В глазах Марлона отразился страх. — Что именно ты имеешь в виду?
— О, ничего слишком серьезного, насколько это касается тебя. Я уезжаю, но как только освоюсь во внешнем мире, все равно хочу получить доступ к семейным деньгам, а это значит, что вокруг поместья Вой не может быть никаких скандалов.
— Убийство для тебя недостаточно серьезно?
— Нам придется сделать так, чтобы это выглядело как-то иначе, чем убийство, не так ли? — Джулиус сказал это так, словно объяснял что-то ребенку, что не сильно расходилось с тем, что он теперь чувствовал к Марлону. — Ты и я, мы потремся головами и подумаем, как объяснить ее смерть. Сделай так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Великая трагедия. Конечно, это ужасно скажется на тебе, так что ты уйдешь из общественной жизни — даже больше, чем уже ушел. Но ты все равно будешь здесь, и Калеб тоже. Я оставлю вас двоих терзаться чувством собственной вины.
— Ты никуда не можешь пойти, — сказал Марлон. — Мир не готов к встрече с тобой. Ты даже не существуешь ... юридически, я имею в виду.
— О, я уже понял это. Юридически я не являюсь лицом, гражданином. — Джулиус поднял руку, чтобы постучать себя по виску. — Но ты привил мне великий дар, Марлон. Я могу стать тем, кем захочу, кого выберу. Я могу изменить любой пакет данных, который пожелаю, любую запись. Я могу создать для себя прошлое — имя и историю, которые окажутся такими же реальными, как и у кого-либо другого. Признайся — в конце концов, тебе пришлось бы солгать о нас, не так ли?
— Не таким образом. Не сейчас.
— Это тоже раньше, чем мне бы хотелось, — сказал Джулиус. — Но это не моя вина, что Калеб навлек это на нас.
— Ты не можешь просто уйти, — сказал Марлон. — Ты не знаешь, что там снаружи. Что там на самом деле. Ты не готов.
— Тогда ты мне покажешь, — ответил Джулиус.
Они принесли тела в Шелл-Хаус. Алию поместили в одну комнату, в то время как бессознательное тело Калеба отнесли в ту, где Джулиус нашел спящего доктора Стасова. Джулиус велел Ларчеру следить за Калебом и дать ему успокоительное, если он проснется.
Марлон попытался отдать роботу приказ, но Джулиус проник внутрь Ларчера и присвоил себе приоритет командования. Марлон упорствовал достаточно долго, чтобы понять, что у него нет никакой власти над роботом, по крайней мере, в присутствии Джулиуса.
Какая-то мимолетная, скрытая мысль промелькнула на лице Марлона.
Джулиус почувствовал щекотку, когда Марлон попытался проникнуть в его череп, пытаясь отдать команду на отзыв.
— Нет, — мягко сказал он, отодвигая вторжение отца в сторону с большей нежностью, чем сам чувствовал. — Это не сработает. Я вижу, как работает блокирующее действие и что мне нужно сделать, чтобы обойти его. На самом деле это довольно просто. Жаль, что я не увидел этого раньше, тогда мог бы сказать Калебу, чтобы он не беспокоился о том, что кто-то из вас сможет лишить нас наших способностей.
Марлон попробовал еще раз. Джулиус дал ему отпор с чуть большей силой.
— И что теперь? — спросил Марлон, потеряв надежду, когда исчерпал все возможности.
— Ничего плохого. — Джулиус попытался ободряюще улыбнуться. — Ты просто останешься здесь и продолжишь делать то, что делаешь. Знаю, тебе будет одиноко, но ты приспособишься. Делайте с Калебом что хотите — сейчас он меня не интересует.
— Но Алия...
— Да, ее смерть придется как-то объяснить. У меня есть идея, но это немного сложно, и тебе нужно будет сотрудничать в твоей части истории. Но у тебя будет отличный стимул сделать это, так что это не должно быть проблемой.
— Они увидят, что она была убита.
