Экспедиция, отправленная на разблокирования выхода из Черного моря, она же на Грецию и Мальту — бесславно провалилась, Трапезунд взяли русские, а Австрийская, 330 тысячная армия, бывшая щитом в Дунайских княжествах от русских, начала стремительно разваливаться, самоликвидируясь, впрочем, как и сама Австро-Венгрия.
Командование франко-англо-сандинской коалиции, наблюдая данную ситуацию и отчётливо осознавая, что без "австрийского щита" обречены... из Варны в Вену, в срочном порядке были направлены эмиссары-переговорщики, дабы получить согласие на беспрепятственный проход коалиционного войска по территории Австро-Венгерской Империи. Но пока собрались, пока доехали, в общем, в Вене говорить уже было не с кем. Вернее говорить то с кем было, и много о чём, но никто не гарантировал беспрепятственный проход и вообще ничего не гарантировал, при этом "проходные деньги" и не малые, требовали наперед и в полном объёме.
Пока коалиционная делегация находилась в Вене, русские, по прошедшему слуху, уже переправились через Дунай. Переговорщики, отправив в Варну посыльного со срочным извещением, сами же решили назад не возвращаться, а продолжить путь, кто в Париж, кто в Лондон. По официальной версии, "добыть деньги, в уплату австрийцам за проход остатков войск по территории империи".
Расположенные в Варне, а так же ближайших деревнях и поселениях "коалицианты", с самого начала войны ощущали недружественное отношение к ним местного болгарского населения, в подавляющей своей массе, сочувствующего русским. Патриотизм и славянское братство, в сущности, здесь было совершенно не причем. Местное население очень хорошо знало османов и могло быстро себе представить, что с ними случиться, если турки, в данной войне победят, а коль к ним, туркам, на помощь прибыли французы, англичане и сардинцы...
Впрочем, кроме болгаро-сербов (именно таков на тот момент был этнический состав местных жителей. При этом, кто болгарин, а кто серб, они не могли определить и сами) в Варне и окрестностях, находилось и малое количество турок, но они так упорно не желали работать, что у колициантов создалось впечатление, что трудиться им запрещает Коран. В общем, союзнички вновь и вновь задерживали "злобных" болгаро-сербов, принуждая их работать на себя. Кроме всего этого портились взаимоотношение и между самими евро-османскими защитниками. Причем не по дням, а по часам. Об этом было известно не только в штабе объединённых войск но и в Константинополе, Вене, Берлине, по всей Европе и конечно же в Петербурге.
Варна. Небольшой городок с хаотическими постройками жилых домов, минаретов и прочих строений. Все это ограждено крепостной стеной белого цвета, ощетинившейся фортами и бойницами, в основном в сторону моря.
Главный штаб коалиции. Командующий остатками французских войск маршал Сент-Арно, небольшого роста, тучный мсье, изрядно "сдавший" за период Восточной (Крымской) войны, руки на столе, как у ученика за партой, чуть склонив голову, слушал фельдмаршала Фицрой Джеймса Генри Сомерсета, 1-го барона Реглана. Шестьдесят шесть лет, однорукий, грузный, медлительный, туповатый и чересчур прямолинейный сер, 40 лет не воевавший, с детства загнанный в моральные, церковные, аристократические и прочие шаблоны... В общем, на тот момент он возглавлял уже малочисленные английские войска:
— После взятия русскими Трапезунда, Варна, как порт и перевалочная база теряет всякий смысл. — Неспешно, мерно, говорил лорд Реглан. Сожаление и отчаяние слышалось в каждом произнесённом им слове.— К тому же эпидемия холеры так окончательно и не побеждена. — Француз, безэмоционально, согласительно, несколько раз кивнул головой. Англичанин продолжил.— Местное население. Вы же знаете, как эти славяне к нам относятся, а еще и русские воздушные налёты, листовки и воззвания, задержка с жалованием, удручающее состояние Австро-Венгрии.— Небольшая пауза и более тихо.— Кладбище на пустыре Эни куле табия, у Кровавого сада (Канлы Бахча), возле городской скотобойни (Ныне это Пантеона в Приморском парке (Морском саде), где покоятся наши солдаты, разрослось до совершенно неприличных размеров. К тому же городское население совершенно без почтения относится к захоронению.
— Да мне известно, что местное, неблагодарное население, уже сейчас выносит туда мусор и сливает нечистоты.— Сквозь зубы произнёс Сент-Арно. Человек, который очень бурно провёл свою, во многом приключенческую жизнь. Не было злодеяния, перед которым бы он остановился. Кроме того, что сам он, по натуре был негодяй, так еще не препятствовал быть негодяями другим. Его солдатам было позволено насиловать, грабить и убивать. Единственно, чего не терпел французский маршал — неповиновение ему лично. Коротко из всего вышеизложенного — он был авантюрист и по натуре кондотьер. Отношение к англичанам... Еще в самом начале хитрый француз из мелкобуржуазного сословия решил единолично выдвинуть свою кандидатуру на самого старшего командующего всеми-всеми. Для этого, на первом же собрании союзников предложил, что командовать должен тот, у кого выше чин, ранг и звание. Поскольку, ну совершенно неожиданно и невероятно случайно, он оказался единственным маршалом и так далее... но подлая английская мор... личность, сер Реглан, тут же продемонстрировал ему инструкцию от британского кабинета, в которой было, лично ему и всем находящимся под его руководством войскам указано, подчинятся исключительно английскому военному министру и никому иному. "Облом" французский маршал не простил, обиду затаил и при любом английском обращении к нему за помощью или содействием, как и ныне, его ответ был:
— Франции это ненужно. Если желаете, установите там армейский пост. На нас не надейтесь.
