Казалось, что эта новость огорчила девушку, что чужака совсем не радовало, и он вновь начал быстро размышлять.
— Послушай, его не мы убили. Он вроде был пленником у Кракена, отремонтировал ему машины и наши лидеры его бы всё равно убили за это, но клянусь, это были не наши ребята. Его нашли раненным энерго-оружием прямо у входа в шахты, в которые бежали остатки Башенных.
— Я не его друг. — сказала раздражённо девушка. — Так что можешь не стараться лизать мне зад, это тебе не поможет. Но он был нужен мне живым.
Настал момент пугающей тишины, чужак, пытаясь сохранить себе жизнь, продолжал говорить всё то, что казалось ему полезным.
— Слушай, я не знаю какие у вас с ним дела, но похоже, что ты искала его не одна.
— О чём ты? — вдруг оживилась девушка, вышедши из своего задумчивого состояния.
— Не знаю точно всей истории, но похоже ты не одна, кто искал его. Незадолго до осады, к нам прибился какой-то законник, чужак, пришедший откуда-то далеко с юга. Он был серьёзно экипирован, повёл в бой отряд наших ребят, говорят дрался с самим Кракеном. Они говорили перед смертью старика, похоже, хорошо знали друг друга. Этот же чужак и сжёг его на костре.
— О чём они говорили?! Куда он отправился?!
— Я не знаю. Никто не знает. Сам Бальтазар искал его, видимо они что-то не поделили. Но этот чужак ушёл с отрядом своих людей и своей частью добычи, и даже наёмники Бальтазара, и никакие другие головорезы, не смогли найти его.
— Мило... Это всё?
После коротких раздумий, чужак утвердительно замотал головой, но очень напрягся, ожидая что вот сейчас с ним и покончат. Девушка медленно зашла ему за спину, и подошла в упор, положив руки на плечи.
— Тебе нравятся мои волосы? — неожиданно спросила она.
— Ч-что? — растеряно спросил мужчина, слегка повернув голову в её сторону, но всё что он мог видеть, это странный символ, пришитый на её военной курточке, в виде красной головы рогатого демона с клыками.
— Волосы! Мои волосы, нравятся тебе? — словно пропела девушка, и наклонила свою голову так, что бы её шелковистые волосы гладили небритые, грубыё щёки этого чужака.
— Да!... Я ещё не встречал девушек, с такими красивыми волосами. Ты и сама очень привлекательная...
— Хорошо. — довольно произнесла девушка. — Ты заслужил свой шанс на жизнь. — сказала она и внезапно ударила чужака в спину, так сильно, что у него сбилось дыхание.
Пользуясь моментом его беспомощности, она наклонила его голову в сторону, и впилась зубами в шею. Он чувствовал, как её зубки разрывают его плоть, она тут же ощутила поток тёплой крови, струящийся в рот, а оттуда глубоко в желудок. Это длилось недолго, девушка насытилась достаточно быстро, и откинула свою жертву в сторону. Чужак был без сознания, но всё ещё дышал, кровотечение не было сильным. Одну за другой, девушка складывала всех семерых змей в горшок с крышкой, и прицепила его к днищу своего рюкзака. Теперь ей нужно было спешить, её лидер ждал важных новостей и разведданных.
Генрих тщательно прижимался к своему укрытию, не прекращал держать под прицелом своей рычажной винтовки цель. Рядом, опираясь спиной на камень, сидела уставшая Лэсси, к её ремню была привязана мёртвая белка. До Литлсити оставалось ещё три-четыре дня пути, но кушать хотелось уже сейчас, поэтому путники несколькими группами отправились на охоту.
— Я бахну! — с заметной радостью прошептал Генрих женщине. — Я попаду! — добавил он. когда она устало посмотрела на него, как на идиота.
— Ты что дурак? — в ответ Генрих с недоумением молча смотрел. — Да если ты "бахнешь" её, от неё ни хрена не останется! Её же блядь разорвёт на самые мелкие кусочки!
— Тем лучше. Не придется разделывать.
— Ты безнадёжен. — произнесла Лэсси с тяжёлым выдохом. — Делай что хочешь. Я устала. Может рейнджер что-то поймает, или малыши.
