— Мы должны иметь дело с тем, что у нас есть, — отрезал бишоп. — У меня тоже есть определенный авторитет, и, смею надеяться, ничуть не меньший, чем у отца Ахо. Потому я и призвал вас сегодня, братья, что хочу принять какое-то определенное решение. Значит, вы оба считаете мальчика достойным занять подобающее место в нашем мире?
— Разумеется, — кивнул Сумарто.
— Я видел, как он спас жизнь Ее Высочеству и капитану Крейту, — помедлив, сказал ректор Махотрона. — В первый момент, когда я его увидел, я чуть было не сжег его как демона. Но потом я осознал свою ошибку. Откачивая принцессу, он действовал как опытный медик. Он явно не впервые делал искусственное дыхание. Ни один демон, рожденный, чтобы нести в мир смерть, не может иметь столько опыта в спасении жизни.
— Он мог спасти ее, чтобы одним махом оказаться у подножия трона, — напомнил приор.
— Тогда он больше ни на шаг бы не отошел от нее. Тем более что, по всем отчетам, Ее Высочество безоглядно увлеклась им с первых же моментов знакомства. А он предпочел остаться в Академии. И потом, ему совершенно незачем было спасать рыцаря Крейта. Наоборот. Опытный Защитник-ветеран представляет для демона серьезную угрозу.
— Ну, такое можно интерпретировать по-разному, — качнул головой отец Гнесий. — Тем не менее, брат Фасар, я услышал и запомнил твои слова. Хотел бы я встретиться с мальчиком вживую... Прошу меня простить, мне нужно кое-что обдумать.
Он склонил голову и погрузился в размышления. Ректор Махотрона наблюдал за нам из-под полуопущенных век. Вопрос, который он пытался разрешить, уже несколько периодов оставался одним и тем же.
Является ли приор Мировой Сферы текирцем? Хотя бы спящим?
Фасар все еще не был уверен, что адекватно воспринимает происходящее. Жуткие две недели, когда он ходил словно в тумане, не понимая, что вокруг реально, а что — плод горячечных галлюцинаций, оставили глубокий шрам в его душе. С тех пор прошло уже два периода, но временами его все еще охватывало ощущение продолжающегося ночного кошмара. Он пытался молиться, но Господь не отвечал его сердцу. Да он и не знал больше, какие молитвы использовать в мире Сайлавата — старые или новые. Ректор ходил по коридорам Махотрона, улыбался ученикам и воспитателям, благословлял успевающих и отчитывал непослушных, возился с финансовыми документами и читал лекции, но все — словно воспроизводя заевшую запись со старой пластинки. Да, он все еще помнил, что такое "пластинка" и "электрофон". В той, прежней жизни, когда ему еще не исполнилось и десяти, у них в семье в дальнем углу стоял разболтанный, но рабочий проигрыватель, на который он любил иногда ставить древние исцарапанные диски. Из динамиков лились мелодии и песни, перемежаемые треском и шипением — и таким же треском и шипением с недавних пор заполнилась вся его жизнь.
Прежнее существование, Текира казались ему страшно далекими и не более настоящими, чем окружающий его какой-то игрушечный мир. Неожиданно реальными и объемными выглядели лишь воспоминания о... чистилище? Преддверии загробной жизни? Спокойная умиротворяющая пустота, жемчужно-серое сияние и прекрасное лицо ангела Господня, склонившееся над ним и спрашивающее... что? Большую часть вопросов его память не сохранила. Он помнил лишь тихое счастье, что Господь не забыл его и не сбросил его душу в бескрайние мрачные пустоты безвременья.
