"Историки искусства искренне восхищаются некоторыми шедев-рами, признают высокое мастерство ремесленников и хороший вкус этрусков, бросивших вызов грекам, но именно качество этрусского ис-кусства является основной причиной его критики. Будь изделия этрус-ков сопоставимы с работами их италийских соседей, критика была бы менее суровой, но уровень этрусского искусства таков, что изучать его следует наряду с искусством Греции. То, что этруски копировали грече-ские стили, может расцениваться как положительно, так и негативно. К проникающим извне культурным течениям этруски прибавили свои тра-диции, опыт, национальный характер; можно сказать, что основой этрусского искусства было смешение чужеземных и национальных сти-лей. Подобное заимствование, однако, таило в себе опасность. Этрус-ское искусство, следовавшее греческим стилям, но не имевшее интел-лектуального и исторического стимула, вдохновлявшего греческих творцов, было лишено единства. В отличие от греческого искусства здесь нет золотой середины — параллельно сосуществуют великолепие и убогость. Греки пытались выразить возвышенное и вечное через гар-монию и идеализацию, в особенности человеческого тела, в то время как этрусков не интересовали обобщение и абстрактные идеи, они ис-пользовали греческие формы, чтобы передать собственную склонность к частному и личному, подчеркивая выразительные детали." .
Убийство Сервия Туллия. Гравюра 19 в.
Раздел не случайно назван "Этрусский полдень". Культурное и политическое солнце Этрурии находилось в зените и казалось, что оно будет там вечно. Пышность и великолепие искусства, помпезность формления политической власти поражали воображение.
Ежегодно в марте представители всех полисов этрусского Двена-дцатиградья собирались для торжественных жертвоприношений и из-брания высшего должностного лица Этрурии (этр. zilath mexl rasnal). Ему предстояло решать религиозные, хозяйственные и политические вопросы, заботиться о благополучии свободного населения и предупре-ждать возможные конфликты. Тогда же собрание назначало воеводу общеэтрусского ополчения. Zilath mexl rasnal восседал в особом поме-щении на троне. Один из таких тронов найден археологами в гробнице, условно названной "Реголини-Галасси". Спинка и сиденье украшают изображения в "зверином стиле", ножкам придана форма когтистых лап. Вне помещения zilath mexl rasnal сидел на переносном табурете без спинки, отделанном слоновой костью (лат. (sella curulis, курульное кресло). Парадной или триумфальной одеждой главы этрусской конфе-дерации служили пурпурные туника с золотым шитьём и тога, расшитая золотыми пальмовыми ветвями (лат. toga picta). Повседневной одеждой были белая туника до бедер и с короткими рукавами, и короткая выши-тая пурпурная мантия. На ногах красовалась обувь с приподнятыми носками.
Золотые листья и жёлуди дуба, сплетаясь, образовывали венец (лат.corona). Дуб считался у индоевропейских предков оско-умбров древнейшим символом высшего небесного божества.
Вероятно, одним из символов власти главы этрусской конфеде-рации было золотое кольцо.
Преступление Туллии. Гравюра 19 в.
Zilath mexl rasnal держал в руках скипетр, увенчанный орлом, также считаемый индоевропейцами оско-умбрами птицей бога неба. Но и у малоазиатских предков тирсенов орёл также считался священным вестником Солнца.
О приближении предводителя конфедерации предупреждали сиг-налы труб. Двенадцать (по одному от всех главных городов) стражей, окружавших выборного главу кофедерации, держали на плечах фасции — пучки прутьев, перевязанные ремнями, с вложенными в них топориками.
Этрусский полдень. Солнечный и знойный. Но светило медленно движется с зенита вниз. Назавтра над Италией взойдёт новое солнце — римское.
