Пока природа брала своё, захватчики не унимались. Горбатого только могила исправит! На Любанском направлении гитлеровцы предприняли новую попытку закрыть вдоль железной дороги Веймарн — Чудово горловину прорыва группы Привалова к Любани. 210-й кавполк Прокопенко легко отбил атаку, убив 20 и ранив 50 оккупантов. Следующую атаку подлецы повели силами до 800 человек. Эта группа просочилась в стык между эскадронами 210-го и 205-го кавполков. Одновременно 'группа фон Франциуса' снова атаковала всей массой 'по-мясному' вдоль железной дороги. 205-й кавполк вынужденно отошёл на 1,5-2 километров к западу, где атакующих остановил. Ударная группа капитана Прокопенко в составе 3-х эскадронов начала обходной маневр, заходя во фланг и пытаясь отрезать 'группу фон Франциуса' по линии железной дороги. Неудачно. Потеряв за час боя более 120 солдат убитыми и ранеными, фон Франциус отступил. Смертью храбрых пал 37-летний батальонный комиссар Мазнев, 36-летний политрук Вдовыдченко, 41-летний командир сабельного взвода младший лейтенант Симанов. Затем пришёл черёд конников занимать свои оставленные рубежи...
В ночь на 23 февраля ВВС Волховского фронта привычно бомбардировали войска оккупантов на Любанском направлении: Любань, Кирково, дороги на Чудово и Любань. На южном фасе Волховского плацдарма бомбили Любцы, Земтицы, Подберезье, Долгово. Всего произведено 293 боевых вылетов. Уничтожено 4 грузовика, разбит железнодорожный состав на станции Любань, взорван склад боеприпасов, разрушено и сожжено до 300 строений. Уничтожена минбатарея, две зенитных точки, прожектор. Наблюдались очаги пожаров в пунктах бомбардирования.
При бомбёжке Любани отличился замкомэска-2 лейтенант Вийк из 658-го лёгкого бомбардировочного авиаполка. Поднявшись на километровую высоту, он выключил двигатель своего Р-зет и бесшумно спланировал до высоты 400 метров, после чего сбросил на пристанционные склады четыре 100-килограммовые бомбы. Под грохот рвущихся в огненном шаре запасов снарядов 'группы фон Бассе' он развернулся и уже под обстрелом ушёл на бреющем. Только за городом, удалившись от прожекторов и зениток, Вийк включил двигатель и начала набор высоты.
Следом за Вийком в чрезвычайно сложных метеоусловиях выполнил налёт на станцию Любань экипаж Мотненко из того же авиаполка. Под утро густо сыпал снег, почти полностью скрывая границы взлётного поля. Температура минус 20 градусов Цельсия. Видимости горизонта нет. Высота облачности всего 200 метров, стрелка компаса мечется как сумасшедшая, авиагоризонт запаздывает с показаниями. Мотненко почти вслепую обошёл Любань и появился с запада. Подлецы поняли в чём дело только когда на эшелон с боеприпасами стали падать 100-килограммовые бомбы. Эшелон сошёл с рельс. Подлецы открыли бешеный зенитный огонь, но поздно, герой 'горкой' ушёл в облака. Ищи ветра в поле. Эшелон с боеприпасами как корова языком слизала, только салют несколько часов разлетался под небом с грохотом и свистом. Так отметили 24-ю годовщину Красной Армии советские авиаторы.
Свирепствовал мороз. Пурга. Не участвующие в прорыве на Любань войска Клыкова перешли к обороне. Юго-восточнее Красной Горки 24-й стрелковая бригада полковника Девятова освободила Дубовое, выбив оттуда части 'группы фон Боссе'. Теперь перед ними 'линия Линдеманна' у Заречья и Коровьего Ручья.
По случаю годовщины рождения Красной Армии трудящиеся Сибири прислали воинам 2-й Ударной армии к празднику подарки — печенье, конфеты, носки, варежки, кисеты, конверты, блокноты, носовые платки. Во многие пакеты вложены поздравительные письма отдельных людей, школьных классов, трудовых коллективов. Везде один и тот же смысл: 'Спасибо Вам, наши героические защитники! Бейте крепко ненавистную фашистскую гадину!' Большая часть 'ударармейцев' получила подарочный паёк: пачку папирос 'Прибой', спички, пачку галет 'Военный поход', кулёк конфет 'Раковая шейка', шоколадный батончик с начинкой или другой шоколад. Ну и конечно наркомовские 100 грамм. Большие партии валенок в качестве помощи прислали на фронт независимое государство Тува и братская Монголия.
