— Только без блох, пожалуйста! И желательно еще и в трусах.
Мы переглянулись и по-дурацки захихикали. Как два ребенка, подглядывающие за родителями. Но смеха хватило ненадолго.
— К сожалению, иногда ничего нельзя сделать. Вряд ли Андрэ будет меня слушать. Я уже у него в руках и не представляю опасности.
— А я?! Мы с Даниэлем!?
Мечислав пристально глядел на меня.
— Все зависит от твоей решимости, кудряшка.
— Речь идет о моей жизни! — взвилась я. — Скажите — и я заложу бомбу под здание госдумы!
Вампир поднял руку, останавливая меня.
— Что ты, девочка, таких жертв я не потребую. Кстати, не могла бы ты меня перевязать?
— Перевязать?
— Ну да. Во сне это будет так же реально, как и наяву.
— Это поможет вам?
— Я не стал бы просить, кудряшка, если бы это не было необходимо.
Я тряхнула головой.
— Хорошо. Но я плохой медик.
— Это не так важно.
— А чем перевязать? Вы не позаботились об аптечке!
— Зато есть твое платье, кудряшка.
Я с сомнением посмотрела на него, раздумывая, не есть ли это хитрая уловка, чтобы я разделась, а потом махнула на все рукой. Какой там секс с такой дырой в плече? Рана забилась кровяными сгустками и вроде как зарастала, но все равно выглядела крайне неаппетитно. А уж что чувствовал вампир с такой раной — я даже думать не хотела.
— Может, вы сами оторвете пару лент от тряпки? Мне это будет немного сложно.
Предлагала я не зря. Так уж вышло, что руки у меня очень слабые. Ни отжиматься, ни тяжести таскать не могу. И рвать прочный шелк мне тоже не очень приятно. Кожа потом болеть будет.
— Как скажешь, прелесть моя.
— Ага, так я вам и сказала. Пре-е-елесть, о моя пре-е-е-елесть, — проблеяла я, подражая Горлуму. Мечи-слав похлопал ресницами, но ничего не понял. Я кое-как развернулась на кровати и легла так, чтобы при-жимать телом минимальное количество ткани.
— Рвите, давайте!
Мечислав ухватился за тонкую ткань. Мне показалось, что он только чуть потянул, но платье разошлось с легким треском, открывая мои ноги чуть повыше колен.
— У тебя чудесные ноги, кудряшка.
— А у вас чудесная дыра в плече, — не осталась я в долгу. — Просто очаровательная!
— Ну почему тебе всегда надо сбросить меня с небес на землю!
— Наоборот, мне надо, чтобы вы не попали ни на небо, ни в ад.
— Вампиры изначально прокляты, — зеленые глаза были спокойны и холодны. — Я не знаю, есть ли ад на самом деле, но если есть, мне туда самая дорожка.
— И мне тоже? Неутешительно. Ну и черт с ним. Не до философии!
Мечислав опять потянул за легкую ткань. Но теперь он рвал платье не вдоль тела, а поперек. В руке у него осталась довольно длинная и широкая черная полоса.
— Надо еще одну, — решила я.
— Как прикажешь, кудряшка.
Кажется, я забавляла вампира. Ну и пусть. Уж лучше смеяться, чем плакать. С двумя полосами мне было легче. Да и дурацкая тряпка теперь не путалась в ногах. Теперь она была мне как раз до колен. Я кое-как попробовала приладить ткань на плечо вампира.
— Может быть, вы сядете?
— Как тебе будет удобнее, Юленька.
Мечислав послушно сел на кровати. Одним грациозным быстрым движением. Я попробовала перевязать его рану. Да, медсестра из меня никакая. И виноват в этом сам вампир. Вроде бы он не двигался, но умуд-рялся повернуться так, что мои пальцы скользили по его коже. И мысли сбивались с лечения на совершен-но другие темы. Кожа его была такой мягкой и гладкой на ощупь, что хотелось трогать его вновь и вновь. Я прикусывала губы, чтобы сосредоточиться, и была уверена, что вампир прекрасно об этом знает. Но все когда-нибудь кончается. Я с легким сожалением затянула последний узел — и попробовала отстраниться.
— Вроде бы хорошо.
