— Кто там такой смелый? — Спросил офицер, подойдя к оцеплению. — Выходи, прямо здесь пристрелю!
Никто не вышел, но сзади меня послышался невнятный шёпот.
— Молчите? Поедете дохнуть на север, там вам ваши знания помогут. — Злобно проговорил офицер. — А ты? Что здесь делала?
— Было интересно, что тут такое твориться. — Отвечаю я и пожимаю плечами.
— Та-а-ак! Ну-ка, умножь двадцать три на двадцать три? — Приказным тоном сказал он.
Кто-то из детей прошептал, чтобы ответила какую-нибудь ерунду. Вот ещё! Я отрицательно мотнула головой. 20 на 23 будет 460, и ещё 3 на 23 будет 69, теперь складываем. Называется оптимизация вычислений.
— Пятьсот двадцать девять. — Отвечаю я через секунду.
— Значит правильно ты здесь находишься! Всех вас умных в тундру! — Зло сказал офицер.
Чего это здесь происходит? Детей убивают? Почему в тундру? Могли бы расстрелять? Или ещё что-то такое?
— А почему в тундру? Почему так?
— Гляньте на неё, какая любопытная. — Удивился офицер. — Я бы вас, умников, в землю живьём закапывал или топил, но ведь опчество против зверства! Ну, ничего, сегодня-завтра закон примут, будем вас в море топить, в рыбных местах или на колбасу и тушёнку пустим. И тех, кто в тундре замёрз, тоже!
— Ну, так может подождать до завтра? — С открытой усмешкой предлагаю я. — А там и на живодёрню или мясокомбинат, что тут у вас, не знаю.
— Я тебя здесь убью!!
— А как вы объясните расход патронов? И мясо может испортиться. Такой расход продукта получиться.
Сзади меня раздались неуверенные смешки. Солдаты тоже слегка ухмылялись.
— Ну-ну, смейся-смейся. Я специально из тебя бутерброд съем!
— Подробней можно, а то участвовать буду, а увидеть не смогу.
— Хлеб и кусок колбасы из тебя! — Несколько нервно ответил офицер.
— Это не бутерброд, получается, а хлеб с колбасой.
— Чего?
— Бутерброд — это немецкое слово, состоит из двух частей, Butter — сливочное масло, Brot — хлеб.
— Заткнись! — Негромко и яростно сказал офицер.
Ладно. А то действительно стрелять начнёт.
Пока разговаривали, на железнодорожные пути подогнали не больной состав из железных вагонов.
— Вовремя. Мелкота, в вагоны! Вас ждёт север!
Дети не очень дружно направились к вагонам и стали забираться вовнутрь.
— Идём. — Тихонько сказал мне мальчишка стоявший сзади. — Стрелять они не будут, но вот избить, вполне, а это больно.
— Конечно. Посмотрю, что там на севере.
Мальчик неуверенно усмехнулся.
Забравшись в вагон, я осмотрелась. На станции собрано было больше трёх сотен детей, а вагонов всего девять, в них будет тесновато. Как бы кто не вывалился.
Когда последний ребёнок забрался в вагон, то подошедшие солдаты закрыли двери и послышался металлический лязг засова и скручивания чего-то толстого и металлического. Похоже, нас здесь заперли совсем и кормить не будут. Единственное освещение через узкие щели под самым потолком. Сюрреализм какой-то, ИС тоже молчит, информация уже есть, но связи непонятны. Почему от умных детей избавляются. ИС сообщает, что это в пределах всей ойкумены. То есть не только тут, но и в европе тоже. Но там заморочились, устроили газовые камеры, клетки для утопления, старые шахты, закапывания в карьерах. Тут всё проще. До севера поезд идёт дней десять. Еды нет, воды нет, все кто выживет, замёрзнут от холода. Так как вагоны никто не раскрывает, их просто загоняют в тупики. От того количества мне стало плохо. Умных детей на самом деле убивают. Оставляют только тупых и ниже.