Множество писем получила 87-я кавдивизия Трантина. Комдиву Трантину как раз исполнилось 44 года, и он устроил 'званый обед' с приглашением командования полков. Подлецы же в течении всего дня вели яростный арт-миномётный обстрел, проводили атаки. Жизнь рабочим и крестьянам на 1/6 части земной суши капиталистические полчища испоганили, испоганить праздник им в радость. Разведгруппа 87-й кавдивизии из 11 бойцов лейтенанта Завгороднего на дороге Каменка — Кудрово уничтожила 30 фашистов из 9-й и 10-й рот 183-го пехотного полка, несколько лошадей, взяла 'языка'. Завгородний получил ранение в руку.
Из-за задержек с доставкой боеприпасов для артиллерии, большая нагрузка при отражении атак оккупантов легла на авиацию. В районе деревни Сенная Кересть лётчики 2-го гвардейского истребительного авиаполка нанесли штурмовые удары по атакующей со стороны Чудово 'группе Хеннике'. Каждый лётчик совершил по четыре захода в непосредственной близости от обороняющихся советских войск. Они сразу же сообщили о блестяще проведённой штурмовке и выразили восхищение действиями лётчиков. Подавлена артиллерия и миномётные батареи, убито более 100 фашистов. Затем Спасскую Полисть, Трегубово, Малое Опочивалово подвергли штурмовым ударам 6 штурмовиков Ил-2 из 218-го штурмового авиаполка Сапогова под прикрытием звена истребителей 41-го истребительного авиаполка Ершова. Уничтожено зенитное орудие, 7 ДЗОТов и блиндажей, 6 грузовиков, 2 легковые машины, 6 повозок, взорван склад горючего, убито около 100 солдат, поражены другие цели. Сорван налёт пикировщиков Luftwaffe на позиции 377-й стрелковой дивизии.
8 бомбардировщиков Пе-2 из 35-й бомбардировочного авиаполка Сухаребрикова нанесли бомбовый удар по позициям артиллерии у Глушицы. Убито и ранено около 150 оккупантов, взорвано два склада боеприпасов, уничтожено и повреждено 6 гаубиц, два зенитных пулемёта, 4 тягача, 6 грузовиков, вызван пожар. И так далее...
Четвёртой битвой после Московской, Ростовской, Тихвинской, которую проиграл Wehrmacht на советско-германском фронте, стала зимой 1941-1942 годов битва против советских партизан. Не стала исключением Ленинградская область. В начале 1942 года, когда войска Волховского фронта перешли в наступление, в полосе насчитывалось около 20 партизанских отрядов — 10 рейдовых и столько же местных. Воевалось партизанам тяжело. В конце января при попытке перейти статичную линию фронта в Киришском районе понёс потери 70-й партизанский отряд, а его командир, студент Ленинградского госуниверситета Дорофеев, получил смертельное ранение. Серьёзно пострадали другие отряды. После глубокого вклинения 2-й Ударной армии в оборону группы армий 'Север' переброска в тыл оккупантам новых партизанских пошла легче. Представителем Ленинградского штаба партизанского движения ЛШПД при 2-й Ударной армии назначен Шевердалкин.
В праздничный день партизанский 'взвод' Григорьева из партизанского 'батальона' Туваловича взяли Любань 'в осаду'. 'Батальон' Туваловича состоял из 14 отрядов, всего около 200 человек. Он перешёл линию фронта во второй половине февраля с задачей совершать диверсии на железных, шоссейных, просёлочных дорогах в Мгинском и Тосненском районах в полосе наступления 2-й Ударной армии, чтобы затруднять оккупантам маневр резервами.