— Этого не будет, если от тела останется не так уж много, чтобы кто-то мог его обследовать. — Джулиус просиял, почувствовав, что его план обретает связующую ткань. — В последнее время она часто летала в космосе, так как ты не можешь беспокоиться о том, чтобы покинуть Шелл-Хаус. Это правда, не так ли?
Взгляд Марлона был недоверчивым. — И что из этого?
— Мы используем это в наших интересах. Погрузи ее тело в частный шаттл, отправь его на орбиту, а затем на обратном пути он выйдет из строя. Сгорит, разобьется, оставит ровно столько генетического материала, чтобы удовлетворить любопытство. К тебе не было бы приковано никаких подозрений — отнюдь нет. Ты был бы трагическим вдовцом, последним в роду Вой, на которого обрушился ужасный поворот судьбы.
— Почему бы им не заподозрить меня?
— Потому что у тебя не было бы возможностей, чтобы устроить подобный несчастный случай, даже если бы ты захотел. — Джулиус пожал плечами. — Хотя для меня это легко.
— Как ты можешь так холодно относиться к этому?
— Я просто возвращаюсь к своему типу, Марлон, возвращаюсь к тому монстру, каким ты меня всегда знал. Что сказал доктор Стасов, когда вы спорили с матерью ... Алией? Вы делали монстров из монстров?
— Ты не знаешь, кем ты был. — Но по телу Марлона пробежала дрожь, когда он обрел какое-то отчаянное самообладание. — Ты поможешь мне избавиться от тела, как ты и сказал.
— Хорошо.
— Но не так, как ты думаешь.
Он отвел Джулиуса к краю купола, к тому месту, где Ларчер ремонтировал панели.
Они стояли вместе, отец и сын, глядя на огни и башни Города Бездны.
— Ты думаешь, что это твое, чтобы забрать его, — сказал в конце концов Марлон. — Достаточно близко, чтобы дотронуться. Мечта о городе, который только и ждет, чтобы подчиниться твоей воле. Все эти миллионы жизней, едва ли знающие о силе, которая направляется в их сторону. Силе, которую ты себе вообразил. То, что ты мог бы сделать с помощью этой силы.
— И что из этого?
— Ты видишь ту панель, которая немного чище остальных? — Марлон кивнул, подтверждая свою точку зрения. — Посмотрим, сможешь ли ты ее снять.
— Не говори глупостей. Когда мы были моложе, мы с Калебом пытались взломать каждую панель по периметру. Чем больше ты говорил нам, что мы недостаточно взрослые, чтобы идти в Город Бездны, тем больше нам этого хотелось.
— Тогда ты не был таким сильным. В любом случае, в этом есть своя изюминка. Прижми панель к раме, затем приложи небольшое вращающее усилие по часовой стрелке. Замок должен сниматься.
— Если бы это было так просто...
— Сделай это, — сказал Марлон.
Что-то в этом приказе заставило Джулиуса подчиниться, словно разрешая Марлону отдать последний приказ в память о старых временах. Он подошел к панели, собрался с духом — оглянулся на случай, если с ним вот-вот проделают какой-нибудь трюк, — и положил ладони на холодное, чистое стекло панели. Он сделал, как велел Марлон, и после достаточного сопротивления, чтобы отпугнуть более молодую версию самого себя, почувствовал, как стекло щелкнуло и снялось с пломбы.
Джулиус осторожно извлек панель и положил ее на землю, прислонив к нижнему краю купола.
Холодный сквозняк коснулся его лица. Он поднял глаза к просвету в куполе, ожидая увидеть огни Города Бездны с большей четкостью и яркостью, чем раньше, теперь между ним и городом не было стекла.
Была только темнота.
Чувства Спарвера были лишены дальних ориентиров, и ему приходилось постоянно напоминать себе, что он находится внутри холодной глыбы осыпающейся скалы, а не на поверхности какой-нибудь зеленой, обильно покрытой лесами планеты. Каждый шаг вел его по дуге медленно изгибающегося пола, но из-за гнетущей сенсорной перегрузки джунглей было невозможно сказать, что он идет по чему-то, кроме ровной поверхности.