По предварительной информации, началось это сравнительно не давно, лет пятнадцать. Но сейчас массово. Сначала разобрались со всеми нормальными взрослыми, потом позакрывали все научные учреждения, следующей на очереди оказалась религия. Ну, и как финал — дети. Истерия ненависти к умным захватила всю эту цивилизацию. Мне не спасти цивилизацию. Пока даже причины не понятны, ИС упорно молчит. Ну, по крайней мере, детям помогу. Или всем? А куда их?
Когда поезд поехал, кто-то стал плакать, кто-то из детей, которые постарше, предложил убийство, чтобы не мучится. Десять дней без еды, воды и в такой тесноте будет очень мучительно, а потом, с оставшихся в живых, разберётся холод.
— Лучше сразу, чтобы не мучится. — Не уверено, но громко проговорил мальчик.
— Как предлагаешь это сделать? — Интересуюсь я.
— Мальчики, которые посильнее могут задушить всех, потом себя. Ремни у нас есть.
— Я не хочу! — Воскликнула девочка недалеко от меня и расплакалась.
Вслед за ней начали плакать и другие девочки, ну и дети помладше подхватили.
— Всем замолчать! — Громко и яростно кричу я, так, что меня слышно во всех вагонах. — Спите, разговаривайте, развлекайтесь, ждите.
Ближайшие дети отшатнулись от меня, всё-таки рядом громковато получилось.
— Последний раз мы если два дня назад, а пили вчера вечером... — Начал мальчик предложивший убийство.
— Кто сейчас хочет есть или пить? — Опять громко спрашиваю, так чтобы было слышно во всех вагонах.
Некоторое время все молчали, девочка, стоявшая недалеко от меня покачала головой и решительно сказала:
— Когда мы там стояли на вокзале, я пить и есть хотела, а сейчас нет. И живот не болит.
Следом за ней похоже высказали всех дети.
— Я пока не знаю, что делать. Дайте мне подумать. Ждите. — Говорю я.
— А кто ты? — С очень большой надеждой спросил мальчик, который первый заговорил со мной, ещё там, на вокзале.
— Я просто погулять вышла. — Немного неприязненно отвечаю я. — мне нужно разобраться, что происходит. Не мешайте!
— Хорошо. — Вероятно, высказал общее мнение мальчик предложивший убийство. — Что тебе для этого нужно?
— Пятый раз повторяю! Не мешать!
И чего я злюсь?
— Извините. Я нервничаю. Тут всё неправильно, совсем не правильно, а объяснения нет. Я посижу вон там в углу, а вы занимайтесь, чем хотите. Ладно?
Мне не ответили, но угол освободили. Вообще странно, что до сих пор нет информации. К слову, как тут дела с сетью? Никак. Тут нет сети. Вернее, есть в очень ограниченном и закрытом почти для всех объёме. Да и то, там хранятся только списки казнённых и благонадёжных. Больше ничего полезного. Спутники на орбите имеются, целых сто двадцать семь штук. Семьдесят шесть из них в нерабочем состоянии. Ближайший космодром в двадцати семи световых годах отсюда. А остатки тех, что были, почти полностью пустили на металлолом. Теперь хотя бы понятно, почему ИС молчит. Собрать информацию с электронных носителей, даже если они не совсем включены, а тут приходится сканировать бумажные носители. Ещё не факт, что удастся. Впрочем, кое-что уже есть.
