Махан: Альтернативная 6-я книга

  Защита: +30%

  Горное Дело: +100

  Кучерявость Бороды: +31

  Пассивное умение Секир Башка

  Вероятность критического удара секирой в голову: +27%

  Потерять, продать невозможно

  После смерти остаётся в сумке

  Получены улучшения навыков:

  +1 параметр характеристики Ремесло. Итого: 87

  +5 навыка основной специальности Ювелирное дело. Итого: 412

  Вы создали уникальный предмет. Ваша репутация со всеми ранее встреченными фракциями увеличивается на 500.

     Повторить шесть раз ― и дело в шляпе. Я позвал вестового и отправил посылку заказчику. Пока я обдумывал следующее изделие, мелькнуло сообщение о поступлении на счёт 70 миллионов. Ну что ж, тоже хлеб. Обидно, конечно, что полдня на такую мелочь убил, но всё же ― не всё в этом мире можно измерить деньгами. Некоторые вещи можно измерить только очень большими деньгами, особенно, когда речь идёт о всяческих главах кланов и топовых игроках, отношения с которыми у меня обычно строились по весьма простой схеме ― Сколько, сколько нулей? Вы, что, на базаре укроп покупаете? Идите уже, не тратьте моё время понапрасну! И, в общем-то, соглашались, а что поделаешь ― я уже настолько набил руку на артефактах, что начал выдавать предметы, позволяющие выводить характеристики далеко за капс. А это означало, что, вложившись в такое изделие, игрок мог противостоять сопернику уровней на пятьдесят выше...

  Замок содрогнулся, и всё вокруг залило нестерпимо ярким светом. Я непроизвольно скользнул в Астрал, но и там было то же самое, за тем исключением, что Духи, независимо от ранга и цвета, буквально купались вы этом сиянии. Источник был совсем неподалёку от меня ― столб света настолько яркий, что заставлял меня жмуриться даже в Астрале. И двинулся ближе к нему, и нестерпимо приятное тепло охватило и меня. Я замер, впитывая его в себя.

     Системная ошибка 200325

     То есть, как это часть из них? Хочу все! Шутка. Нет, конечно, такой халявы мне не надо, и в Администрацию ― а точнее, к одному знакомому ведущему программисту ― я обращусь обязательно. Только сначала посмотрю, что там Злобный Гнум наваял, что на него столько плюшек свалилось. Точнее, я знаю, что он там изготовил, но посмотреть очень хочется...

  Я сделал Скачок и оказался в комнате с яйцами ― то есть, с дроидами. Ничего не соображающий Злобный Гнум сидел у стены и тряс бородой, полностью потеряв ориентацию в пространстве. На месте его глаз зияли чёрные проёмы выжженных глазниц. Ох, ничего ж себе он огрёб! Несмотря на увечье, на лице его застыло настолько идиотски-счастливое выражение, что я даже подивился, как он только не пускает слюну. Приглядевшись, я понял, что всё-таки пускает, но ― в бороду, оттого и не видно. Честное слово, Великого Духа Исцеления я не призывал ― он, похоже, просто заглянул на огонёк, а там уловил мою мысль о том, что неплохо бы Злобного Гнума немного подлечить, и споро принялся за дело, восстанавливая тому глаза.

  Злобный Гнум проморгался и удивлённо посмотрел на меня.

  ― Ну, что? ― спросил я. ― Получилась ли твоя Дурман-чаша?

  ― Ка-а-апс! ― восхищённо прошептал он, концентрируясь на перелистывании логов сообщений. ― Прикинь, сто пятнадцать очков Специальности!..

  ― И двадцать три ― Ремесла? ― спросил я. Он кивнул, а я присвистнул. ― А сколько смог пережевать?

  ― Шестьдесят два, ― сказал он и грустно добавил. ― И Ремесло, соответственно, только на двенадцать поднялось.

  ― Тоже неплохо, ― заметил я. ― А знаешь, что? ― он помотал головой. ― Я в твоём фонтане искупался, и мне немножко тоже прилетело...

  ― Очков? ― удивился он. ― Ух, ты! Ты только от них не отказывайся, ― перебил он меня раньше, чем я успел открыть рот. ― Я их потом и кровью заработал!

  ― Ну да, глаза, вон... ― я взглянул ему в глаза, открыл рот и снова его захлопнул. Злобный Гнум встревожился, выковырял откуда-то из-под бороды зеркальце, в которое обычно гляделся, когда расчёсывал бороду, поглядел в него и ахнул.

  ― Вот же ж ангидрид твою перекись марганца! ― выругался он. ― Махан, дружище, что это за хрень?

