— Есть какие-то новости про Николу и остальных? — серьезно спросил Найк.
Рин помолчал, потеребил куцую шторку. За окном детвора резвилась на самодельном катке. Стеклопакеты не позволяли гомону проникать внутрь палаты, но иногда особо громкие визги просачивались.
— Кое-какие есть, — ответил Рин.
— И?..
— Эль-Марко звонил какой-то парень, представившийся Оливером Вайсом.
Найк оживился:
— Никс рассказывала мне о нем.
— Вот оно как. А нам-то она рассказать забыла. Значит, этот человек действительно видел ее и ему можно верить. Ну или хотя бы он знает ее... и говорит, что видел.
— А поподробнее?
— Бывшая поликлиника элементалистов, сейчас — официальная магическая психбольница под протекторатом жрецов Пламенного Просвещения и чтецов. Расположена в нескольких километрах южнее северной границы. Оливер загремел туда как сноходец. Я так понимаю, он "переменился" — Керри предупреждал об этом — и оттого повредился головой. Но, вероятно, недостаточно...
— И мы верим ему? — спросил Найк. И сам же ответил: — Нам больше ничего не остается, так ведь?
Рин сел на противоположный край постели у окна и как-то сжался весь, закрыв лицо ладонями. Найк обернулся. Замер нерешительно. Он не знал, что делать, и не совсем понимал, что вообще происходит. Но чувствовал, что с Рейнхардом что-то не то. Эта его поза — он что?.. Это... слабость? Показанная? Продемонстрированная? Ему?.. Рейнхард, который, как говорят, действительно король Севера, специально демонстрирует свою слабость, грусть? Что это? Отчаяние? Доверие? Он... сломался? Не-ет, быть такого не может. И все же... Раньше Рин ни за что не стал бы вести себя так. В худшие свои дни он до последнего корчил из себя всесильного и несгибаемого, никому ничем не обязанного и ничего ни от кого не ждущего.
И уж точно раньше Рин не стал бы так вести себя с ним.
Найк не слишком верил своим глазам и совсем не знал, что думать и что говорить, и надо ли.
— Эй, ну... — поколебавшись, он все-таки положил Рину ладонь на плечо. — Чего это ты?
Рин какое-то время молчал. Найк руку убрал.
— Если есть место, значит, мы ее оттуда вытащим, — уверенно произнес Найк. — Место не в пустыне, значит, дороги там будут, а я уже почти здоров. Ты тоже. С нами настоящий целитель. Закутаем меня в пуховик и пойдем ее вызволять. Тебя же вытащили! А это казалось вовсе безнадежным. Потом будет дело за малым. Это ж не ледяная пустошь и тотальное бездорожье.
— Тиха, я очень легко могу убить их всех, — негромко произнес Рин. — Любого, кто встанет на моем пути.
— Ой, какой ты опасный, — шутливо испугался Найк. — И меня зовут...
— Ты не понимаешь.
— Я-то как раз понимаю, — жестко ответил он. — У меня брат повелевает молниями с моих четырнадцати лет. Тут кота нагладишь — уже больно бьется, а этот... Я всегда знал, что маги — ходячие бомбы, но чем вы хуже мужика с пистолетом? И чем ты сейчас хуже себя несколько дней назад? С чего ты вдруг все это осознал и решил себя испугаться? Ты ведь всегда таким был.
— И точно, — медленно проговорил Рин. — Я всегда таким был.
Помолчали.
— И я не уверен, что вытащить Никс будет легко, — честно признался Найк. — Ты действительно думаешь, что способности кого-то убить достаточно? Они что, дураки и не ждут нас? Не подозревают, что за Никс кто-то придет?
— Я могу сравнять эту больницу с землей.
Найк почувствовал, что он не врет. Но испугаться не сумел. Ему показалось, что или он пугаться совсем разучился, или несущественно то, что говорит Рейнхард относительно уже произошедшего.
— Ты сам понимаешь, что именно это и не поможет, — Найк вздохнул. — Тут тоньше надо думать. Вообще, чего сидим? Почему никуда не идем? Раз нам известно местоположение больницы...