— Неоднозначно. — прошептал Генрих, продолжая держать практически не двигающуюся игуану на прицеле. Лэсси своим недовольным взглядом дала понять ему, что не поняла этого "тупого" слова, которые он Генрих так любил использовать. — Рейнджер ушёл в разведку, мало вероятно, что ему встретится добыча. А малыши не уйдут дальше от нашего груза, чем метров на двести. При таком радиусе и таракана не найти, так что я так понимаю вся надежда на нас.
— Похер... — опять недовольно пробормотала Лэсси и закрыла глаза.
— Ладно. Я попробую поймать её так. — в ответ блондинка опять устало выдохнула.
Генрих прижимаясь как можно ниже к земле, старался приближаться, не создавая лишнего шума, обходя игуану со стороны её тыла. Первое время, это хорошо у него получалось, но толи он привлёк её шумом, толи она просто повернулась в его сторону, и обнаружив Генриха поплелась своей забавной походкой подальше от человека. Генрих ускорился, и с каждыми несколькими шагами ускорялся всё больше, пока не перешёл на бег, хотя он всё так же продолжал держаться ближе к земле. Игуана так же ускоряла свой ход, периодически что-то крякала, но в сторону преследователя даже не смотрела, словно делала вид, что не замечает его. В какой-то момент Генрих решил перейти на открытый бег, но сделав лишь несколько шагов об что-то зацепился, и болезненно распластался на пыльной земле. Пока он лежал и вставал, и приходил в себя, игуана добежала до основания дома, от которого остались одни руины и само основание, и скрылась в одной из малюсеньких щелей между грудами кирпича. Пока Генрих ругался, стряхивал со своей одежды пыль, Лэсси, всё так же недовольная всем на свете подошла к нему. Она был так раздражена, что даже не смеялась, будучи свидетелем столь забавной картины.
— Ты безнадёжен. — сказала она мотая головой. — Просто мастер засад и скрытности!
— Как будто ты лучше можешь! — грубовато отвечал он, раздосадованный своим провалом.
— Могу! А ты словно вьючный брамин, да ещё в припрыжку поскакал к ней. С таким же успехом мог бы послать ей почту, с предупреждением, что собираешься напасть на неё!
— Раз можешь лучше, так чего не помогла?
— Ты безнадёжен! Конечно могу! Я вообще могу быть невидимой, если захочу! А ещё, меня не застанешь врасплох! Я всегда на чеку!
— Да?! Это так ты оказалась у латиноса в плену? — съязвил Генрих, по расширившимся глазам Лэсси, он понял, что попал в точку.
— Да что ты понимаешь в вождении караванов?! Сидел там у себя в безопасности, ни о чём не думал, только баб топтал! И он меня не пленил! Меня пленили людоеды, отморозки! Он был вместе со мной в плену!
— Как будто мне есть какое-то дело! — продолжал спорить Генрих.
Он хотел ещё что-то сказать, но забыл, что. В начале его отвлёк какой-то шум, а потом яркая вспышка, и он забыл вообще всё, провалился в темноту. Со временем чёрное небытие сменилось множеством разных образов, совершенно логически не связанных друг с другом, он запомнил только последний, это был человек в костюме самурая. Он широко расставил ноги и одновременно согнул их в коленях, при этом самурай перепрыгивал с ноги на ногу, махал мечём, и каждый раз кричал: "Бусидо! Бусидо!Бусидо!". Генрих не успел полностью удивиться, как в какой-то момент шлем самурая исчез, и им оказался чернокожий Уинслет, который внезапно остановился, пристально посмотрел на Генриха, и широко открыв рот, громко-громко закричал. "Ты же сдох!" — успел подумать Генрих, после чего всё это происходящее сильно напугало его, и дёрнувшись Генрих очнулся.
