Потом мы пошли на площадь Бродячих артистов. По слухам за вход на представление нужно было заплатить пару медяков — сам я до этого ни разу не удосуживался посетить это место. К моему удивлению платить сегодня не пришлось — всех желающих бесплатно пропускали туда, где каждый день труппы артистов давали жителям спектакли. К моменту, когда мы с Ликой попали на площадь, представление уже шло полным ходом.
Суть творившегося сейчас на сцене сводилась к тому, что к недалекому, но добродушному крестьянину прибежал раненный человек, впоследствии представившийся Магом Искажений. Крестьянин его приютил, а маг, по ходу действия пьесы, все больше открывал свое истинное лицо негодяя, пытаясь то соблазнить жену крестьянина, то отравить самого хозяина дома. Надо сказать, что гримеры работали прекрасно — у моего прототипа с каждой новой сценой под глазами все более явно проявлялись темные круги, а лицо визуально удлинялось все больше и больше становясь похожим на образ вампира, о которых в этом мире, кстати, слыхом не слыхивали.
Рожденный в Самире из чрева рабыни,
Уродец паршивый, воспитанный в яме,
Вы думали я ваш защитник отныне,
Но я лишь желаю вас мучить цепями.
Цепями, что Форлан будет окутан,
Мне вера народа — лишь размен для богатства,
Падет ваш король от магии смерти,
И в Форлан вернется — забытое рабство.
Тут мой персонаж зловеще захохотал и вытащил из-за спины пару деревянных колодок. Крестьянин в ужасе бросился прочь из дома, а мой герой не будь дурак — решил пока обесчестить дочь хозяина, раз уж с женой не получилось, но в самый ответственный момент на сцене появились новые персонажи: могучие волшебники во главе с Архимагом в роскошном плаще, расшитом камнями имитирующими амрилл. Увидев такую силу, Маг Искажений повалился на колени и запричитал, обращаясь к Архимагу:
Молю о пощаде, прошу о прощении,
Все знают как тяжелы мои прегрешения,
Но готов искупить я тяжесть греха,
Лобызая в надежде на милость,
Каждую пятку вашего сапога.
Тут Маг Искажений не выдержал и заревел в три ручья. Собственно, на этой оптимистичной ноте представление и закончилось. Зрители стали расходиться: кто-то довольный делился впечатлением:
— Ох, жучара! А с женушкой-то как расстарался — жаль не показали как он ее...
— Лучше бы заплатили деньги за нормальное представление, чем такую халтуру задарма смотреть! — возражали ему.
Предпоследняя строчка, провозглашенная моим театральным персонажем в момент торжества, была интересной. Как таковой "магии смерти", "черного искусства", "некромантии" и прочей дребедени на материке нет. Правда, с одной оговоркой: применительно к магам, а проще говоря — к хомо сапиенсам. По континенту то там, то сям расположены так называемые "нехорошие места". Причина их происхождения доподлинно неизвестна: кто-то говорит, что своим появлением они обязаны Радужным войнам, кто-то — что они были всегда. Так или иначе, по слухам там обитают настоящие чудовища, описать которых не может никто, поскольку видевшие их воочию уже никому ничего не расскажут. Причем принцип: раз Кощей — то обязательно над златом чахнет, здесь не работает. Никто по большому секрету в темных углах таверн не обсуждает несметные богатства таких мест: все, что доподлинно известно — если кто-то ушел в такое место — значит, его земной путь уже завершен. Никто не вышел оттуда с россыпью драгоценных камней или мешком золота за плечами: лишь смерть и пустота — синонимы этих мест.