— Камориль ждем, — ответил Рин.
— Вот это поворот. Старый некромант все-таки сумел сюда добраться?
— Еще пока нет. Остальные сейчас пытаются придумать дальнейший план действий. А ему, как ты верно заметил, неплохо бы быть филигранным, так как права рисковать и бить в лоб мы не имеем — в этом ты совершенно прав. И да, ты бы там, наверное, пригодился.
— Ладно. Сейчас переоденусь... кстати, где тут все? И... — Найк прочистил горло. — Ты не мог бы выйти?
Рин не двинулся с места.
— Давай-давай, вали отсюда.
Рин остался сидеть.
— Ты нарываешься.
— А что ты мне сделаешь?
— О, заотвечал. Ну... хочешь, устроим спарринг? Только без фокусов. Может, это поможет тебе понять, что ты все еще просто живой человек из плоти и крови.
— Только что отреставрированный ты и я, пребывающий не в самой своей лучшей форме. Это будет выглядеть жалко.
— Какая разница, как это будет выглядеть!
Рин хмыкнул, улыбнулся, а затем даже негромко хохотнул, впрочем, не особо весело. Он встал и подошел к выходу из палаты:
— Твоя одежда в камере хранения. Я сейчас принесу.
— Ну... ладно, — удивленно ответил Найк.
Через полчаса он выписался из больницы (оценив выдуманное товарищами подставное имя — те постарались на славу) и, пока они шли на выход, успел заметить, как пялится на Рина персонал. А люди смотрели... как-то по-особенному. Не все, в основном те, у кого из-под медицинских шапочек пробивались светлые прядки.
— На тебя и раньше внимание обращали, а теперь что-то совсем бредовое творится, — заметил Найк. — На меня они вообще не смотрят, с моим-то цветом волос, — непривычно как-то. Почему, реально, за мной ты пришел, а не Кей? Тебя бы под замком теперь хранить... Что они от тебя хотят?
— На тех, в ком есть северная кровь, я, скорее всего, действую, как жареный стейк на любителей мяса — в смысле, они не то чтобы хотят меня сожрать, но я им определенно очень нравлюсь, — объяснил Рин. — Это им не подотчетно. Они, вроде как... ну, из-за того, что моя сила пробудилась, они теперь... готовы служить мне. Так что пускай смотрят.
— Бр-р, аж мурашки по коже. Что, правда что ли?
— Похоже на то, — невесело ответил Рин. — Но не волнуйся об этом, наверное. Мои силы сейчас на пределе. Воспринимай меня как... не знаю. Охранный амулет. Именно поэтому я за тобой и пришел — мне здесь некого бояться.
Найк слегка вздрогнул от этих его слов.
— Ладно-ладно, как скажешь, суперсильный ледяной элементалист.
— Исключительный чародей, — тихо произнес Рин.
— Нет, правда? — Найк остановился. — Вот так вот, да? А разве нет какой-нибудь комиссии, которая бы это определяла? Ты просто взял и назвался высшим титулом этих ваших гильдий? Что там с тобой произошло, в этом Лунном?
— Пойдем, расскажу, — ответил Рин спокойно. — Чтобы ты все знал.
Они вышли под обычное пасмурное небо Тасарос-Фесса, рассыпающее щедро сухой мелкий снег.
Пока они двигались пешком вдоль проезжей части, Рин рассказывал Найку о форте Лунном и обо всем, что видел там. Он рассказал о воскрешенных предках, о девочке-старике Люсе Мирсине, о шантаже и обещаниях, о ледяной армии, о призраке войны на границе, которого отсюда не видно, и о том, как он, Рейнхард Майерс Даблкнот, принял это все в один миг и тут же сумел высвободиться, а потом... А потом, судя по его рассказу, из-за угла вышла Кей, сказала что-то вроде: "Слышь, да хватит уже, пойдем!" — и они достаточно мирно добрались обратно на электродрезине.
— Значит, ты такой весь голый в темном зале висишь, а тут выходит маленькая девочка, — кивнул Найк, выслушав рассказ. — Ага...
— Это все, что тебя заинтересовало?
