— ... Сейчас, здесь, девятнадцать человек. — Керрам, остановившись на привал, рассказывал много, с фантазией и чувством юмора.
Вот только, рассматривая стоящих напротив меня Анну и Торнтона, довольных, как удавы, я понял, что дракон, зараза постепенная, зубы мне заговаривал, а не рассказывал о делах. — Все — "городские", нервные и с гонором. Сперва требовали черти знает чего, но Керрам всех утихомирил.
— Пообещав всех сжечь, к такой-то матери, если они не заткнутся... — Уточнила слова Торнтона, Анна.
— Ну, ведь успокоились! В конце-концов... — Торнтон пожал плечами. — Ему и жечь никого не пришлось...
— Зато и ночевать ему пришлось — как можно дальше от всех этих городских. — Анна хмыкнула. — Нет, Ситаль, по правде, все даже и хорошо. Керрам летает, высматривает в каком городе, и кто остался, потом перевозит дипломатов, и мы собираемся вместе.
— Даже трое родственников нашлось! — Торнтон почесал нос. — Только они с разных городов, но ведь семья — это всегда семья, правда?
Пришлось согласно кивать головой, забив на самое дно "городскую аксиому" моего времени: "упаси вас боги, работать семейным подрядом!"
— Правда, шестеро не хотят сюда перебираться. — Керрам поднял свою голову и деликатно фыркнул. — Они твердят, что мы — исчадия ада и нас постигнет божий гнев.
— Всего мы девять сотен городов облетели. — Торнтон перебил дракона, не давая тому высказаться. — Керрам, пока тебя искал, еще сотни две, пролетел... И везде — все чуточку, но по-разному.
— Кое-где, даже и не люди жили. — Пожал плечами дракон. — Так что, вовсе не чуточку, хоббит.
— Долери? — Я не понял, почему именно этот вопрос сорвался с губ. Что-то ткнуло и...
— Долери. Вон, его соотечественники. Какие-то зверолюди, но прямоходящие и травоядные...
— А эльфов не было... — С сожалением пробормотала Анна. — Людей больше всего.
— Я видел, что в реке кто-то плавает, но они сторожкие и к себе никого не подпускают. — Хоббит уселся на поваленное бревно и принялся болтать ногой. — Я им записку оставил, специально в воду, почти по шею забрался и палку в дно воткнул, а на конце — письмо, в расщеп втолкнул...
— Да... Не прочитают они твое письмо, не прочитают! — Анна сжала кулаки. — У них зрение на воду настроено! Они на суше видят плохо!
— Да и языка, хоббитского, точно не знают! — Поддел мохнолапа, Керрам. — Так что, гони находку, пока Анна не настучала, а я лапой не придержал, чтоб ты не смылся!
"Цирк уехал... Клоуны — остались!" — Я не знал, хвататься мне за голову или держаться за бока?
Вроде, так все культурно и цивилизованно. Вот только, если есть еще девятнадцать душ, то почему эта троица разыгрывает тут "маски-шоу"?! И, где все, остальные? Они здесь что, исправработы ввели, для горожан? Или их уже коленом под зад наградили, за чувство юмора, немерянное?
— Ситаль. — Керрам выдохнул огонек в сторону. — Ты, не сердись. Тут ведь проблема в чем... Эти девятнадцать душ, они...
Дракон стушевался.
— Понимаешь, Малка недавно вернулась, с собой девчонку привела, мелкую. — Анна потупила глаза. — Мы ее, к делу пристроили...
— А она — болтушка такая. — Хоббит расцвел широкой улыбкой. — Вот они, на пару с фэйри, наболтали много чего.
— Р-р-р-р-р-р-р! — Вырвалось у меня, совершенно не произвольно. — Я, сейчас...
— Ты, главное не волнуйся! — Керрам вскочил на все свои четыре конечности, расправил крылья и сделал шаг назад. — Ты, просто пойми, что...
— Что все девятнадцать — по сути своей, просто дети. — Анна шмыгнула носом.
Ох, как же я люблю русский язык-то!
