Рати Амана рассеяли чудовищную орду Мелькора по окрестностям, во множестве истребив темных тварей, но все же немало тех и уцелело, благо у альянса уже не хватило сил преследовать беглецов. Однако тем не менее тьма в пределах Арды получила очень жестокий удар, от которого несмотря на всю свою живучесть и многоликость оправится еще нескоро...
Фейкор прибыл на Равнины Гнева, как окрестили после место последней битвы, когда все уже почти завершилось. Оправившийся от темных чар Мелькора Венистрис доставил его назад. Предстал темный эльф пред очи Владыки Ветров, и тот сразу ощутил изменения в нем, но ничего не сказал, ибо в могучей длани перворожденного ярко пылал огненный клинок самого Илуватара, что как нельзя более ясно говорило о том, что деяния авари угодны Вседержителю.
-От него разит тьмой! — вдруг раздался звонкий могучий голос, и вперед выступил рослый светловолосый элдар в жемчужно-лазоревом панцире оставляющим открытыми могучие мускулистые руки. — Он перешел на сторону врага!
-Не говори глупостей, Иллирэн, сын Тильраза. — Покачал головой величественный старец в белых одеждах. — Фейкор избавил нас от тьмы и свершил то, что не удалось Турамбару и даже могучему солнечному вале. Битва закончена. Время подсчитывать потери, а не искать новых ссор.
-Он нарушил закон! — сурово сдвинул брови элдар. Храбро сражался он в последней битве, истребив множество бестий мрака, но волей всемогущего рока не удалось гордому воителю свершить ничего выдающегося. И ныне это жгло его сильнее самого жаркого и смертоносного пламени. — И я покараю его собственной рукой!
Сверкнул голубой клинок, и Иллирэн бросился в бой, яростно сверкая синими очами.
-В этой схватке ты должен победить сам. — Шепнул голос внутри авари, и клинок темного эльфа погас, приобретя свой исконный лунный оттенок.
Фейкор едва успел парировать выпад светлого. Иллирэн атаковал прямолинейно, но был очень быстр и силен, в то время как авари был сильно измотан схваткой с падшим. Удар, еще удар..., клинок вырвался из рук темного эльфа. Сын Тильраза торжествующе воздел свой меч, стремясь поразить нечестивца насмерть, но ловко отпрянул в сторону авари и, перехватив руку элдар, бросил его через себя, заставив пропахать лицом землю, а затем заломил ему руку за спину, приставив его собственный клинок к горлу.
-Хватит. Мы не враги. — Глухо выдохнул он, и меч Иллирэна внезапно засветился бело-золотым огнем, точь в точь таким, каким не так давно сиял меч самого авари.
Пораженным сим, сын Тильраза лишь кивнул в ответ, а когда Фейкор разжал хватку, опустился перед авари на колени и навеки нарек его своим братом. Ярко полыхал клинок в руке темного эльфа, и даже могучие Валар не могли выносить его победоносный слепящий свет. И тогда предвечные владыки и младшие духи стихий начали Великую Песнь, и вторя им, постепенно подхватили ее и перворожденные. Дивные голоса звучали все громче, сливаясь в унисон и порождая новое. То, чего еще не бывало в пределах Арды и всего необъятного Эа.
Вторая Музыка, как и было предсказано, зазвучала на необъятных просторах Арды, и мир преобразился. Тьма уходила из его пределов, принося вместо себя долгожданный целительный свет, и те орки что не противились ему, также преображались на глазах, теряя гротескную уродливость и становясь теми, кем и должны были изначально быть. Дивными элдар...
А когда великая песнь достигла своего апогея, в мире появился еще один совсем юный, но невероятно могучий вала. Килливр Вечная Песнь было имя его, и все живое расцветало от его силы. Ибо был он Духом Возрождения, созданным божественной музыкой айну. Коснулся он своим дыханьем тела поверженного Тулкаса, и открыл глаза солнечный вала, вернулась к нему его сила, и счастливо смеялся он, а новорожденный айну вторил ему в ответ.
