И с той же неизбежностью, на смену ушедшему приходит новое. И не всегда это новое лучше старого, но печалиться о приходе неизбежного может только дурак, а не печалиться — человек у которого нет сердца. Денису было грустно, что еще раз подчеркивает, что дураком он не был, потому что грусть и печаль — это не одно и то же. Что испытывал Шэф было непонятно, ввиду бесстрастного выражения, застывшего у него на лице.
Подскочивший Хатлер на вопросительный взгляд командора только помотал головой.
"Я уже сам не понимаю, чего хочу, — с раздражением подумал Денис. — То ли, чтобы серые не выполнили кондиции Шэфа и можно было их всех вырезать, к чертовой матери, то ли, чтобы вся эта история поскорее закончилась. А чего точно хочу, так это — свалить из Бакара. Пора, нахрен, делом заняться!"
Грусть от предстоящего расставания с солнечным городом, посетившая его сегодня днем, куда-то испарилась. Все очарование предыдущих дней, расцвеченных прелестями группы поддержки и прочими радостями бакарской жизни: солнцем, морем, праздничной толпой, на Королевской набережной, яркой иллюминацией и красотами ночного Бакара, все это было перечеркнуто мрачной атмосферой, царящей на палубе "Арлекина". По какому-то странному выверту сознания, корабль стал ассоциироваться у Дениса с красивой и гордой женщиной, подвергшейся унижению и надругательству. Утихшая было, темная волна ненависти снова стала подниматься у него в груди. Теперь он точно знал чего хочет — чтобы серые не выполнили ультиматум Шэфа. А уж тогда...
К сожалению, или к счастью — тут все зависит от точки зрения, если смотреть с позиции старшего помощника, то — к сожалению, а если — со стороны сотрудников Серого Цеха — к счастью, воплотить в жизнь свои мстительные планы Денису не удалось. Минут через десять после их приезда, Хатлер доложил, что к трапу подъехали две большие крытые телеги, похожие на сараи на колесах, а какой-то человек просит разрешения подняться на борт для встречи с пирами Северными Лордами Атосом и Арамисом.
— Пропусти! — приказал Шэф и через несколько мгновений перед компаньонами предстал человек, чрезвычайно похожий на птицу.
— Я Грач — начальник Цеха Нищих, — представился посетитель.
"Мог бы и не говорить, — съехидничал внутренний голос. — И так видно".
"Самого безобидного прислали, суки, который точно ни при чем" — отозвался Денис.
"Боятся..." — голос решил, что ввиду отсутствия Капитана Очевидность, эту роль, с успехом, может сыграть и он.
"И правильно делают!"
Командор представляться не счел нужным и сразу перешел к делу:
— Все привез? — строго поинтересовался он.
— Конечно, — с любезной улыбкой, сдобренной изрядной долей подобострастия, отозвался Грач. С этими словами он вытащил из-за пазухи и протянул главкому большой, приятно позванивающий, кошель. — Остальное в телегах.
Когда погрузо-разгрузочные работы были завершены, и вещи компаньонов вернулись на свои законные места в капитанской каюте, а матросские на свои, Шэф обратился к Грачу, молча стоявшему рядом все это время:
— Завтра, в седьмую склянку, новый глава "Союза" должен ждать нас в трактире "У трех повешенных". Мы с Лордом Арамисом прибудем, чтобы пообщаться. — Было видно, что Грач хочет что-то сказать, или спросить, но природный ум и богатый жизненный опыт заставили его сдержать этот порыв. Он молча поклонился и направился к трапу.
— Глава
Если император Наполеон Бонапарт был уверен, что на штыках можно прийти к власти, но на них нельзя усидеть, то начальник Серого Цеха Эргюст Вир придерживался диаметрально противоположного мнения. Весь его колоссальный жизненный и криминальный опыт не то что говорил, а во весь голос кричал о том, что придя к власти на ножах и духовых трубках своих соратников, можно прекрасно эту власть удержать.