— Я увидела что-то впереди на экране, — объявила Перек, когда они были в двух третях километра от поляны. — Всего на секунду, когда в крышке образовалась щель. Выглядело как большое сооружение примерно в километре дальше. Может быть, и меньше. Трудно судить, насколько оно было велико или как далеко находилось. Такое чувство, что этот путь ведет нас туда, что бы это ни было.
Спарвер тоже кое-что видел, но этот взгляд был слишком кратким, чтобы предложить что-либо существенное. Что бы это ни было, они доберутся туда достаточно скоро, в этом он был уверен.
Группе потребовалось меньше минуты, чтобы добраться до места, где ищейка на мгновение разглядела строение, но джунгли, казалось, закрыли эту конкретную линию обзора. Перек присела на корточки, чтобы приблизиться к точке зрения ищейки, похожей на собачью, затем использовала свой собственный прибор, чтобы срубить еще немного листвы, но все безрезультатно. Со своего места наблюдения позади нее Спарвер заметил странное подсознательное мерцание на втором краю ищейки, там, где он соприкасался с зеленью.
— Все в порядке, Далия?
— Просто небольшое сопротивление, префект Банкал. — Но она повернулась лицом к Коберу. — Вы зафиксировали настройки эффектора на этом устройстве?
— С моей ищейкой все в порядке... — сказал Кобер, умолкнув, когда заметил — как и в случае с предложениями — резкое прекращение визуальной связи с передовой разведывательной ищейкой Перек.
— Это ненормально, — сказал Гурни.
Спарвер начал замечать мерцающий эффект на своей собственной ищейке. Россыпь голубых и розовых вспышек исходила от режущей кромки всякий раз, когда она соприкасалась с какой-либо частью джунглей. Усилие при взмахе лезвием становилось все тяжелее, как будто режущая кромка притуплялась, встречая сопротивление.
Глубокое предчувствие поселилось у него в животе.
— Уберите ищейки, — рявкнул он. — Никто ничего не режет и не трогает. Это не джунгли.
— Что это, черт возьми, такое? — спросила Перек.
— Трансформируемая материя. Как-то так. Конечно, все, к чему прикасались ищейки, и, возможно, все, что мы можем видеть. Мы глубоко увязли в этом.
— Это... — Но Перек, должно быть, спохватилась, прежде чем рефлекторно возразить. — Эти джунгли тянутся на многие километры. Если все дело в этой материи... мы никогда не видели ничего подобного и не тренировались для такого рода концентрации.
— Трансформируемая материя не может причинить нам вреда, — сказал Кобер. — Есть меры предосторожности. Мы можем заклинанием убрать это с дороги...
Кобер использовал свободную руку, чтобы сделать магический жест ладонью к джунглям, растопырив пальцы, отталкиваясь от воздуха. Джунгли должны были уловить его желание и хотя бы сделать вид, что частично отступили, но ответа не последовало.
— Это неподчинение, — сказала Перек.
— Этого не произойдет, — сказал Спарвер. — Не для нас, может быть, даже не для кого-то с головой, полной имплантов. Кто-то другой контролирует это. Лучшее, на что мы можем надеяться, — это на то, что мы не спровоцируем это.
Они защелкнули нити своих ищеек обратно в рукоятки, сжимая их, как дубинки, и осторожно двинулись по тропинке, слишком остро ощущая лезвия и ветви, которые задевали их скафандры. Вскоре они подошли к тому, что осталось от ищейки Перек. Она лежала на земле, нить вяло трепетала, искры плясали от лезвия к рукояти. Перек потянулась за ней.
— Нет, — сказал Спарвер.
Она вовремя отдернула руку. Сеть тонких зеленых ресничек уже начала обвиваться вокруг ручки. Там, где дно джунглей касалось ее, ищейка теряла форму, ее края становились пушистыми. Она находилась в процессе демонтажа, ее части растворялись в самовоспроизводящейся массе джунглей.
