* * *
С атакой столицы местного графства Дорсета, города Дорчестера, не затянули. Уже к полудню трех тысячный отряд, в сопровождении трех батарей легких 'единорогов', с впряженными в передки и зарядные ящики конфискованными конями, вышел в направлении местной столицы, которую и достиг через три часа не очень то спешной ходьбы, пройдя за это время разделяющие города двенадцать километров. Еще час ушел на скрытное перекрытие заслонами, выходящих из города дорог и дорожек. И около шестнадцати часов началась атака. Приблизившись к окраинам города, ушкуйники попытались и дальше пройти под видом английских солдат. Но видимо власти города что-то узнали или заподозрили и выслали навстречу неизвестному войску отряд городской стражи. Те, все-таки не уверенные, что открыто, спокойно идущие по дороге войска, все же вражеские, попытались остановить их и узнать, какого святого Георгия они прутся в их город. Однако идея оказалась плохая, все шесть десятков стражников, походя, почти не останавливаясь, расстреляли метром с двадцати-тридцати из 'сакмарочек'. После такой громкой ликвидации пригородного поста, дальше таиться не имело смысла и морпехи, разбившись на штурмовые отряды, перешли на бег. Сейчас время решало все. Успеют захватить графский замок до того как в нем закроют ворота, город падет быстро. Нет, придется затратить время на осаду, что автоматически уменьшит время на поиск и сбор трофеев. Англичане успели закрыть ворота. Практически перед самым носом бегущих, пыхтящих морских пехотинцев и идущих рысью конных упряжек артиллеристов, воротные створки закрылись. Не хватило каких-то жалких полсотни метров. Командир артиллерийской батареи, сопровождающей этот отряд, дал команду снять 'единороги' с передков и открыть огонь по воротам. Первые шесть выстрелов были картечными, разрядили заранее заряженные стволы, пришедшиеся и по бойницам надвратной башни, и меж зубцами замковой стены. Зато остальные залпы, послали в полет к воротам трехфунтовые чугунные ядра. Почти семидесяти сантиметровые шары, весом около полутора килограмм, с полутораста метров, хотя и не пробивали брусья ворот насквозь с первого выстрела, но со второго, попавшего в место первого попадания или рядом, гарантированно ломали их. При темпе стрельбы два выстрела в минуту, который добились отлично вышколенные расчеты, на этих не больших, короткоствольных орудиях, ворота продержались не более пяти минут. После очередного залпа, измочаленные створки распахнулись, и колонна морпехов ворвалась во двор замка. Истинны ради стоить добавить, что заслуга артиллеристов в открытии ворот, была не полной и зависела не только от их точной и быстрой стрельбы. Воротной страже так и не удалось полностью закрыт обе створки ворот и заклинить их изнутри дубовыми брусьями-перекладинами. Постоянные удары ядер, сотрясающие не только ворота но и саму башню и летящие с обратной стороны створок, отколовшиеся щепки, ранившие стражников не хуже осколков, препятствовали полноценному закрытию ворот. Успели накинуть только один, и то не толстый и тяжелый боевой брус-перекладину, а тонкий, легкий повседневный засов из достаточно тонкого дерева, который и не выдержав постоянных ударов в него тяжелыми створками, переломился.
Итог сражения стал закономерным, захват замка и взятие под полный контрой столицы графства. Пленение руководства графства и города, с бонусом в виде казны обоих администраций. Да и стоящий на дорогах заслоны принесли кое-какие ценности, конфискованные у пытавшихся бежать горожан.
Здесь удовольствия бойцам по поиску и изыманию добычи продлили на неделю. Зато очистили округу на два дня пути пешего отряда. После чего войска разделились. Две с половиной тысячи морских пехотинцев со всей полевой артиллерией и обозом с припасами, на конфискованных лошадям пошел вдоль берега, к Портсмуту, 'приватизируя' имущество аборигенов и сжигая на своем пути все встречные селения. А эскадра простояла в порту Уэйма еще пару дней, до грузила добычу на суда, в том числе и прихваченные в качестве призов в этом порту и вышла в Канал, оставив за спиной взорванный и пылающий город с портом. А Дорчестер и округа к этому времени уже не горели, ибо столица догорела еще сутки назад, а округа ушла дымом еще раньше.
