Но почему когда под остриём подтока хрустнули натуральные, живые рёбра и по полу потекла горячая, но уже мёртвая кровь, я хоть и въехал окончательно, что вокруг не вирти-мирти, а кондовое феодальное средневековье, не замер, не задёргал… Не проблевался даже…"
…Ш-ш-ш-чпок-чпок!
…Ш-ш-ш-чпок-чпок!
…Выстрелы рвали внезапно ставший тугим воздух и тягуче били по ушам. Привычные "Вектор" и "Глок" почему-то, лупили столь сильно и резко, что бешеная отдача безжалостно сушила руки, но в странно замедленном темпе. Словно во сне неимоверно обострившимся зрением он совершенно отчётливо видел как движутся затворы обнажая стволы, как отлетают прочь маленькие цилиндрики горячих гильз, как оскалившиеся стволы выплевывают пули и, подкинутые отдачей пистолеты, возвращаются на линию выстрела за мгновение до едва ощутимого толчка с которым взрывается порох в гильзе следующего патрона. Как выхлестывают фонтанчики крови из разорванных тяжелыми пулями тел…
…Алекса шатнуло. В нос явственно шибануло вонью сгоревшего бездымного пороха, а ладони так нестерпимо заныли от рывков взбесившихся пистолетов, что он едва не упустил топорик. Резко обернулся и кровавая пелена медленно выпустила из объятий растекаясь и истончаясь. Его по прежнему окружал ночной лес и его запах мешался со вкусом страха ожидания и усталости зрелой человеческой самки. И лишь в самой глубине почти терялась вонь от смеси лошадиного навоза, ржавого железа, дёгтя и, опять же, человеческого страха.
Стряхивая остатки наваждения почти не глядя швырнул увесистую железяку в стоящего на другом краю полянки раскидистого великана. Смачный скрип раздвигаемого железом живого дерева прозвучал уже вполне явственно. Из нарубленных прутьев получилась неплохая лежанка. Пока не накрытая, но тормошить угревшуюся Гретту не стал. Вместо этого, как ни в чём не бывало, заговорил:
—Что есть, то есть. Пеммикан штука странная. Из какого дерьма его только не делают. Этот ещё ничего, съедобный и на вкус… терпимый. Бывает и хуже. Меня как-то дерг занес туда где и лета-то почти не бывает… Так целую седмицу только пеммиканом и пробавлялся. А он там и вовсе… гадость несусветная. Местные его жрут только зимой и только на охоте, а готовят ещё с лета и на весь год разом. И обязательно с тухлом жире. Так что жуй-жуй глотай, да радуйся, что Лизка жирка нам свеженького отжалела.
Полюбовался на ошалевшую Гретту и кривовато ухмыльнувшись хмыкнул:
—Жуй, говорю, шевели зубками-то… Его, чем мельче разотрёшь, тем лучше. Коль упала на хвост без спроса, терпи. Нам пока огонь нельзя жечь, а пеммикан годами не портится, лёгкий и надо его совсем чуть. Такой кусочек дня на три без потери сил тянуть можно и нюх не отбивает.
Услышав про три дня, женщина испуганно выпустила изо рта полученный вместо ужина странного цвета твёрдый сухой комок и едва слышным шепотом выругала себя неласково, но столь заковыристо, что Алекс прислушивался с неподдельным интересом. Недоверчиво осмотрев остаток пеммикана, она аккуратно его облизала, собрав языком мелкие, отпадающие от основного куска, крошки и завернула остаток в чистый лоскут кожи. Пряча хитрый сухпай в карман куртки виновато мазнула глазами по Чужаку, но тут же подчеркнуто небрежно откинулась на ствол дерева. Осторожно перевела дыхание и балдея от собственной наглой решимости и давно забытого кайфа бесшабашной свободы с наслаждением прикрыла глаза. И в тот же миг ушла благодатную темноту.