2. Дела надменного рекса
Воображение Тита Ливия выплеснуло на папирус: -" 46. Тут Тарквиний, которому ничего иного уже не оставалось, решается на крайнее. Будучи и много моложе, и много сильнее, он схватывает Сер-вия в охапку, выносит из курии и сбрасывает с лестницы, потом воз-вращается в курию к сенату. (4) Царские прислужники и провожатые обращаются в бегство, а сам Сервий, потеряв много крови, едва жи-вой, без провожатых пытается добраться домой, но по пути гибнет под ударами преследователей, которых Тарквиний послал вдогонку за беглецом. (5) Считают, памятуя о прочих злодеяниях Туллии, что и это было совершено по ее наущенью. Во всяком случае, достоверно из-вестно, что она въехала на колеснице на формум и, не оробев среди толпы мужчин, вызвала мужа из курии и первая назвала его царем.
(6) Тарквиний отослал ее прочь из беспокойного скопища; доби-раясь домой, она достигла самого верха Киприйской улицы, где еще недавно стоял храм Дианы, и колесница уже поворачивала вправо к Урбиеву взвозу, чтобы подняться на Эсквилинский холм, как возница в ужасе осадил, натянув поводья, и указал госпоже на лежащее тело зарезанного Сервия. (7) Тут, по преданию, и совершилось гнусное и бес-человечное преступление, памятником которого остается то место: его называют "Проклятой улицей". Туллия, обезумевшая, гонимая фу-риями-отмстительница-ми сестры и мужа, как рассказывают, погна-ла колесницу прямо по отцовскому телу и на окровавленной повозке, сама запятнанная и обрызганная, привезла пролитой отцовской крови к пенатам своим и мужниным. Разгневались домашние боги, и дурное начало царствования привело за собою в недалеком будущем дурной конец...
(8) Сервий Туллий царствовал сорок четыре года и так, что даже доброму и умеренному преемнику нелегко было бы с ним тягать-ся. Но слава его еще возросла, оттого что с ним вместе убита была законная и справедливая царская власть.
(9) Впрочем, даже и эту власть, такую мягкую и умеренную, Сер-вий, как пишут некоторые, имел в мыслях сложить, поскольку она была единоличной, и лишь зародившееся" в недрах семьи преступление воспрепятствовало ему исполнить свой замысел и освободить отече-ство" .
Вспомним, "что большинство наших сведений о Риме основано на информации, сообщенной нам "Почтенным Ливийцем" — Титом Ли-вием. Существуют и другие римские авторы, но Ливий — именно тот человек, который дал нам "картину" Рима, а не отдельные, не связанные друг с другом фрагменты" . Сила писательского дарования Тита Ливия колоссальна. Драматизм повествования оказывал и до сих пор оказывает гипнотическое воздействие на артистические натуры. Писатели, худож-ники и скульпторы не жалеют сил и талантов для воплощения сюжета. Однако столь же сильное воздействие ливиев рассказ оказыват и на учё-ных-историков. Б.Г.Нибур, считая большинство римских рексов фигу-рами мифическими, тем не менее признавал личность Луция Тарквиния Надменного вполне исторической, основные факты изложенные Ли-вием — вполне достоверными, хотя живописные литературные оформ-ленные подробности считал невероятными и вымышленными. А.Швеглер вообще полагал, что все детали саги о последнем римском рексе заслуживают полной веры.
