Зато вот Эдуарда она полюбила и каждый раз с визгом выскакивала навстречу, чтобы повиснуть у него на шее. И даже как-то продемонстрировала ему книгу, на обложке которой был нарисован то ли принц, то ли эльф, то ли эльфийский принц и сообщила, что дядя очень на него похож. Тот только рассмеялся в ответ.
Родители были рады, что Эдуард так привязан к малышке, и когда им пришлось два года спустя уезжать в дальнюю командировку для каких-то важных переговоров, быстро поддались на уговоры Эдуарда.
— Зачем вам няню нанимать, — убеждал тот, позволяя Младлене заплетать из своих достающих до плеч волос страшные косички. — У меня коттедж за городом, я сейчас в отпуске, посмотрю за племянницей без проблем. Тем более, что для меня это будет тренировка, пора бы уже и своих заводить. Да, ангел?
Млада сосредоточенно кивнула, не выпуская из рук чудесные дядины волосы.
Ну как вот тут было не умилиться?
Кто же знал, что чудесный сказочный большой дом с цветущим садом на заднем дворе станет для Младлены замком ужаса?
Первый раз ему пришлось связать рыдающую малышку, а потом она не смела сопротивляться.
"Мама не поймет тебя".
"Мы же ничего не скажем родителям? А то они сильно рассердятся на тебя".
"Видишь, как дядя тебя любит".
И девочка верила дяде, изредка бравшему девочку к себе на выходные. А он, словно извиняясь, покупал ей все новые и новые красивые платья и дорогие игрушки. Из эльфийского принца днем с приходом ночи он превращался в чудовище.
Когда родители Млады узнали, что случилось с их дочерью и случилось не раз, то Эдуард моментально оказался в тюрьме.
И отец, и мать Младлены — чудесной голубоглазой принцессы, что так любила красивых кукол и кружевные платья с бантиками, были в шоке. Нет, они были в самом настоящем ужасе!
И оба недоумевали, не понимали, как Эдуард, такой хороший, такой очаровательно ветреный и улыбчивый, смог так поступить со своей родной племянницей?! Как он посмел такое сотворить с их единственной маленькой дочкой?
Наверное, это было вполне естественно, что отец Млады, Арсений Березин, узнав обо всем, набросился на брата и, наверное, убил бы его, но сотрудники милиции схватили его и увели в другое помещение. Подальше от Эдуарда, как всегда спокойного, красивого, ухоженного, не обращающего внимания на крики брата и истеричные слезы невестки, и лишь изредка облизывающего уголок губ, в котором запеклась кровь.
Естественно, его посадили и дали немаленький срок. Однако, казалось, Эдуарду все равно. Даже в зале суда он оставался хладнокровным и был похож скорее не на заключённого, обвиняемого по страшной 134 статье Уголовного кодекса, а на адвоката, по недоразумению попавшего за решетку. Грозные обещания Арсения и других родственников, презрительные взгляды прокурора и судьи и даже приговор — десять лет лишения свободы — не испугали насильника. После оглашения приговора он только поинтересовался, почему в зале нет Млады, и пообещал вернуться за ней, а после был отконвоирован назад, в камеру.
После того, как дядю посадили, Младлена очень долго занималась с детскими психологами и с трудом пришла в себя. Больше она принцессу не напоминала, а была похожа на тень, на девочку-приведение с потухшим взглядом. Может быть, она никогда не стала бы тем, кем стала, но дядя сдержал свое обещание — вернулся за ней.
Как оказалось, монстр не бросал своих слов на ветер.
Через восемь лет Эдуарда неожиданно освободили раньше срока — его поведение в колонии оказалось примерным. Он тайно вернулся в родной город и нашел восемнадцатилетнюю племянницу, свою, как он говорил "сломанную куколку". Трудно сказать, что произошло с без того уже навсегда порушенной психикой девушки, и что сделал с Младой вернувшийся дядя. Но она неожиданно решила для себя, что Эдуард — единственный человек, который любит ее. Любит по-настоящему. И все, что он делал — было для ее собственного блага.