Перед отправкой в тыл врага Тувалович и его комиссар получили последние наставления от члена Военного совета Волховского фронта армейского комиссара I ранга Запорожца и начальника разведотдела армии полковника Василенко. В лесу у деревни Новая Кересть на КП с ними разговаривал о будущем взаимодействии и командарм Клыков.
Комфорта Мерецков внимательно относился к снабжению партизан. Командуя войсками во время Финского похода Красной Армии зимой 1939-1940 годов, он хорошо запомнил возможности финской тактики 'мотти'. Поэтому Мерецков предоставлял партизанам первоклассное вооружение, продукты питания, обмундирование, химические грелки. В отряды партизан Волховский фронт передавались разведчики, подрывники, радисты и медработники; командирам и политработникам партизанских отрядов присваивались воинские звания, партизан награждали орденами и медалями. Фактически партизаны являлись войсками специального назначения Красной Армии. Раз за разом партизаны Туваловича подрывали железную дорогу Ленинград — Чудово у станции Жары и Померанье, где перемещались резервы и поезда снабжения группировки Линдеманна у Любани.
Партизаны Туваловича взорвали 6-метровый мост на шоссе у деревни Болотница в 4-х километрах от Любани. Ремонт моста требовал не менее двух суток. Во время боя у моста убито 10 оккупантов и их прислужников. Погиб партизан Гамулин. При отходе партизаны вырезали 500 метров многожильной линии связи. Одновременно партизаны Туваловича подорвали в четырёх местах рельсы на обеих колеях на железнодорожном перегоне Тосно — Любань. Взорвали стрелки и будку у стрелок вместе с 5 оккупантами. Своих потерь не имели. Там же на шоссе заложено несколько фугасов трёхсуточного действия для вывода шоссе из строя на этот строк. В одном месте шоссе взорвали, сделав воронку радиусом 2,5 и глубиной 1,5 метра. Южнее взорвали дорогу из металлического аэродромного покрытия. Там же перерезали 4 линии связи. В районе деревни Никитинской разгромили гараж. Уничтожено 8 различных машин, убито 7 немцев и 5 предателей. Захвачены документы, оружие. Своих потерь нет.
Партизаны провели ещё несколько нападений на оккупантов в пригородах Любани. В результате оккупанты, у которых в тылу и так-то царил полный бардак из-за выполнения приказа 'Вперёд', паниковали и гнали резервы в мороз пешим маршем по параллельному шоссе колонному пути, снаряды везли на санях, горючее на грузовиках.
Не сидели сложа руки и другие партизанские отряды. Владея на оккупированной территории инициативой, несмотря на огромные трудности борьбы и смертельный риск, Ленинградские партизаны наносили оккупантам чувствительные удары там, где их не ждали. К концу февраля 1942 года в тылу группы армий 'Север' партизаны уничтожили около 8500 солдат и офицеров, 70 взяли в плен, разгромили 4 штаба соединений и крупных частей, вывели из строя 45 самолётов, 62 танка и бронемашины, 1000 различных автомашин с грузом и войсками, взорвали 65 складов с боеприпасами, горючим и военным имуществом, пустили под откос 55 поездов, в результате чего разбилось свыше 350 вагонов с солдатами и техникой, совершили 5 налётов на крупные железнодорожные станции, взорвали 195 железнодорожных и шоссейных мостов, разрушили 9 радио и телефонных станций. Так спасали Ленинград!
Маршал Советского Союза Ворошилов принял решение наблюдать за ходом наступления на Любань группы Привалова из деревни Дубовик, где расположился штаб кавкорпуса Гусева и штаб 366-й стрелковой дивизии Буланова. Клыков находился на ВПУ армии в Огорели. Ворошилов отправился в Дубовик из Новой Керести на танкетке Т-20 'Комсомолец'. По дороге Ворошилов и Мерецков заехали во Вдицко, где в 20 километрах от передовой размещался 364-й полевой передвижной хирургический госпиталь. Здесь маршал Советского Союза и близкий товарищ Сталина разговаривал с медиками, ранеными. В это время батарея 37-миллиметровых зенитных пушек сбила над Вдицко бомбардировщик Heinkel He 111. Было отчетливо видно, как зашедший в пике бомбардировщик вдруг вздрогнул и, оставляя дымный след, рухнул в болото. Двое подлецов упали с самолётом, четырёх взяли в плен, у пятого не раскрылся парашют. Лётчики вели себя нагло, кричали как пьяные: 'Рус капут! Сталин капут!'. Одному, самому буйному, пока тащили по снегу, 'особисты' самому сделали 'капут'. В этом же районе недавно в неравном бою советский истребитель сбил два фашистских самолёта, а несколько дней назад бойцы наблюдали с земли, как в бою 'худые' сбили советский разведчик. Охваченный огнём самолёт ЛаГГ-3 промелькнул над болотом и рухнул где-то в торфяное поле. Лётчик выпрыгнул с парашютом. А в небе кружил и делал всё новые развороты фашистский самолёт. Стервятник всё строчил и строчил короткими очередями по советскому герою, который спускался на парашюте. Такие они, стервятники Геринга...