Господь ли? Он точно знал, что умер. Страшные рези в кишечнике, непрестанный понос и мучительную жажду не удавалось унять никакими лекарствами. Вероятно, несмотря на тщательные меры гигиены он умудрился проглотить какого-то неизвестного цивилизованной медицине местного микроба. Брат Явана, по совместительству выполнявший функции врача миссии Церкви Колесованной Звезды, мог лишь бессильно молиться у его загаженного блевотой смертного ложа. Найти же в Сураграше другого квалифицированного врача в радиусе тысячи километров от миссии было не проще, чем алмаз в Сахарных горах. Ему смутно помнилось, что брат Явана забрал единственный остававшийся на ходу джип, чтобы за тридцать верст по лесным дорогам поехать в Мумму, к Карине Мураций, с которой Фасар виделся однажды в дни ее плена. Но доехал ли он и успел ли вернуться — в памяти не осталось. Ужасный черный провал небытия стер из памяти часть воспоминаний и превратил остальные в обрывки старых фотографий. Вроде бы и помнится что-то, но словно чужое, не свое.
Мир, в котором он сейчас находится — чье он порождение? Господа? Или злобных демонов? С ним говорил ангел — но не было ли то просто наваждением?
Окружающий его мир Сайлавата... Здесь знали Господа, но совсем не такого, в какого Фасар привык верить в прежней жизни. Здешний Господь сосредочился в Глазе Бога, безусловно, благом сияющем артефакте, способном на настоящие чудеса, но всего лишь артефакте. Он исцелял безнадежно больных и пробуждал в детях Защитников, разгонял тучи и защищал от бурь суда на далеком морском побережье, останавливал эпидемии и дарил урожаи, но настоящего Господа в нем не чувствовалось. Боже, не раз вопрошал Фасар в последние недели, испытываешь ли ты крепость моей веры среди лже-верующих? Должен ли я сделать что-то, чтобы наставить их на путь истинный? Или ты хочешь, чтобы я взглянул на жизнь иными глазами?
Или... или же тебя попросту нет? И все происходящее — дело рук не Господа, но человека или иного обыденного существа? Могли ли какие-нибудь инопланетяне просто перевезти его, бессознательного, на другую планету?
Страшная мысль все чаще и чаще посещала его ночами, а в последнее время и днем. Не потерял ли он веру в Господа, отдавшего жизнь свою в мучительной казни на колесе? Та злосчастная диссертация, из-за которой его фактически сослали в Сураграш — не стала ли уже она свидетельством его отвращения от святых путей веры, проповедуемой Церквью Колесованной Звезды? И что же делать ему сейчас? Ангел предупредил его, что в здешнем мире людьми с Текиры являются только дети — и еще некоторые взрослые на ключевых постах. Кто же остальные? Демоны? Или просто жители иной планеты?
С Текиры ли брат Гнесий? Да и брат Сумарто, если уж на то пошло? Помнят ли они прежнее существование? Может ли он довериться им в своих страданиях?
Май. Май Куданно. Что-то в имени мальчика-иномирянина волновало его. Кажется, он откуда-то его помнил. Мальчик — точно с Текиры. Как он попал сюда и осознает ли он свою прежнюю жизнь, большой вопрос, но ответить на него можно и потом. Прямо сейчас важно одно: ему не должен быть причинен вред. И ему, и прочим детям независимо от академии, в которой они обучаются. Возможно, именно для того Господь и привел сюда самого Фасара.
— Вероятно, все-таки мне придется выбраться в город, — нарушил молчание приор. — Кое с кем следует поговорить лично — и не через шар, а с глазу на глаз. Завтра с утра, пожалуй что, и съезжу. Заодно и в Махотрон загляну. Не прогонишь, брат Фасар?
— С большим удовольствием приму в наших стенах такого замшелого отшельника, — усмехнулся ректор, стараясь выглядеть как можно более естественно. — А то многие наши ученики даже и не верят, что ты существуешь. Шепчутся, что ты просто легенда, которой пугают новичков. Когда ты в последний раз выбирался из Мировой Сферы, а? Полгода назад? Год?
— Ну, домосед я, — Гнесий развел руками. — Что поделать. Душа моя прикипела к Глазу Бога и не может оставить его даже на час. Но завтра я себя преодолею. Однако же время позднее, братья. Я могу приказать заложить коляску. Или же оставайтесь на ночь. В казармах есть свободная гостевая комната, а перед сном мы еще всласть поболтаем о днях былых и днях грядущих.