Громогласно хохоча, пронесся Дух Возрождения над миром, исцеляя его раны и никто не мог противится его силе, лишь северное Темнолесье пораженное смертоносным ядом Вселенского Демона Херсорена осталось недосягаемым даже для него. В одеждах свитых из плюща и листвы, которая была вплетена и в его буйные густые волосы, с дивными зелеными глазами, он стал новой надеждой на возрождение и исцеление Арды...
Темные твари в ужасе забивались в самые глухие норы, трепеща перед новой сущностью, но юному вале претили убийства. Новорожденный дух был наивен по своей сути и не ведал зла. Одна лишь доброта светилась в его очах, и даже к бестиям мрака испытывал он только безграничную любовь и сострадание. Пронесшись над Темнолесьем, разыскал Килливр жен энтов сокрытых Мелькором в предначальные дни в его глубоких сумрачных чащобах к счастью в южной его части не затронутой губительной порчей лорда хаоса. Воззвал Вечная Песнь к додревним силам природы и вновь пробудил жен онодрим, вернув им разум. Так энты получили шанс на возрождение собственной расы и преисполнились к молодому вале величайшей благодарности и почтения.
Множество бедствий принесло вторжение Мелькора в пределы мира, и немало времени должно было пройти, прежде чем Арда сумеет оправиться от этого удара. Но жизнь в ней мало помалу возвращалась в привычное русло. Двинулись назад рати Валинора, спеша уйти обратно в бессмертные земли. Многих друзей потеряли они в последней битве. Эльфы Лориэна и Темнолесья лишились своих вождей и ныне готовились отплыть в Аман вместе с прочими элдар. Лишь немногие, совсем крохотная горстка, решили остаться в Лотлориэне, коий Килливр Вечная Песнь избрал в качестве своего нового дома. Он стал бессменным хранителем мира смертных.
Люди и гномы также вернулись в родные края и принялись восстанавливать то, что было разрушено войной. Железные Холмы лишились всех зрелых мужей в битве с олог-хаями Бергля Полутролля, но подрастало новое поколение уцелевших, которых возглавил юный Трайн. Новый король Железных Холмов, ставший таковым благодаря последней воле Даина Третьего.
Королевства Арнора и Гондора несмотря на полученный ими жестокий удар сумели восстановиться и изгнать захватчиков с собственных земель. Элерон Ясноокий, сын Аргора Итилиэнского переживший битву за Дол-Амрот стал тем, кто объединил народ дунадайн и возродил империю Элессара. Канцлер Диратрим чудом уцелевший во всех перипетиях стал его ближайшим советником и до конца своих дней помогал молодому королю править собственным народом.
Султан Абдалла Четвертый вскоре после окончания войны был убит своими же поданными и не оставил прямых наследников. В Хараде вспыхнула междоусобица, и в итоге халифат распался на множество отдельных эмиратов. Более южане не помышляли о вторжении на север, воюя преимущественно друг с другом. Орки и прочие создания не были истреблены поголовно, но их численность очень сильно сократилось, и светлые расы Средиземья на долгие века оказались избавлены от их угрозы.
Множество песен и легенд было сложено после отгремевшей эпохальной битвы света и тьмы, и одна из них повествует о том, что Дуллан сын майра Оссэ не погиб при Серых Гаванях, а стал подобно своему отцу бестелесным морским духом, который и ныне скитается по миру и в реве неистовых океанических штормов зовет свою Морейн... Откуда о его чувствах стало известно миру, когда сам великий воитель не открывал никому своего сердца, не знает никто. Быть может, дворцовые слуги Минас-Тирита из числа тех, кому удалось уцелеть в осаде, узрели тайные чувства обуревавшие обоих влюбленных, или старый пройдоха Диратрим, коему долгие годы проведенные в должности канцлера даровали способность читать даже в душах бессмертных, догадался о скрытой тоске полумайра... кто знает...