Сент-Арно, чуть не назвал британца "ростбиф" (rostbif) — так обычные, простые французы презрительно обзывают англичан за любовь последних к печеной говядине.
— Но я желал говорить с Вами о ином.— Ничуть не смутившись, по причине своего тугодумства, продолжил лорд Реглан.— Положение наших войск отчаянное. Турция, так же как и Австро-Венгрия на грани распада...
— Ваших войск.— Тут же перебил его бесцеремонный француз.— Положение Ваших войск отчаянное.— С ехидством в голосе, в упор глядя на англичанина уточнил он.— Французские солдаты и офицеры, ныне как никогда собраны и решительны.— Слегка, презрительно хмыкнул.— Что до Турции, то её судьба Франции и мне лично, совершенно безразлична. Если желаете, можете продолжать спасать.
Французу было хорошо известно, только вчера прибыл посланник из турецкой дипмиссии, что английский посланник в Константинополе, сер Стрэтфорд, до сих пор продолжает энергично, всеми доступными и недоступными, подлыми и коварными мерами бороться против французского посла Барагэ д"Илье, за власть и влияние в отделяющихся провинциях, уже умершей Турецкой империи. Причем боролся он самоотверженно и с завидным рвением, не желая уступить первенство французам ни в одной из самоопределяющихся территорий.
К тому же в Варне французских войск было больше и главное — имелся сухопутных путь во Францию, через Австро-Венгрию на Сардинию. Да путь, в нынешних условиях не безопасный, но у него, маршала Франции Сент-Арно, под началом были смелые и стойкие, закалённые в боях французские солдаты. У британцев же, даже средь рядового состава, самих англичан было не очень, все больше люди без роду и племени, которые не получив вовремя жалование тут же бросились продавать амуницию, вооружение и английских офицеров. Состав английского воинства — наёмные немцы, ирландцы, шотландцы. О шотландцах. Они здесь продолжали носить свои традиционными юбками, чем, в немалой мере вводили в ступор местное турецкое население, которые отчего-то считали их ну совершенно нетрадиционными мужчинами, в полном смысле данного слова...
В общем, по имеющимся у француза сведениям, английское войско, находящееся нынче в Варне, таковым числилось лишь на бумаге. Кстати, официальный гарнизон Варны, две тысячи как бы турецких солдат, на самом же деле потурченных славян — так же не представлял интереса и совершенно не внушал доверия ни стойкостью, ни преданностью. Вот сардинцы ему, Сент-Арно, нужны и они пойдут с ними. Впрочем, те то, как раз и совершенно не возражали, видя в французах и лично в маршале Сент-Арно, единственного своего спасителя и избавителя от постигших неудач и последовавшего за этим ужаса безысходности и обречённости.
Разногласия в стане вынужденных союзников были и были они серьёзными. На данном этапе, даже офицеры старались между собой не общаться. Потом, независимо одна от другой, из Парижа маршалу и из Лондона лорду Реглану пришли телеграммы, за которыми последовали подтверждающие депеши, обоим вышеуказанным личностям, почти одинакового содержания. Британский военный министр герцог Ньюкаслский и император Наполеон III приказывали своим командующим принять все меры к скорейшему возвращению. Причем к данному решению они пришли в независимости один от другого и о каком-то совместном выходе и согласованности действий, в посланиях, не говорилось совершенно.
Французы, поскольку их организованность была выше, а служба тыла работала лучше, уже через десять дней отправились в путь. Ну как отправились, нахватали местных крестьян с телегами, приставили к ним вооружённых надзирателей и в путь. Непопулярные меры, принятые французским маршалом Сент-Арно, когда по его приказу, для "перевозки" силой было задержано 800 болгар с их волами и телегами. Кстати, их неусыпно, по крайней мере был такой приказ, а на самом деле... в общем, охраняли денно и нощно, да так, что почти 200 человек, бросив свое имущество бежали, пополнив тем самым ряды, совершенно случайно оказавшихся неподалёку, сопротивляющихся. Оставшиеся, дядьки в высоких бараньих шапках, сами разбирали-разбивали свои возы и телеги, дабы не служить перевозчиками у османских союзников.
Как бы там ни было, французы и сардинцы, начали свой обратный, нелёгкий и опасный путь.
Через два дня были замечены люди в английской военной форме, которые вели наблюдение за французской войсковой колонной.