Гретта уже не видела и не чувствовала как замерший оборотень какое-то время чутко прислушивался к её лёгкому дыханию. Удостоверившись, что сон крепок, Чужак легко подхватил обмякшую тушку вместе с покрывалом и осторожно переложил на невысокую лежанку. Потом стараясь не потревожить, устроился рядом. Неказистое лесное лежбище мало походило на широкую двуспальную кровать и под его тяжестью ощутимо просело. Успевшая продрогнуть по ночной прохладе женщина попыталась свернуться в клубочек и почти сразу сползла под бочок к мужскому телу. Из большой руки получилась отличная подушка и вскоре так и не проснувшаяся Гретта расслабилась и буквально растеклась, вжимаясь в согревающие объятия мужчины…
Гретта.09/05/3003 год от Явления Богини.Дальний Лес.Утро
Проснулась от боли. В умученным вчера теле сегодня ныла буквально каждая клеточка и Гретта поймала себя на мысли, что вполне серьёзно боится рассыпаться от малейшего движения. Осторожно, не шевелясь подняла глаза. Увы, но Хозяин уже не спал и похоже довольно давно. Перевернувшись на спину он как и прошлой ночью лежал прямо на ветках. Вот только вчера его широкая ладонь не придерживала заботливо закутанную в обе накидки женщину за плечо. Нелегкая жизнь давно вытравила из Гретты женскую стеснительность. Слишком уж часто её пользовали как продажную девку, а то и просто насиловали, но от простой нежданной нежности Гретта неожиданно для себя самой раскраснелась словно наивная девчонка, любимая дочка богатого столичного гильдейского кузнеца.
Тяжело вздохнула постаравшись сделать это как можно незаметнее и попыталась осторожно сползти с почти брачного ложа, но широкая ладонь напряглась предельно недвусмысленно пресекая попытку побега и Гретта послушно расслабилась уступая мужским притязаниям. Она и в мыслях не держала сопротивляться да и воспоминания о той ночи остались самые-самые, но то утреннее нежданное настроение бесследно ушло. Уж больно привычно-хозяйскими было движения. Без малейшего намёка на ласку
Нужно совсем немного времени чтобы вытряхнуть послушную женщину из её дорожных одёжек. Особенно если они нормальные. В смысле женщина с подтянутой фигурой в свободной добротной одежде без корсетов и прочих обтяжек-облипочек. Не прошло и пяти минут как Гретта уже лежала животом на расстеленном прямо на земле хозяйском плаще. И ничего кроме тех самых трусиков-шортиков на ней не осталось.
—Коль уж увязалась хвостом терпи и, ради Богини, постарайся не визжать.
Сколько времени она попискивала, стонала и даже вскрикивала Гретта так и не поняла, как и то, что с ней творил безжалостный мучитель с жёсткими лапами. Когда экзекуция завершилась звонким хлопком по туго обтянутой заднице, всё тело горело словно объятое безжалостным полуденным солнцем, но боль терзавшая женщину с самого утра бесследно исчезла вслед за вялостью и слабостью.
—Держи,—Алекс протягивал ей уже знакомую баклажку и большой кусок мягкой материи от старой много раз стираной длинной верхней рубахи.
—Марш в кустики. После всего оботрись мокрой тряпкой. Лишней воды не лей, мордочка твоя пока мне без разницы, но чтоб там,—указательный палец оттянул край схваченных шнуровкой шортиков,—было чистенько и сухо.
Тут уж пришёл черёд удивляться Чужаку. Прихватив предложенное, женщина юркнула к своей сумке. Мелькнув шнуровкой, присела пряча с мужских глаз голую попу. Шортики так и остались лежать поверх мешка когда голая Гретта помахивая точно такими же уже скрылась за ближайшими кустами.
…Шагом-бегом…
…Шагом-бегом…
Волчий шаг не располагал к душеспасительным разговорам, но профессионально отработанный спортивно-оздоровительный массаж вернул женщине спокойствие и позволил после короткого отдыха продержаться последние полчаса. Как не спешили, но Алекс всё же решился на внеочередной часовой привал. Этот час Гретта пролежала почти неподвижно. Сил хватило лишь на походный завтрак. Подсмотрела как Чужак бодро смолотил приличный кусок пеммикана и решив не рисковать ценным продуктом не смущаясь прикончила собственные запасы. Ибо после такого марша жрать хотелось просто зверски, а до завтра ещё требовалось дожить.