— Ну ладно, не все. Осознал ты такой свою силу, вышел из капсулы в темную залу, все еще голый, а тут входит такая Кей...
— Тиха!
— Меня зовут Найк. Попробуй запомнить, исключительный дуралей.
— Я не...
— Ладно-ладно. Так а что эти Дети Зимы теперь? Не выскочат ли они так же из-за ближайшего угла, чтоб затащить тебя обратно?
— Если ты про тех, которые в организации — да, скорее всего они знают, где я. Но я им больше не нужен. У них теперь хватает своих проблем. Я так и не разобрался, как там все на самом деле с этой осажденной границей и всем таким — но это не моя забота. Это не моя судьба. Может быть, когда-нибудь потом, через несколько лет, они залижут раны, восстановят базу и попытаются снова. Но тогда уже я намерен избавиться от проклятия Вьюги и всей этой излишней силы. Сейчас она нужна мне. Я сделаю то, что должен. А если Дети Зимы сунутся к нам сейчас — я прикажу им встать на мою сторону. Посмотрим, как их будет трясти. Они-то думали, что Белый Король — это просто сила... Но старуха Вьюга была щедра. Пожалуй, даже чересчур.
Они шли по мосту через замерзшую реку. Слева гудел бесконечный поток машин, перемешивая снег в серо-желтую кашу. Сверху он падал совершенно чистый и белый. Рин кутался в черное пальто и синий шарф и смотрел на Найка, щурясь.
— Ты поможешь мне? — спросил он.
Близорукие щурятся, чтобы лучше видеть.
— Ты мне, главное, потом огонька верни, — улыбнувшись, сказал Найк. Посерьезнел: — И параграф три поменяй на два. Я не хочу ей самого жестокого испытания. Ты не должен так ее мучить.
— Да уж, — хмыкнул Рин. — Ее и так испытывает жизнь, как может.
— И почему я раньше не догадался просто попросить?
Рин ничего не ответил. Дальнейший путь они преодолели молча. Найк думал о том, что они, по сути, делают сейчас одно дело, и внезапно осознал, что то дурацкое ощущение соперничества, которое терзало его раньше, куда-то ушло. Он смотрел на Рина и видел другого человека. И не в титулах и силе дело. Найк понял, что с этим парнем ему теперь нечего делить, нечем мериться и нечего ему доказывать. Это чувство было чем-то похоже на жалость, только тоньше, болезненней, и при этом чище.
Найк остановился, глядя в серое небо и ловя снежинки ртом.
А ведь север действительно показал, кто есть кто.
— А мы с вами в огне не горим, — голос Никс звучал пылко и вдохновенно, она даже сама себе поверила на секунду. Перед ней толпились элементалистки огня, особенно разные в условиях морока. Сама она стояла на высоком камне, переливающемся розовым и фиолетовым, сжимая солнечный клинок в руках. За ней высилась основа огромной лозы, с которой они все спустились. Девчонки-маги, заполнившие каменистую площадку перед Никс, шептались, согласно кивая. Никс продолжила, не сбавляя напора: — Эти изверги задумали бесчеловечный эксперимент. Иначе никак это не объяснить. Но в наших силах его предотвратить, прервать. Вместе мы — сила. Кем бы ты ни была, каков бы ни был твой дар — проснись и сожги их всех. Пускай разгорится огонь, пускай пожрет их, тех, кто покусился на нашу свободу. Мы выживем, потому что мы в огне не горим, а они — горят. И они запылают, как миленькие. Они сгорят, словно спички. Мне их не жалко, потому что им не жалко было меня и вас. Ну, кто со мной?
Толпа заголосила и заулюлюкала. Девушки вздымали вверх руки и сжатые кулаки, кто-то хлопал. Некоторые элементалистки не разделяли восторгов большинства и смотрели откровенно скептично.
На это Никс и рассчитывала.
Она внимательно всматривалась в лица скептиков. Она старалась запомнить каждую освобожденную девушку. Не показалось ли ей? Вот эта, кажется... а, нет. Эта была. Но как заметить, не делся ли кто куда? Их оказалось сто двенадцать — приличное число. За всеми не уследишь. И это ж каким должно быть здание, чтобы вместить их всех?