Видя, что я стою, не двигаюсь, не дергаюсь и сказал всего одно-единственное слово, хоббит выдохнул. С шумом и вновь найденным смыслом жизни.
— Пошли смотреть, эти ваши "девятнадцать душ". — Я приготовился к худшему.
— Они в соседнем городе. — Анна грустно улыбнулась. — Мы думали, ты кричать будешь...
Вот, скажите мне, как объяснить этим детям, что думать за взрослого — дохлый номер? Особенно за такого взрослого, как я? И, что я могу сказать? "Не думайте за меня?!"
— Пешком пойдем? — Мохнолап почесал бровь. — А то они, там, готовятся. Петицию чешут...
— Пишут. — Автоматически поправил я, скидывая с плеча "сумку..." и доставая из нее полотенце Анны, которое девчонка забыла при сборах. — Держи.
— Чешут. — Торнтон широко улыбнулся. — Затылки они чешут, одновременно с петицией. Им же все кажется, что мы их ограничиваем. А сами, как дели малые!
Возмущению хоббита не было предела: он размахивал руками, как ветряная мельница, хмурил брови, перебирал своими коротенькими ножками и хватался за богато украшеный эфес длинного кинжала, которого у него, отродясь, не водилось.
Анна накинула полотенце на шею, потупила очи и не отсвечивала вовсе, давая напарнику выговориться.
Дракон снова принял позу спящей собаки, только изредка, одобрительно выбрасывая колечки дыма.
— Они же слов-то не понимают! Их либо криком, но тогда они бычиться начинают, либо пинком в зад... А Анька драться не дает, начиталась тамошних книг, еще и мне подсовывает, мол я дикарь не отесанный и свобода должна процветать во всех категорях гражданства, вне зависимости от возраста, семейного или иного, положения...
Учитывая, что Торнотон с легкостью выговаривал незнакомые слова, явно заимствованные из "Великаго и Могучаго", достались моим спутникам очень непростые детишки.
— Землю обиходить они не умеют. — Дракон дождался перерыва в речи мохнолапого и принялся выдавать вслух свои наблюдения. — За собой следят из-под палки. Требуют, требуют, требуют...
— А самих на все, что голов хватило — пару лавок "обнести". Правда, самых больших, конечно...
Я уставился на Анну, но та продолжала изучать пыль на асфальте, не отрывая глаз и не пытаясь вступить в беседу.
— Там сейчас Малка рулит? — Я решил, что самый простой способо прервать все вопли, разом, это задать вопрос.
— Напару с твоей опекаемой... Воспитанницей. — Анна сверкнула очами так грозно, что стало понятно — уже если и не полаялись, то очень близко к этома подошли. — Развлекаются фокусами. Как тебя угораздило взять на воспитание "Отродье Амалли"?! Они же если не в постель, так душу лезут? Они же, только за ваш счет и могут жить!
"Вот и третья пластинка включилась..." — Отстраненно заметил я и демонстративно поднял руки, словно сдаваясь.
И ведь — помогло!
Анна, словно на противотанковый еж налетела! Покраснела, смутилась и замолчала.
— Зря ты так. — Мохнолап, к моему удивлению, тоже покраснел. — Иланка — хорошая! Она просто совсем одинокая и оттого такая резкая. Ей помочь надо, а не в приказном порядке отправлять колодец рыть!
— Всё. — Я почувствовал, что все происходящее больше напоминает фарс, чем дружескую встречу старых компаньонов по приключениям. — Все остальное — сам увижу и разберусь.
— Только на это и надежда. — Бормотул себе под нос дракон. — Все вы, как дети...
Хтелось и Керраму дать пинка, но с его чешуей, массой и дальностью... Нереально.
Поправив сумку за спиной, пошагал по дороге, прикидывая, за сколько доберемся до города.
— Эм. Хм. Нам в другую сторону. — Анна блеснула глазками, веселясь за мой счет.
"Интересно, это у меня такая морда добрая, что каждый норовит на шею сесть или это я такой идиот, что себя в руках держу?" — Вертелся у меня в голове чисто риторический вопрос, ответ на который я давным-давно знал.
Простой, как две половинки разрезанного арбуза.
"Идиот с доброй мордой!"