— Премного благодарен, брат Гнесий, но я предпочту откланяться, — отец Сумарто поднялся. — Завтра с раннего утра у меня у самого встреча, так что...
Дверь без стука распахнулась, и в комнату влетел растрепанный молодой послушник. Его взгляд казался совершенно безумным.
— Оте... те... те... — заикаясь, залепетал он.
— Что случилось, отрок? — с явным неудовольствием спросил бишоп. — Пожар? Наводнение? Портал рядом открылся?
— Отец Гнесий, там!.. Там!.. — послушник словно ветряная мельница замахал руками. — Глаз! Зал! Они!..
— Спокойно! — рыкнул приор. — Говори тихо и размеренно, как подобает служителю божьему. Еще раз и сначала.
— Зал Славы! — послушник слегка взял себя в руки, но говорить у него по-прежнему получалось только рублеными короткими фразами. — Чужие! Не наши! Непонятно, как попали! Глаз... Глаз Бога открылся!
— Где охрана? — резко спросил Гнесий, поднимаясь. — Нарушителей схватили? Сколько их?
— Брат Рэсси не рискнул! Завеса Бога на него! Не действует! Свободно проходит вперед и назад! Выход перекрыли! Но внутрь не заходят! Ждут тебя!
— Погоди, — поморщился Гнесий. — На кого Завеса не действует? На брата Рэсси?
— На чужака! — послушник глубоко набрал воздуха в грудь, резко выдохнул и наконец-то заговорил нормально. — В Зале Славы четверо чужаков — юноша и три девушки лет пятнадцати или шестнадцати. Все в кубиринах. Как попали туда — непонятно, все входы наглухо закрыты. Юноша свободно проходит сквозь Завесу, Глаз Бога проснулся и светится, словно во время большого молебна. Брат Рэсси не рискнул приказать паладинам схватить нарушителей, послал за тобой.
— Так-так! — бишоп Сумарто усмехнулся. — Братья, вы думаете о том же юноше, что и я?
— А что, в ближайших окрестностях есть еще один такой же? — сумрачно спросил приор. — Да уж. Похоже, моя мечта воочию взглянуть на знаменитого иномирянина исполнится куда раньше, чем я ожидал. Пойдемте, братья, выясним, что они там делают. Вернись к своим обязанностям, отрок... нет, лучше оповести внешнюю стражу о том, что у нас сложности. Пусть усилят бдительность.
Втроем они быстро прошли по нешироким коридорам служебных помещений и спустились по лестнице, ведущей в Преддверие. В зале, в часы служб и молебнов ярко освещенном многочисленными магическими сферами, сейчас царил угрюмый сумрак. Лишь несколько светильников горели слабым желтым светом, едва освещая пространство рядом с собой. Великолепные при свете гобелены и картины на стенах сейчас казались невнятной мешаниной серых пятен. Возле огромных тяжелых створок в Зал Славы, сейчас чуть приоткрытых, замерло полтора десятка фигур в смутно отблескивающих доспехах и темно-синих рясах Служителей Глаза. Клирики, тихо ступая, подошли к одному из Защитников с высоким белым султаном на шлеме.
— Там, — еле слышным шепотом сообщил глава внутренней стражи. — Четверо. Юноша и три девушки в спортивной одежде Академии Высокого Стиля. Мы не знаем, кто они такие и как туда попали. Охрана в Преддверии ничего не видела. Разве что с той стороны прошли сквозь Запретную комнату, но как умудрились ее открыть, я даже гадать не берусь. Приказать захватить их?
— Нет, — быстро шепнул Фасар, прежде чем приор Мировой Сферы успел ответить. — Ни в коем случае. Чем они занимаются?
Гнесий кивнул, подтверждая его слова.
— Разговаривают. Рассматривают Глаз Бога. Девушки кажутся напуганными, но юноша ведет себя весьма непринужденно.
— Я хочу послушать, — осторожно ступая, Фасар подошел к слегка приоткрытым дверям и прислушался, ощущая на затылке дыхание приора и брата Сумарто. Он еще немного отодвинул створку и заглянул в щель.