На памяти ныне живущих была предпринята лишь одна серьезная попытка приоткрыть тайну одного из таких темных пятен: шесть могущественнейших архимагов Имшара отправились в Мертвые Холмы. Эта область находится на самом западе континента — на одной долготе с этим королевством. По одной из версий, ни один из них не вернулся обратно, но по еще одной — один все-таки вернулся и рассказал, что там он увидел, как оживают самые страшные кошмары из его снов и появляются новые: в одном из них его давно умершая жена ела их собственных детей и просила его присоединиться к трапезе. Сам архимаг после этого рассказа не прожил и дня, умерев в ту же ночь. Но все это лишь слухи — скорее всего эта шестерка там и сгинула.
Помимо таких мест, в определенных географических районах обитают, по-слухам, реально страшные твари: в песках на юге — человекоподобные двуголовые монстры с темной кожей, западнее в болотах — "плешивая ведьма" или "трясинная ведьма", а также "тонконогая собака", в самой северной части гор Карамира — мохнатые чудовища чем-то по описанию напоминающие "йети", в лесах востока — зубастые черви, прогрызающие тело человека во сне и живущие в нем. По мнению некоторых, вся эта великолепная фауна появилась как раз из нехороших мест. Но кто ведает настоящую истину?
Надо сказать, что в центре континента таких аномалий не наблюдается и все эти истории, что в Форлане, что в Лимане и Астаре воспринимаются как страшные сказки, пришедшие из далеких земель. Так вот, желание официальной пропаганды Форлана приписать мне совершенно чуждые для любого человека возможности настораживали. Хотя, возможно за этими строками ничего не стояло, и нанятый сценарист просто решил, таким образом, меня лишний раз очернить в глазах зрителей.
После выступления мы с Ликой зашли в небольшое местное "кафе". Судя по ценам и дорогим нарядам посетителей, заведение посещали лишь самые обеспеченные граждане среднего города. И если Лика в своем новомодном наряднее более-менее вписывалась в этот праздник тихо шуршащих дорогих шелков на дамах и мужских камзолов из элитных видов штремпа на их спутниках, то на меня косились как на бомжа по скудоумию своему спутавшего парадный вход этого заведения с дверью ночлежки в нижнем городе.
— Чего желаете? — произнес местный подавальщик, в интонациях которого сквозили плохо скрываемые ирония и неприязнь.
Я оглянулся по сторонам: у других посетителей на столах лежали листы с меню. Видимо этот халдей решил меня сбить с толку.
— Ну, раз уж ваше заведение не может себе позволить держать меню для каждого столика, то принесите три самых дорогих вида пирожных для моей дочери и два стакана самого дорогого не хмельного напитка — не растерялся я.
Подавальщик, ненадолго смешавшись, кашлянул:
— У нас принято оплачивать заказ вперед — не моргнув глазом, соврал этот напомаженный хмырь.
Услышав такую откровенную ложь, сидящая за соседним столиком дама в широкополой шляпке, на необъятной груди которой покачивался золотой кулон, с интересом посмотрела на "официанта", потом перевела взгляд на меня и понятливо хмыкнула.
— И что же вам до сих пор мешает озвучить стоимость заказа? — спросил я.
Подавальщик задумался на несколько мгновений, видимо, производя в голове сложные вычисления
— Тридцать семь монет серебром — расплылся в счастливой улыбке этот тип, видимо ожидая от меня услышать слова про грабеж и прочие аргументы человека, не рассчитавшего свои финансовые возможности — Кстати, на соседней стороне улицы есть неплохая закусочная, там и сладости продают. Мне кажется цены для таких как "вы" там больше подходит.
Дама в шляпке, услышав такую отповедь, невольно хихикнула в ладошку.
— Сдача, я думаю, найдется? — холодно спросил я, выкладывая на стол золотую монету.
Издевательская улыбка медленно сошла с лица прислуги. Подавальщик взял монету и стал недоверчиво ее разглядывать. Потом, с лицом человека только что выпившего ложку уксуса, удалился за заказом. Пирожные и напитки принес уже другой "официант". Каждое из пирожных подавалось на отдельном блюде. Также на небольшом подносе нам принесли сдачу — 63 серебряных монеты.