Об этом доложили маршалу Сент-Арно, который, на данное обстоятельство особого внимания не обратил:
— Пусть смотрят. Им нас все равно не догнать.— Сурово взглянул на представителя генерал-квартирмейстера.— Мы ведь реквизировали все имевшиеся возле Варны телеги?
— Почти все.
— Вот и хорошо. Англичане прикроют наш тыл от русских. Ха-ха-ха,— Радостно-зловеще хохотнул.— Заодно придержат, ели они вознамерятся идти за нами вслед.
На этом новости не закончились. Полковник Жобен, возглавлявший арьергарда сообщил:
— После того, как по мосту прошла армейская колонна, там тут же, во множестве появились неизвестные.
— К чему Вы это говорите?
— В случаи непредвиденных обстоятельств отступать некуда.
— Полковник,— с неприкрытым ехидством в голове произнёс Сент-Арно.— Для Вас это будет невероятная новость, но назад возвращаться мы не планируем.
* * *
135
Ситуация, в данный период, на Балканах была не простой. В Черногории и примкнувшей к ней Боснией и Герцеговиной, по большей части было ясно. С Хорватией, в делегацию которой входил Людевит Гай и активисты националисты-"иллиристы" (сторонники единого южнославянского государства), возглавлял же Бан, граф Йосиф Елачич-Бужимский, Черногорским князем Данило I Петрович-Негошем, велись непростые, но всё же продуктивные переговоры об объединении. В сущности, поскольку Данило уже был князем — ему и главенствовать, граф Елачич соглашался на Южнославянского канцлера с широкими полномочиями. В основном разговор шёл, кто, за что отвечает и какие обязанности исполняет. В "Австрийской Сербии", при распаде "лоскутной империи", тут же образовалось несколько совершенно независимых и суверенных княжеств. Вот правители этих-то княжеств, Обреновичи, Карагеоргиевичи и с ними более мелкие, страдали невероятной "звёздной болезнью", не редко переходящей в "галактическую туманность" с великими желаниями, условиями и требованиями, при минимальных, а зачастую и совершенно никаких обязательствах с их стороны. Другими словами — переговорный процесс, хоть и начался с вручения каждому из князей дорогого "золотого" револьвера со специальной "открытой" кобурой из которой выглядывала ручка данного изделия, всё же продвигался необычайно туго, постоянно находясь под угрозой срыва. Когда же пришло извещение о приближении к Сербии франко-сардинских войск, под общим управлением маршала Сент-Арно... Нельзя сказать, что данное событие было совершеннейшей неожиданностью, о нём было хорошо известно "кому нужно", потому подготовка к встрече велась неспешно, по большей части в тайне, с должным вниманием, толком и предварительной расстановкой "подарков".
Впрочем, для "суверенных" князей, "французская новость" действительно явилась неожиданностью. Узнав об этом, они тут же, дружно, под разными предлогами и отговорками собрались и отбыли, по официальной версии, "на охоту" в отдалённые угодья, а оставленные ими представители, самостоятельно ничего решать, предпринимать, заявлять и подписывать не желали категорически.
Вскорости, в великой тайне, представители князей прибыли к французскому маршалу с предложением сотрудничать, кое Сент-Арно, надув щёки и всем видом показывая, что приняв их предложение, тем самым сделал невероятное одолжение, за которое надо бы доплатить. Поскольку сами князья были "на мели" расчёт договорились произвести продуктами питания, лошадьми и прочими армейскими нужностями, но по большей части за счёт трофеев и после победы.
На самом же деле дела франко-сардинского воинства были скверными, не до боевых действий, но предложение Маршал Франции, не колеблясь, принял. На то причин было несколько. Первая Сент-Арно на тот момент был серьёзно болен и не желал окончить свою жизнь "поражением на Альме", ему нужна была хоть какая, заключительная победа. Второе — представители от местных, независимых князей сообщили, что противостоит ему 8 тысячное черногорско-боснийское войско, состоящее из ополченцев, к которому в скорости должен примкнуть сборный, двухтысячный хорватский отряд, "из Дунайских княжеств". Этот же отряд, один из тех, которые дезертировали из австро-венгерского войска. Так же к ним направляются два-три эскадрона хорватской конницы, которые только вышли из Загреба. У Сент-Арно, совместно с сардинцами на тот момент было 25 тысяч и до тысячи всевозможных "корабельных экипажей". Третья причина — местные князья, кроме всего прочего, предоставляли помощь в виде "княжеской гвардией", коей, всей вместе, со слов княжеских посланников, насчитывалось 5-6 тысяч солдат умевших очень красиво маршировать на плацу, но ни разу "не нюхавших пороха". Четвертой причиной было то, что впереди шедший "английский отряд" распугивал-разгонял местных крестьян и те, уходя, забирали с собой или прятали продовольствие и фураж, другими словами кормить такое количество голодных солдат уже было нечем, а договорные, "княжеские" продовольственные поставки даже не покрывали минимальных норм. Были и еще причины и поводы, но и этого было достаточно, дабы маршал Франции Сент-Арно сделал ставку на генеральное сражение.