— А что еще делает эта штука? — донесся до него юношеский голос.
Молодой человек в перепачканных грязью штанах и рубашке с закатанными рукавами стоял перед Глазом Бога и рассматривал его, склонив голову. Да, тот самый юноша, что продемонстрировал небывалые способности на злосчастных соревнованиях по плаванью. Фасар с трудом подавил изумленный вздох: он стоял ЗА Завесой, непроницаемой светящейся стеной отгораживающей артефакт от остального зала. Молодой послушник не соврал: Завеса действительно не препятствовала ему. Глаз ярко сиял, и фигура юноши отбрасывала на пол длинную тень.
— Ну, еще Глаз управляет погодой, — неуверенно сказала одна из девушек, полноватая и очкастая. Трое спутниц юноши, сбившись в тесную кучку, стояли неподалеку — хвала Всевышнему, с внешней стороны Завесы. — Когда случается засуха, здесь собирается клир и устраивает большой молебен, возносит славу Господу нашему... и засуха кончается. И с затяжными дождями то же самое.
— И все?
Девушки переглянулись.
— Тебе что, мало, Май? — спросила другая — высокая, с не по возрасту развитой фигурой, с пышной гривой смоляных волос, перехваченной у затылка желтым шнурком и свободно ниспадающей на спину. — И вообще, главное, что он дает силу Защитникам. Без него люди сражались бы с чудовищами как животные, зубами и кулаками.
— А ты полагаешь, что сражаться лучше Атрибутами? — юноша повернулся и, широко шагая и даже не обратив внимания на преградившую ему путь Завесу, подошел к девушкам. В разрезе ворота рубахи блеснул кубирин Таэллы с двумя камнями. — Чтобы размахнулся Мечом — и человека раз, и пополам вместе с доспехом? Требуха во все стороны, кровь хлещет ручьями, можно вызывать труповозку. Или сдавил Щитом, так что у него ребра в труху, а кишки через рот вылезли. Так?
— Глупости говоришь, — сердито сказала третья девушка, невысокая, щуплая и ничем не примечательная. — Защитники существуют не для того, чтобы убивать людей. Мы должны оберегать их.
— Вот как? — удивился юноша. — А я так в ваших книжках совсем другое читал. Что до недавнего времени Защитники по большей части нанимались к графам, которые не упускали случая пустить кровь соседу. Налететь на приграничную деревеньку, увести скот, зарубить с десяток подвернувшихся крестьян, а то и вырезать зазевавшуюся заставу — обычное развлечение от безделья. Только лет тридцать назад тогдашний король сумел установить порядок. А потом началась гражданская война между Севером и Югом, и Защитники с увлечением истребляли друг друга, да так, что их почти что и не осталось. Если бы не внезапно открывшиеся десять лет назад порталы с демонами, и до конца бы самоуничтожились.
— Ты... ты все совсем не так говоришь! — зло и в то же время растерянно выкрикнула непримечательная девушка. — Защитники погибали в битвах с чудовищами...
— ...в роли которых прекрасно выступали они сами, — усмехнулся юноша. — В книжках, которые есть в библиотеке Академии, но не входящих в обязательную программу, есть много чего интересного. Знаете, девчата, как Защитники назывались еще полвека лет назад? Танцоры, если сокращенно. А если полностью, то Танцоры Смерти.
— Врешь ты все! — опять крикнула девушка.
— Бо?
— Он прав, Мира, — грустно ответила очкастая. — Я тоже читала. И многие боялись и ненавидели Танцоров. Тогда еще не создали общий орден Защитников, и Танцоры объединялись в небольшие закрытые кланы, подчинявшиеся лишь графам. Некоторые из кланов были настоящими бандами наемников, служившими лишь своему предводителю, они даже графов и бишопов Церкви не слушали. Только старый король превратил их в Защитников, взял под контроль, ввел кодекс...
— Но... но ведь сейчас все не так!
— Не так, — согласился юноша. — Но как? Что ты знаешь об окружающей жизни, хозяюшка? Что ты вообще видела за пределами Академии и ближайшего к ней района Цетрии?