Еще говорят, что неистовый Беорн, сражавшийся в последней битве на стороне света, после предстал перед закатными владыками и попросил их в награду за собственную доблесть и отвагу снять с него вековое проклятие. И говорят, Валар исполнили его просьбу, лишив Беорна способности принимать медвежий облик и даровав смертную жизнь. Долгие годы после еще бродил бывший оборотень по земле, до самого конца оставаясь могучим мужем в самом расцвете сил. А когда, наконец, почувствовал приближение старости, то ушел старой медвежьей тропой в свою тайную берлогу сокрытую глубоко в лесах Темнолесья, и там среди вековечных чащоб и дубрав обрел последнее упокоение.
* * *
-Любимая, я вернулся... — Крепкий худощавый воин с нежностью глядел на статную черноволосую красавицу, которая в свою очередь смотрела на него во все глаза, не в силах поверить, что этот бывалый воин с усталым взглядом и ранней сединой и есть ее возлюбленный, с которым они расстались чуть менее года назад. Ее Ниссэн...
-Ты вернулся... — Счастливо прошептала девушка. — Я... так ждала тебя... У нас родился сын. — Девушка протянула воину улыбающегося черноглазого младенца, который сосредоточенно сосал палец, не обращая никакого внимания на собственного отца. — Кода он вырастет, то станет великим воином...
-Нет. — Мягко улыбнулся мужчина. — Не воином. Он будет растить хлеб и пасти скот и проживет долгую счастливую жизнь. А мы будем помогать ему во всем, а потом, когда станем совсем старыми, будем нянчить его детей... наших внуков...
-Ты... изменился... — Выдохнула девушка. — Неужели ты и впрямь желаешь, чтобы наш сын стал угодником...
-Пусть лучше он будет живым угодником нежели мертвым воином. — Покачал головой Ниссэн. — Я видел истинный лик войны. Поверь мне, нет никакой доблести в том чтобы лишать жизни кого бы то ни было. Даже если он не принадлежит к твоему племени.
-У тебя усталый вид... — Сменила тему девушка. — Быть может, ты хочешь отдохнуть с дороги.
-Да. — Улыбнулся Ниссэн, снимая копье с перевязи и осторожно ставя его в угол шатра. — Отдых мне действительно не помешает...
Эпилог.
-Тан, к вам посетитель... — Деликатно кашлянул старый седоусый гвардеец, осторожно переступая порог просторного кабинета.
-Если это по торговым или судебным делам, то пусть приходят завтра. — Покачал головой с виду довольно молодой хоббит. Правда его лицо было лицом много повидавшего и пожившего мужа. — Я слишком устал...
-А если прибыл старый друг... — Раздался глухой сильный голос, и в кабинет протиснулась высокая чуть сутулая фигура еще крепкого длиннобородого старика облаченного в видавший виды походный серый плащ.
-Старина! — радостно воскликнул хоббит, стискивая старика в объятьях.
-Охохо... — Поморщился старый маг. — Похоже, Бомбадил все же слегка переборщил со своей настойкой...
-Тебя не было так долго... — Полурослик едва заметно кивнул, и фигура гвардейца тут же растаяла за порогом.
-Всего пару лет. Для чародея сущий пустяк. Лишь краткий неуловимый миг в бездонной реке вечности...
-Так много всего произошло... — Далго нахмурился, невольно погрузившись в воспоминания. -Я слышал о каких-то невероятных событиях случившихся на севере, но толком ничего не знаю. Здесь было столько дел, а слухи идут весьма и весьма противоречивые...
-Поверь, ты ничего не потерял, от того что не был там. — Покачал головой Гэндальф. — Битва состоялась, и враг был повержен. Большего тебе знать ни к чему. Но мы потеряли многих... слишком многих... Эльфы теперь практически полностью ушли из мира. Остались лишь авари и малая горстка элдар Лотлориэна... Но все идет своим чередом. Рано или поздно подобное в любом случае должно было случиться. Возможно, однажды настанут такие времена, когда магия и все таинственное и загадочное и вовсе исчезнет из пределов мира, и его обитатели забудут, что когда-то все было совсем по иному...