По предварительным данным, полученным из подборки газет за последние пятьдесят лет, всё началось с приходу к власти в нескольких крупных странах представителей одного хитрого ордена. Основная задача это полный захват власти и установление социальных отношений как в древнем Риме. Вроде не плохо, но наличие рабов в древнем Риме, обязательно, и единая религия не приветствуется. Тот орден, последовательно, шаг за шагом, ввёл сначала политкорректность, потом феминность, затем толерантность на всех социальных уровнях. Так как правительства основных стран состоит целиком из членов ордена, это было не сложной задаче. Потом устроили несколько диверсий и несчастных случаем в лабораториях по всему миру. Организовали мнение плебеса и закрыли все научные институты. Следом огранили уровень обучения в школах, и через тридцать лет, когда подросло поколение, для которого девиз "хлеба и зрелищ" стал основной целью в жизни, наступил черёд избавиться от последних оставшихся учёных и просто умных и способных. Начали с привычных террористических актов, объявили, что это они владеющие знаниями устроили это специально. Никаких доказательств не потребовалось, к тому времени правительство стало почти единым. И, в конце концов, дело дошло до детей. Все, чьё интеллектуальное развитие превышает определённый уровень, подлежат уничтожению, как потенциально опасные для мирного общества. А ведь начиналось с неплохой идеи, создание единой валютной системы, только вот не следовало использовать в качестве мировой, валюту одной страны. Впрочем, это было неизбежно, жадность затмила разум. А закончилось каннибализмом. Причина — жадность одних и глупость других. Политика грязное дело, говорят честные и благородные, поэтому в политику идут жадные и/или глупые. А потом всех этих честных и благородных к стенке, чтобы не мешали.
В общем-то, всё понятно. Осталось решить, что делать? Помочь этим детям не сложно, что делать с ситуацией вообще? Нужно ли вмешиваться? Вообще странная мысль, миллионы человек погибли, нет, сотни миллионов, что на востоке вообще кровь рекой лилась. Вопрос — куда несколько сотен миллионов человек? И как их туда деть? К примеру, на другую планету, здесь оставить копию тела, которое распадётся в слизь за пару месяцев.
Часа через три, когда начало темнеть и в вагоне наступила темнота, дети попытались устроиться спать. В этой небольшой суете, никто не заметил, что меня нет в вагоне. Надо поговорить с тем мужчиной. Этих детей они точно возьмут, но вот всех оставшихся? Смогут ли принять несколько сотен миллионов?
У беседки никого не оказалось, зато вокруг много людей. Сама площадь не особо изменилась, если не считать две-три сотни народа, такой же солнечный день. На площади сейчас что-то вроде блошиного рынка, на низеньких столах, самодельных подставках или просто на куске ткани выставлены различные мелочи, когда-то очень нужные, но сейчас их жалко выбросить. Вот и ищут им новых хозяев. Удачно я сюда зашла.
Ненадолго остановилась у столика со старыми куклами. Продавались красивые, самодельные, механические куклы. Некоторые с точно выверенными чертами лица, у других просто нарисованные или вышитые. Однако все изящные и привлекательные. Очень захотелось купить хоть одну, но сделав надо собой усилие, я справляюсь с этим желанием. Куклы, несомненно, красивые, но вот излишне живые. На столике рядом продают цветы в горшочках, таких у дома нет, поэтому с сожалением иду дальше. Нет, я могу купить всё это и отправить в корабль брата или в королевский дворец или ещё куда, но не домой, поэтому, я просто смотрю и иду мимо. На расстеленном старом, но в хорошем состоянии ковре расставленные и разложе какие-то безделушки. Здесь можно задержаться подольше. Медальончики, различные браслеты, заколки, гребни для волос, красивые поделки из камней и прочее. Здесь можно что-то купить, такое похоже на народное творчество и не должно вызвать лишних вопросов.
Не получиться. Вот этот медальончик защищает от насекомых, этот от пыли, гребень делает волосы чистыми, а эти заколки удерживают причёску, и она не будет портиться ни от ветра, ни от дождя. Камни — ночники, создают приятный неяркий свет, который гаснет, когда засыпаешь. Ковёр, очень даже летающий. Здесь нет ни одной простой вещи! Ну и ладно. Возьму медальон от насекомых, гребень, заколки и камень. Если не говорить об их свойствах, то вполне нормальные подарки для родителей. Хорошо, теперь пора поговорить с кем-нибудь из совета. Всё-таки принять больше миллиарда человек не просто.
— Здравствуйте. — Раздался сзади меня голос того мужчины, который меня тогда встретил. — Прошу, пройдёмте в кафе и всё обговорим
Я испугалась! Вся защита брата бесполезна рядом с ними!
— Не вся. Он уже всё знает и подготовил улучшение, но пока вы в своём квесте вмешиваться не будет.
