Вследствие этого, на данный момент устремления Совета и Прокла совпали. Совету нужен был козел отпущения, который бы возглавил обреченную на гибель операцию и что особенно приятно — с одновременным уничтожением и самого козла, который реально метил на место в Совете, а Проклу нужно было возглавить эту операцию. Можно сказать — они нашли друг друга. Ревокату даже не пришлось задействовать свои менталистские способности — все сложилось само собой — его вызвали на очередное заседание Совета и предложили — он согласился — и все! Пункт шесть генерального плана был реализован вообще без труда и проблем, чего нельзя было сказать про следующие два.
Причем, сразу определить, что было сложнее — составить план атаки на загородный дворец Ортега в точное время "Ч", или же спланировать уничтожение верхушки араэлитского движения, было затруднительно. И то, и другое было достаточно невыполнимо... или скажем мягче — затруднительно, но по разному.
По трезвому размышлению Прокл пришел к вводу, что подготовить какой-либо действенный план ликвидации Совета Лучших Представителей Народа невозможно даже теоретически. Для этого надо было точно знать, где он сможет с ними пересечься, когда начнется заваруха, а Прокл не мог предположить этого даже приблизительно. Совет не ставил его в известность, где будут находиться его члены и чем будут заниматься во время нападения на замок Ортега.
Может, каждый из них заляжет в своей норе и будет ждать, чем закончится дело, может — члены Совета соберутся вместе в Паранге на какой-нибудь конспиративной квартире, или же в ничем неприметной, невзрачной забегаловке, а может будут околачиваться возле театра военных действий и даже попытаются как-то поучаствовать при помощи отдачи дурацких приказов. А могло быть и еще то-то иное. "Поживем — увидим!" — мудро решил Прокл и выкинул этот вопрос из головы.
Теперь, что касается атаки на загородный дворец Ортега в точное время "Ч". Дело должно обстоять так: Рейхстратег свяжется с Проклом и сообщит, что Ортег инициировал "Цветок Жизни". Как им обоим известно, приблизительное время исполнения плетения — сутки. Очевидно, что чем быстрее начнется атака, тем лучше — больше остается времени на парирование всяческих непредвиденных осложнений. Которые, кстати говоря, обязательно возникнут — закон подлости.
Самое неприятное, что момент, когда Кирсан выйдет на связь абсолютно непредсказуем — это событие может произойти в любое мгновение в течении десятидневки. Известно лишь, что в замок были доставлены последние, недостающие дети и если для начала плетения всё было подготовлено заранее, то оно начнется буквально через считанные мгновения, если же нет — то подготовка плетения "Цветок Жизни" занимает максимум десять суток. Вот такой временной интервал, в течении которого бойцы Прокла должны быть в состоянии постоянной боевой готовности. Днем и ночью.
В идеале они должны атаковать замок Ортега сразу же после того, как Кирсан выйдет на связь. Понятно, что на практике этого не может быть и атака может начаться лишь через какое-то время. Если через склянку, или две — хорошо. Немного хуже, если через три, или четыре, и совсем плохо, если еще больше.
Очевидно, что чем ближе к замку будут располагаться боевики араэлитов, тем меньше времени им понадобиться для начала атаки. Для этого надо решить две взаимоисключающие задачи: сконцентрировать войска около замка Ортега и сделать это незаметно. Сами посудите — не мог же Прокл со своим воинством стать лагерем неподалеку от замка и дожидаться, когда Кирсан подаст знак. Вернее... как не мог — мог. Только лагерь этот наверняка будет обнаружен людьми Ортега — трудновато знаете ли не заметить пару тысяч человек, которые у тебя под боком живут, спят, кушают, гадят, жгут костры и так далее и тому подобное. Провизию им, опять же, надо доставлять, воду — значит телеги будут шастать туда-сюда, пыль поднимать до неба — не захочешь, а заметишь такой табор.
Для четкого понимания того, как лучший полевой агент Рейхстратега Ревокат Прокл справился с поставленной перед ним задачей, надо коротко остановится на структуре боевой организации араэлитов. Основу ее составляет десяток, причем никто из рядовых не знает, где живут остальные солдаты его десятка. С каждым из рядовых солдат, перед началом операции, связывается его десятник и назначает место сбора. В случае попадания в застенки Кирсановской контрразведки, много рядовой солдат не расскажет. По такому же принципу организованы сотни. Сотники напрямую подчинены Совету Лучших Представителей Народа, а точнее говоря — Председателю.
Лупп Мардарий очень не хотел передавать командование войсками в руки Прокла и сумел сделать так, что вроде бы и передал, но в то же самое время и не совсем. На приснопамятное заседание Совета, когда Прокл был назначен командующим операцией "Возмездие", туда же были приглашены все двадцать сотников, которым было объявлено, что они переходят во временное подчинение Проклу на все время проведения операции. При этом контактные данные сотников Проклу сообщены не были, а им самим, негласно, перед началом Совета, было приказано этих данных ему не сообщать. Ну, ничего не поделаешь — в Совете тоже не идиоты сидят. Реальные политики — они и на Сете реальные политики.