Теплые сильные руки обхватили меня за плечи, не давая шевельнуться.
— Кудряшка...
Почему-то у меня пропал голос. Я могла только смотреть Мечиславу прямо в глаза — и тонуть в их бездон-ной зелени.
— Может быть, я никогда тебя больше не увижу...
Голос обволакивал меня, завораживал, скользил шелком по моей коже.
— Признайся, кудряшка, тебе тоже этого хочется. Ты желаешь меня так же сильно, как и я тебя.
Я вся дрожала. От страха? Или от чего-то другого. Но сил еще хватило на одно короткое слово:
— Нет!
Лицо вампира оказалось совсем рядом.
— Один поцелуй, кудряшка. Только один поцелуй...
Губы скользнули по моему лицу, по щеке, к губам — и я лишилась воли. На этот раз поцелуй был нежен, прикосновение его губ — как лепестков розы... Я тихо застонала и обвила его руками за шею. Зарылась пальцами в густой черный шелк волос. Они были еще мягче, чем казалось. Мягкие, как у ребенка. Почему я не сделала этого раньше? Когда мы были вместе — не во сне? Чего боялась? Поцелуй становился все более страстным. Мы сливались в единое целое, пусть не телом, но душой. Я смотрела в широко раскрытые зеле-ные глаза. В их глубине горел ярко-алый огонь. И я тонула в них, теряя себя. Сейчас я согласилась бы на все. Но одновременно с этим что-то произошло. Что-то раскрылось во время нашего поцелуя, как раскры-вается бутон тюльпана. Сила вспыхнула в нас ярким пламенем. Она переливалась по нашей коже, вытекала из наших губ, места, в которых соприкасались наши тела, горели, как обожженные. Мечислав чуть отстра-нился от меня.
— Кудряшка?
Я кое-как нашла в себе силы откатиться на другой край кровати.
— Вы опять пытались меня соблазнить!
— Еще две минуты назад, кудряшка, ты была очень не против.
— Теперь я пришла в себя! И не стану заниматься с вами сексом во сне! Не стану!
В зеленых глазах появилось раздражение.
— Ты очень упряма, кудряшка. Даже слишком!
— Я упряма не меньше вас! Как вы себя чувствуете!?
— Гораздо лучше. А ты?
Я прислушалась к себе. Легкая оглушенность, которая появилась после извлечения осинового кола, куда-то ушла. Я была свежа, как майское утро.
— Отлично. По сравнению с тем, что было — лучше некуда!
— И это — всего лишь поцелуй, кудряшка. А чего мы могли бы достигнуть, если ты согласишься заняться со мной любовью?
— Ничего! — отрезала я. — Или придумайте, как нам спасти вашу шкуру, или достигать будет нечего и не с кем!
Мечислав покачал головой.
— Ты немногое сможешь сделать, кудряшка. Но попробуй, если тебе так будет легче. Скажи, у тебя ведь есть телефон Андрэ?
— Да. Он в памяти мобильника.
— Ну так позвони ему. Обязательно!
— А что я ему скажу, кроме моего личного мнения? Он и сам знает, что козел!
— Это не будет ему интересно, кудряшка. А я не могу угадать, как именно сложится ваш разговор. У тебя на руках есть два козыря. Во-первых, мое убийство противоречит правилам Поединка. Я честно выиграл два боя. Теперь мы должны встретиться один на один. Иначе Совет просто прикончит его. Если узнает о таком вопиющем нарушении правил. Но вот как он узнает?
— Понятно. За информацией дело не станет. А во-вторых?
— А во-вторых, ты — мой фамилиар. Но Андрэ не должен об этом знать.
— Понятно. Задачка-а-а.
На самом деле я пока ничего не понимала. Это надо было обдумать — и всерьез. И лучше сделать это где-нибудь, где... где не такая отвлекающая обстановка.
— Вы можете отпустить меня обратно?
— Тебе так не терпится оставить меня, кудряшка?
Может, мне показалось, но в словах вампира скользнула длинным шлейфом... тоска? Но разбираться я не стала. И некогда и, в общем, неохота.
— Глупости! Вам-то не надо ничего делать, а я спасаю свою шкуру! А скоро попробую спасти вашу! И во сне мне этого сделать не удастся! Вот!