Единственной причиной по которой он не стал бороться за пост главы "Союза", а лишь имитировал борьбу, была необходимость личной встречи с Северными Лордами. Не то, чтобы он не доверял их слову, но... береженого бог бережет. В этом отношении, Эргюст был полностью солидарен с царем Соломоном, который считал, что лучше быть живой собакой, чем мертвым львом.
Но, если быть предельно точным, то надо сказать, что эта самая главная причина — нежелание встречаться с северянами, была глубже, а не исключено даже, что и шире, чем желание избежать одной единственной встречи с мстительными хозяевами черных демонов. А в том, что они мстительные, Эргюст не сомневался ни мгновения. Каждый судит по себе, и он искренне полагал что люди, а может и нелюди — грат их разберет, обладающие таким могуществом, отнюдь не склонны к всепрощению и подставлению задницы под пендель, если им зарядили правым хуком в челюсть.
Так вот, главная причина добровольного отказа от борьбы за место нового главы "Союза" была в том, что Эргюст тщательно проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что новый руководитель Ночной Гильдии будет, во-первых, фигурой несамостоятельной, так как незримая тень Северных Лордов будет всегда маячить у него за спиной, а во-вторых, что следовало из во-первых, ему предстоят достаточно регулярные контакты с этими самыми Лордами — провались они назад в преисподнюю, откуда и заявились в славный город Бакар!
И вот этого-то — перманентных встреч с повелителями Севера и владельцами черных демонов йохаров, он хотел меньше всего на свете. Не стоит гладить тигра, даже сытого. Неосторожно вырвавшееся слово, взгляд, который Лорды могут интерпретировать, как косой, любая мелочь: натертая мозоль, несварение желудка, насморк, размолвка с любовницей, короче говоря — все, что угодно, любая непредсказуемая причина, может вызвать из глубин памяти северян поток воспоминаний о том, что он — Эргюст Вир, принимал самое деятельное участи в избиении их людей. А что последует после этого одному Богу известно. Так что не нужен ему пост главы "Союза". Обойдется должностью начальника Серого Цеха. Раньше жил как-то, и дальше проживет.
Выборы нового главы "Союза" прошли тихо и спокойно в камерной обстановке. Раньше, при советской власти, так проходили выборы из одного кандидата — никакой предвыборной борьбы, никаких ушатов помоев на соперника — ведь, лить-то не на кого, соперников-то нет, все чинно и благопристойно — пришел, отметился, получил бюллетень, сунул в урну — свободен. А если не пришел, придут домой, будут выспрашивать почему не пришел, нет ли каких пожеланий, или упаси бог, претензий к любимой советской власти, и не мытьем, так катанием уговорят проголосовать, чтобы процент не портить.
Так и с выборами нового главы Ночной Гильдии. Сначала было два кандидата: начальник Серого Цеха Эргюст Вир и начальник Таможенного Цеха Бенигнус Клитемнестр. Но, Мельник, выполняя распоряжение Эргюста, конфиденциально переговорил со всеми начальниками Цехов и очень убедительно попросил их не голосовать за своего патрона. Те подивились, но перечить не стали, тем более, что большинство и так склонялось к кандидатуре Слона.
Клитемнестр был предпочтительней потому, что если есть возможность выбирать между звериным оскалом капитализма и военной диктатурой, так уж лучше звериный оскал. Примерно так рассуждал истеблишмент Ночной Гильдии и неожиданное предложение Эргюста, озвученное Мельником, было встречено с нескрываемым одобрением. Эргюст такому ходу событий нисколько не удивился, но запомнил. И запомнил не потому, что был злопамятным, а просто потому, что память у него была хорошая. Таким образом, выборы нового руководителя бакарского преступного сообщества прошли в стиле приснопамятных советских выборов, что полностью устроило всех участников процесса. Все формальности были завершены к шестой склянке и "выборщики" потянулись на выход, когда их остановил вновь испеченный глава "Союза".
— Пиры! — обратился он к собравшимся. — Попрошу всех начальников Цехов собраться здесь к седьмой склянке.