Этрусско-римская армия в конце 6 в. до н.э. и её построение
Можно предположить, что последние лукумоны-рексы стояли буквально в одном шаге от превращения выборной власти в наслед-ственную, династическую. Вероятно, всё большую роль играли согла-шения с наиболе влиятельными семействами, старательно скрепляемые брачными союзами. Это отразилось в сюжете легенды о дочерях Сервия Туллия, которые "...характером были настолько не схожи, что вполне могли послужить прототипами волшебных сказок про двух сестер — злую и добрую. Если одна была нравом кротка, то вторая — сущая стер-ва. Интересно, что и братья Тарквинии также различались: Аррунт — кротостью, а Луций — крутостью. То ли Сервий перемудрил, решив скомпенсировать характеры, то ли случайно вышло, но кроткая оказа-лась женой авантюриста, а вторая — тихони. Туллия-свирепая, как про-звали вторую, была недовольна тихоней-мужем и, напротив, выказывала всяческое уважение и восхищение дерзким и мужественным Луцием. Дальнейшие события вполне предсказуемы — родственные души сходят-ся, Аррунт вдруг как-то подозрительно умирает, вдогонку умирает и жена Луция. Вдова и вдовец находят утешение в браке. Туллия умело подогревает честолюбие Луция, Луций начинает вести речи о том, что тесть его вообще-то самозванец, поскольку народ не избирал его, всяче-ски мутит воду, ищет союзников" . Туллия Свирепая толкнула мужа на решительное устранение отца и, по всей видимости, оформила пере-ход власти какими-то религиозными обрядами и церемониями (возмож-но перезд тела колесницей — отголосок этих обрядов). Таким образом она не просто продвинула Луция Тарквиния Надменного в рексы, но еще и легитимизировала это продвижение. Причём сделала это "в тра-дициях предков".
Категорически отказываясь принимать на веру так называемые "реформы Сервия Туллия" в том виде, в каком их предлагают античные писатели, ещё решительнее следует отвергнуть и мнение Ф.Энгельса о том, что "...в Риме, еще до упразднения так называемой царской власти, был разрушен древний общественный строй, покоившийся на личных, кровных узах, а вместо него создано было новое, действительно госу-дарственное устройство, основанное на территориальном делении и имущественных различиях. Публичная власть сосредоточилась здесь в руках военнообязанных граждан и была направлена не только против рабов, но и против так называемых пролетариев, отстраненных от воен-ной службы и лишенных вооружения"
Шлем 6 в. до н.э.
Но одновременно мы, тем не менее, не сомневаемся, что этрус-ские лукумоны, утверждавшиеся в качестве римских рексов, произвели существенные преобразования в обществе. Целью этих преобразований было создание мощного этрусского форпоста на Тибре, опираясь на ко-торый этруски хотели продолжить дальнейшее освоение Кампаньи с вытеснением оттуда греков. При этом этруски надеялись использовать "римское казачество" в качестве авангарда и "пушечного мяса". Ничего странного: после ослабления роли старой аристократии в Этрурии раз-разился военный кризис.
Когда торговля переходила в грабёж, а награбленное станови-лось товаром, состояние стычек между италийскими племенами было постоянным. Но только этруски, ободрённые успехами, попытались первыми провести масштабные завоевания в Кампанье. Для этого им пришлось как качественно усилить вооружённую силу римского сател-лита, так и количественно нарастить военную мускулатуру Рима.
Последние рексы проводили в Риме "гоплитские реформы", ос-новы которых сами этруски заимствовали у греков. Римская пехота осваивала строй фаланги. Воины начали использовать шлемы с жестким налобным щитком, открытые без защиты для носа, с откидными щитка-ми для щек, с гребнями. Распространились поножи, составные латы для защиты корпуса. Латы изготавливали в Риме из многослойноой склеен-ной грубой льняной ткани, из кожи, либо из бронзы. Доспех не защищал бёдер, но прикрывал живот и грудь. Бронзовые латы из двух половинок защищали и грудь, и спину. В вооружении римлян возникли определён-ные новшества, например, кожаные латы, покрытые пластинами метал-ла. Это снаряжение гораздо эффективнее защищало плечи и бедра вои-на. Заметно влияние греческих оружейников на работу этрусско-римских мастеров, хотя местные традиции преобладали всё больше и больше. Так, вместе с "аттическим" типом шлема появился шлем с шишаком на куполе, с щитками для щёк, украшенными тремя дисками. По-прежнему изготавливали из бронзы нагрудные зерцала круглой формы, применявшиеся воинами-италиками по всему полуострову. Ис-пользовали круглые гоплитские щиты, овальные, прямоугольные со скруглёнными углами. Зато мечи, как уже говорилось, римские воины в бою применяли редко, основным оружем оставались копья.
