И она полетела в коридор.
И там наткнулась на выскочившую из соседней палаты Дарью. Пару секунд обе девушки смотрели друг на друга.
— Твою мать, ты жива! — наконец обрела дар речи Дашка.
— Нет, я с того света к тебе явилась, — глотая слезы, ответила Кристина, обрадованная Дашке так, словно не видела ее лет эдак тридцать восемь.
— Вот ты дура! — девушка вдруг кинулась подруге на шею. — Идиотка!
Всегда сдержанная Крис с силой обняла подругу и сообщила, что она сумасшедшая, уткнувшись ей в плечо.
— Не реви на меня, — сказала Дашка. — Ты с ума сошла? Точно, сошла!
Пока девчонки стояли в коридоре, счастливые просто от того, что могут просто так, без веревок на руках и ногах, неискалеченные и просто живые, обнимать друг друга, из палат выглянули их обеспокоенные родители и Влад. А еще по коридору к ним спешил врач, один из лучших в клинике, в окружении пары медсестер. Отец Кристины сразу же позаботился о лучшем уходе для дочери и ее подруги.
— Вы что? — он увидел обнимающихся и ревущих девушек. — Дарья, Кристина, ложитесь, сейчас принесут капельницы.
— Не надо. — Бросила через плечо Дашка. — Нам хорошо.
— Можно я с Дашей останусь? — большими голубыми глазами начинающего ангелочка посмотрела на врача Кристина. — Пожалуйста.
Тот растерянно посмотрел на присутствующих.
— Пусть побудут вместе, — вмешался Влад, поддерживая начавшую опять всхлипывать Викторию. — Им вон сразу легче стало. Вы лучше дайте успокоительное вот этой женщине.
— Пошел к черту, — сообщила Виктория.
— Пап, — оглянулась на отца Кристина. Ей очень нравилось постоянно называть родителя именно так, а не отец. И это было как-то странно, но приносило облегчение. — Можно, я у Даши побуду?
— Хорош, — поколебавшись, разрешил и он и обратился к Владу. — Присмотри за ними обеими, — он каким-то образом за это время перешел с мужчиной на "ты", хотя они всегда вежливо друг другу выкали. — Я пока схожу к Наташе и Игорю.
Мама Дашки с сочувствие посмотрела на Александра Александровича. Она видела, как его жена рыдала, глядя, как ее сына увозят в операционную, а потом в изнеможении опустилась на пол — потеряла сознание, и доктор понадобился уже ей.
— Извините! — Дашка сделала шаг к врачу. — А вы не знаете, что случилось с одним парнем, который там тоже был? Его Артемом зовут и его ранили.
— Ааа, тот самый геройствующий малец? — улыбнулся тот. — Санитары рассказывали, всю дорогу шутил, пока в "скорой" ехал. Все хорошо с ним, девушка. Зашили его, раны обработали.
— Где он сейчас?
— Вам точную палату надо? — посмеиваясь, спросил врач. — Навестить хотите? На третьем этаже, в одиннадцатой палате. Должен сейчас спать после укола.
— Даша! — закричала Виктория, когда дочь рванул по коридору к лестнице, прятавшейся за стеклянными дверями.
— Пусть бежит, — вдруг сообщил врач. — Вижу, что с девушкой все в порядке. Ну а вы, — он перевел взгляд на Крис. — Идемте, поговорим.
Бледная Кристина только кивнула — она вынуждена была пойти вслед за ним, но всем сердцем рвалась к палату к Игорю и к Максу.
А Дашка тем временем бежала, перепрыгивая через ступеньку, как в детстве. Вот он, третий этаж, предназначенного для дневного стационара. Кто-то из больных с удивлением провожал взглядом заплаканную девушку в футболке и порванных джинсах, в больничных шлепках и с полным беспределом на голове.
Одиннадцатая палата находилась в самом конце коридора, увешанном картинами и уставленном цветами. Да, в престижную клинику отвезли их после случившегося. Но Дашке было не до этого. Она представляла почему-то, что Артем лежит на кровати, весь в бинтах, бледный и несчастный.