Ответом Клитемнестру послужило гробовое молчание — охотников встречаться с глазу на глаз с северными отморозками, сумевшими завалить Змея, а до кучи угробить еще двадцать элитных бойцов Серого Цеха, было мало. Точнее говоря, их не было вообще. Никакие соображения шкурного свойства, типа того, что участие в совещании в верхах и получение критически важной информации из первых рук позволит опосредованно увеличить доходы их подразделений и их собственные, не могли пересилить страх, идущий из глубины души, перед черными демонами Северных Лордов — Тьма их всех побери, и Лордов, и их йохаров!
Кроме приснопамятного Трюма, немало членов "Союза" были свидетелями ужасной расправы в "Империуме", и их рассказы, полные живописных подробностей и самого отчаянного вранья и преувеличений, заставляли трепетать сердца всех, без исключения, сотрудников этой организации, включая и самых высокопоставленных — жить-то всем хочется.
Однако, порядки в "Союзе" были такими же, как в любой организации со строгой иерархической структурой: армии, полиции, ФСБ, ФБР, ГРУ, ЦРУ и им подобным — приказы начальства не обсуждаются, а исполняются. Поэтому, незадолго до того момента, как пробили седьмые склянки, за столом в большом обеденном зале таверны "У трех повешенных" уже сидели все главари бакарской организованной преступности. Никто не посмел манкировать прямым приказом нового руководителя Ночной Гильдии. Как говорили в свое время умные люди: "Прогонять казенного курьера — это, знаете ли, чревато!". Поэтому и начальник Серого Цеха, как бы ему ни хотелось быть в это время в любом другом месте, ну-у... за исключением Старой Королевской Тюрьмы, из которой никто и никогда не выходил и еще нескольких подобных мест, был вынужден присутствовать за столом. Отсутствие Старика сразу же бы поставило жирный крест на его карьере. Таких вещей в "Союзе" не прощали.
Бесшумно открылась входная дверь, немедленно приковав к себе напряженные взоры всех присутствующих, но тревога оказалась ложной — фальстарт, так сказать. Просто, один из приближенных нового главы Ночной Гильдии, карауливших у входа, просунул голову, чтобы доложить, что колокола на Церкви Единого отбили седьмые склянки — внутри их слышно не было. Напряжение в зале нарастало — вот-вот должны были появиться Великие и Ужасные северные Лорды Атос и Арамис! Однако, мгновения таяли, а ничего не происходило.
— Может, вообще не придут, — робко предположил Перегрин Фрументий, бывший первый заместитель начальника Таможенного Цеха, а ныне его начальник, прозванный за тучность Доходягой. В принципе, начинать прения должен был самый старый и уважаемый член собрания, но Старик сидел, как в рот воды набрав и по его виду было понятно, что говорить он не собирается, вот слово и взял Доходяга, как правая рука Клитемнестра, и вообще — как особа приближенная к телу нового начальства. Народ отнесся к этому с пониманием — у любого руководства любимчики были, есть и будут.
— Это вряд ли... — вздохнул Грач.
— Почему? — живо заинтересовался Домнин Уалент по кличке Евнух, начальник Сладкого Цеха. Главный бакарский сутенер всегда лично проверял качество вновь поступившего живого товара, чем и заслужил свое погоняло. Внешность Домнин имел вполне благообразную, не противную, мужеложством и педофилией не занимался, зазря никого не наказывал и имел репутацию порядочного человека, коим, в принципе и являлся, правда, с одним утонением — настолько, насколько позволяла должность.
"А потому, — поджав сухие губы, мысленно ответил Евнуху Эргюст Вир, — что теперь Лорды командуют в Гильдии. Как скажут — так и будет! И новым хозяевам обязательно надо посмотреть в глаза холопам, понять, кто будет честно горбатиться на дядю, кто груши околачивать, а кто и скотину может травануть, а то и красного петуха пустить. Так что, обязательно придут. Промурыжат немного, для порядка, и придут!" Разумеется, озвучивать свои мысли Старик не собирался и по-прежнему молча восседал на своем месте.
— Может забыли, — поддержал Евнуха Флор Тивуртий по кличке Граф — начальник Цеха Воров. Кличку свою он получил за внешний лоск, выражавшийся в умении модно и дорого одеваться и вести себя в аристократическом обществе. Тонкие, можно даже сказать — благородные черты лица и общее изящество фигуры позволяли ему без труда втираться в доверие к приезжим толстосумам и облегчать их возмутительно раздутые кошельки.
