если говорить честно, представляешь собой весьма жалкое зрелище,— хмыкнул человек, вызывая у Гархольда невероятное желание проскрипеть зубами.— И лишняя пара часов на привыкание тебе не помешает. Ну а во-вторых, скорее всего, в следующий раз ты пойдешь на встречу один...
— С чего это?
— С того, что я тебе не нянька,— оскалился Смит, не то что бы не обернувшись, но даже не замедлив шаг.— Да и это исключительно твое дело. Но не возгордись — Гриндорх его несколько лет готовил, и я просто не знаю, почему он отдает тебе право снять самые сливки. Стареет, наверное!
Гархольд еще больше нахмурился. Дед так и не сказал ему, в чем, собственно, дело и в какие маггловские интриги гоблины влезли. "Всю информацию, Гархольд, ты получишь у моего компаньона". Зеленоглазый постарался представить, что же все-таки может связать Гриндорха и некого маггловского денежного мешка, но кроме невнятных сводок английских и немецких бирж, ничего в голову не приходило.
— Вот и пришли,— удовлетворенно протянул Смит, останавливаясь посреди улицы. Гархольд двинулся вперед вслед за ним, прикладывая ладонь ко лбу, чтобы, сквозь яркие лучи солнца рассмотреть вывеску.