* * *
Сухопутный отряд 'очистив' побережье от Уэйма до Саутгемптона, подошли к этому крупному порту, лежащему на берегу глубокой бухты на побережье Солентского пролива, отделяющего саму Англию от острова Уайт. Сам город Саутгемптон расположился на южном побережье Англии, в графстве Хэмпшир, на месте слияния рек Итчен и Тест, при их впадении в пролива. Старый город возникший на месте еще древнеримского поселения. К 16 веку Саутгемптон превратился в один из ведущих портов Английского королевства. Отсюда вывозили шерсть и кожу, а взамен ввозили вино из Аквитании. В своё время, для предыдущей династии английских королей Плантагенетов, этот порт стал этаким мостом, соединяющий их французские владения на материке с островными в Англии. Окруженный крепкими, правда старыми каменными стенами, но поддерживающие в должном состоянии, он представлял крепкий орешек для противника. К моменту штурма в Саутгемптоне проживало почти пять тысяч жителей, в основном живущих благодаря порту, либо торгующих через него купцов, либо работающих в нем, либо служащих на судах приходящих в порт.
Подошедшие ушкуйники, вернув тысячу воинов на корабли, стали за пределами дистанции поражения пулями и ядрами с городских стен, перекрыв пути ведущие из города и начали сколачивать павезы. Пришедшая под вечер эскадра, так же не полезла под ядра пушек, с прикрывающей гавань старой башни, а встала на якорь в видимости прохода в бухту. А после полудня на 'работу' пошла вся сотня 'моржей'. Направив в этот раз свой удар на артиллерийскую башню, прикрывающую проход в порт.
Подошедшие враги не стали в лоб лезть на стены. А расположились вокруг города, перекрыв все дороги ведущие из города. А к вечеру, с моря город блокировал и вражеский флот. Невеликий гарнизон города и присоединившееся к нему городское ополчение изготовилось к отражению атаки. Ночь прошла спокойно. На рассвете враг начал 'стучатся' шарами ядер в ворота города. Однако пока, из-за малого веса чугунных шаров, большого урона брусьям ворот не нанес. Зато вражеский флот беспрепятственно, не торопясь, по хозяйски вошел в гавань, а пушки башни, не то, чтобы воспрепятствовали этому, но наоборот, ударили картечью в отряд ополченцев, которых отправил в башню комендант порта, когда первые корабли пришельцев беспрепятственно прошли на рейд порта. Вставшие на рейде в линию, шесть галеонов открыли орудийный огонь по берегу, в то время как от одного корабля, необычной конструкции, устремились две пятерки легких, стремительных гребных баркасов, забитых одоспешенными воинами и даже с установленными на вертлюге фальконетами. Остальные корабли в это время тоже занялись делом. Деловито, без суеты подходили к стоящим на рейде без движения, с убранными парусами и отданными якорями, торговым судам, и брали их на абордаж. Много времени это не занимало, редко когда, перед началом абордажа, корабль пришельцем окутывался облаком порохового дыма, окатывая палубу обреченного судна 'дождем' картечи. В основном раздавалось с десяток выстрелов из мушкета и вскоре очередное судно поднимало флаг противника, бело-синий стяг с красной пятиконечной звездой. Высадившиеся на берег, под прикрытием корабельных орудий, воины с баркасов, мгновенно захватили пирс и прилегающие к нему амбары и сараи. Вскоре к ним присоединились прибывшие на шлюпках подкрепление, с той полудюжины галеонов, которые прикрывали высадку десанта. Получив подкрепление, враг, атаковал немногочисленную портовую стражу и городских ополченцев. С ходу прорвав их оборону, просто снеся со своего пути мушкетным огнем и подавляющего количества и устремился, разбившись на отдельные отряды, в город.