Мне от этого не легче! Едва удерживаю панику и рефлекторную пси атаку.
— Хорошо, проводите. — Говорю вслух, а мысленно добавляю. — Вы рисковали, не надо так больше.
В своей силе я уверена, мне с ними не совладать, но Кэмп и брат, да и думаю, его наставник, придут, стоит только слишком сильно испугаться.
— Простите, не буду больше. Ваш брат и его наставник действительно могут вас защитить.
Пока мы разговаривали, на нас никто не обратил внимания. Будто такое в порядке вещей. Хотя, может просто никто и не обратил внимания.
Небольшое кафе, на три столика окружено семью высокими деревьями с густой листвой. Сейчас тут двое из совета, один официант, вероятно школьник, и повар.
— Нам уже известно, что вы хотите сказать.
Разговор начали сразу, как я подошла к столику, даже не дали сделать заказ. Впрочем, такой вопрос лучше решить сразу.
— Мы готовы принять всех, кого вы приведёте к нам.
Вот так просто?
— Никаких возражений?
— Нет. Ваше пожелание будет выполнено, принцесса.
Ну, хоть так. Но обидно, только потому, что я принцесса.
— Мы признали Вас, а не кого-то другого.
Почему? Впрочем, ладно.
— У нас уже всё готово, но требуется показать, кого и откуда забирать. Дальше мы справимся сами.
Показать не сложно. Вот там и по такому критерию.
Взрослые замолкли, осознавая полученную информацию.
— Могу сделать заказ? — Спрашиваю официанта, стоявшего чуть в стороне.
— Конечно. — Сразу отозвался парнишка.
— Мне фруктовый салат и мороженое.
— Конечно. — Сказал он и исчез.
Тут что, вообще все паракинетики?!
— Нет. Многие, но не все. — Медленно произнёс один из Совета.
— Разве такое может быть? — С заметным эмоциональным потрясением в голосе проговорил второй. — Разве можно так поступать?!
— Можно. — Спокойно говорю. — Жадные и трусливые дорвались до власти, им не нужны умные и честные.
— Мы заберём всех!
— Ваше королевство помогло нам и теперь у нас достаточно сил и ресурсов, поэтому такую просьбу мы выполним с радостью в душе.
Интересно, как отреагируют дети в тех вагонах? Ладно, пойду, вроде всё неплохо сложилось.
— Когда будете забирать, оставьте тем жадинам что-нибудь взамен, чтобы думали, будто победили.
— Как пожелаете.
В этот момент подошёл парнишка официант и радостным голосом сообщил:
— Ваш фруктовый салат готов! Мороженное будет через пять минут!
— Спасибо.
Взрослые посмотрели на меня с удивлением. Ну а что? Тем ребятам я в любом случае помогу, а сейчас вообще особо волноваться не зачем.
— Не будем Вам мешать. — Твёрдо заявил тот, кто меня встретил.
Странно, они сейчас относятся ко мне на самом деле серьёзно и с уважением. Почему? Я же вот тут собираюсь поесть вкусного и совсем игнорирую, что там три сотри детей голодные. Почти голодные.
— Вы действуете в соответствии со своими возможностями и необходимостью. Вы не пытаетесь решить все проблемы и помочь всем кого видите.
— Мы видим Ваши настоящие чувства.
Наверное, хорошо, хотя немного неуютно, я для них раскрытая книга. Ладно, съем мороженое и уйду.
Небольшой квартал, состоящий из пяти девятиэтажных домов на окраине города, заполнен шумом строительных работ. Управляющая компания смогла собрать необходимую сумму для проведения внешнего ремонта и дополнительного утепления. Всё работы должны завершиться через две недели. Жители домов были вполне довольны и с готовностью терпели необходимый шум. Кроме детей. Внутренний двор представляет собой остатки давно развалившегося детского городка, неубранный строительный мусор, разросшийся сорняк и множество машин стоящий, где только можно было их поставить. Даже на вполне пригодной для игр единственной песочнице. Поэтому всё, что оставалось детям это или сидеть дома за компьютером или лазить, где ни попадя в поисках чего попало.
