Она знала, что не могла этого делать. Не могла проводить столько времени с любимым человеком. Потому что он не позволил бы ей этого. Потому что изолировал ее от своего окружения. Защищая ее, да. И все-таки.
Но она не могла быть и со сверстниками. С людьми, с которыми, вроде бы, у нее имелись общие интересы. Агния боялась сказать что-то не то, спросить, выдать. Она даже не хотела обсуждать с ними что-то, потому что все остальное просто потеряло для нее значение.
О чем сегодня Стас спрашивал Агнию? О голосе? О пении?
А что вспомнила она? О Вячеславе.
Он стал всем, ее миром и вселенной в эти дни. Даже голос, пение, которым Агния горела с детства, дар, которым всегда гордилась, пусть и не кичась — сейчас утратили для нее свое значение и перестали вызывать интерес. Все стало бесцветным и пустым в ее представлении, все, кроме Боруцкого.
Даже церковь в эти дни Агния перестала посещать.
Зачем ей другая одежда? Куда она будет в ней ходить?
Последние недели, начиная с того дня, когда увидела Вячеслава в бильярдной с другой, она старалась обратить его внимание на себя. Отчаянно, прилагая все свои усилия только к этой цели. С тех же пор, когда у них начались отношения, Агния и вовсе забыла обо всем другом. Так и бросив выбранную блузу на полу, Агния вышла вчера из того бутика и молча села рядом с Вовой на одну из скамеек, стоящих в проходе. По бокам этих скамеек были установлены высокие искусственные деревья: где пластиковые пальмы, где рябины или вишни, и это создавало какую-то иллюзию отгороженности от остальных посетителей и покупателей центра.
Вова пытался выяснить, почему Агния вернулась и закончила ли она свои покупки? Потом, не добившись ответа, начал встревоженно тормошить, просто стараясь выяснить, что с ней?
Агния отделалась вялым объяснением, что это последствия ее необдуманного донорства, и она чувствует себя разбитой.
Вова тут же вытащил у нее из кармана одну из сотен, что сам ей дал, и куда-то пропал. Правда не было парня каких-то две-три минуты, которые Агния провела на этом же месте, бездумно рассматривая свои руки. А когда парень вернулся, то сунул ей в руки какой-то пирожок и шоколадку. Оказывается: "Вячеслав Генрихович велел ему следить и если че, позаботиться о еде, правда, Вова то думал, что они домой сразу...".
Агнию это развеселило и немного отвлекло от слишком уж глубокой оглушенности, что вдруг накатила. Шоколад она взяла, пирожок разрешила съесть самому Владимиру, поскольку, если честно, еще и не очень проголодалась после обеда, который Вячек заставил ее съесть. И отломив кусок плитки, начала думать уже о другом.
У нее было куда носить одежду. Любую. С Вячеславом или без него. Хоть джинсы со свитерами, как сейчас, потому что удобно, хоть что другое, на выбор, что пожелает купить. Разве Агния не должна постоянно посещать консерваторию? А она и так уже столько пропустила за эти дни, что придется отрабатывать. Да и другие концерты будут, на которые с одногруппниками или той же Аней можно будет пойти. Или те, которые в консерватории регулярно устраивали среди учащихся. И, в конце концов, Агния может просто погулять по городу, и кто сказал, что она не может надеть для этого красивое платье или блузу с юбкой? Без особой причины, для своего удовольствия. Ведь на самом деле, она любила платья. Просто удобней было вечерами добираться из ресторана в джинсах, вот и привыкла за полтора года. Но теперь она может это изменить.
Хотя, разумеется, желание понравится Вячеславу так или иначе доминировало в этом стремлении обновить гардероб. Однако теперь она учитывала и другие причины.
В общем, в том числе и по этим причинам, Агния и пошла выбирать ночную сорочку. Выбрала, купила. Долго колебалась, смущенная предлагаемым выбором между этой и куда более откровенной: черной, с кружевом. И все же не решилась так однозначно обозначить свое стремление стать самой соблазнительной и искушенной для него. Да и не ощущала Агния себя таковой. Правда, судя по реакции Вячека, соблазнить ей все-таки его удалось, и покупка явно оказалась удачной.