"Через боль я очищал тебя, милая, — шептал ей мужчина, ласково целуя очередной ночью, — ты должна была пройти через это, как и я в свое время, чтобы стать освободительницей чистых душ. Мы Избранные, Младлена. Избранные одной крови".
Эти слова все глубже проникали в душу девушки. Страх перед мужчиной сменился извращенной любовью и желанием во всем подчиняться.
Эдуард во время встреч с племянницей делился с нею всеми своими планами и мыслями. И Млада, запутываясь в своем безумии все сильнее, считала, что они правильные. Единственно правильные. И не всем давно понять их.
Оказалось, безумца прельщала не только педофилия, но и еще более ужасные вещи — убийства. Особые убийства. Они были частью священного Ритуала, во время которого Эдуард, как он считал, очищал невинные души от грязи. Невинными душами, по его мнению, были души тех, кого еще не коснулся порок разврата. Эдуард знакомился с юными девушками, без труда обольщал и, если понимал, что они еще девственницы, убивал. Ведь иначе их могли осквернить! А он лишь помогал ангелам попасть на небеса.
До того, как попасть в тюрьму за изнасилования племянницы, Эдуард убил трех девушек — одну из них, тринадцатилетнюю воспитанницу детского дома, так и не нашли.
Когда Эдуард вернулся, он долгими бессонными ночами рассказывал Младе о том, как следует проводить убийства, чтобы душа, отлетевшая от тела, освободилась от земных оков порока. Об этом ему рассказывал Божественный голос в голове. И девушка запоминала все, на крови поклявшись однажды продолжить дело сумасшедшего дяди, ставшего любимым человеком и Мастером.
Через несколько месяцев отец Березиной узнал, что брат на свободе и вернулся назад. Не догадываясь о том, что тот тайно встречается с его дочкой, Арсений, уже видный бизнесмен, сделал так, чтобы родственника посадили в психушку.
Млада вновь осталась одна, и у нее началась длительная депрессия, во время которой она начала впадать в буйства, и однажды чуть не заколола ножом навестившую ее подругу. Родители Младлены очень испугались за ее душевное здоровье, списали произошедшее на стресс из-за выхода Эдуарда из тюрьмы и отвезли девушку в отличную клинику в Швейцарию, где она пробыла почти год. Когда Макс был за границей, он совершенно случайно встретил ее в одном из небольших городков неподалеку от Альп. Он тогда и подумать не мог, что происходит с Младой, по иронии судьбы, его хорошей знакомой.
В Швейцарии Младе стало лучше, и она вернулась домой, став веселой и милой, как и прежде. Однако змеи с рук Эдуарда уже успели переползти и на ее пальцы. В двадцать один год она, получив тайное письмо от дяди, начала воплощать в жизнь его дело — освобождение невинных душ. К тому времени змейки нестерпимо горели то жаром, то холодом, предвкушая убийства. Они были голодными. И сопротивляться этому голоду Млада не могла.
Она оборвала жизни восьми человек. Узнать о том, девочка ли перед ней или уже женщина, Младе помогали два фактора. Во-первых, ее собственное, особенное чутье, глубокая интуиция. А, во-вторых, Рапунцель легко знакомилась с молодыми девушками и, очаровывая жертв, могла выпытать у них в короткие сроки всю нужную информацию. Конечно, иногда у нее случались промахи, и тогда Младе внутренне крича от боли, причиняемой ледяными змеями, приходилось отпускать неразговорчивую жертву.
А потом произошло то, что сделало Младлену почти счастливой — дядя вернулся. Он сбежал из психиатрической клиники и той ночью позвонил любимой племяннице, чтобы послушать ее голос и сообщить — отныне он будет рядом с ней. Отныне они смогут, внимая голову в его голове, свершать великие дела очищения.
