Впрочем, к Радому тут тоже относились как к чуточку порядочно тронутому. Не в себе. Такое бывает у мужчин. И когда Радом сказал, что он должен быть все время в моей комнате и спать возле меня, чтоб помочь если мне станет плохо, старая тэйвонтуэ, бывшая сиделкой и ухаживавшая за мной, только вытолкала его прочь из комнаты.

— Иди, иди, греховодник...

Сама она всю жизнь прослужила у принцессы, отданной замуж по политическим причинам в одно из далеких маленьких вассальных государств Дивенора. И только сейчас, через пятьдесят лет, вернулась домой. Оттого что принцесса отдала, наконец, свои копыта. Пропустив в Дивеноре все на свете, все смуты и перемены и революции. И теперь была самой твердой ревнительницей древних обычаев и традиций. Будто и не было ничего, и существует только король. Было бы ей, эх, пятнадцать лет! Изведала она б, что то за пытка...

Радом, конечно, ни в какой замок не поехал — там все равно были заместители, которых он вырастил. Им полезна и практика. Так он сказал.

Воспитание детей в замке-полигоне Ухон было поставлено традицией на поток — настоятель только организовывал и незаметно направлял, вправлял и контролировал. И воспитывал, конечно, своим авторитетом, магнетизмом, мудростью...

И сейчас он тоже их воспитывал. Как говорил Рихадо, — своим примером, — что бывает с теми сильными и волевыми бойцами, которые слишком близко приближаются ко всяким молодым вертихвосткам...

Впрочем, молодежь на сие охотно смотрела и действительно восторженно училась...

Я была беспомощна, как тетеря. Радом даже переодевал меня...

Радом как раз водил меня по Храму, поддерживая, несчастную калеку и уча меня на живописи Храма наблюдательности, что я делала с охотой и радостью, лишь бы только он меня держал, когда для меня запахло опасностью. Сильно завоняло, хотя вокруг даже для моей изощренной зоркости ничего подозрительного здесь не было. Не став ждать, что ж интересненького произойдет, я опрокинула подсечкой Радома в ближайшее углубление между стенками, которое словно специальная выемка для влюбленных не простреливалась и не просматривалась со стороны. И закрыла его своим телом, обхватывая и закрывая его жизненно важные органы собой, голову и сердце...

Старуха Тигэ, которая всюду ходила за нами в качестве моей совершенно непрошенной с моей стороны дуэньи, пронзительно завизжала внизу.

Радом сначала обмяк, но когда вокруг зазвенели отскакиваемые от стен стрелы, и я вздрогнула от глухого удара в мое тело, заметался и хотел меня перевернуть, закрыв собой. Но не так легко это было. Углубление как раз словно было создано под него — узкое, глубокое, не повернешься, а я жестко вцепилась в него сверху, не давая двинуться.

— Лежи! — прокричала я, через силу и боль метая ножи на черные пятна опасности, и запахнув его плащ ему на лицо — тебя же убить хотят идиот! Ты подставишь меня под стрелы, подымаясь...

Над нами показалось лицо, в подбородок которого я не думая, ударила пяткой прямо снизу, лежа. А потом выпрыгнула из ложбинки выбросом ног вверх прямо на убитого, прикрываясь его обмякающим трупом с недоуменными глазами, как щитом...

От раны в голове здорово мутилось, но сознания все-таки хватило нанести ногой из-за тела в руках короткий удар в коленную чашечку ближайшему из убийц, рвавшемуся к нише, и, когда он растянулся, тут же автоматическим точным ударом той же ноги назад сломать ему шею, даже не глядя...

Я была маленькая, быстрая, и била и бросала ножи из-за их большого собрата, а они все еще рвались к нише, видимо, на секунду оказавшись в мертвой зоне и не заметив, что произошло. А может, у них не хватило реакции его оценить против моей...

