— Не эмоциональный, разумеется. Народ слишком хорошо умеет контролировать свои чувства, вами нельзя управлять таким образом. Твой мотив — логика и чувство долга.
— Вот как? Кому же я должен?
— Игра может происходить лишь в определенных условиях, — жестко сказал Тилос. — Не допускается развитие техники. Не допускаются вредные для войны идеи. Ты думаешь, люди действительно настолько глупы, что тысячелетиями воевали друг с другом, с Народом, с орками лишь из-за внешнего несходства? Нет, Хлаш, это Игра! Где Игрок возьмет войска, сражающиеся не за деньги, но за идею, если люди мирно существуют бок о бок с нелюдями?
— Было бы желание, а дураков всегда хватает, — отозвался Хлаш. Он заметно расслабился. — Впрочем, я тебя понял. А с чего ты взял, что меня можно пронять мировой несправедливостью? Что мне, простаку из дальнего захолустья, до судеб мира? Тем более до судеб людей, которые называют нас крокодилами и стараются держаться подальше? Тысячи лет все дрались друг с другом — и ничего, мир по-прежнему на месте. Или после Игры войны навсегда прекратятся?
— Ты уж выбери что-то одно, — криво ухмыльнулся Тилос. — Или тебе без разницы, или прекратятся ли войны. Не прекратятся, конечно. Демиурги создавали вас по своему образу и подобию, так что соперничество за ресурсы у вас в крови.
— Так чем же тебе не нравится Игра, Хранитель?
— Бывший Хранитель, — отрезал Тилос.
— Бывший? Не думаю, — настал черед Хлаша улыбаться кривой страшной ухмылкой. — Детям сказки можешь рассказывать, они поверят. Но я-то не мальчик, я тебя насквозь вижу. Уж больно название у вас говорящее. Все о судьбах мира печешься, так? Хранитель однажды — Хранитель навсегда?
Тилос заметно вздрогнул.
— А тебе-то что? — угрюмо спросил он. — Завидно?
— Да нет, в общем-то. Просто урок тебе впрок не пошел. Хранителями чего вас назначили — мира? Тайных знаний? Значит, отдельные люди — чушь, мелочь. Видел я таких, как ты, убежденных... Вот и сейчас ты готов сунуть детишек волку в зубы, лишь бы малюсенький шанс свернуть Игру не упустить. Погибнут, конечно, но вдруг?..
— Ах, вон ты о чем. — Тилос прошелся по комнате, задумчиво почесывая подбородок. Ольге неожиданно бросилась в глаза его гладкая смуглая кожа лица, словно бы никогда не знавшая бритвы. А может, и не "словно" — Телевар за время путешествия не раз подравнивал бороду и усы ножом, а Тилос — ни разу. — Может, ты и прав, не знаю. Но мои мотивы значения не имеют. Как я уже сказал, обычно Отряду не оставляет выбора сама Игра. Если воин не выкладывается на всю катушку, толку от него мало, и Игра всегда идет так, что выбора у героев нет. Просто такой закон природы в вашем мире, понимаешь? Солнце встает и светит каждый день, из туч идет дождь, а Отряд сражается. Я лишь пытаюсь сразу объяснить вам ситуацию. Мое предложение убежища до сих пор в силе, но, боюсь, вы бы возненавидели меня, не скажи я вам всей правды.
— Стой, парень, — сдавленным — от удерживаемых рыданий? — голосом произнес Заграт. — Значит, клан Серого Когтя утоплен в море только потому, что какой-то полоумный сукин сын назначил меня своей игрушкой? Если бы не я, они остались бы живы?
— Не знаю, — Тилос с жалостью посмотрел на него. — Возможно, и нет. Война есть война, бойцы всегда гибнут.
— Не ври мне, князь, — голос Заграта стал угрожающим. — Ответь просто: гибель клана — моя вина? Да или нет?
— Нет, — твердо ответил Тилос. — Ты здесь ни при чем. Просто невезение, вот и все. Игра есть Игра, и уж не тебе обвинять себя в ее последствиях.
— Если бы я мог, — Заграт вытянул перед собой дрожащие руки со скрюченными пальцами и когтями, выпущенными на всю длину, — я бы порвал сраному кукловоду глотку! Но до него я добраться не могу... пока. Значит, у меня появился еще один повод порвать глотку Майно, только и всего. Я пойду в его логово даже в одиночку...