Городские власти поздно отреагировали на события в порту, а когда сняв со стен почти всей защитников бросили их в район порта, то было уже поздно. Враг захватил почти половину Саутгемптона. Стоявшие напротив каждых городских ворот отряды противника, ранее не сильно досаждавшие своей активностью осаждаемым, как будто получили весть о начале штурма порта и ухода со стен большинства защитников, начали, почти синхронно, атаковать городские ворота, расположенные перед ними. Прикрываясь павезами штурмовые группы, под прикрытием частой трескотни мушкетов и аханья пушек бросились к воротам. Малочисленные защитники не смогли помещать им, так как были загнаны за крепостные зубцы и стены башен 'градом' пуль и картечи, посыпавшихся на обороняющихся. Но видимо бог милостив к истинным своим последователям. Все нападавшие, прикрываясь щитами бросились от ворот назад, к своим товарищам. Даже бросили перед воротами по паре щитов. Опасения части защитников, что под павезами может укрываться пороховая мина не подтвердились. Никакой бочонок пороха или хотя бы его половина, не уместятся под лежащими щитами, уж очень маленькое пространство оставалось между павезами и землей, на которой они лежали. А меньшее количество, даже если и взорвется, для городских ворот не опасно. Однако, раздавшиеся минут через пять-семь, череда мощных взрывов, вынесших не только воротные створки, но и крепостные решетки, где они были опущены, прервали дискуссию знатоков минного дела о последствиях взрыва небольшого количества пороха. А последующий за ними усиление обстрела городских стен и атаки, под его прикрытия, большого количества врагов, вообще поставил точку в неоконченных дискуссиях.
После взрыва пироксилиновых зарядов, расчистивших путь в город штурмовым отрядам, ушкуйники, не стали задерживаться и ворвались на городские улицы, когда даже поднятая пыль и дым в воротных проёмах ещё не рассеялась. Часть ворвавшихся занялась зачисткой стен, а большая часть, продолжило свой путь вглубь улиц Саутгемптона. Скоординированный по радио, одновременный удар с фронта и в тыл защитникам города, отбивавших атаки противника со стороны порта, поставил жирную финальную точку в обороне Саутгемптона от ушкуйников. К вечеру закончились бои и даже прекратились отдельные стычки, горожане безоговорочно капитулировали и город полностью перешел под контроль ушкуйников и началась самая весела часть войны— сбор трофеев. В ходе которого удалось еще разжились трофейными конями, так что стало возможным посадить на них морпехов. Джигиты из них правда ещё те. Так и им не препятствия брать и не саблями в сече рубиться. А переменным аллюром, рысью и шагом, как можно быстрее добраться из пункта А в пункт Б, в котором спешится и пешими вступить в бой, это всегда, пожалуйста. Да и сами коники, если честно не арабские скакуны и не аргамаки, и даже не жеребцы испанской породы. В основном обыкновенные трудяги, таскавшие телеги с грузом в деревнях и городах, попавшихся на пути ушкуйников, в том числе и в Саутгемптоне. Вот и решило командования, пока происходит сбор добычи, 'навестить' соседнего протестантского епископа в Солсбери, уж очень отец Бенедикт со товарищи просили нанести ему 'визит вежливости'. Что не услужить хорошим людям раз просят, тем более этот набег ничего не стоит, наоборот еще принесет не плохую прибыл, не зря меж уходящих в набег на Солсбери, затерялся молодой монашек, не так давно живший в нем.