Агния невольно улыбнулась, ощущая удовольствие внутри от воспоминаний об этой ночи. То есть, о той ее части, которая предшествовала разговору. Это было так замечательно, несмотря на то, что проснулась Агния ночью с чувством одиночества и страха, словно от какого-то толчка. И едва ли не с отчаянием увидела, что Вячеслав, похоже, собирался уходить так и не разбудив ее. Почему-то не желал остаться, как делал все предыдущие ночи. Но ведь передумал же? Может, не последнюю роль в этом сыграло и ее стремление измениться?
Сегодня же, после консерватории и посещения церкви, она планировала вернуться в магазин, чтобы продолжить эти изменения. Если, конечно, сил хватит и она не уснет на парах. Потому как сейчас ей только этого и хотелось: остаться дома и просто спать. Но ведь именно против этого она вчера и спорила с Вячеславом. Или нет?
М-да, не так все просто, все-таки.
Она уперлась двумя руками в раковину и, так и не выключив воду, глубоко вдохнула, подавляя новый зевок.
— Спать хочешь?
Наверное, звук льющейся воды заглушил его шаги. Агния не услышала приближения Вячека, только ощутила, как его руки легли ей на плечи. Пальцы прошлись по коже, поглаживая, и сжались, надавив. Вячеслав притянул ее к себе. А она повернулась и прижалась щекой к его груди:
— Хочу, — честно признала Агния.
А еще ей хотелось снова попросить не сердиться на нее. И понять. И провести весь день с ней. Но она ничего из этого не сказала.
— Так ляг и выспись, — хмыкнул Вячеслав, гладя ее щеку тыльной поверхностью костяшек пальцев.
— Не могу, мне и так надо много отрабатывать. Уже замечание получила. Так и отчислить могут.
— Думаю, это легко утрясти, — Вячек усмехнулся, когда она закрыла глаза и в очередной раз зевнула. — Вряд ли твой деканат откажется от материальной помощи за некоторое послабление режима.
— Вячек! — Агния заставила себя открыть глаза и хмуро посмотрела на него.
Он ответил спокойным и насмешливым взглядом.
— Че глазами стреляешь? Все равно это решать надо будет, если с пением твоим все заладится. И потом, на кой хер ты в консерватории своей спать будешь на лекциях, если это дома удобней делать?
— Дома, конечно удобней, согласилась она. — Может, приезжай раньше сегодня? Тогда я высплюсь, — не глядя ему в глаза предложила Агния. — А сегодня я пойду на занятия, — надеясь, что сумела выдержать голос с достаточно ровной и твердой интонацией, возразила она на его вариант.
— Тогда иди, завтракай, — не особо довольный, Вячеслав протянул руку, выключив воду, и подтолкнул саму Агнию в сторону двери. По поводу ее предложения она ответа не услышала.
— Не успею уже. Там куплю, — возразила она, тем не менее, покорно выйдя в коридор и на ходу поправляя халат, сползающий с плеча. Все-таки в пижаме было гораздо удобней. И теплее.
— Не поешь — не выйдешь из дому, — как-то так, "ненавязчиво" заметил Вячеслав, проходя мимо. — Нечего было своей кровью разбрасываться, — добавил он, глянув на нее так, что Агния не успела и не смогла уже возмутиться. — Чай стынет, — отвернувшись от нее, Вячек зашел в кухню
К тому же поняла, что любые возражения окажутся бессмысленными.
— Бусинка, ты передумала? — Боров оперся о стену около входных дверей и вертел в пальцах зажигалку, ожидая, пока его девочка закончит собираться.
Не то, чтоб он торопился куда-то. В восемь утра у Вячеслава никаких особых забот не имелось. Разве что уговорить свою малышку вернуться с ним в кровать. Но она сегодня, похоже, упорно решила себя мучить и ни в какую не соглашалась. Потому, вероятно, придется уладить другое дело, нарисовавшееся вчера ночью после разговора с Агнией.