— Я с тобой! — твердо заявил Теомир. Тилос грустно взглянул на него, вздохнул, но промолчал.
Ольга почувствовала странное щемящее чувство в груди. Где-то в горле застрял тугой комок.
— Я... я с вами, я уже сказала, — к ее глазам подступили слезы. — Значит, мама... папа... они мертвы или бегут с нашей земли только из-за какой-то Игры? Клянусь жугличи пожалеют, что на свет родились!
— Ольга, жугличи такие же марионетки из бродячего цирка, как и вы, — мягко произнес Тилос. — Их жалеть надо. В один прекрасный день у Майно пропадет в них нужда, и их постигнет та же участь, что и Всадников.
— Пусть! — упрямо заявила Ольга. — Они все равно напали не потому, что нож к глотке приставили, а по собственной подлости! Пусть отвечают за самих себя, за остальное другие ответят!
— Значит, Хлаш никуда не идет, — с каким-то непонятным облегчением вдруг заявил Телевар. Он вцепился себе в бороду и ожесточенно дернул. На секунду Ольга испугалась, что тысячник от расстройства начнет вырывать себе бороду клочьями, как страдающие деды из сказок. — Вот и ладушки. Одних детей я в пекло не отпущу. Значит, мне все-таки судьба идти против супостата.
— Да кто же тебе сказал, что я никуда не иду? — приподнял бровь Хлаш. Тилос бросил на него быстрый косой взгляд.
— Ну... — растерялся Телевар. — Ты же сам...
— Наш многомудрый хозяин, — язвительно взглянул на Тилоса Хлаш, — прекрасно знает, как манипулировать другими. Другое дело, что меня на крючок подцепить куда сложнее, чем вас, ну да у него опыт богатый. Князь, почему ты решил, что на меня подействуют твои россказни?
— А я тебя насквозь вижу, — подмигнул ему Тилос. — И потом, если не мои сейчас, так чужие потом. Я всего лишь хочу, чтобы ты с открытыми глазами по жизни шел.
Хлаш весело оскалил свои внушительные зубы.
— Вернул, значит, плюху. Ладно. Идущие по Пути должны следовать по нему, куда бы он ни привел. Свернуть же с Пути значит потерять себя. — Он резко встал на ноги. — Давайте-ка выберемся на свежий воздух, а то у меня голова разболелась...
По лестнице поднимались молча. Когда компания покинула подземелье, Ольге показалось, что она наконец-то вынырнула к солнцу и свету из ледяного темного омута. Поток Силы нахлынул на нее, и тело внезапно стало легким-легким. Казалось, еще шаг — и она полетит как птица. Угрюмо уставившийся перед собой Заграт тоже как-то распрямился, словно сбросив с себя невидимый груз, несколько раз глубоко вздохнул и потряс головой.
— Чтобы я еще раз сунулся в твой погреб... — еле слышно пробормотал он.
В зале наверху Тилос в своей неподражаемой манере с размаху плюхнулся в кресло и жестом пригласил садиться остальных.
— Ну что, герои вы мои? — задумчиво осведомился он. — Что делать собираетесь?
— Думаю, еще денек передохнем, а завтра или послезавтра утречком, по холодку двинемся, — поскреб затылок Хлаш. — Народ, как вы?
Тилос изумленно уставился на него.
— Хлаш, — на его лице заиграла странная улыбка. — Я, конечно, сволочь и мерзавец, но не настолько, чтобы выгонять вас за порог на следующий же день. Тебе, орясине саженной, может, и ничего, да вот другие-то на ногах еле держатся. Куда вы пойдете завтра с утра? Карателям в зубы? Думаешь, у Майно вчера вечером последний резерв на нашем континенте кончился?
— Ну... — пробормотал Хлаш, явно озадачившись. — Я думал — чем быстрее мы отсюда исчезнем...
— Да толку то! Не сомневайся, соглядатаев Майно вокруг Лесной долины хватает. Новые появляются быстрее, чем старых отслеживаем. Я уж и рукой махнул. Вас перехватят если не на следующий же день, то уж точно задолго до Талазены. Я думаю...
Он замолчал, заложив руки за голову и уставившись в потолок.