Болела голова, было такое ощущение, что на затылке застыла грязь. Первое время зрение никак не могло сфокусироваться, голова гудела, Генрих ощущал, что его руки и ноги связаны. К нему кто-то подошёл, но Генрих видел лишь размытый, чёрный силуэт, понадобилось ещё время, прежде чем зрение восстановилось. Чёрный силуэт придвинул своё лицо практически вплотную к Генриху. В первое мгновение он не поверил сам себе, подумал, что померещилось, а в следующее он понял, что то, что он видит, правда. Генрих заорал словно безумный, его глаза стали заметно больше, он словно червяк пытался связанный отодвинуться как можно дальше от того, кто над ним наклонился.
— Какого хрена!! — орал Генрих. — Что это за дерьмо?!!
Стоящая над ним личность выпрямилась, и с нескрываемой злостью сказала, своим хрипучим голосом, словно его голосовые связки были обожженным атомным пламенем:
— Ты кого назвал дерьмом, гладкомордый уёбок?!!
Личность очень обиделась, и не дожидаясь ответа Генриха, начала бить его подошвой своего ботинка. Удары не были очень сильными, но всё же болезненными, хотя сейчас Генрих их практически не ощущал, так как был полностью увлечён внешним видом этой личности. Чудище быстро устало избивая Генриха, и продолжая ругаться отошло немного в сторону, где находились ещё такие как оно само.
— Какого хрена?!.. Какого хрена?!.. — продолжал тихо причитать Генрих, осматривая этих ужасных существ.
— Да расслабься ты. — заговорил знакомый ему женский голос. Генрих повернулся в лево от себя, недалеко от него сидела Лэсси, связанная, как и он по рукам и ногам, но упиралась спиной о большой камень. — Никогда ещё не видела, что бы мужик верещал как баба! — сказала она с раздражение и сплюнула.
Генрих несколько раз беззвучно открыл рот, в какой-то момент ему показалось, что это тоже сон.
— Это гули. Мутанты, нелюди. Они когда-то были людьми, но считается, что это у них от радиации такое.
— Гули?.. — переспросил он, а его лицо продолжало выражать непонимание и неверие.
— Полный пиздец! И это ты виноват! Это ты... длинноносый член! — шипела Лэсси, но в её интонации угадывались нотки отчаянья.
— Я.. — хотел было оправдаться Генрих, но опять несколько раз беззвучно открыл рот. — А ты?! — чуть не прикрикнул он. — А ты куда смотрела?!
— Эй! А ну закройте свои пищалки! — наорал на них тот самый гуль, что так любезно поприветствовал Генриха при пробуждении.
— Что вам нужно?!! — нервно кричал Генрих. — Отпустите нас!! Мы ничего вам не сделали!!
— Закрой рот, придурок!.. — тихо прошипела Лэсси.
Недовольные гули молча смотрела на пленников, им не нравилось их поведение.
— Зачем вы пленили нас?! Отпустите!! — психовал Генрих и безрезультатно пытался разорвать свои верёвки.
Гуль быстрыми шагами вновь подошёл к пленникам, на этот раз у него в руках пыла деревянная палка.
— Нет! Нет! Что ты делаешь?! — затараторил Генрих, но гуль беспощадно начал наносить удары.
— Закрой рот! Закрой рот! — кричал гуль с каждым ударом, но вновь быстро устал, и с тяжёлой отдышкой отошёл от стонущего Генриха. — Твоя потаскуха поумнее будет!
— Я не потаскуха!! Не смей так меня!.. — она не успела договорить, как гуль быстро подошёл, и выдал ей крепкий подзатыльник. Лэсси простонала, но затихла.
— Какого хера! — кричал гуль сквозь отдышку, некоторые из его товарищей посмеивались. — Какие-то ебанутые гладкомордые нам попались!
— Смотри не убей его! — прокричал один из гулей. — И не покалечь, я не буду его тащить, пусть своим ходом идёт! — прокричал другой.
— Я вас знаю... — тихонько пролепетала Лэсси. — Ты же Гнилой, верно?
Лицо гуля исказила злоба, и он ногой ударил Лэсси несколько раз по ноге.
— Как ты меня назвала?! Ты, гладкомордая потаскуха! Это такие горделивые твари как ты в своих сраных городишках так называют меня! Запомни шлюха, меня зовут Адский Воин! Поняла?! АДСКИЙ ВОИН!! — кричал он Лэсси прямо в лицо, при этом обильно выделяя слюну.