— Стой! — из одиннадцатой палаты вдруг послышался испуганный женский голос. — Артем, стой, тебе не надо бегать!
— Мам, — отозвался громкий голос Артема. — Мне надо одну девушку найти, а то она без меня совсем зачахнет!
— Артем! Вернись!
— Попозже, мам! — дверь перед Дашиным носом распахнулась, едва не прилетев ей по носу, и перед девушкой оказался ни кто иной, как ее любимый. Артем сам не
ожидал увидеть Дарью, а потому попятился.
— Ага, возвращаешься! — с торжеством воскликнула его мама из глубины палаты.
— Немедленно в постель, мерзавец!
Артем молча схватил Дарью за запястье и отбуксировал в коридор. Глаза его горели, и в них вспыхивал свет то вины, то радости встречи. Парень был без футболки, и бинты, опоясывающие грудь, можно было разглядеть во всех подробностях. Впрочем, также как и синяк на скуле, и пару царапин на лбу и еще какие-то следы драки.
— Артем! — его мать — высокая стройная женщина с длинными темными волосами, выглянула в коридор с явным намерением задать сыну моральную трепку.
— З-з-здрасьте!— Дашка почему-то начала заикаться. Ей показалось, что ее сейчас обвинят в том, что Артема немного повредили.
— Ты Даша?
— Д-д-да.
Мама Артема внимательно оглядела девушку, а потом очень осторожно закрыла дверь, оставшись в палате. Дарья нервно сглотнула, так как внутри нее вихрем бесились самые разные эмоции. Но одна из них перевешивала остальные.
— Спасибо, — черт, он ее фактически спас, а она только и может, что выдавить из себя скупую благодарность.
— Не за что, было очень приятно, — по привычке попытался схохмить парень. Он глянул на девушку, как будто хотел что-то сказать, но закусил губу и не проговорил ни слова.
— Ну, я...— девушка не смогла продолжить, сглотнула и уставилась куда-то в район левого уха парня.
— И я... Блин.
А потом вдруг у обоих словно прорвало словесную плотину.
— Даш, прости меня.
— Нет, нет-нет, — девушка даже на мгновение зажмурилась. — Ты не должен... Черт возьми, я тебе жизнью обязана!
Артем слабо улыбнулся.
— Даша, не надо так говорить. Я делал то, что делал бы каждый, вот и все. Зачем ты села к этой сучке в машину, — он вдруг порывистым движением обнял Дарью. — Она со своим, — тут он очень нецензурно выразился, — могла тебе навредить. Хорошо, что ты в порядке. Я так рад, что ты в порядке, Даша, правда, рад!
— Я тоже рада, что ты рад, — ей так нравилось стоять, уткнувшись носом ему в шею. Правда Дашка старалась не сильно прижиматься к бинтам, не зная насколько Артему может быть больно.
А ей? А ей не больно? Ведь те слова, которые девушка услышала вчера, никуда не делись, не растворились в памяти. Хотя и потеряли уже свой яд.
Ну, или почти потеряли.
— Значит, — она облизнула губы. — Значит, я хоть немного тебе небезразлична, да?
— Совсем чуть-чуть, — шепнул Артем, крепче обнимая ее. — Степень моей небезразличности — всего навсего какая-то там любовь.
Ядовитая обида окончательно съежилась в комок и, тихо шипя, удалилась восвояси — впиталась в больничный кафель, от которого пошел пар. Артему ведь не было смысла врать? Не было никакого смысла бежать за ней, Дашкой, и рисковать своей жизнью, если бы он, правда, всего лишь притворялся.
— Если ты сможешь простить меня, Даш...
— Угу.
— Что угу?
— Уже простила!
Артем, склонив голову, рассмеялся — тихо, спокойно, и в его смехе явственно слышалось облегчение.
— Ты чего? — подозрительно уставилась на него девушка.
— Да так... А, блин, — вдруг отпустил ее Артем из объятий и, прижав руку к ране на корпусе, болезненно поморщился и с трудом выдохнул. Дарья немедленно встревожилась и потянула его в палату со словами:
— Ты псих? Тебе, наверное, лежать надо, а ты скачешь!