— Уважаемый, организуй-ка нам графинчик с водой и два стакана — попросил я прислугу. Вдруг у Лики сладость из ушей начнет лезть, а запивать все это великолепие из маленьких чашечек в которых плескалась темно-коричневая жидкость самого дорогого напитка вряд ли получиться — Сколько надо — забери с подноса.
— У нас раньше воду не заказывали — как-то растерянно произнес подавальщик — Может, прохладительного напитка за 25 медных возьмете?
— Нет, ты все-таки водичку организуй, а из денег возьми серебряный — на сдачу своих детишек порадуешь.
Через минуту на столе стоял графин с кристально чистой водой и два вычурных стакана. Пока Лика расправлялась с первым пирожным, я попробовал напиток из маленькой чашечки, с удивлением признав в нем разбавленное какао. Видимо плоды этого чудесного дерева или его аналога все-таки встречаются на континенте! Для меня это стало личным открытием: сколько здесь живу, ни разу не сталкивался, ни с шоколадом, ни с другими производными какао.
Вечерело. Мы с Ликой покинули это не слишком гостеприимное заведение и зашагали к арендуемому дому.
— Мы еще когда-нибудь сюда вернемся? — спросила девочка, оборачиваясь на улицу, расцвеченную зажигающимися городскими фонарями, по тротуарам которой прогуливались дамы в сопровождении галантных кавалеров, а в центре гарцевали дворяне на дорогих лошадях.
— Если ты захочешь, то обязательно вернемся — ответил я.
Оставив обещанные Керну деньги в комнате для телепортации, я отправил Лику в базовый лагерь, а сам решил переночевать дома в Холме. Поутру, после сытного завтрака вместе с Мирандой, оделся по-походному, взял все необходимое для путешествия и телепортировался в базовый лагерь. Оттуда вместе с лошадкой прыгнул в последнюю точку, помеченную Руфимом и зафиксированную мною в пространстве еще ночью.
Ближе к полудню мне удалось нагнать мастера меча и его попутчиков. К моему удивлению они были не одни. Компанию Руфиму и дочери с отцом составили "Золотые коты". Четверо наемников, тоже сопровождали двоих подопечных — судя по всему, очень богатую чету в собственной карете, которой правил их личный возница. Но больше всего меня поразило, что мастер меча свободно общался с "Котами", а они отвечали ему взаимностью — никакой натянутости в общении не наблюдалось. Правда, из той пятерки, что мы видели на постоялом дворе, здесь был лишь один и он не был из числа тех, кто пререкался с Руфимом или пытался унизить нас в трапезной. Мага здесь тоже не было.
— А вы, правда, сводный брат Фиала? — спросил меня один из наемников после того как я молчаливым кивком поздоровался с Руфимом.
Медленно проглотив слюну, я выдавил:
— Да.
— Вы, наверное, в таверне с Китом встретились. Он жуткий забияка. Меня, кстати, Веслом все зовут — продолжал трещать мой собеседник — рыжий вихрастый парень с озорными глазами — Фиал говорил, что вы тоже за себя постоять можете: чем владеете?
— Мой лук — мой лучший друг — похлопал я по своему орудию убийства.
Парень кинул взгляд мне за спину, и на секунду в его глазах промелькнуло сомнение, быстро сменившееся прежней веселостью.
— Слышь, Калматор — у тебя кажется, появился конкурент — проскандировал этот неугомонный, адресуя свою речь чернявому кряжистому наемнику.
Тот с интересом уставился на меня, но ничего не сказал. Так началось мое путешествие с "Золотыми котами" в Астар. Пообедали в пути и, перебрасываясь нехитрыми солдафонскими шутками, мы в конце-концов достигли вечернего привала.