— Ну? — подбодрил его Заграт. — Думай быстрее, а то мне что-то жрать хочется!
Орк, казалось, уже полностью отошел от потрясения, на его лицо вернулась обычная брюзгливая мина.
— Жрать? — Тилос будто бы к чему-то прислушался. — Ох ты елки-палки! Ничего себе мы с вами потолковали! Уже и полдень минул! Значит, так. Думаю, период-другой вы у меня задержитесь. Теомиру с Ольгой стоит с оружием поупражняться, да и тебе, Заграт, есть чему в колдовстве поучится. Что до тебя, Хлаш, то ученого учить — только портить, но я бы с удовольствием с тобой поработал. Не возражаешь против нескольких спаррингов?
— А то! — острозубо ухмыльнулся тролль. — С Хамира мечтаю!
— Вот и ладушки, — довольно кивнул Тилос. — Телевар, к тебе отдельный разговор имеется. Я тебя еще найду сегодня, не отходи от замка далеко.
Тысячник неопределенно дернул головой в знак согласия.
— А я тем временем попытаюсь с Камиллом поговорить. Может, он что предложит, хотя и вряд ли — здесь уже дело не от него, а от Тактика зависит. Ну что, ребята-зверята, есть возражения против моего гостеприимства?
Путешественники молча переглянулись. Ольга вопросительно взглянула на дядьку, но тот лишь пожал плечами, упорно избегая ее глаз. Он хмурился мрачнее тучи.
— Значит, так, — князь хлопнул ладонью по столу. — Решено. Начнете занятия завтра же. Теомир — кинжал и меч. Ольга — кинжал и лечебная магия. Заграт — природная магия, огонь и воздух, я полагаю, потом скорректируем по необходимости.
— Не хочешь их искусству Пути подучить? — тихо спросил Хлаш. — Пригодится, я думаю...
— Пути... — Тилос задумчиво пожевал губами. — За такой срок... Впрочем, Игра есть Игра, почему бы и не попробовать? Если и не поможет, то и не повредит. Ладно, утро вечера мудренее. Сегодня еще отдыхайте, а с завтрашнего дня начнете подготовку.
Он стремительно поднялся на ноги.
— Ладно, топайте в столовую, а я пошел завалы дел разгребать. Увидимся.
На сей раз обеденная зала оказалась переполнена местными дружинниками в странного окраса пятнисто-зеленой одежде — усталыми, запыленными, пахнущими потом, но веселыми и перешучивающимися. Вынырнувшая неизвестно откуда Белла мягко, но решительно расчистила для компании часть стола в дальнем углу. Поулыбавшись Белле и бросив на чужаков несколько не слишком дружелюбных, но любопытных взглядов, местные сдвинулись поплотнее, и путешественники осторожно устроились на лавках, чувствуя себя неуютно посреди такой толпы.
На глаз в зале присутствовало человек пятьдесят, большинство в такой же пятнистой одежде. Тут и там виднелись орки. Некоторые оживленно болтали с соседями, другие жевали, сосредоточенно уставившись в тарелки. Оружия, если не считать охотничьих ножей и недлинных кинжалов, поначалу не замечалось, но вскоре Ольга перехватила оценивающий взгляд Хлаша на оружейную стойку около дверей, увешанную и уставленную мечами и топорами. Рядом стояли составленные в козлы копья и пики, а также совершенно непонятные штуки — что-то вроде деревяшки с торчащей трубкой с приделанным спереди широким плоским ножом. Почему-то нож сидел не на конце трубки, а сбоку. Несколько девушек сновали по залу, разнося тарелки с едой и забирая грязную посуду.
— Тёмка, — осторожно спросила Ольга, разрезая на куски мясо в непонятного происхождения коричневатой, остро пахнущей подливке, — а чего они одеты так странно? Словно в грязи валялись?
Погруженный в какие-то свои мысли Теомир удивленно посмотрел по сторонам, словно только что заметив, где они находятся, и пожал плечами.
— Кто его знает, — почесал он в затылке. — Может, просто из горного патруля вернулись, извозюкались, а постираться не успели. Или здесь так принято.
Он макнул хлеб в подливку и принялся сосредоточенно жевать, глядя куда-то сквозь стену.