Честно говоря, Прокл и не рассчитывал, что ему будет передана вся полнота воинской власти, да оно ему было и не нужно — он дворцовый переворот не планировал. А вот Мардарий никогда бы не смог поверить, что Проклу эти воинские подразделения на перспективу не нужны и даже — наоборот. И ничего здесь не сделаешь — каждый человек ограничен своей картиной мира, и в парадигму Луппа не вписывалось то, что человек может не желать кусочка власти, так и плывущего ему в руки. Однако, ничего не попишешь — каждый судит по себе. Представляете, как бы изумился Председатель, если бы узнал для чего на самом деле Стерх — под таким именем Прокл был известен, как видный деятель араэлитского движения, принял предложение возглавить воинскую операцию по уничтожению Епископа Ортега.
Сразу после заседания Совета, Прокл собрал свой совет, состоящий из себя и двадцати сотников. Он обрисовал перед ними задачу и предложил высказываться. Сотники были людьми тертыми, битыми, к ура-патриотизму и шапкозакидательству несклонными и именно поэтому говорить они не спешили, твердо зная, что поспешишь — людей насмешишь. Прокл их не торопил и терпеливо ждал.
Наконец ему это надоело и он решил действовать по другому — изложить свой план, который конечно же имел, и послушать критику, в ходе которой могли всплыть интересные предложения. Замысел Стерха заключался в следующем: неподалеку от загородного замка Ортега располагалось несколько крупных сел и маленьких городков, и прямо сейчас он, вместе с сотниками, расписывает, где их подразделения встанут на постой. Возражений и подлянок от местных жителей и немногочисленной муниципальной стражи и администрации можно не опасаться — побоятся мести араэлитов. И кстати говоря — правильно сделают, за донос, повлекший арест и смерть участника движения, с доносчиком делали такое, что лучше не описывать. Так что с этой стороны опасений не было.
Выдвигаться нужно сегодня же вечером, чтобы к утру, ускоренным маршем быть на месте. Далее араэлитское воинство растворяется среди местных жителей и ничем себя не выдает. Проблема со снабжение ложится на местное население. Ничего — потерпят, араэлиты за них кровь проливают, тем более, что это ненадолго — максиму на десять дней.
Сигналом к выходу на позиции будет яркий костер, зажженный в заранее обусловленном месте, который будет виден наблюдателям, откомандированным от каждого подразделения, или же густой черный дым, если дело будет днем. Позиции каждой сотни, где они будут сосредотачиваться перед атакой, будут расписаны прямо сейчас. Все. Вопросы? Предложения?
После короткого, но бурного обсуждения последовали предложения и вопрос. Предложения были чисто техническими — пару сотников, уроженцев тех мест, с пеной у рта доказывали, что нет места в окрестностях замка Ортега, откуда огонь или дым будет виден во всех пунктах дислокации отрядов. В результате яростного обмена мнениями, в котором Прокл не участвовал, было решено организовать что-то вроде дымового телеграфа и знатоки местной географии стали прикидывать, где надо организовать главный сигнальный пункт, а где трансляционные, чтобы гарантировано довести сигнал до всех заинтересованных лиц. Больше никаких предложений и возражений не было.
А вопрос был один — как Прокл узнает, что в замке инициировали "Цветок Жизни"? Маг усмехнулся про себя, представив выражение лиц собравшихся, если бы он сказал им правду — что его оповестит о наступлении этого события Рейхстратег. Однако, памятуя о том, что многие знания — многие печали, в местной культурной традиции тоже присутствовала подобна мудрость, говорить правду он, разумеется, не стал, а соврал, что у него в замке есть свой человек, который подаст знак. В араэлитской среде не было принято задавать лишних вопросов — могли принять за шпиона властей, поэтому никаких уточняющих вопросов типа: что за человек, а какой знак и тому подобное, не последовало. У сотников не было причин не доверять временному командующему, назначенному Советом. Сказал, что есть человек — значит есть человек.
После того, как принципиальные вопросы были решены, перешли к чисто техническим — обсуждению плана атаки. Среди сотников стратегов не было, но тактиками они были отменными и Прокл решил дождаться мнения профессионалов, поэтому в их яростную дискуссию не вмешивался. Тем более, что результат его не интересовал. По большому счету, все дискуссанты уже были вычеркнуты из списка живых, просто они об этом еще не знали.
Стерх вглядывался в их лица с каким-то болезненным любопытством — никогда еще операция которую он задумал, спланировал и практически уже осуществил, не предполагала гибели такого количества людей. Большую часть из них он никогда не увидит, и с тем большим интересом он разглядывал сотников. Прокл поймал себя на чувстве, что не хочет уничтожать этих людей — сильных, смелых, готовых жизнь отдать за идею, а не за деньги, как большинство соотечественников, но, к собственному сожалению он тоже был предан идее, и его идея была диаметрально противоположна араэлитской. Государственник никогда не сможет примириться с анархистом, стремящимся государство разрушить.