— Забыли... — скептически хмыкнул Мартиниан Тивуртий — начальник Игорного Цеха, удостоенный погоняла Кости, за виртуозное владение этим игровым инструментом. — Как же. Жди!
— Да уж... — выразил общее мнение Клитемнестр. — Чую, попьют они еще нашей кровушки! — Что характерно, высокое собрание было полностью солидарно в этом вопросе со своим руководителем.
Конец этой, в высшей степени, интересной дискуссии положил насмешливый голос Лорда Атоса, прозвучавший с торца стола, противоположного тому, где разместился новый руководитель "Союза":
— Ну-у... пиры разбойнички, это вы уже загнули! Прямо каких-то вампиров из нас сделали. А мы, с Лордом Арамисом, ведь люди совсем не злые — мухи не обидим... — Шэф сделал привычную паузу, с удовольствием разглядывая впавших в оцепенение главарей бакарского преступного сообщества. И их можно было понять — подойти к столу можно было только войдя в таверну через главную дверь, выходящую на площадь, или же со стороны бара, где начинался черный ход. Оба этих направления прекрасно просматривались и все присутствующие могли дать головы на отсечение, что ни оттуда, ни отсюда гратов Лорд не появился. А откуда!?.. Вопрос... — Так вот, — ухмыльнулся Шэф, — я и говорю, что мы мухи не обидим, если она конечно же, — веско уточнил он, — не лезет в наши котлеты. А уж отделять мух от котлет мы умеем, — улыбнулся он. Судя по взглядам собравшихся, они в этом и не сомневались.
В принципе, обалдевать элите Ночной Гильдии было не с чего — подобные фокусы изредка проделывал и покойный Змей. Он внезапно появлялся неизвестно откуда и так же внезапно исчезал неведомо куда. И если эти темные Лорды — мать их сколопендра, сумели его уконтрапупить... Его! — державшего в ежовых рукавицах всю Гильдию, державшего так, что никто не мог ни вздохнуть, ни пёрднуть без высочайшего дозволения, а все недовольные быстро успокаивались на морском дне, то следовало ожидать и от страшных северян подобных кунштюков — так что ничего удивительного в появлении Лорда Атоса не было. И все же, все же, все же...
Согласитесь, что одно дело понимать на уровне сознания, а совсем другое почувствовать на уровне ощущений, когда появляется слабость в коленках, расслабление в животе и струйки холодного пота на спине. Не очень-то приятно осознавать, что тебе могут перерезать горло в любой момент, а ты сможешь угасающим взором увидеть киллера только тогда, когда он будет вытирать окровавленный нож о твой сюртук, или во что ты там одет. Причем кровь на ноже, что особо неприятно, будет именно твоя.
— Надеюсь, что вы простите Лорда Арамиса, — весело осклабился Шэф, — за его отсутствие. Он очень хотел со всеми вами познакомиться... прямо жаждал, — ухмыльнулся командор, — но я его отговорил. Вы, конечно же, спросите почему? — задал он риторический вопрос, и хотя ответ никого из присутствующих не интересовал — им вполне хватало и одного Северного Лорда — не к ночи будь упомянут, а два и вовсе были бы перебором, но Шэф их все же просветил: — Я всегда считал американские боевики верхом идиотизма, — доверительно сообщил главком. Сделав это заявление, командор внимательно оглядел высокое собрание в надежде найти поддержку своей точки зрения, но вылупленные глаза собравшихся и их приоткрытые рты ясно дали понять, что сочувствия такой мировоззренческой позиции он здесь не найдет. Печально вздохнув, командор продолжил: — И все же, в них имеется рациональное зерно. Я имею в виду доброго и злого полицейского. Так вот... в нашей паре я добрый полицейский, — широко улыбнулся Шэф, — и если бы я не отговорил Лорда Арамиса от визита, то, скорее всего, он бы сначала выпустил вам кишки, а уже потом перерезал глотки.