  Под хренью. понятное дело, он имел в виду свои слегка зеленоватые глаза с вертикальными зрачками. Сейчас, при свете солнца, пробивающегося в окно, были видны лишь узкие щёлочки, но в темноте, я уверен, зрение у него будет стопроцентное.

  ― Я думаю, тот Дух Исцеления, что тебя лечил, тоже попал под раздачу очков специальности, и таким вот образом тебя отблагодарил, ― авторитетно заявил я, почесав макушку.

  ― Да меня же пацаны засмеют, ― буркнул он, всё ещё любуясь своими новыми зенками.

  ― Зато у тебя теперь ночное зрение, как у кошки, ― подсказала я.

  ― Погоди-ка, ― он снова углубился в логи. ― Точно, вот оно, пассивное умение Кошачий Глаз! Стопроцентное черно-белое зрение при полном отсутствии света.

  ― Вот, ― поднял я палец, а потом показал на второе яйцо, которое появилось рядом с тем эталонным, что я оставил ему: ― Давай, хвастайся!

  ― Да что тут хвастаться, ― покачал он головой. ― Убогая человеческая речь не в состоянии описать всё величие моего конструкторского гения.

  ― Понятно, ― сказал я. ― Наш человек!

  ― Я по-прежнему не знаю, что это и как оно работает, но мне удалось это разобрать и собрать, и даже лишних деталей не осталось, ― гордо сказал он.

  ― Тем более, что процесс разборки ты снимал на видео, а потом просто промотал в обратном порядке, чтобы получить инструкцию, ― хмыкнул я.

  ― Было маленько, ― степенно ответил он, поглаживая бороду. ― Достижений научно-технического прогресса ещё никто не отменял... В общем, рецепт у меня теперь есть, могу наклепать хоть сотню...

  ― Сколько времени это займёт? ― деловито спросил я.

  ― Ты что это, серьёзно? ― выпучил он свои глаза, сразу став похожим на злобного бородатого котёнка. ― У тебя крастилов не хватит.

  ― Тем не менее, ― продолжал настаивать я.

  ― Думаю, что второй я соберу уже часов за двенадцать, ― пожевав бороду, ответил он. ― Потом, по мере шлифовки технологического процесса... Часов по шесть на каждый ― это сухой минимум, который перебить невозможно никакими силами.

  ― А если помощника взять? ― спросил я.

  ― С помощником можно много наворотить, ― покачал он головой. ― По две недели на яйцо будет легко уходить...

  ― Понятно, ― сказал я, забирая оба яйца в сумку, причём сделанное Злобным Гнумом я помести. ― Когда сможешь приступить?

  Злобный Гнум перестал жевать бороду, открыл рот и посмотрел на меня, снова выкатив свои зелёные чашки. Ещё немного ― и я принесу ему молока в блюдечко!

  ― Простите, сэр, ― медленно произнёс он. ― Это ― приказ?

  ― Ах, ну да, ― огорчился я. ― Ты же Специальность в капс загнал. Печалька!

  ― Слушай, я сначала в реал выйду на пару дней, ― попросил он. ― А то мне уже по крышке колотят. Надеюсь, не гвоздями забивают...

  Я вздохнул:

  ― Я думаю, что от пары дней отдыха хуже не станет...

  ― Отлично! ― обрадовался он.

  ― Но потом ты сразу сделаешь на все имеющиеся у тебя крастилы, ― закончил я.

  ― Девять, что ли? ― спросил он.

  ― Ну да, ― пожал я плечами. ― будет стимул за пару дней закончить.

  ― Ну, хорошо, ― с угрозой в голосе сказал он. ― Но только перед этим мы сходим в кабак!

  ― В кабак мы сходим, когда Шилопопая вернётся, ― сообщил ему я.

  Он снова заткнулся, пытаясь осознать, что это я такое сказал. По мере того, как до него доходило, глаза его становились всё более и более круглыми. Сейчас ушки прорежутся...

  ― Так ты, ― он показал на меня пальцем, не в силах озвучить страшную догадку. ― Ты...

  ― Бабник, ― сознался я и склонил повинную голову. ― Каюсь.

  Он с осуждением покачал головой и растворился в воздухе, нажав кнопку выхода. Я пошёл искать свою занозу. То есть, зазнобу. Не важно, в общем. Моё чувство прекрасного подсказывало мне, что она ― на заднем дворе Альтамеды. На большую точность чувство прекрасного не претендовало, и я пешком отправился туда ― Скачком, конечно, быстрее, но всё же ― погода прекрасная, птички поют, так отчего же не прогуляться на встречу с красивой девушкой?