Итоговый план атаки, предложенный сотниками, оригинальностью не блистал, но Прокл принял его без возражений, да и вряд ли смог бы предложить что-либо более заковыристое — уж больно незатейливым был театр военных действий — много не напридумываешь. Загородный замок Ортега замком был постольку-поскольку — ни рва, ни стен у него не было, это был дворец, окруженный хозяйственными постройками, расположенный то ли в сильно заросшем парке, то ли в несильно густом лесу — кому, как нравится считать.
Вокруг замка, в лесу, располагались многочисленные секреты, давно уже рассекреченные разведкой араэлитов, а по многочисленным дорожкам и тропинкам курсировали мобильные патрули наружной стражи Ортега. Вот такой вот театр военных действий — ни большого поля, где можно дать генеральное сражение, а в овраге спрятать засадный полк, ни широкой речки, откуда противник не ждет нападения, а ты переправляешься на бурдюках с воздухом, или под водой, дыша через тростниковые трубочки, ни отвесной горной стены, считающейся неприступной, по которой твои диверсанты могут забраться, проникнуть в крепость и!.. короче говоря — никаких изысков не придумать — плотность обороны по всем четырем сторонам света одинаковая, вот и нападать решили одновременно со всех четырех сторон. Простенько и со вкусом. Высокий класс! Однако, был и огромный плюс в таком ТВД — "зеленка" позволяла незаметно накопить пехоту перед атакой и удар мог и должен был стать полной неожиданностью для охраны замка.
На этом заседание "Реввоенсовета" было закончено и этим же вечером араэлитское воинство выступило в поход, и к утру расквартировалось на заранее размеченных "квартирах". Сотникам оставалось только дождаться сигнала Стерха, а ему самому сигнала Рейхстратега. Лавина была готова к сходу, недоставало только камешка, или громкого звука, чтобы она пришла в движение.
Прокл не исключал... а вернее был уверен, что за ним ведется негласное наблюдение как со стороны Председателя, так и остального Совета, поэтому, чтобы не выходить из сюжета легенды, он оборудовал наблюдательный пункт с видом на загородный дворец Ортега. Вместе с ним была его личная "бригада", в количестве семнадцати человек, которая выполняла не только свои прямые — охранные функции, но и осуществляла надзор за расквартированными войсками — каждый день люди Стерха инспектировали состояние дел у боевиков, а вечером докладывали ему. Крупных косяков, требующих внимания командующего, не было, а с мелкими сотники справлялись сами. Для личного состава араэлитских войск наступило самое тяжелое время — ожидание боя.
Все эти обстоятельства были прекрасно известны Кирсану, порядок связи с Проклом — когда, кто и при каким обстоятельствах выходит на связь, заранее обговорен, поэтому, когда в его голове прозвучал отклик на вызов: "Долгих лет Рейхстратегу!", он сразу же перешел к делу:
"Ты готов?"
"Да"
"Есть что-то новое, чего я не знаю, но должен узнать?"
"Нет"
"Приступай!" — приказал Кирсан.
"Слушаю и повинуюсь!" — с ясно ощущаемой ухмылкой передал Прокл и отключился.
Ну что ж, у Стерха были свои дела, а у Кирсана свои, не менее важные — он вытащил шесть разноцветных кристаллов и связался с Епископами, сохранившими ему верность. С другой стороны — альтернативы-то у них не было, попробуй не сохрани — жить-то хочется, как ни крути. Магическая вассальная клятва она такая... не захочешь, а сохранишь. Все Епископы, добровольно-принудительно хранящие верность Кирсану, безвылазно сидели в своих фамильных городских дворцах на казарменном положении, в окружении собственных вассалов и дожидались сигнала Рейхстратега о начале операции. И наконец-таки дождались. Оповестив своих верных кунаков и абреков, Рейхстратег позвонил в маленький бронзовый колокольчик, звук от которого удивительно долго висел в воздухе и приказал мгновенно явившемуся на зов секретарю передать Северным Лордам Атосу и Арамису, чтобы они в полной боевой экипировке выдвигались к главным воротам. Секретарь метнулся было назад, выполнять приказ, но прежде чем он успел скрыться, Кирсан добавил:
— Два тела в заклинательный зал. Сейчас! — и только после этого отвернулся, отпуская его. Операция по принуждению мятежного Епископа и его могущественного покровителя к миру входила в решающую фазу.
* * *
*
Многочисленные блокпосты, стерегущие служебные коридоры дворца Рейхстратега, встречались тем чаще, чем ближе Кирсан приближался к заклинательному залу. В какой-то момент его путешествие приобрело определенный оттенок диггерства — быстро и неуклонно его путь стал уходить вниз, в холодные и темные подземные горизонты дворца.