Остальное воспринималось с трудом. Привал оказался последним и после него она уже не запомнила остановок. Все силы ушли на усилия не отстать от неутомимого монстра. Ближе к обеду, когда светило забралось на самый верх поняла, что на ней ничего нет кроме топа и шортиков и даже дорожный мешок переместился на чужое плечо и сейчас непрестанно маячил у неё перед глазами. Как и когда Чужак ее раздел в памяти не осталось, она даже не поняла останавливались ли они или неутомимый гад так на ходу и вытряхнул её из одёжек. На злости и упрямстве продержалась ещё час, потом мало-помалу начала сдавать. Ощутила как снизился темп. Но силы уже неудержимо утекали словно вода из дырявого ведра. Залитые потом глаза практически ослепли да и в ушах давно не было ничего кроме грохота крови. Вот на какое-то мгновение он стал просто нестерпим, потом резко пошёл на убыль и Гретта почувствовала, что вслед за ним уходит в тёмную тишину безвременья… Очнулась резко и сразу, когда в рот, нос и даже в уши широким потоком хлынула прохладная вода. Несколько глотков доставили просто неземное блаженство, но потом стало нечем дышать.
Фыркая и отплёвываясь изо всех сил замолотила руками и ногами и… опамятовала на мелководье широкой чистейшей реки. Ошалело закрутила головой, замерла прислушиваясь к живой речной тишине и одним мощным рывком перевернулась на спину. Когда попа опустилась на песок, а лицо почти скрылось под тонкой водяной плёнкой громко, во весь голос захохотала отплёвываясь и разбрызгивая восхитительно прохладную воду.
Алекс лежал в небольшом бочажке у самого берега под большим раскидистым деревом, в отличии от спутницы, совершенно голый. Едва отпустила самая сильная усталость, Гретта подплыла-подползла к мужчине и удивляясь собственной смелости удобно устроилась в его ногах. Примерно также как в ту ночь. От таких воспоминаний внизу живота потеплело и властно потянуло сладкой болью. Судорожно вздохнув она извернулась и даже не заметила как её невеликие тряпочки спорхнули с тела на берег…
—Угомонись, оглашенная,—сильные ладони придавили плечи, потом, осторожно обходя грудь с напрягшимися сосками, мягко надавливая и подтягивая поближе вжали спиной в сладкий мужской плен,—я ж тебя сейчас порву на мелкие тряпочки. А у нас дел невпроворот и отдыхаем лишь пока основная жара не спадёт. Лучше поспи, гнать буду пока глаза землю различают, а летние ночи короткие.
Гретта вздохнула и послушно расслабилась закрывая глаза. Возбуждение от ощущения близости неутомимого самца постепенно сменилось удовлетворенным спокойствием вкупе с совершенно непонятной уверенностью, что хотя будущее известно лишь Всеблагой Богине, но наглый кобель её из своих лап не выпустит.
Гретта уже балансировала на грани сна, но нечто неощутимое но важное упрямо держало не давая провалиться в желанную нирвану. Помучившись поняла, что отдыха не получится. Осторожно вывернулась из под тяжёлых рук постаравшись не разбудить Чужака. Выбралась на песчаный берег, осмотрелась. Алекс спокойно спал на спине погрузившись по грудь и разбросав по сторонам мощные руки. Из под одной она только что еле выбралась. Прозрачная вода ничего не скрывала позволяя рассмотреть все анатомические подробности. И Гретта не упустила подходящий момент, тем более любоваться было чем, но… больше там ничего не дрогнуло. На берегу раскинулся в недолгом отдыхе матёрый Зверь вставший на след. От такого не вырвешься, Зверь не будет гнать из последних сил уподобившись истеричной шавке, но не свернёт и не выпустит и рано или поздно он дожмёт и задавит.