Мечислав развалился на кровати, как огромный золотистый кот. Кровь на его груди застыла, и мне ужас-но хотелось стереть эти неопрятные потеки. Тоненькая полоска темных волос сбегала вниз по животу, ухо-дя в штаны — и меня так и тянуло провести по ней пальцами. Не-ет, пора сматываться!
— Отпустите меня!
— Ты вольна уйти, кудряшка. В любой момент.
— И как я вольна это сделать?
Я кое-как слезла с кровати, чувствуя, как, с диким скрипом, двигаются все мои мышцы. У них было другое мнение о происходящем. Я упорно лезла в реальность, а мое тело так же не хотело уходить от этого клятого вампира. Но, в конце концов, кто кем управляет!? Я — хозяйка своего тела! И точка!
— Так как я могу уйти?
Зеленые глаза смотрели на меня — и я не могла прочесть их выражение. На красиво очерченных губах иг-рала легкая улыбка.
— Обещай, что придешь, как только я позову, кудряшка.
Мне казалось, что между нами протянулся тонкий, но чертовски прочный невидимый канат. И я сопротив-лялась, как только могла.
— Если это будет необходимо.
— Я позову — и ты придешь, Юленька?
Вопрос требовал ответа. И я в раздражении топнула ногой по ковру.
— Хорошо! Я приду! Ну!?
Вампир вздохнул и перекатился на живот, не отрывая глаз от моего лица.
— Ты свободна, кудряшка. Иди!
Мир вокруг меня завертелся и распался мельчайшими черными искрами. Я открыла глаза. Мы сидели в машине. Уже никуда не ехали. Жигуленок стоял посреди дороги — или нет? Я плохо видела в темноте. А фары скорее подчеркивали тьму, чем ее рассеивали. Даниэль сидел рядом со мной, но не дотрагивался. Бо-ялся разбудить? Водитель неподвижно лежал на переднем сиденье.
— Где мы?
— Юля, ты пришла в себя!?
— Вполне возможно. Так где мы?
— Рядом с его дачей. Хотя это одно название. Так — летний домик.
— Но переночевать там можно будет?
— И даже день провести.
Я чувствовала, что вампир напряжен, как струна, но не могла понять, в чем дело. И продолжала выяснять обстановку. Пусть сам сорвется.
— Да, для тебя это важно. Нас никто не заметил?
— Никто.
— Еще лучше. А что с водителем?
Вот тут-то Даниэля и прорвало.
— Что с водителем!? А что с тобой — ты мне ответить не хочешь!? Ты на два часа впадаешь в транс, сто-нешь, мечешься, кричишь от боли, — а потом выныриваешь в реальность — и спрашиваешь что с водителем!? А что с тобой!? Ты мне можешь ответить!?
Я помотала головой.
— Тебя что — муха цеце укусила!? Так для них вроде как не сезон!
— Пошути мне еще!
— И пошучу, — огрызнулась я. — Сам догадаться не мог!? Я действительно впала в транс! И разговаривала с Мечиславом! К счастью, он жив! А теперь отвали! Мне надо поговорить с Андрэ!
— Юля!
Я зло посмотрела на вампира. Вообще-то мне нравились его мягкость и спокойствие, но сейчас.... Сейчас я готова была ему голову за это оторвать! Высшие Силы! Я все-таки женщина! И вообще, мне положено быть мягкой и доброй! А тут приходится переть тараном!
— Да! Я — Юля! А еще я фамилиар! И вовсе не хочу отбросить копыта, успокаивая тебя и твое самолюбие! Мечислава с минуты на минуту доставят к Дюшке! И я даже не хочу думать, что могут с ним сделать! Мо-жешь оставаться в машине или отвалить — мне все равно! Но не мешай мне! Ради всего святого для вампира — не мешай!!!
Даниэль пристально смотрел на меня. И я не отводила взгляда. Серые глаза были тоскливыми и печаль-ными, но мне не было никакого дела до его эмоций. Во-первых, я уже настроилась на нужную волну. Если разговор с Дюшкой может выдержать только стерва — даешь жуткую стерву! Жаль только, что при этом все остальные страдают. Но выбора не было. Ведь была еще и вторая причина. Сейчас я должна была спасти две шкуры. И одна из них — моя. Это очень стимулирует. Вампир не выдержал первым.