Во всяком случае, я сумела, ударом ноги из-за тела между ног подбросить в воздух мчащегося бандита и тут же убить его точным ударом той же ногой вбок ему в висок, сломав ему и голову и шею. Когда он был, летя, на моем уровне. Позвонки шеи не выдерживают удара такой резкости, даже если б он мог так согнуть голову в нормальном состоянии. Его бросило в бок, а я в это время метала ножи туда, где интуиция (боевой опыт и бессознательный расчет) подсказывала мне, что там из-за скульптур появятся бегущие бандиты. Обстановочка, которую я отлично изучила, воркуя тут с любимым, сражалась за меня. Скульптуры были моими бойцами, покрывая мою маленькую немощь. Я, маленькая, просто превратила обстоятельства в свою армию, использовав единственное свое умение метать. Не знаю, как в чистом поле удалось бы мне это с черными супербойцами, которых было много. Впрочем, Радом говорил мне, что интуиция у них в массе похуже из-за бездуховности... А так метательные ножи, брошенные почти в упор, настигали их в тот момент, когда они выходили из мертвой зоны, так что они просто физически не могли увидеть их до того самого момента, пока нож не входил в их тело, сойдясь в точке выхода. Знание Храма, чудовищный аппарат сознания-расчета по ничтожным признакам помогали мне. Да и замаха и броска моего они не могли видеть. Это было единственное верное средство против чудовищной реакции тэйвонту, когда они уже не могли уклониться. Впрочем, еще была чистая интуиция, но и она уже не могла состязаться с силой моего броска — даже если он и ощущал вспышку опасности, обычной реакции и скорости уклониться уже не хватало. Даже зная, он получал с чудовищной силой и скоростью метнутый нож. Даже среди бойцов профессионалов я славилась своими мощными бросками...

Я выкинула не только все двадцать ножей, взятых прямо с груди убитого, но и пять, прихваченных с груди Радома, когда я вставала только что с него. Надеюсь, он не в обиде.

Они все-таки дурно тренированы, болваны. Даже не заподозрили, что я под прикрытием все время двигаюсь им навстречу, в мгновение достигнув конца галереи и открывая себе все новые и новые секторы обстрела.

Один из них, полный идиот, просто проскочил мимо меня, и я срубила его прямо через спину мечом самого моего мертвого напавшего. Впрочем, если б он был один такой! Может они принимали его за только что раненного или убитого собрата? Ведь я двигалась вперед чужой "спиной"...

Нет, это стоит занести в книги, как тактику — свой бандит в качестве щита и маскировки, как образ, не вызывающий мгновенной реакции и подсознательной настороженности, при атаке на пересеченной местности...

А может, их отвлекал Радом, появившийся из ниши в своем плаще? Шли только первые секунды боя, и они все еще с ревом, выпрыгивая со всех сторон, неслись на нас.

Я работала на опережение врага, хотя он напал первый. Иначе быть бы мне утыканной самой ножами, как еж. Нормальный тэйвонту должен уложить десять целей за секунду, а я была у них лишь одна...

Я даже не считала, сколько их было — просто убивала, едва лишь сознание ловило цель, используя самые простые максимально оттренированные средства. Удар из-за прикрытия в подбородок или висок кулаком. Неожиданная подсечка из-за тела и добивание его в полете. Желательно разбив, подсекая, чашечку, чтобы вызвать болевой шок и добить без повреждений для себя. Удар в колено бегущему, не видящему меня и тут же удар той же ноги назад. В шею, в хребет, в голову — как он падал. Как карта ложилась — что было открыто, то и били самыми простыми ударами.

Хуже всего то, что все, что могло летать, было использовано по прямому назначению, а времени поменять обойму на полную не было. Я должна была работать ногами и руками как умела, постоянно передвигаясь с трупом все дальше, чтобы не быть обнаруженной и идентифицированной.

Я даже обшарила весь труп, будто это была баба, а я мужчина, облапив его, но нашла только два дротика и странной формы полунож-полумеч с широким лезвием. Нансана — я видела это у тэйвонту. Дротики тут же улетели по появившимся целям прямо у него из-под руки, а полумеч — в спину одному из четверых, прорвавшихся мимо меня...