Осторожно, практически через силу отвернулась. Постепенно морок рассеивался, напомнила о себе усталость. Обводя глазами маленький пляж наткнулась на лежащие рядом сумки и поняла—вот оно. Мужчина ведёт, но и у неё, женщины есть свои обязанности, пусть далеко не самые важные, пусть без этого её вклада вполне можно обойтись, но она здесь и вовсе не желает отлынивать.
Через полчаса она уже безмятежно дрыхла обнимая своего Зверя. Отстиранное и старательно, изо всех сил, отжатое мужское и женское белье сохло аккуратно развешанное на ветка. Кожаные штаны и куртки умело отчищенные отдыхали на камнях в тенёчке. Гретта даже обрадовалась когда обнаружила на рукаве мужской куртки слегка поехавший шов требующий немедленного, ну в ближайший месяц два обязательно, мелкого ремонта и целых десять минут священнодействовала кайфуя от собственной незаменимости. Напоследок столь же аккуратно почистила, свернула и закрепила специальными ремешками поверх хозяйского рюкзака плотные плащи-покрывала и кожаные коврики и плащи.
11/05/3003 года от Явления Богини.Дальний Лес
Шли уже третьи сутки погони. Гретта постепенно втягивалась, она больше не падала сразу же после остановки и Чужаку всё реже приходилось снижать темп. Но сил хватало лишь на то, чтоб передвигать ноги. Ни разговоров, ни мыслей. Накапливалось утомление. Не физическое, сейчас женщина успевала восстанавливать силы, но постоянное напряжение изматывало, она едва могла обуздать собственное воображение рисующее всевозможные ужасы и постоянно растущий страх за дочь. Душевных сил оставалось всё меньше и бывшая маркитантка чувствуя скорый предел, боялась сломаться. Хорошо ещё, что погоня не оставляла сил для ночных кошмаров и женщина проваливалась в короткий сон словно в омут. Теперь Чужак останавливался лишь дважды в сутки и только на сон. Ели и пили на ходу. Обычно перед привалом Чужак просто сворачивал в сторону и уводил их на двести-триста шагов от караванного следа, но через день приходилось бросать погоню и теряя время и силы уходить далеко в сторону, к реке. Из-за этих задержек они уже потеряли почти целый день, но ёмкостей прихваченных оборотнем на двоих оказалось слишком мало. Других возможностей пополнить запасы воды не было, а без неё Гретта не выдерживала. Крыла себя за слабость самыми чёрными словами из тех, что могла вспомнить, а потом от бессилия и злости ревела закопавшись в песок на мелководье до тех пор пока не засыпала уткнувшись в живот Чужаку.
Сам он казался абсолютно непробиваемым, шёл и двигался словно бездумный голем из балагана столичных фокусников её детства. Теперь у Гретты не хватало смелости даже просто заговорить первой, но тем крепче она прижималась во сне к твёрдому мужскому телу. А увидев в первый раз как громила быстро, но бережно собирает и старательно укладывает просохшие тряпки в свой мешок давая ей несколько лишних минут блаженной неподвижности просто не смогла удержать слёз. Крупные капли так и сползали по запавшим щекам пока женщина не уткнула лицо в донный песок.
Вот и сегодня Чужак её разбудил едва спала жара и сразу же загнал в воду. Ради десятка блаженных минут напоследок, пока безжалостное светило не высушит благословенную влагу. Гретта слегка ускорилась, поскольку уже отставала на полсотни шагов, и едва не врезалась в застывшего на четвереньках спутника.
Чужак старательно всматривался в следы караванных лошадей настолько свежие, что сегодня Гретта вполне могла тропить след без посторонней помощи. Тело почти высохло и женщина быстро натянула топ и шортики. Не из стыдливости или кокетства, просто давно оценила их удобство, особенно в выматывающих забегах.
—Бинго!—Алекс наклонился настолько низко, что женщине на какой-то миг привиделся вынюхивающий следы Зверь,—спеклись болезные. Не конница Будёного, однако, и даже не летучие банды батьки Махно. Пожиже будут. Обоз он обоз и есть, хоть и гордо зовётся караваном.