Юля должна была стать девятой жертвой — с ней Березина договорилась встретиться в парке, в том самом, куда попали Кристина и Дарья. Однако девушки, сами того не ведая, испортили Младе всю игру, и ей пришлось бежать. Испугавшись, что они могли узнать ее или в чем-то заподозрить, Рапунцель решила "подвезти" их до дому. К тому же Эдуард, которому Млада тут же позвонила по телефону, приказал ей привезти девушек в их тайное место встреч. Он горел желанием провести новый ритуал. И что бы он сделал с перепуганными до смерти Крис и Дашей, оставалось загадкой...
* * *
*
Первое, что увидела Дашка, когда очнулась — перепуганное лицо матери, сидевшей рядом с ней на кровати. Видок у Виктории Константиновны был еще тот: прическа растрепалась, глаза красные, сама вся бледная и словно бы насквозь пропахшая валерьянкой.
— Мам, — Дарья в первую секунду даже растерялась, а потом воспоминания хлынули сплошной волной: машина, Младлена, мерзкий тип с ножом и врывающиеся в комнату парни. Девушка вздрогнула и заревела, вцепившись в мать как маленькая. Ее трясло. Виктория Константиновна в свою очередь тоже не сдержала слез, обняв дочь. И что-то шептала, успокаивая ее и говоря, что ничего ей больше не грозит.
— Может, врача вызвать? — стоявший у окна Влад явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он тоже выглядел не самым блестящим образом, так как вместе с Викторией выскочил из дома, едва поступил звонок о случившимся. Так что теперь суровый бизнесмен щеголял в домашних брюках и футболке с какой-то японской надписью.
— В задницу врача! — прорыдала Дашка, не отрываясь от матери. За окном уже рассвело, и девушка никак не могла понять сколько прошло времени: часы или сутки.
— Так все, — Виктория первая взяла себя в руки. — Дарья, успокойся, иначе тебе, правда, придется дать успокоительное. А ты девушка сильная, сама можешь взять себя в руки.
— Дашенька, правда, все уже позади, — Влад присел в кресло. стоявшее рядом с кроватью.
— Да, — девушка всхлипнула пару раз по инерции. — Да, не надо врача.
— Психолог все равно зайдет и к тебе, и к Кристине.
— Крис! — девушка обвела небольшую палату заплаканным взглядом. — Где она?
— За стенкой, со своим папой. Даша, стой!
Ага, сейчас! Взволнованная девушка увернулась и от матери, и от Влада, а потом выскочила в длинный коридор, освещенный лампами дневного света. Она не знала в каком состоянии Крис. Может, ее ранили? Или она бьется в истерике? Или...
Дверь соседней палаты со стуком отворилась и в коридор выскочила полуодетая Кристина с диким выражением в глазах.
— Дашка!
— Крис!
Кристина очнулась в небольшой, залитой полуденным золотисто-белым солнцем, комнате со светлыми стенами и большим окошком. Она с трудом открыла глаза и глубоко вздохнула.
Где это она? Что с ней? Почему в голове неприятная пульсирующая небесно-голубым светом легкость? А запястья и лодыжки саднят?
А, она же была крепко связана, поэтому и...
Крис дернулась. Ей вспомнился ужас вчерашний ночи, омерзительное лицо Эдуарда прямо перед ней, его рука на ее теле, шевеление бескровных губ, за которыми вместо языка словно сидит огромный слизкий паук.
Лицо маньяка, как наяву, появилось перед Кристиной. Его отвратительные руки с пальцами, похожим на паучьи лапки, потянулись к ее плечу, и девушка, взвизгнув, отползла к самому изголовью кровати, сжав руки на подогнутых коленях.
— Нет, нет, нет, оставь меня в покое, — зашептала она, не в силах кричать.
— Успокойся, — ласково сказали ей. Кто-то щелкнул пальцами — этот звук был неожиданно звонкий, и Эдуард пропал. Просто растворился в воздухе, оставляя после себя обуглившиеся бумажные обрывки и пепел.
— Ты кто? — удивленно спросила девушка.
Перед Кристиной стоял длинноволосый молодой человек в брюках, рубашке и жилете, подозрительно напоминающий Видарта, только вот он был совершенно прозрачным — таинственным образом выделялись лишь контуры его тела, лица и одежды.