Шли всего лишь секунды, просто для меня они стали громадными, куда я успела напихать кучу молниеносных действий, точно время стало.

Я была гола... Ни оружия, ничего. Только подсекла последнего сзади, и тут же сломала ему спину. Рывок, и я догнала следующего, так же подбив ему ноги. Падая, этот перекрутился в воздухе и выкинул руку с ножом в ударе. Аккурат прямо в то тело, которое я еще носила зачем-то с собой, как девочка любимую куклу. Это стоило ему жизни, потому что это была не я, а сама я прыгнула под прикрытием, ринувшись вперед, на его подбородок, скрутив его, как голову курице. Почему-то это получалось у меня все лучше и лучше, и я преимущественно работала именно так, чувствуя точку, куда попасть, чтоб хрустнула шея. Тоже мастерство, только темное...

Оставшийся из четверых умер даже не обернувшись, ибо у меня теперь был нож, выхваченный из тела. Он ушел в то же мгновение, как вошел в тело моего доброго врага. Догнав следующего дожута в ямочку на шее...

Рывком я развернула тело назад. И почувствовала, как оно последовательно задрожало от попавших в него сразу пятерых ножей. Пока я маялась, я была раскрыта.

Ну и дура же я — выругалась я. — У меня же полно оружия сидит в этом дураке, а я маюсь и в догонялки с ними играю...

Дернувшись назад и... вдруг резко ударив изо всей силы головой в голову мертвое тело в лицо так, что голова трупа ударила в лицо живого, то есть бросившегося на меня обнаружившего меня напавшего так, что этот новый бандит отлетел назад, схватившись за голову, я рывком развернула мертвое тело вокруг его оси, под прикрытием живого. Пока тот держался за свой нос. Чтоб достать клинки с трупа. И тут же всадила в глаз схватившемуся за лицо бандиту вырванный из спины его товарища клинок. Прямо между пальцев.

Он начал медленно заваливаться назад, но я рывком была рядом с ним, сорвав с него клинки и оружие в считанные доли секунды.

— Она здесь! — заорал один из черных.

Я была действительно здесь, так как Радом отчаянно сражался с просочившимися в коридор пятерыми в масках, срубив до этого уже минимум двоих черных сверхбойцов. Я помогла ему, убив бросками ножей им в спину двоих особо опасных. Каждый раз вгоняя клинок точно в основание шеи. Почему-то подсознание зациклилось на этой успешной точке из-за ее действенности или же оттого, что они могли быть в кольчугах, и гнало ее, поставив на поток.

Дальше мне пришлось заняться своими. Которые, как неуемные проблемы, налетали на меня и падали, получая бросок откуда-то из-под мышки трупа без замаха, одной кистью руки. А зря, вас тоже так должны были учить — подумала я, расстреливая арбалетик убитого перед этим.

Двое с матерщиной накинулись на меня, полосуя воздух мечами. И получили свои ножи прямо в глаз почти в упор. Безумцы, на кого они нападают с такой подготовкой!!! Я конечно не ангел, но... С такой плохой реакцией им бы сортиры копать...

— По ногам, по ногам ей стреляйте! — заорал один из новых нападавших.

Теперь уже я пряталась за скульптуры, и выход готовой продукции резко понизился — из двух ножей минимум от одного уклонялись. Пришлось теперь их экономить и бить только наверняка.

Хуже всего, что силы оставляли меня — я держалась только волей.

Еще двое захлебнулись своей кровью. Но и ярости остальных не было предела.

— Сюда, сюда, она здесь отрядного обнимает! — завопил кто-то. — Она за ним! Прикрывается!

Бедный отрядный, сколько раз я тебя обняла, вытаскивая из тебя ножи. Любимый мой, хороший мой, за верную службу я тебя расцелую! Когда все твои бойцы кончатся... Скончаются...