Ни в коем случае нельзя считать, что римская армия преврати-лась в монолитную силу, какой стали войска греческих полисов класси-ческой эпохи! Отряды римлян имели не только различное снаряжение, но и разный характер. Рядом с конной гвардией рексов на войну шло гоплитское ополчение, а также военные отряды частного характера из клиентов, состоявших на службе у патрициев. Вполне возможно, что имелись и наёмные дружины из числа "бродячих" дружин оско-умбрской молодёжи. Совершенно ясно, что воинскую дисциплину в та-ком разнородном воинстве могли жестко контролировать только рексы. Понятно также, что даже под началом талантливого и храброго рекса военные действия не могли подняться выше уровня грабительского налёта. А с хорошо вооруженным и дисциплинированным врагом, сра-жающимся в правильном строю, такому воинству было непросто спра-виться. Но как раз таким неприятелем были греческие фаланги, которые выставили бы против захватчиков греческие колонии!
Шлем 6 в. до н.э.
Осознавая это, рексы пытались компенсировать качественные недостатки войска количественным наращиванием вооружённых сил. Плебеям предоставляли возможность сражаться бок о бок с патриция-ми. (Пока что это даже льстило плебеям, но впоследствии вызовет недоумение, перерастающее в раздражение: военная обязанность — есть, а где права?!)
Некоторые особенно смелые исследователи даже настаивают, что со времён Сервия Туллия Рим стал состоять из двух самостоятель-ных общин — плебейской и патрицианской, каждая из которых имела будто бы особое собрание, своих магистратов. Думается, всё же, что это не соответствует действительности. Зато возникает очень большой соблазн предположить, что Сервий Туллий, вовлекая плебеев в военную организацию, в какой-то степени конфликтовал с латино-сабинским пат-рициатом, за что его свергли. Но никаких свидетельств этому пока нет.
Тит Ливий: -" 49. (1) И вот началось царствование Луция Тарквиния, которому его поступки принесли прозвание Гордого: он не дал похоронить своего тестя, твердя, что Ромул исчез тоже без по-гребенья; (2) он перебил знатнейших среди отцов в уверенности, что те одобряли дело Сервия; далее, понимая, что сам подал пример пре-ступного похищения власти, который может быть усвоен его против-никами, он окружил себя телохранителями; (3) и так как, кроме силы, не было у него никакого права на цар-ство, то и царствовал он не из-бранный народом, не утвержденный сена-том.
(4) Вдобавок, как и всякому, кто не может рассчитывать на лю-бовь сограждан, ему нужно было оградить свою власть страхом. А чтобы устрашенных было побольше, он разбирал уголовные дела еди-нолично, ни с кем не советуясь, и потому получил возможность умерщ-влять, (5) высылать, лишать имущества не только людей подозри-тельных или неугодных ему, но и таких, чья смерть сулила ему добычу. (6) Особенно поредел от этого сенат, и Тарквиний постановил никого не записывать в отцы, чтобы самою малочисленностью своей стало ничтожнее их сословие и они поменьше бы возмущались тем, что все делается помимо них.
Участок так называемой "стены Сервия Туллия". Рим, площадь Мань-янаполи
(7) Он первым из царей уничтожил унаследованный от предше-ственников обычай обо всем совещаться с сенатом и распоряжался гос-ударством, советуясь только с домашними: сам — без народа и се-ната, — с кем хотел, воевал и мирился, заключал и расторгал договоры и союзы. (8) Сильнее всего он стремился расположить в свою пользу латинов, чтобы поддержка чужеземцев делала надежней его положе-ние среди граждан, а потому старался связать латинских старейшин узами не только гостеприимства, но и свойства. (9) Октавию Мами-лию Тускуланцу — тот долгое время был главою латинян и происходил, если верить преданью, от Улисса и богини Кирки, — этому самому Ма-милию отдал он в жены свою дочь, чем привлек к себе его многочислен-ных родственников и друзей.