В этот день забитую поездами с пополнением и снабжением станцию Любань впервые обстреляла советская артиллерия дальнего действия со стороны Красной Горки. Вечером 14 пикировщиков Ju 87 засыпали Вдицко бомбами. Какой-то агент Abwehrtruppe 1 из числа местного населения или из штаба 2-й Ударной армии смог сообщить своим подлым работодателям о приезде члена Ставки Верховного Главнокомандования. К счастью Ворошилов к тому моменту уже поехал осмотреть госпиталь...
Морозный и вьюжный вечер. Колючий ветер пронизывал насквозь, бил в лицо крупными и острыми льдинками. Тая, они оставляли на губах неприятный болотный привкус.
— Гиблые места! И воздух здесь тяжёлый! Одно слово — болото! — сказал Ворошилов следующему за ним Мерецкову.
— Летом-то как они здесь живут? Не пойму! Комарья, поди, полно и гнуса разного! — ответил комфорта.
Преодолев снежные заносы и сильные порывы ветра, они дошли до одной из госпитальных землянок. Назвавшись часовому, прошли внутрь вместе с клубами мороза. В землянке тепло и просторно. Бревенчатая кровля на столбах из толстых сосновых стволов. Посреди буржуйка. Возле неё стол из тонких берёзок. Вдоль стен топчаны с ранеными командирами. Края обширной земляки теряются во мраке.
Сидящий за столом с трубкой пожилой старшина с забинтованной головой и ватной подушечкой на месте одного глаза, и как будто однорукий, выронил трубку и быстро встал из-за стола. Накинутый полушубок упал. Пришедший в гости красноармеец тоже застыл как вкопанный, увидев шитые настоящим золотом маршальские звёзды в петлицах и сияющие золотые пуговицы с гербами Советского Союза.
Ворошилов прошёл к столу, снял папаху из седого каракуля, сел и, посмотрев на старшину, весело произнёс:
— Ну, что старшина, чаем угостишь?
Мерецков движением лобастой головы указал красноармейцу на дверь, давая понять, что тому нужно покинуть блиндаж. Этот жест Ворошилов заметил.
— Чего это ты там, Кирилл Афанасьевич, головой дёргаешь? Контузило что ли? — пошутил Ворошилов, оглядываясь. — Садись, старшина. И ты садись, — предложил он Мерецкову, — чего столбами-то стоять. Ты, старшина, тоже конник? Фамилия?
— Старшина Зуев из 244-го кавалерийского полка 87-й кавалерийской дивизии.
— А вторая рука где?
— Под фуфайкой, товарищ маршал. Ранение небольшое.
— Сильно небольшое?
— Да, так, навылет!
— А что не эвакуировали?
— Да я кисет с махоркой к ране приложил, потом сестричка обработала. Всё уже почти и зажило.
— Какой такой кисет с махоркой?
— Да, обыкновенный, товарищ маршал. Кисет с махоркой. Дело-то обычное. Бой. Много фрицы ДЗОТов понаделали. Мы вчера их атаковали. Меня зацепило. Ну, я кисетом рану придавил.
— Помогло?
— Помогло! Верное средство! Бывало дрова рубишь или плотничаешь, поранишься случаем, так махрой залепишь, быстро заживает.
— Ну, да? А немец-то, сильно бьёт?