Дракон, отставший от нас, с хлопком принял свой "максимальный размер", распрямил крылья и рванул в небо с места, демонтсрируя еще одно свое достижение — "вертикальный взлет".
Оставляя нас на земле, глотать поднятую пыль.
Не удержался. Каюсь.
Шарик файербола, в кои-то веки, совершенно точно влетел Керраму под хвост, поджигая природный ускоритель.
Анна, с восторгом проводила уходящего свечой в синие небеса дракона, отряхнула полотенце от пыли и счастливо рассмеялась.
Признаюсь — такой феноменальной меткости от себя я не ожидал, да и не владел, ни прикаких условиях. Но, вот, "выросло то, что выросло..."
— Минут за десять долетит. — Торнтон поковырялся в ухе своим толстеньким пальцем. — Надеюсь, готовить будет Иланка, а то у Малки, вечно все жирное получается.
— А у Анны? — Полюбопытствовал я, на свою голову.
— У нее все и всегда, вечно пересоленое. — Сдал эльфийку с потрохами, хоббит. — Не, Ситаль... На самом деле, лучше тебя, никто из нас не готовит. Только у тебя, жаркое — это жаркое, а заливное — это заливное. И хлеб у тебя вкуснее получается, чем даже у Иланки. Мы с ней, на эту тему, даже поспорили, и Анька на мою сторону стала.
"Как низко я пал... Взлетев из совершенно средних, точнее даже — "средненьких" журналистов, до Властителя Воспоминаний, рухнул до повара...!" — Я хмыкнул своим мыслям, пытаясь почувствовать себя обиженным, оскорбленным, униженным. И — ничего этого не почувствовал.
— Без тебя, правда, плохо было. — Анна пристроилась слева, отгородившись мной, от Торнтона. — Пока Малка нас не нашла, чуть друг-друга не поубивали. Потом она с Иланкой вернулась, рассказала, что с тобой все нормально.
— Анна. — Я вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям. — Торнтон в Иланку...?
— Ага. — Девушка подтвердила мою догадку. — И, более чем взаимно.
"Одна проблема в минус"! — Обрадовал я самого себя, догадываясь, что следующий вопрос, вертящийся у меня на языке, лучше всего не задавать.
По крайней мере — пока.
Иначе вместо ответа я услышать могу что угодно, а я к этому совсем не готов.
Дракон на реактивной тяге уже скрылся за горизонтом, обратясь в неразличимую точку, Анна и Торнтон, выговорившись, просто, молчком, шли рядом.
Только, хоббит, тактично и вежливо, чуть вырвался вперед, не мешая Анне прижаться ко мне, почти повиснув на моей левой руке.
— Ань... — Я слегка отстранился, пытаясь "устранить перекос". — Неудобно, правда.
— Стесняешься? — Эльфика мгновенно растопырила иголки, чуть длиннее, чем иглы дикообраза.
— Нет. Пытаюсь не упасть. — Я поболтал освобожденной рукой в воздухе, разминая ее. — Судорога, больно.
А краснеет Анна красиво, оказывается. Никогда не обращал на это внимание, но... Ей идет.
"Еще бы "точки над Ё" расставить безболезненно, так и вовсе все замечательно станет!" — Отчего-то, совершенно не к месту и не о Анне, подумалось мне.
В город с "девятнадцатью живыми душами" вошли уже в сумерках.
Сдается мне, то же самое расстояние, один, я бы прошел хоть и ненамного, но быстрее. Часа на два — точно.
Проведя меня по центральным улицам, мои компаньоны свернули в спальный райной, хорошо мне знакомый по доброму десятку подобных, встреченных по дороге и моему собственному воспоминанию детства.
И вновь, вместо хорошо знакомых, собранных в колодец, четырех домов — обычный пустырь, за которым, совсем не далеко, начиналось нечто и вовсе несусветное.
Я спокойно перенесу электрические лампочки, больше бело-синие, матовые, мертвящие все вокруг, чем обычные бело-желтые, греющие глаз своим светом. Я перенесу вновь вцепившую мне в руку Анну и Торнтона, подобравшего и без того тощий живот и выпятившего грудь барабаном. Я даже перенесу три стола, собранные под навесом, буквой "П" и освещенные этимим самыми, холодными лампами.