— А ты представь их среди травы, — шепотом подсказал с другой стороны Телевар. — Или в лесу, в зарослях. Чисто зеленых пятен на земле не найдешь, а вот зеленых и запятнанных — сколько угодно. Слушай, а ведь Серый Князь совсем не дурак. Попробуй-ка этакого пятнистого с расстояния углядеть! Вернусь домой — наряжу наших пластунов в такое же...
Старый тысячник скривился словно от зубной боли.
— Если вернусь, конечно, — горько добавил он.
После обеда компания выбралась на площадь перед замком. Хлаш переглянулся с Телеваром, затем с Загратом, и потряс блестящей лысой башкой.
— Так, други мои закадычные, вы как хотите, а я пошел ухо давить. До завтрашнего утра отсыпаюсь, как суслик. Когда еще такой случай выпадет...
Он махнул рукой и неторопливо пошел к гостевому домику.
— Хоть и орясина саженная, а иногда умные вещи говорит, — пробурчал За-грат. — Составлю-ка я ему компанию.
— А я по округе поброжу, — не согласился Телевар. — Обмозговать кое-что надобно. Вы, ребятишки, погуляйте-ка пока где-нибудь, а то тоже пойдите да отоспитесь как следует. У Онки, вон, после подвала до сих пор ноги подгибаются.
— Ну и дрыхните, сони! — насмешливо заявила Белла. — А мы с Онкой и Тёмкой еще погуляем. Солнце в зените стоит, а они дрыхнуть удумали! Ха! Покедова, дед!
Она ухватила Ольгу с Теомиром под руки и решительно потащила куда-то по заросшей липой аллее.
Через полсотни шагов аллея сошла на нет. Белла выпустила гостей, плюхнулась на скамью с высокой спинкой и уставилась на них, скрестив на груди руки.
— Ну? — нетерпеливо спросила она. — Что там случилось? Рассказывайте.
— Где — там? — не понял Теомир. После обеда его странно-отрешенное состояние лишь усугубилось. Он, казалось, совсем не замечал окружающее.
— Ясно, — фыркнула девушка. — Тебе тоже бы поспать стоит как следует, ага? О чем вы с Тилосом полдня трепались? Я после завтрака вас где только ни искала! Ладно, шепнули мне добрые люди, что он вас в пытошный подвал увел и с пристрастием допрашивает, даже беспокоить не велел. Дверь изнутри запер, конспиратор недоделанный!
Она снова фыркнула.
— Белла, зачем ты так? — с упреком сказала Ольга, усаживаясь рядом. — Он нам с тобой не чета, а ты на него ругаешься...
— Влюбилась, что ли? — зыркнула на нее Белла. — Так и скажи. Ха! Чего вдруг он мне не чета? От того, что надувается, как лягушка?
— Он... — начала Ольга — и осеклась, запунцовев, словно рак в кипятке. — Слушай, зачем ты нас сюда приволокла? Чтобы князя обругать? Так мне, знаешь ли, на полном серьезе сейчас лучше бы поспать. У меня после подвала коленки подгибаются. Я аж сомлела там, когда порог перешагнула, потом откачивали...
— Ты? Сомлела? — удивленно посмотрела на нее Белла. — Ого! Мне там тоже слегка плохеет, там вообще только Тилос себя нормально чувствует, но такого не случалось. Ладно, извини, не стану больше ругаться.
Зеленоглазая ведьмочка глубоко вздохнула.
— Обидно только! — пожаловалась она. — Как появился — только пару раз кивнул да "привет" сказал. А я, между прочим, огонь зажигать научилась!
— А? — удивилась Ольга. — Как — зажигать?
— Ну, очень просто, — нетерпеливо пояснила Белла. — Заклятьем. Вот, смотри!
Она вскочила на ноги и чуть не врезалась во все еще стоящего перед ней отрешенного Теомира.
— Слушай, тебе точно в кроватку надо! — со злостью заявила она. — Ну что ты стоишь, как истукан на постаменте? Знаешь что, шел бы ты к себе, а? Вон туда по дорожке, в аккурат к домику выйдешь!
Теомир молча кивнул и понуро побрел по указанному Беллой пути, уставившись себе под ноги.
— Странный он у тебя какой-то, — Белла проводила его недоуменным взглядом. — Заторможенный. Он всегда такой или просто головой ударился?