— Я пойду в домик. Надо устроить нашего пленника.
— Отлично. Займись им. Пообедай, или как там лучше... Я приду сама, как только смогу!
Даниэль послушно вылез из машины. Открыл переднюю дверь, вытащил водителя, перехватил поперек туловища и понес его к домику, словно куклу — легко и без видимых усилий. Я покачала головой. Обиделся. Ладно! Потом я его успокою! А сейчас...
Я порылась в сумке, вынимая мобильник. Как кстати! Телефон был полностью заря-жен. Часа на три активного общения мне еще хватит, — а там и еще что-нибудь подвернет-ся. Я вывела на экран номер Андрэ, который мне продиктовал тот милый оборотень — и решительно набрала семь кнопок.
Дюшка отозвался не сразу. Но его ленивый голос я не спутала бы ни с каким другим.
— Слушаю?
— Господин Андрэ?
— А, это вы, кудряшка?
Эту фразу я продумала минуты за две до разговора. В тот самый момент, когда пришла в себя.
— Да, я. Вас поздравить или прочитать эпитафию на могилку?
— Простите?
— Не прощу, — отозвалась я. — Вам повторить или объяснить вопрос?
— Объясните, кудряшка.
Черт, неужели это прозвище теперь ко мне на всю жизнь приклеится!? Да и хрен с ним! Сколько там жизни-то осталось!? День? Два? Тут не до прозвищ!
— Ну, вас есть с чем поздравлять, — лениво протянула я. — Вроде бы соперник за власть наконец-то у вас в гостях?
— Пока еще нет. Его только везут сюда, — голос был таким довольным, что мне захотелось запустить телефоном в ближайший сугроб. Я сдержалась усилием воли и подумала, что сдеру с Мечислава компенсацию за моральный ущерб, когда все это закончится. И по-больше, побольше. Хватит пары его визитов в институт, чтобы все мои подруги передох-ли от зависти! И в деканат, чтобы мне больше там хвосты подчищать не мешали!
— Ну, это ненадолго. Довезут. Даже не сомневаюсь. Так что поздравляю.
— Спасибо, кудряшка. Мне расценивать это как начало капитуляции?
— А мне расценивать ваш вопрос как начинающийся склероз? — не осталась я в долгу.
Вампир на другом конце провода негромко рассмеялся. Я ощутила его смех, словно мне за шиворот высыпали горсть гороха — и передернулась всем телом. Гадость!
— Да, кудряшка, вы говорили что-то про эпитафии. И что же?
— О, почти ничего! Просто вы скоро будете лежать в земле, как и подобает покойникам. И они вам понадобятся. Вот я, по заклятой дружбе, и позвонила.
— Вы позвонили, чтобы угрожать мне, кудряшка?
— Я!? Вам!? Да за кого вы меня принимаете!?
Вопрос был риторическим, но Дюшка все-таки ответил.
— За маленькую, глупую, нахальную девчонку, одаренную громадной силой. Потому я с вами и разговариваю.
— Всегда считала, что наглость — второе счастье, в отсутствие красоты, ума и везения, — порадовалась я. — Но вообще-то я звоню не угрожать, а торговаться.
— Вот как? — На этот раз в голосе слышалось удивление. — И что же вы собираетесь мне предложить, кудряшка?
Я набрала воздуха в грудь.
— Самые пустяки. Вашу жизнь и свободу. Ну и ваш город в нагрузку.
Молчание резануло по ушам. Потом, через несколько секунд, послышался удивленный голос.
— Вы собираетесь меня убить — и хотите, чтобы я платил за ваш отказ от глупой попыт-ки?
— Да что вы! — Теперь уже смеялась я. — Как вы себе это представляете!? Я, в каске, в бро-нежилете, в одной руке автомат, в другой склянка со святой водой, мочу всех направо и налево, прорываясь к вам, в подвал под клубом!?
Я представила себя в таком виде, добавила на лицо черных и зеленых камуфляжных по-лос — и чуть не задохнулась от смеха. Но для Дюшки это стало полной неожиданностью. Интересно, а чего он ожидал?