Я даже спокойно перенесу если сейчас на пустырь приземлится летающая тарелка!
Но вот здоровенную гору, в километре от родного двора, подсвеченную красно-зелеными огнями, от подножья и до вершины, я вынести не мог!
— Вот. — Торнтон ткнул пальцем в вальсирующую пару Малка и непонятный мне, совершенно мелкий, пацан. — Это — раз.
Довольный дракон, в обнимку с неведомой мне фигней, улыбался всему миру и мстить мне, за файербол под хвост, совершенно не собирался.
— Это — два. — Анна проследила за моим взглядом. — А вон и "три" бежит, в припрыжку...
На мое счастье, "три" бежало не ко мне.
Торнтон, чуть смутился, но Иланку поймал на лету, давая понять, что моя миссия опекунства выполнена на все проценты, от возможных. Хитрая девчонка, успела-таки мне подмигнуть, прежде чем спрятать лицо на груди своего избранника.
— Малка подросла или у меня глюки? — Я смотрел на танцующую фэйри и не верил собственным глазам. Сейчас, эта малявка была ростом восьми-девяти летнего ребенка и, судя по поведению в танце, "тренировалась на кошках" охмуряя своего партнера.
— Ему ничего не светит. — Сразу испортила мне настроение добрая эльфийка. — Ей, в принципе, тоже. Просто танцуют, так что не делай такое лицо, словно хочешь убить их обоих, а потом воскресить и убить еще раз!
— Лучше — поженить. — Я почесал затылок. — Но не хочется пацанчику жизнь портить, с младых ногтей.
— Ты о Торнтоне или о партнере Малки? — Анна вновь плотно оккупировала мой локоть и повела к столам, за которыми сидела разномастная компания. — В прочем, оба заслужили свою ношу.
Звуки вальса, льющиеся откуда-то из-под навеса, сверху, затихли своим последним аккордом и народ недружно захлопал в ладоши, выражая свое уважение к танцорам, спешащим занять места на разных столах.
Сзади прозвучал хлопок по заду и нас с Анной обогнал Торнтон, занимая почетное место у центрального, самого короткого, стола.
Судя по пыли, вьющейся по его следам, по заду получил именно он, так что... Думаю, глава семьи определился уже сейчас.
— Новенького привели! — Раздалось с левого стола, где в большинстве своем сидели парни.
— Старика приперли! — Раздалось с дамского стола, негодуяще.
Увы, подлость фортуны среди сидящих была на лицо — из девятнадцати душ — двенадцать принадлежали женскому полу.
— Это Ситаль. — Торнтон широко улыбнулся. — Он пришел!
"!" — Вырвалось у меня на столь пафосное представление, но... К моему удивлению, люди восприняли такое представление на ура, словно давно и серьезно ждали именно меня. Совсем точно также, как на детском дне рождения все гости ждут именинного пирога.
— Значит, завтра будет выходной! — Обрадовался давешний танцор. — Гуляем, народ! Чур, мне двойную порцию ласки!
Удержав рвущуюся наружу рифму, с совершеннейшим ужасом, рассматривал эти самые, девятнадцать душ, сидящих за столом, накрытым нежно-васильковой скатертью, уставленной незатейливой, деревенской едой.
Если Анна назвала этих "детьми"...
Что-то мне внезапно сплохело и захотелось выпить, потом повторить, плюнуть и напиться, проснуться в чужой постели и снова напиться до состояния трупа.
Из семи парней, пацаном, лет двенадцати — четырнадцати, был только один. Шестеро... Шестеро, совершенно явно, перешагнули не только планку административной ответственности, но и уголовной — с гигантским запасом. Если я не разучился "читать по лицам", то меньше 21 года никому уже не было.
Рослые, плечистые, но какие-то... Не реальные!
Я с удовольствием носил длинные волосы, обесвечивался, панковал и таскал косуху, покуривая на концертах травку и совсем не прочь был прижать девчонку в темноте, на разгоне "волны". Но эти...