Гнилой с широко выпяченной грудью направился обратно к огню, но не успел пройти и пол пути, как услышав слова Генриха вновь остановился.
— Эти зомби, они что собираются нас съесть? — старался шёпотом спросить Генрих, но гуль хорошо его расслышал.
— Что?! Ты кого назвал зомби, сука?! — после этих слов Гнилого, многие из гулей так же встали, оторвавшись от своих мелких дел. Гнилой вновь принялся избивать Генриха, но с каждым разом гуль уставал всё больше. — Имей хоть немного почтения, ублюдок!! Я научу тебя, гладкомордый уёбок, уважать нас!!
— Бей его Воин! Хуярь эту суку! Отбей ему все внутренности! — прикрикивали товарищи Гнилого.
Выдохшийся Гнилой постоял немного, опираясь о колени, после чего махнул рукой в сторону пленников, плюнул, и ушёл. Когда боль в теле Генриха относительно затихла, и он посмотрел на Лэсси, она тихо зашипела на него:
— Придурок! Я сказала гули!
— Какая на хрен разница?!
— Гули! Перестань нести ерунду и вести себя как баба! Блядь! — пропищала Лэсси. — Будь проклят тот день, когда я связалась с вами! С таким придурком и идиотом как ты!
Лэсси отвернулась, от обиды за происходящее ей хотелось кричать и кидаться проклятьями во все стороны, так что бы этот мир разорвало на части, но беспомощная, в результате она едва ли могла сдержать слёзы.
— Кто это такие? — продолжал шептать Генрих, не обращая внимания на истерику женщины. — Чего им от нас нужно?
— Да никто! — выпалила негромко Лэсси. — Ещё одни выродки в Пустошах! Это обычная банда гулей. А этот Гнилой, их главарь. Обычные бандиты. Посмотри на них.
Генрих на этот раз внимательно осмотрел своих пленителей, хотя от их вида его лицо продолжало кривиться. Эти изувеченные существа на вид казались такими хрупкими и оборванными. Если люди носили свою броню, сделанную в кустарных условиях, или из различных частей довоенной и современной экипировки, то гули были одеты в обноски и разные части этой самодельной брони. Иногда в ней использовался металл из разогнутых консервных банок, части покрышек, плотные ткани, и даже древесина, или даже телефонные справочники. Всё это было небрежно скреплено изолентой или проволокой между собой и было больше похоже на рваные обноски. Оружие их так же в основном было самым паршивым, и не очень умело сделанным, какое только имело место быть в Пустошах.
— Видишь. — продолжала Лэсси. — У них не мало добычи, видимо ограбили кого-то из идущих в Лилсити. Но они трусливые и слабые, если и нападают, то при большом численном перевесе, или на слабых и раненных.
— Что теперь? Эти тоже нас в рабство хотят продать?
— Нет. Нас с тобой ждёт разная судьба, и я даже не знаю, кому из нас повезёт больше.
— Что значит кому больше?..
— Тебя со временем зарежут и съедят. А меня... будут использовать, пока я им не надоем...
— Что? — не мог поверить Генрих. — Съедят? Чёрт!!
— Только не ной, как баба! Нужно что-то придумать.
— Баба?! — продолжал ныть Генрих. — Ты так говоришь, вроде мы в одном положении! Меня значит съедят, а ты отделаешься лёгким испугом и удовольствием?! Так?!
— Что?! — вновь вспылила Лэсси. — Лёгким блядь испугом, и мать его "удовольствием"?! Ты хоть слышишь, что говоришь?! Ты их видел?! Да я лучше сдохну, чем позволю этому гнилому мясу к себе прикоснуться!
Генрих перевернулся на спину, утопая взором в глубинах голубого неба.
— Подумаешь. Ты женщина. Они не возьмут с тебя ничего такого, что бы было для тебя не свойственным, или не природным.
Лэсси хотела как-то ответить Генриху, но была так поражена его словами, что только открыла рот в молчании.
— Знаешь что? — сказала она через десяток секунд. — Иди на хуй, Генрих! — и отвернулась в другую сторону.