Никс ждала и боялась вопроса, который кто-то должен был задать.
Да, они не горят в огне.
Но задохнуться угарными газами — не проблема.
Ну, кто?
Кто-нибудь догадается возразить ей?
Неужели они настолько глупы?
— Пробуйте поджарить их — врачей или тех, в защитных костюмах — неважно, — продолжила Никс. — Если ничего не выйдет, угрожайте поджечь себя. Мы рождены, чтобы жить свободными и свободными умереть, если нас призовут на бой за свою страну. Но никто из наших предков не согласился бы на то, чтобы их дети умирали так! Зачем они собрали нас и поместили в ложную кому? Ничего хорошего я от этих людей не жду. Мы не можем позвать на помощь — мы должны сами себя спасти. Поэтому я заклинаю вас Заповедью Неугомонного Сердца: дадим отпор врагу! Выжжем его изнутри! Маги огня закаляются в пламени, словно мечи!
И она вознесла над головой изогнутое лезвие солнечного клинка.
Элементалистки в этот раз не стали хлопать и кричать: они молча кивали, яростно сжимая кулаки. Кто-то с кем-то шептался, но в основном все взгляды были прикованы к импровизированной трибуне.
— Ну и, на самом деле, я очень рада, что повстречала вас всех, — не выдержав стилистики заготовленной речи, добавила Никс от души. — Я всегда хотела пообщаться с коллегами — огненными элементалистами, узнать, как у кого сложилась судьба, сумели ли вы применить свое проклятье в мирной жизни. Когда все это кончится, нам нужно будет найти друг друга снова, может, мы создадим отдельную ассоциацию? Но пока нам нужно выбраться и выжить. Да, это главное. Так что давайте постараемся и сделаем все возможное...
Последним, что Никс увидела, были растроганные слезы Шани — она искренне ей улыбалась, стоя в первом ряду, и вытирала правый глаз запястьем.
В следующий миг Никс почувствовала, как затхлый воздух врывается ей в легкие, насыщенный запахами медикаментов и плесени, открыла глаза широко до боли и обнаружила вокруг себя людей в защитных костюмах, а себя — затянутой в смирительную рубаху так, что руки ныли в локтях.
Она дернулась. Человек слева отвел от ее лица кислородную маску.
— Суки, — зашипела Никс. — Сволочи! Я вас всех сожгу! Отпустите меня!
Их было человек шесть, и защитились они предусмотрительно, с головы до пят. Никс успела увидеть, что находится в огромной темной палате, в которой рядами лежат увитые проводами и трубками девушки — все неподвижные и бледные. Хором пищат контроллеры, сверху крутятся лопасти вентиляторов, нарезая на ломтики пыльные световые столбы.
Пока ее отвязывали от койки, Никс не дергалась. Призывать магию она тоже не стала, понимая, что в таком положении может поджечь только себя саму. Можно, конечно, попробовать мифическое "прикосновение взглядом"... Но момент показался ей не подходящим.
Двое крепких мужчин взяли ее и потащили куда-то, ногами вперед. Никс начала вырываться — тщетно, поэтому все, что ей оставалось — вдохновенно ругаться на своих пленителей всеми известными ей оскорбительными словами.
Ее несли по узким темным коридорам, подсвеченным зелеными лампами. Вокруг было сыро и промозгло.
Подвалы?
Путь завершился перед железными дверьми с множеством засовов. Трое в защитной одежде завозились с замками, кто-то вводил какие-то коды в электронное устройство справа. Никс занесли в помещение — там было потеплее, посередине стояла койка с перекладинами для фиксации "пациентов". Никс уложили на нее, но привязывать не стали.
Отпустили.
Пятясь, вышли и захлопнули дверь.
Заскрежетали замки.
Дрогнул и погас свет.
Никс наконец позволила себе кривую усмешку.
Все это может значить только одно: среди элементалисток были наблюдающие, присутствующие в мороке по своей воле, способные в нужный момент проснуться. Она ни капли не удивлена тому, что чтецам и пламенному просвещению доступны подобные фокусы.