— Решила остаться и доспать? — снова поинтересовался он у пустого коридора, глянув на часы.
Агния обычно одевалась быстро. Вот он и обулся, привыкнув, что на сборы уходило не больше десяти минут, но сейчас дело по ходу затягивалось. Оставалось ждать и размышлять о ее замечании о том, что он мог бы и раньше приезжать. Да уж, а Вячеслав считал, что и так примелькался ей, насев так, что проходу не давал.
— Нет, я уже, — все-таки тихо отозвалась Бусинка, выйдя из комнаты.
Прошла мимо, не подняв головы и начала обуваться. Все еще ни разу не глянув в сторону Вячеслава. Зато он вот смотрел очень внимательно. Даже зажигалку спрятал, хоть курить припекло сильнее, чем пять минут назад, и выпрямился, оттолкнувшись от стены.
— У вас сегодня гулянка какая-то в консерватории? — поинтересовался он, осматривая ее от макушки до ступней, и точно зная, что она ни о чем таком не рассказывала.
Ну, так и есть. То самое платье, в котором она с ним Новый год встречала. И волосы. Бусинка их не заплела, вопреки своей привычке. Так и оставила свободными прядями. Отчего у Вячеслава, как и обычно, руки сами к ним полезли.
— Нет, — Агния потянулась к куртке.
Вячеслав перехватил ее руку, потянул, заставив малышку обернуться, и оценил вид спереди. Блин. Чет ему не хотелось ее в консерваторию отпускать. И столько в памяти промелькнуло, пока он ее осматривал. Хорошего. И все же.
— Это ты для церкви так оделась? — толкнул он очередное предположение.
Обнял малышку и сам снял куртку Бусинки с вешалки за ее спиной, все еще ожидая ответа.
— Просто, захотелось, — пожала Агния плечами, стрельнув в него глазами сквозь ресницы. А взгляд какой-то неуверенный и настороженный.
Вячеслав нахмурился, но Бусинка не дала ему возможности еще что-то спросить, выскочила с сумкой за двери:
— Я опоздаю. Пошли? — обернулась она уже с лестничной площадки.
— Сюда иди, — Вячеслав поманил ее пальцами, велев подойти назад. Присмотрелся. И хмыкнул, решив не мучить малышку, хоть и не смог пока понять, какого лешего она дергается. — Где соседка твоя, кстати. Я ее за эти дни ни разу не видел? — закутывая Бусинку в куртку, которая так и осталась у него в руках, уточнил Боров, поглядывая по сторонам.
— Алина Дмитриевна? Она опять к сыну уехала, — затараторила Агния. — У нее со здоровьем проблемы начались. Ее часто зимой суставы беспокоят. А у сына в том городе врачи знакомые. И лечение проводят, и путевку в санаторий помогают получить.
— Ясно, — кивнув, Вячеслав подтолкнул Агнию к лестнице, продолжа присматриваться к своей малышке.
Приглядывался он к ней и по дороге. Причем, ловил себя на том, что чаще всего смотрит на колени, обтянутые тонкими капроновыми колготами. И это капец как отвлекало от дороги, и совсем не помогало понять, почему малышка вся на стреме. Но глаза Вячеслава, как приклеенные, все время тянуло вниз на это не особо привычное зрелище. Так и хотелось коснуться рукой, погладить эти колени каждый раз, как переключал скорость. И, чего уж таить, не удержался, пару раз таки поддался этому искушению. И совсем уж не сдерживался, дорвавшись до нее, когда припарковался неподалеку от консерватории.
Ее волосы, теплые губы, фигура, которую платье ни фига не прятало, ее ноги, обхватившие его бедра, когда он в процессе "прощального" поцелуя, просто пересадил Бусинку с сидения к себе на колени. Да. Вячеславу вообще не хотелось ее никуда сейчас отпускать. Но он еще помнил, как держал ее на руках ночью после разговора. И мокрые дорожки ее слез на своей шее помнил. Потому где-то откопал в себе силы отпустить Бусинку, а не развернуть машину и увезти ее назад. Или просто взять прямо тут, так вдруг в голову ударило.