* * *
Объект набега, располагался на юге Англии в графстве Уилтшир. Солсбери представлял собой обычный провинциальный английский городок середины 16 века. Основанный в 1220 году епископом находившегося рядом города Сарума, население которого покинуло его из-за нехватки воды и заложили на соседнем холме новый город — Солсбери. В этом же году епископ начал возведение кафедрального собора, строительство которого закончилось через сорок пять лет. Кроме собора в Солсбери понастроили кучу церквей: церковь Святого Эдмунда, церковь Святого Мартина, церковь Святого Фомы Кентерберийского и другие, все-таки резиденция епископа. Городок хотя и был небольшой, не набиралось и тысячи жителей, однако числился в зажиточных. Основным источником дохода местных было производство шерсти и выращивание овощей на плодородных землях округи. Кроме того на протекающей рядом река Эйвон, стояли водяные мельницы, обеспечивающие их хозяевам, жителям Солсбери, безбедное существование. Тем более, что с 1226 года указом Генриха III, городу было дано право проводить ежегодную ярмарку, приносящую хороший доход и ежегодно пополняющей закрома горожан, муниципалитета и епископа на приличное количество монет из серебра и даже золота.
По обычаю средневековья, город укрылся за каменной стеной, находящейся не то чтобы в плачевном состоянии, но явно знавшей ранее и лучшие времена. Благодаря провидению, последние два столетия военные бури, бушевавшие в Английском королевстве, как то миновали Солсбери вот и подзаполнились кубышки горожан, сундуки в подвалах ратуши и резиденции епископа, звонкими кругляками из драгоценного металла. Да и просто, по мирной поре, стали горожане экономить на ремонте стен, вооружении и вообще на гарнизоне. Два десятка городских стражников, да городское ополчение, которое собиралось последний раз для учения очень давно. На городских башнях полностью отсутствовали пушки или даже какие-либо старые бомбарды, да и невозможно их там было разместить, из-за устаревшей конструкции башен.
Выехавшая после полуночи тысяча, была проведена не сильно спешно проводником в окрестности Солсбери через четыре часа, преодолев за это время чуть больше двадцати километров. Рассказы отца Бенедикта и его собратьев о обороне города полностью подтвердились. Отправленный десяток разведчиков, не спеша, тихонько, используя предутренний туман и дрему караульных, перемахнул крошащуюся стену. На стене, в месте проникновения, никакой стражи не было, только около единственных, закрытых по причине ночной поры ворот, видимо в караулке, светился огонек. Вот на него то морпехи и зашли в 'гости'. Да так удачно, что весь караул, в половину десятка городских стражников остались спать навечно. Открытые явно в неурочный час городские ворота, никого из редких прохожих, нет, нет, да прошмыгнувших мимо караулки, не насторожил. Если стража их открыла, значить так нужно. Немного напрягли въехавшие в город, в большом количестве всадники. Но они ехали мирно, никого не трогая, потихоньку растекаясь по городским узким и извилистым улицам. Епископа, его казначея, мэра, муниципальных казначея и секретаря с городскими советниками местной администрации, а так же наиболее уважаемых, а значить и наиболее богатых горожан, не занимающих должностей в городском совете, взяли прямо в постелях, или сонных, или только что проснувшихся. В результате уже к полудню все монеты и изделия из драгоценных металлов и камней, из казны города и епископа, кубышек почти всех горожан перекочевали в кабинет мэра в ратуше. Туда же свезли все золото и серебро из убранства кафедрального собора и городских церквей, резиденции епископа и самой ратуши. Добавили к ним золотую и серебряную посуду и драгоценности из домов горожан, да и с самих горожан, запертых вместе с городской властью и епископом с его прислужниками в соборе так же поимели не малую толику драгоценностей. Дождавшись возвращения бойцов, посланных для проверки мельниц, нанизанных на 'нитку' Эйвон, которые так же привезли некое количества драгоценного металла и собрав со складов, жилья и иных зданий наиболее ценные товары и вещи, налетчики, предварительно выгнав из города все населения, прихватив с собой епископа и некоторых его прислужников, в районе 16 часов, обозом, направились назад, к себе в место временной дислокации. За спинами уходящих налетчиков, дымился, с все чаще прорывавшимися тут и там языками пламени, выпотрошенный городок. А по берегу реки, поднимались струйки дыма на пепелищах, где еще сегодня утром стояли водяные мельницы.