— Блин, не говори мне как моя мама. О, вы сейчас, кажется, познакомитесь.
— Мне уже страшно. Иди ложись!
— А поцеловать? — возмутился Артем. — Ты раньше всегда велась, когда думала, что мне плохо. Единственный раз не обманываю, и не срабатывает!
Дарья быстро прикоснулась губами к его щеке, но парень, естественно, остался недовольном такими крохами ее внимания и перехватил инициативу. Да так, что девушка на некоторое время забыла обо всем.
— Дети, — мама Артема вновь выглянула из палатки как кукушка из часов. — Все очень мило, но давайте вы зайдете внутрь и не будете нервировать пациентов. Артем, у тебя может шов разойтись.
— У меня сердце разошлось, — проворчал тот.
— А, по-моему, полушария, — фыркнула Даша и шепнула Артему на прощание. — Я, правда, рада, что с тобой все хорошо.
Артем весело глянул на девушку, ткнул себе в грудь кулаком и заявил под неодобрительным взглядом своей мамы:
— Не будешь меня навещать, я заберу свое нэцкэ.
Дарья закатила глаза и, чувствуя, что все тревоги в прошлом, пошла обратно, то и дело оглядываясь на дверь палаты Артема.
От доктора Кристина вышла достаточно быстро.
— Извините, — мне надо узнать, что с одним парнем... и что с моим братом, — торопливо сказала она ему. Отец, уже вновь находившийся рядом с ней, только головой покачал.
— К нему никого не пускают, — сказал, отведя глаза, он. Только через несколько дней Крис узнала, что сводный брат балансировал на грани жизни и смерти, и чудом выбрался с того света. Да и лицо его больше не было таким красивым, как прежним. Шутка ли, шрам-крест, едва не задевший глаз, но располосовавший лицевые мышцы!
— А Макс? Я хочу увидеть его, папа. Можно?
— Можно, — вздохнул Александр Александрович, которому Влад, чтобы приободрить этой ночью, делал намеки по поводу того, что если их дочерние предприятия слить воедино, они смогут нехило расширить свой бизнес, порвав ближайших конкурентов.
— А когда?
— Не сейчас.
— Почему? Папа, с Максимом что-то случилось?
— Что с ним может стать? С твоим Тристаном.
— С кем? — не поняла дочь.
— Тристановым. Это Влад вас так называл — Тристан и Изольда, — пояснил дочери мужчина и подумал, что неплохо было бы при встрече Изольдой обозвать избранницу Влада, которая, к его изумлению, оказалась матерью подруги дочери. — Все с ним в порядке, но он сейчас не в больнице, а в милиции... Черт, в полиции, дает показания.
— Уже не дает, — раздался голос Виктории Константиновны, которая злилась из-за того, что дочь смылась в неизвестном направлении. — Он только что мне звонил. Мчится сюда. Я сказала ему номер твой палаты, Кристина, он будет через минут десять. Ты не против?
— Нет, что вы! Спасибо!!
Кристина с отцом — оставаться ни на секунду одна она не могла еще очень долго — вновь оказалась в своей палате, окна которой как раз выходили на дорогу. Она, неотрывно глядя вниз, сидела на подоконнике, и видела, как подлетела черная машина Видарта прямо ко входу, и как он стремительно поднимается по ступенькам наверх.
На сердце у Крис отлегло. С Максимом все в порядке. Живой. Спасибо, Боже, что он живой! Ели бы по ее вине с ним что-от случилось, а она бы осталась жить... Нет, в таком случае она не осталась бы жить.
Макс же очень быстро оказался на этаже, где находились девчонки. Виктория сказала ему, что Кристина лежит в палате N четырнадцать на втором этаже.
Когда Видарт увидел ее там, в заброшенном доме, с кровью на шее и вихрем испуга в остекленевших глазах, то подумал, что сейчас, прямо сейчас убьет подонка, посмевшего дотронуться до его змейки. Он с трудом усмирил свою злость логикой. Он правильно рассудил, что если бы кинулся на маньяка или на Младу, то, скорее всего, уже через пару минут лежал бы на полу со вспоротым животом. Куда логичнее было действовать вместе с Артемом, только Игорь спутал все карты.