Расположились недалеко от дороги. Наемники развели большой костер, на котором стали варить вкусно пахнущую похлебку. Там же, в небольшом котелке, готовилась еда для супружеской пары, что путешествовала в карете, а в качестве повара выступал их кучер. Руфим и его подопечные развели небольшой костерок в стороне — там кашеварила дочь ремесленника. Мастер меча приглашающе кивнул рукой и я, перестав в задумчивости разглядывать покачивающиеся верхушки сосен, присоединился к этой троице.
— Вы с Фиалом вроде как сводные братья, а сами все в стороне ходите — укоризненно улыбаясь, произнесла девушка.
— А он у нас в семье всегда такой ушибленный. Хлебом его не корми — дай природой в одиночестве полюбоваться — подмигнул ей Руфим.
— Хорошо, что нам добрые попутчики попались, а то в одиночестве путешествовать скучно бывает — доставая свою ложку, важно произнес отец.
— И нехорошие люди приставать начинают — тихо и немного печально добавила его дочь.
— Ну, пока мы с Ликом рядом, вас даже архимаги не тронут — хитро прищурившись, произнес Руфим.
Мелодичный смех девушки разнесся над нашим временным лагерем. Папаша не сдержался и тоже фыркнул.
— Простите, совсем не хотела вас двоих оскорбить, но ты сам виноват Фиал — такое сказать! Меня кстати Лейла зовут — обратилась она уже ко мне — А моего отца — Мирсан.
— Очень приятно, Лейла, Мирсан — кивнул я обоим.
Еда на нашем маленьком костре дошла до готовности и все стали по очереди черпать наваристую кашу с крошеными полосками мяса из котелка.
Отужинав, я раскрыл свой дневник и, убедившись, что все заняты своими делами, стал делать в нем пометки при свете мерцающей свечи из халитового жира.
Поскольку прогресса с живыми преобразователями эфира у меня пока не было, то я временно забросил это дело и стал разрабатывать теорию местной магии. Мое "заочное" обучение плюс любезно предоставленные ДеВитарами сведения позволяли уже сделать кое-какие выводы в этом направлении. В различных заклинаниях определенно наблюдались схожие элементы при мысленном воздействии на вещества, но почему, например, для создания точки каления воздуха в пространстве нужно было последовательно мысленно произнести именно три слова и представить соответствующие им символы, две пары из которых использовались в заклинаниях соответственно сжатия воздуха и формирования плоскости, я до конца, пока, понять не мог. Понятно, что все это заранее обусловленные чем-то "кирпичики" заклинаний, но понять принцип их взаимодействия для самостоятельного прогнозирования результатов я пока не в состоянии. Следующая на этом пути задача — понять возможность формирования собственного "кирпича", то бишь пока условно неделимой некоторой базовой структуры, а там глядишь и до его разделения недалеко. Если удастся последнее — это вообще сказка. Это как увидеть исходный код базы для всех заклинаний — золотое Эльдорадо местной магии.
Краем глаза я заметил, как свет от костра наемников вдруг перестал быть таким ярким. Темный силуэт медленно приближался ко мне, чтобы через несколько мгновений превратиться в лучника наемников.
— Погоняем стрелы? — обратился подошедший ко мне Калматор.
— Темно же уже — попытался я отбрехаться от никому ненужного меряния причиндалами.
— Ерунда! — отмахнулся наемник — Так ты идешь?
Пришлось захлопнуть дневник и направиться вслед за наемником, не забыв прихватить лук с небольшим колчаном. Калматор запалил у костра походный фонарь и подошел к уже облюбованному им дубу, что рос на краю нашего импровизированного лагеря. Подвесил фонарь на нижнюю ветку и остывшим угольком от костра обозначил три вложенных круга на стволе. Мы отошли от мишени примерно на шесть десятков шагов и изготовились к стрельбе. Первым стрелял наемник: в потемках я услышал, как натянулась тетива, и лук недовольно кашлянул "плечами" отправив стрелу в полет. Стрела воткнулась в "средний" круг, чуть не дотянув до центрального.