  Флейта ― теперь совсем уже не Зомби, а очень даже хорошенькая девушка ― сидела с удочкой у большой бочке на сооружённом рядом помосте. Рядом на земле трепыхались, раздували жабры и хватали ртом воздух, тараща в небо удивлённые глаза ― с полтонны форели, ещё примерно столько же разнообразной мелочи от корюшки и салаки до щук и зеркальных карпов, пара десятков набитых икрой осетров и с дюжину стокилограммовых тунцов. На верху этой пирамиды трепыхалась пятиметровая белая акула, бесполезно щелкающая зубами в попытках ухватить какого-нибудь тунца за бок.

  Рядом была кучка поменьше, которая состояла, в основном, из ржавого оружия и доспехов. Попадались, однако, и заросшие тиной и мидиями сундучки, испорченные башмаки, хищно скалящиеся торчащими из подошвы гвоздями и какая-то бижутерия ― алмазы, рубины и прочие стекляшки. Рядом с кучей, оживлённо тыкая в неё пальцами, тёрлись два каких-то оборванца. Я подошёл ближе и вгляделся.

  ― Плинто? ― спросил я удивлённо. ― Павел?

  ― Махан! ― только что не бросился ко мне на шею Вампир-Разбойник, потрясая гнилой тряпкой, свисающей с его плеч. ― Наконец-то! Я почти его собрал!

  ― Что собрал? ― не понял я. ― Говори медленнее и отойди на два шага, а то от тебя тиной за версту разит!

  ― Ой, извини, ― шагнул он назад и снова затараторил: ― Вот, смотри, легендарный набор Степана Разина для Разбойников! Все семь предметов, только одного сапога не хватает! Шапка, кафтан, армяк, перчатки, штаны, кривые ножи, ― тут он вытащил из-за дырявого пояса два ржавых огрызка, ― всё для уровня 400 плюс! А статы ― закачаешься! Я сейчас тебе покажу!

  ― Оп-па! ― воскликнула Флейта, ловко подсекая.

  Из бочки в мою сторону выпрыгнула новая добыча и со свистом пронеслась мимо моего уха. Я успел пригнуться, а вот незадачливому Плинто влетело прямо в нос ― только пятки сверкнули. Причём, хоть одна нога и была обута в сапог из легендарного сета, но обувь находилась в настолько плачевном состоянии, что пятка через него просвечивала совершенно бесстыдным образом. Я шагнул вперёд посмотреть, что случилось с моим замом. Уставившись счастливыми глазами в небо, он страстно прижимал к груди последнюю добычу Флейты, и по щекам его текли слёзы. В предмете я узнал столь же изношенную и дырявую пару сапогу, что уже был надет.

  Я посмотрел на Павла, одетого в какое-то рубище. Павел осторожно палкой выковыривал из кучки какую-то шапку, которая смотрелась совершенно нелепо на фоне окружавшего её истлевшего и покрытого илом и тиной мусора. Я протянул было руку и тут же получил по ней палкой:

  ― Куда лезешь! ― крикнул на меня Павел. ― Руками не трогай, Проклятая же вещь!

  Я присмотрелся к надписи на шапке.

     Митра Митрополита

     Шапка была сделана из парчи и вышита золотом.

  ― Откуда ты знаешь? ― не поверил я. ― Хорошая же шапка!

  ― Не трожь, говорю! ― сердито повторил Павел, передавая мне палку. ― Вот, палкой дотронься, и тогда статы сможешь увидеть!

  Я взял импровизированный зонд в руки и осторожно дотронулся до Митры. Пресвятая Элуна Луноликая! Это что же за гадость такая?!

     Митра Митрополита

     Я отдёрнул палку. И что теперь с этим делать? Стоит только взять это в руки, и оно сразу прилипнет, не желая расставаться, как Кольцо Всевластия. Если бы только кому-нибудь всучить...

  ― Плинто! ― позвал я. ― Я где сейчас находится мой любимый партнёр? ― без ответа. ― Плинто?

  Я повернулся и обмер. Плинто как раз со всей возможной осторожностью закончил натягивать второй сапог, завершая набор. Он окутался золотистым сиянием, и рваньё на нём вдруг стало преображаться. Волна золотой пыльцы, бегущая от кончика шапки вниз по кафтану к сапогам, восстанавливала давно утраченную прочность и возвращала утраченные краски. Набор оказался красного цвета, что, вроде как, для Разбойника плохо. Красная заломленная назад шапка, отороченная мехом, красный кафтан с золотыми пуговицами и позументами, красные шаровары, заправленные в красные же яловые сапоги. За роскошным парчовым поясом были заткнуты два сияющих изогнутых клинка.