Я даже не заметила, как все ножи кончились. Я даже наоборот, выставляла труп напоказ и рисковала сама, лишь бы побольше бросали.

Но кто-то, заметив, что все брошенные ножи мгновенно возвращаются в виде трупа, предупредил всех криком.

— Мечи, используйте только мечи! — завыл он.

Оценив, что их отрядный уже не приносит никому смерть, они ринулись всей когортой на меня.

Не так то много их и осталось... Человек восемь-десять... И еще двойка новых, повисших на Радоме взамен мной убитых...

Спасаясь, я дернулась прочь, волоча труп на барьер. Проклятая боль и усталость! Туман застилал мне мозги. А они все были свеженькие, еще никем не тронутые...

Неожиданно выбросив труп с одной стороны скульптуры, я сама дернулась и достала бегущего впереди бойца в маске с другой стороны скульптуры, резко выбросив свою ногу. И тут же убив потерявшего равновесие ударом кулака по подбородку сбоку, так он дернулся в сторону. Словно обняв стоявшую на полу статую какого-то героя или святого. С одной стороны труп, с другой я выгулькнула, не выпустив из руки труп и распластавшись по статуе. И вправду говорят, убивает не сила, а резкость...

Они полосовали воздух мечами, что он аж гудел. Я еле успевала уворачиваться и подставлять несчастный труп. Только тут я поняла, как хорошо иметь нагрудник — у трупа он был, и мечи скользили по нему, не разрушая до конца мою маленькую опору.

Но мне явно некуда было уже бежать. Они зажали меня в угол. Слава Богу, вдоль стены стояли скульптуры...

Давя вдруг навалившуюся боль в себе, я прыжком взлетела на бордюр, прячась за скульптуру. Свернув ударом ноги голову самому первому из вырвавшихся и неосторожно приблизившихся ко мне нападающих, так что он даже не успел сообразить это. Лишь глаза его смотрели куда-то в сторону. Второй тут же ударил мою ногу мечом, но промазал, заклинив меч в бордюре, и тут же получил носком сверху вниз под подбородок... Так изумленно и смотря отныне вверх широкими глазами. Поверить не могу! — думает. Два трупа — к дьяволу! Третий подлетевший получил каблуком в нос, так что хрящи вмялись ему в мозг. И бездумно корчился на полу, всем мешая...

Теперь они забыли про Радома и про все, все, все на свете, одержимые только желанием прикончить меня.

Но подходить близко без подготовки прямо под удар ног уже не стали...

Пользуясь моим опытом, один из нападавших схватил валявшееся на земле тело и попер на меня. Дурачок, у меня ж нет оружия, от чего он защищался?

Пользуясь тем, что меч у него оказался без дела, я прямо сверху прыгнула на него, умудрившись сбить его с ног и прямо на лету вышибить у него глаза пальцами руки, проскользнув под ладонью, которой он защищался от кулачного удара. Ногтями, еще падая, я разорвала его сонную артерию.

Прямо лежа я ударила в колени ногами снизу двоих ближайших, а потом выкинула те же ноги ударом в их нагнувшиеся подбородки.

Подобрав четыре ножа, я швырнула их в напавших на Радома, потому что любимому было явно туго...

Дальше все пошло в ускоренном и без того темпе. Я резко покатилась в сторону, уходя от удара меча. Умудрившись подсечь этого напавшего дурака-дожута и ударить его в кисть так, что его собственный меч вошел под подбородок его другу. Он сам ляпнулся так удачно, что я лежа убила его чеканным ударом сандалии в висок. Еще двое завалились назад, когда я, выпрыгнув на ноги, в упор выкинула два ножа, сорванные со свеженького трупа. У него почему-то больше ножей не было.

Но на это ушли все мои силы. И все оружие, кроме самой себя.

Тогда как усталую меня замкнули сразу пятеро бойцов в масках с вращающимися веерами мечами в обеих руках.