-Подобного я желал бы меньше всего. Мой отец однажды перестал верить в чудеса, и как он закончил... Именно магия и есть то что дает саму жизнь этому миру. Она ни в коем случае не должна умереть.
-Даже после того что случилось с твоей родиной? — прищурился Гэндальф.
-Особенно после того что с ней случилось. — Отрубил Далго. — Я не мой отец и никогда не повторю его ошибок... Моя мама погибла...
-Да я знаю. — Печально вздохнул старый маг. — Сказания об отважной Мелине Дримсон, что сумела сплотить вокруг себя бэкландских хоббитов и до последнего защищала свои родные края, ходят по всей Хоббитании. И даже за ее пределами в западном Арноре можно услышать менестрелей поющих о ее деяниях.
-Я не защитил ее...
-Ты и не смог бы ничего сделать. — Покачал головой майар. — Не кори себя. Я уже говорил тебе, что не все в этом мире зависит от нас. Сохрани память о ней в своем сердце, и однажды вы встретитесь по ту сторону Гремящих морей...
-Сначала Бобби и Терри... потом мама... Я ощущаю себя совсем одним несмотря на то, что мне каждый день приходиться иметь дело с десятками просителей...
-Одиночество — удел каждого правителя. Привыкай, юный Дримсон. Такова жизнь. Да и потом — Гэндальф, усмехаясь, потрепал по загривку разлегшуюся на полу крупную пеструю рысь. — Разве ты один?...
-Все эти просители... они не видят дальше собственного носа и озабочены лишь своими мелкими проблемами. Порой мне кажется, что Кесс — единственная кто по настоящему понимает меня. Если бы не она, то... К тому же рана... — Далго болезненно скривился, потирая бок. — Она так до конца и не зажила и постоянно беспокоит меня...
-Если тебя понимает хотя бы одно существо в этом мире это, поверь, уже немало. И скажу по секрету, чтобы стать другом зверя древнего рода олвар — это нужно кем-то быть. У тебя большое сердце, Далго Тукк. Ты достойный преемник Хранителей, говорю тебе это без тени насмешки. Ты тот, кто ты есть и занимаешь трон своего отца вполне по праву. Хоббитам ныне не сыскать лучшего правителя.
Когда огни души толкнут вас в дальний путь
Когда вся жизнь покажется чернее темной ночи
Когда прозреется вся правда, тлена суть
Сверкнут огнем во мраке яростные очи.
Огонь очистит накипь, шелуху души.
И развернется длинною змеей дорога.
И блеск костра, пьянящий аромат ночной тиши...
Неведомо, к какой судьбе ведут тебя изменчивые боги.
И прогремит набат, ведя на смертный бой.
Отринув страх, пройдешь ты до конца дорогой стали.
Играя жизнью и своей судьбой.
Что уведет тебя в неведомые дали.
Ну а когда устанешь все же слышишь, путник, эй!
Бессчетное число дорог ты прошагал усталыми ногами.
Взгляни на запад это Гондор и Рогхейм
Огнем и сталью бьются с темными врагами...
Голос хоббита звучал глухо и устало, будто принадлежал не молодому юноше, а глубокому старцу на самом склоне лет.
-Еще и бард ... что ж, этого следовало ожидать. — Немного грустно улыбнулся старый маг. — Война необратимо меняет каждого из нас, и пусть, когда я впервые увидел тебя, у меня были некоторые сомнения относительно твоей истинной сути и предначертания, после они развеялись. Это может показаться странным, но именно самые темные времена пробуждают внутри нас самый яркий свет... Свет надежды и веры в лучшее. И никто даже среди самых мудрых и знающих не ведает, отчего так происходит. Это есть величайшая загадка сущего...
-А ты сам... Ты здесь по делу или просто решил проведать старого друга...
-Ну как тебе сказать... — Улыбнулся Гэндальф, раскуривая длинную полую трубку и с наслаждением выпуская кольцо дыма. — И то, и другое... ты не присоединишься ко мне?