Он улыбался.
— Сама знаешь, кто, — отозвался тот. Солнце светило сквозь его тело, и солнечные лучи, преломляясь, становились яркими и похожими на радугу — отдельные лучики становились то нежно-голубыми, то матово-розовыми, то прозрачно-абрикосовыми.
Прозрачный парень коснулся лба Крис указательный пальцем и произнес приятным знакомым глубоким голосом:
— Дурочка ты. Я всегда с тобой. Поняла?
Кристина кивнула. Ей стало невероятно уютно. Захотелось обнять прозрачного человека, запустить пальцы в его волосы, услышать биение сердца.
— Потом, — слонов прочитал ее мысли тот и стал растворяться в лучах улыбающегося солнца. — Помни. Не все пауки одинаковы. Не все змеи. И не все люди. Не спеши судить по обложке. Смотри на глаза.
Тот, кто когда-то был человеком-проблемой, совсем исчез.
— Нет! Вернись! Не надо!! Нет! — закричала она, подумав, что одной ей будет плохо и страшно, и по-настоящему пришла в себя.
Кристина находилась в больничной палате, действительно залитой солнцем. Но перед ней оказался вовсе не прозрачный человек, а ее собственный отец. Встревоженный, растрепанный, явно уставший — он несколько часов просидел рядом с дочерью, которой вкололи успокоительное еще врачи скорой помощи, прибывшие к месту происшествия вместе с полицией.
— Кристина, дочка, — увидел, что девушка очнулась, Архипов-старший. — Ты в порядке, ты... — Его голос замер.
— Папа! — зарыдала Кристина, обнимая Александра Александровича за шею. — Паааапа! Папа...
— Все хорошо, маленькая, — сначала растеряно, а потом все более твердым голосом говорил мужчина, гладя дочь по волосам. А она, слыша его, все больше плакала, не стесняясь давать волю слезам. Наверное, впервые в жизни при отце.
— Все хорошо, — повторял Александр Александрович, чувствуя, как исчезает неловкость, что сковывала его. — Тебя никто не обидит. Этот человек никогда тебя не тронет. Никогда. Веришь мне?
— Верю, папа... Пааап, я не хотела этого, правда! Я не знала, папа!
— Я знаю. Маленькая моя, ну что же ты так... Не плачь.
Впервые после похорон матери Кристина увидела в его глазах, всегда суровых и строгих, слезы.
Они просидели вместе полчаса, прежде чем оба пришли в себя, и прежде, чем Александр Александрович убедил дочку в том, что ни Эдуард, ни Млада Березины никогда не притронуться к ней.
— А Даша? Что с Дашей? — вдруг спросила Кристина хриплым шепотом, потому что обычным голосом зареванная девушка говорить не могла.
— Все хорошо. — Улыбнулся мужчина. — Она тут. Со своей матерью и отцом.
Значит, с ней все хорошо. И она здесь с мамой и с дядей Максима.
— А с Максом что? Он в порядке?!
— В порядке, в порядке твой герой. И друг его тоже. — Кивнул дочери Александр Александрович.
— А что с Игорем? — вспомнилось вдруг Крис его окровавленное исполосованное лицо.
Лицо отца стало на миг мрачным.
— Он в реанимации. С ним все в порядке. Наташа сейчас рядом с ним, не беспокойся, Кристина. Он выживет. Правда, лицо его... Ну не плачь, дочка. С Игорем все будет хорошо. Не плачь.
— Он нас защитил, пап, — прижимая ладонь к губам, чтобы не кричать, с трудом сказала Крис. — Защитил, понимаешь?
— Понимаю. Я сделаю все, чтобы с ним все было хорошо. — Твердо пообещал дочери Александр Александрович. — Эй, Кристина, ты куда? Куда побежала?
— Мне надо увидеть Дашку! Очень надо! — с горящими глазами сообщила отцу девушка, вскакивая с постели. — Папа, я сейчас буду!
И она полетела в коридор.