Малышку проняло не меньше, он по глазам видел. И не без некоторой доли самодовольства наблюдал, как неохотно она все-таки выбралась из машины, бормоча, что ей "надо в консерваторию. Очень надо. Обязательно". Кого Агния убеждала, Вячеслав не уточнял. Точно не его.
Только дождавшись, когда Бусинка зашла внутрь здания, он снова завел машину и тронулся с места, зная, что через десять минут подъедет Лысый. А Вячеславу еще надо было со священником тем потолковать до того, как Агния пойдет в свою церковь.
Глава 28
Отец Игорь внимательно смотрел на девушку, которая сейчас стояла перед иконой и, похоже, тихо молилась, судя по беззвучно двигающимся губам. Агния сейчас одна находилась в зале. В помещении стояла почти звенящая тишина, в которой отчетливо слышалось тихое потрескивание свечей, но слов молитвы девушки слышно не было. Хотя он и не пытался их услышать. Просто стоял в проходе, смотрел на Агнию, а видел перед глазами другого человека.
Вячеслав Боруцкий приехал к нему утром. Игорь еще службу служил. Елена Петровна ждала его, чтобы сразу предупредить о "посетителе". Впрочем, едва глянув в глаза этому посетителю, отец Игорь понял, что тот не исповедоваться пришел, и не наставлений просить. Хотя, он и не ждал подобного. Более того, даже был рад, что ему не пришлось самому искать Боруцкого.
Агния не появлялась в церкви больше двух недель. А отец Игорь искренне беспокоился о судьбе этого ребенка. Как и о всей своей пастве. И все же этой девочке выпало немало испытаний за не такой уж и долгий жизненный путь. Он беспокоился о ней с того момента, как Агния впервые принесла деньги, понимая, что не может девочка-подросток, не относящаяся к слишком уж обеспеченному слою населения, по словам Елены Петровны, правомерным способом получить такую сумму. Когда же Игорь увидел, за кого Агния просила молиться, беспокойство о ее судьбе усилилось во сто крат. Оказалось не так и сложно узнать, кто же такой этот "Вячеслав Генрихович". Пусть церковь занималась душами людей, но и о их мирских заботах — священникам следовало знать. Но вот насколько хорошо сама Агния знала, о ком просила? Этого отец Игорь не смог пока окончательно выяснить. А в ее ответах о "крестном" ... сомневался.
Он не думал, что Агния сознательно и обдуманно лгала ему. Скорее, в силу своей наивности и неопытности, девочка попала под влияние этого человека, так до конца и не понимая, кто же он такой. И пыталась защитить Боруцкого. Игорь действительно волновался о ребенке после той сцены в холле церкви. Тем более теперь, зная, какое положение в городе уже не один год удерживает этот человек.
И вот Боруцкий пришел сам. Не совсем ожидаемо. Но пути Господа неведомы даже слуге Его, а это была настоящая возможность узнать, что с Агнией и куда пропала девочка.
Боруцкий ждал его в одном из подсобных помещений. Когда Игорь зашел в комнату, посетитель стоял около окна, опершись о стену. И лицом к двери, вроде, а свет падал так, что попытаешься рассмотреть — только без толку ослепнешь. Хороший ход для навязывания своей игры. Скользнув взглядом по мужчине, Игорь осмотрелся и прошел глубже в комнату, став под иным углом к Боруцкому и окну:
— Как дела у Агнии? Девочка не заболела?
Он был готов к тому, что ему скажут не лезть не в свое дело и забыть о том, что вообще видел здесь ребенка. И даже приготовил аргументы, чтобы, с Божьей помощью, попытаться как-то ей помочь. Ведь помнил, каким бешеным выглядел этот мужчина, застав здесь Агнию.
Но Боруцкий сделал вид, что не услышал его:
— Девочка сегодня придет, вы ее тут трогать не будете, на мозги капать прекратите. Узнаю, что опять ее деньги тяните... Что в рясе, что без — один бес, у всех за душой грешки есть...Достану.