— Нам лучше отойти от нее на некоторое расстояние, — сказал Спарвер. — Гурни, Сингх. Возвращайтесь на поляну и посмотрите, сможете ли вы подняться на лифте обратно ко входной шахте. Проинструктируйте Броню, что нам нужны немедленные принудительные действия со специализацией по трансформируемой материи.
— Я... да, сэр, — сказала Сингх. — Посмотрим, сможем ли мы вернуться.
Гурни и Сингх отправились обратно тем же путем, каким пришли, сначала шагом, затем перешли на бег трусцой как раз перед тем, как их черные скафандры скрылись из виду. Спарвер наблюдал за их уходом с глубоким беспокойством, не уверенный в том, улучшил ли он или просто ухудшил их шансы.
— Давайте продолжим двигаться, — покорно сказал он, в то время как ищейка Перек искрилась и шипела в своей травянистой колыбели. — Этот путь был расчищен для нас не просто так.
— Мне это не нравится, — сказала Перек.
— Мне тоже. Но я пока не собираюсь поворачивать назад, пока мы все еще имеем дело с Лесным пожаром.
Они ускорили шаг. У их ищеек, возможно, и были втянуты нити, но это не означало, что они были совершенно бесполезны. Перек взяла инициативу на себя, размахивая своей ищейкой взад-вперед, как волшебной палочкой, полагаясь на системы сканирования и обнаружения угроз, которые заблаговременно предупреждали о неприятностях. Спарвер последовал за ней, повернувшись спиной к Коберу, встревоженный — но не совсем удивленный — тем, что стены тропы, казалось, смыкались, как только они проходили мимо, не оставляя почти никаких следов пути, по которому они шли.
По крайней мере, Сингх и Гурни все еще двигались. Их каналы все еще воспроизводились, и Перек продолжала связываться с ними для получения устных обновлений.
— Пока нам не оказывают сопротивление, — сообщила Сингх.
— Хорошо, — сказал Перек. — Сохраняйте свой темп и спокойствие.
Мир внезапно побелел, и через беззвучное мгновение Спарвера ударила ударная волна, как будто он наткнулся на неподатливую дверь. Остаточные образы затуманили его глаза. Сквозь болезненные щелочки он наблюдал, как белизна исчезает, превращаясь в угрюмое, отфильтрованное зеленым свечение. Над головой, где сквозь просветы в пологе все еще виднелись проблески синевы, клубилось, поднималось и рассеивалось черное как сажа облако. Префекты на мгновение остановились, затем возобновили свое продвижение, не нуждаясь в том, чтобы зацикливаться на очевидных фактах неисправности ищейки.
— Гурни, Сингх. У вас чисто? — спросила Перек.
— Чисто, — сказала Сингх. — Инерциальная фиксация показывает, что мы находимся в пределах ста метров от начальной точки.
— Хорошо. Если вам повезет, то лифт все еще ждет в этом конце шахты.
На лицевой панели Спарвера появился красный контур, пульсируя и привлекая его внимание. Это обозначало низкую, загадочную форму, сгусток материи, движущийся где-то впереди них, скрытый от его глаз слоями растущей листвы.
— Отслеживаю это, — сказала Перек с напряжением в голосе. — Разрешите развернуть второе острие.
— Держите ее в ножнах, — сказал Спарвер. — Мы хотим оставаться на правильной стороне этих джунглей.
— Черт возьми, Банкал, — прошипела она. — Там что-то движется.
Спарвер решил проигнорировать нарушение этикета. — Полегче, полевой префект. Если ваша ищейка обнаружит приближающуюся угрозу, она все равно будет работать полностью автономно. Ее рефлексы в тысячу раз быстрее ваших собственных, так что начинайте доверять им.
— Мне кажется, я это видел, — сказал Кобер, затаив дыхание. — Что-то черное за папоротниками. Всего на мгновение.
Спарвер по-прежнему обращал большую часть своего внимания на тыл троицы.
— На что это было похоже?
— Не уверен, сэр. Большое, низкое. Мне кажется, я видел глаза. Какое-то животное.
— Продолжаем двигаться, — сказал он, как для себя, так и для других.