Дурак. Ibi victoria ubi Concordia (12). А он, как всегда — поступил так, как ему заблагорассудится.
А, может быть, так идут к звездам?
Кажется, пусть Игоря будет весьма тернистым. Первые из них уже исцарапали ему лицо.
Парень поднимался вверх и злился на ступеньки, которые казались ему слишком длинными, на коридоры, которые не давали ему прийти к Кристин как можно скорее, на людей, которые раздражали его своими улыбками.
Он так торопился, что едва не столкнулся с молодой медсестрой у входа в палату. Пропустив девушку, влетел следом за ней и замер.
Палата оказалась пустой, хотя видно было, что совсем недавно здесь кто-то лежал. В полуоткрытом окне трепетали занавески.
— Здесь должны быть девушка, — нахмурился Макс.
— Ее увезли на операцию, — отозвалась медсестра. — Состояние резко ухудшилось.
Что? Максим почувствовал, черно-белый мир вокруг опасно закрутился.
— Вы уверены? — осторожно спросил он.
— Нет, я шутки шучу, — огрызнулась девушка в белом халате. — Выйдите из палаты, молодой человек. Она обогнула Макса и занялась стоявшей здесь же капельницей.
А голова у того действительно закружилась.
Какая операция? Что с Кристин? Ей стало хуже? Этот скот все же ранил ее? Или Млада достала змейку ножом. Как Игоря?
Злость внутри Макса поднималась, словно волны в сильнейшую морскую грозу.
А беловолосая девушка тем временем сидела и напряженно прислушивалась к шагам в коридоре. Видарта не было и не было.
"Может быть, он в коридоре?", — мелькнула мысль в голове у Кристин, и пока отец разговаривал по телефону с няней, она осторожно открыла дверь, высунула голову в коридор, и увидела Максима.
Он целенаправленно подходил к соседней палате, глядя прямо перед собой. Из волос, забранных в небрежный хвост, выбилась пара прядок, и Крис даже умилилась — таким милым показался ей Макс.
Молодой человек решительно зашел в соседнюю палату, удивив Кристину, но почти тут же, чеканя шаг, вышел из нее и застыл в дверном проеме, сжав один из косяков так, что побелели костяшки пальцев на его руке. Одна из его ладоней была перебинтована, словно у него на руке проступили стигматы.
Максим склонил подбородок к груди и резким движением стянул с себя стягивающую волосы резинку, и те черным шелковым веером упали ему на плечи.
Казалось, Видарт был жутко чем-то расстроен.
"Маааакс... Что это еще с ним?", — отрешенно подумала Крис, чувствуя, как ей хочется улыбаться от радости. Никакой обиды не осталось. Да, когда-то, давным-давно она услышала что-то, что заставило ее сердце болезненно сжаться до размера комочка.
Но теперь ничего этого не осталось. Подумаешь, какой-то пустяк — он совсем чуть-чуть обманывал ее. По сравнению с тем, что произошло этой ночью, прошлые обиды ровно ничего не значат. А еще он спасал ее. Рисковал своей жизнью. И она не за что не отпустит парня. Потому что безумно любит.
Кристина не выдержав, бесшумно ступая, подбежала в Видарту, который из-за пелены волос ничего не видел.
От звуков ее голоса парень вздрогнул.
— Максим!
Он медленно поднял на Крис глаза — и девушка увидела в них примерно то же самое выражение, какое было у него в очах при столкновении с Игорем. Правда, теперь ярость из них уходила под напором изумления.
— Кристин? Ты в порядке? — хрипло спросил он, глядя на девушку, склонив голову на бок и не мигая. Они стояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки.
— Теперь да, — девушка кивнула ему и несмело взяла его руку в свою Соприкасались лишь кончики их пальцев, но им было достаточно и этого. — Теперь в порядке.
Макс прижал ее к себе, чувствуя, как уходит страх и напряжение, а в его мир возвращаются яркие краски. Оказывается, он балансировал на пределе чувств. А сейчас вокруг все медленно, но уверенно вставало на свои места.
