— Занятная вещица — этот браслет, — пробормотал чародей, вытирая пальцы и забрасывая пустые листья в корзину у стены. — Вроде ничем не мешает, но попробуй-ка в нём поколдовать... Не хочется посвящать местных хольчей в тонкости моего искусства, а тем более — знакомить их с подданными Джилана. Пока не выйдем за ворота, в дневник мне не заглянуть...
— А если снять браслет? — Фрисс поддел пальцем кожаную полосу и не почувствовал ничего особенного. — Он же к коже не прирастает.
— Тогда он донесёт, что его сняли, — вздохнул маг. — И всем сразу станет интересно, зачем. На самом деле, Фрисс, в Шайине скучно жить — даже, я бы сказал, тоскливо. Ничем больше объяснить любопытство местных я не могу.
— Мхар"ча! — ком обгорелых листьев шмякнулся о стену рядом с головой Нециса. Хольчи оживились и обступили одинокого воина в костяной маске. Скрутили его быстро — Некромант не успел ещё выкинуть листья.
— Надо скорее найти того, кто убил Та"ну, — покачал головой Фрисс, — иначе тут покоя не будет. Знаешь, что сказал Маас? Та"на вышел в тот день через Грибные Ворота... это небольшая калитка в стене, запасной ход прямо в джунгли. Может, кровавая тварь ещё там, в чаще?
— Грибные Ворота... да, знаю эту тропу, — кивнул колдун, потирая порезанную ладонь — снова заныли шрамы, только на вид тонкие и безобидные. — Небезопасно, но может сработать. Только будь осторожен, Фрисс, тут всё-таки не Река...
* * *
Второй купол защитного поля с тихим шелестом сомкнулся, красноватой плёнкой размазываясь вдоль стен и немного не доходя до потолка. Наткнувшись на Гедимина, полупрозрачный пузырь выгнулся, упруго толкнув его в грудь, и послушно расступился, пропуская сармата внутрь.
— Герметичность? — отрывосто спросил Древний Сармат, повернувшись к Деркину. Тот стоял снаружи, за полем, пузырь оттеснил его к дальней стене. "Усы" дозиметра на руке Деркина слегка подрагивали, выдавая волнение исследователя. Младший сармат покосился на экран и утвердительно кивнул.
— Тогда приступим. Аттаханка! — выдохнул Гедимин, отворачиваясь и привычным движением убирая с висков ипроновые пластины.
Он поднял руки, и стальные захваты выдвинулись из стены и сомкнулись на его запястьях. Сармат уткнулся шлемом в полупрозрачную плёнку защитного поля и закрыл глаза.
Позади, под маленьким, но очень прочным куполом, непроницаемым почти для всего, лежал брусок свинцового рилкара, хранящий в себе пригоршню облучённого металла и малую толику ирренция. В другом месте и в другое время Гедимин сказал бы, что таким количеством ирренция можно пренебречь — даже имея в виду опасность облучения, не говоря уже о возможности цепной реакции. Но не сейчас...
"Самоподдерживающаяся цепная реакция деления ядер атомов ирренция происходит под действием ЭМИА-излучения," — сармат не оглядывался, но знал, где именно лежит рилкар, и нашёл бы его с закрытыми глазами. "Расстояния между атомами при этом... не имеют значения," — череп изнутри наливался холодной тяжестью. "Свинцовый рилкар... инородное вещество не способно создать помехи для начала и протекания такой реакции, является прозрачным для ЭМИА-излучения... в данном случае... может стать источником..." — кровь стучала в висках, и шум понемногу начинал причинять боль. Сармат глубоко вздохнул и приоткрыл глаза — не стоило так сильно зажмуриваться.
"Дополнительным источником делящихся ядер, и в таком случае..." — холод и давление на виски стали сильнее, тихий шелест на грани слышимости прозвучал под сводами черепа — Гедимин был полностью уверен, что ни один самый чуткий датчик не уловит этот звук, даже под шлемом. "Критическая масса делящегося вещества для начала цепной реакции будет равна..."
Что-то отчётливо щёлкнуло внутри черепа, чуть повыше переносицы, и холод вместе с давлением и невнятными шорохами сгинул бесследно. Тревожный сигнал дозиметра пронёсся по пустому хранилищу, а вслед ему раздался удивлённый возглас Деркина. Древний Сармат освободился от оков и обернулся. Он знал, что произошло под малым куполом, безо всяких сигналов. А Деркин мог бы уже и привыкнуть.
Малый купол трепетал и раскачивался, как готовый взлететь мыльный пузырь, и горел изнутри багровым и зелёным пламенем. Лужица расплавленного рилкара ещё булькала, медленно застывая на раскалённом докрасна полу. Гедимин кивнул и склонился над куполом, запуская под защитное поле чувствительные "усы" своего дозиметра.
— Если об этом услышат в Ураниуме — не поверят, это уж точно, — вздохнул Деркин, пробираясь сквозь внешний купол и зачарованно глядя на расплавленный рилкар. — Это же невозможно, Гедимин, совершенно точно — невозможно! Даже будь у нас ЭМИА-излучатель, даже если бы весь ирренций собрался в одном участке... Гедимин! Там нечему было реагировать, в самом деле — нечему!
Древний Сармат молча кивнул. Следовало порадоваться, что ни сарматы Ураниума, ни Деркин не слышали его мыслей в ходе эксперимента — после такого бреда его точно сочли бы сумасшедшим. Свойства ирренция, как знает любой сармат, совершенно иные...
— Были пробои внешнего поля? — спросил он. Усталость брала своё — веки отяжелели, и воодушевлённый Деркин, кружащий у малого купола, виден был как сквозь туман.
— Нет. Оно оставалось герметичным. Оно и сейчас полностью закрыто, — сармат кивнул на внешний купол, не потревоженный излучением. — Ты заметил зелёную вспышку? Где-то на сотую долю секунды раньше первых вспышек на внутреннем куполе... и довольно яркая.
— Нет, — качнул головой Древний. — Скорее всего, результат пробоя малого купола. Так и знал, что он недостаточно надёжен.
— Гедимин, не было никакого пробоя, — Деркину пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть глаза Древнего. — Купол не нарушался ни на долю секунды. И вспышка снаружи была до вспышек внутри. Ты убедишься, когда мы сверим показания. Когда же оно застынет...
Он покосился на расплавленный рилкар, сейчас совершенно безопасный, но всё же мешающий добраться до спрятанного под полом дозиметра. Прибор, как ни сомневался Гедимин в его надёжности, всё же пережил все эксперименты и ещё способен был что-то измерять. Оставалось только извлечь его.
Древний выпустил из-под брони короткие трубки генератора полей и разрушил внешний купол, в котором уже не было необходимости. Всё, что Деркин и Гедимин вдвоём открутили от скафандра, лежало у стены, — всё, что могло создавать излучение. Теперь следовало вернуть все детали на место.
На мгновение стена под рукой Гедимина сверкнула зеленью и нагрелась. Хранитель станции выглянул одним глазом из толщи рилкара и тронул ладонь сармата светящимся щупальцем.
"Командир? Что-то происходит?" — дух станции был спокоен, но немного удивился. Вообще странно, что он забрался в это хранилище — тут для подобных существ слишком холодно и очень скучно.
— Всё в порядке, хранитель. Помощь не нужна, — сармат посмотрел на броню на руке, дымящуюся от прикосновения раскалённого щупальца, но не отдёрнул ладонь.
"Вижу Деркина," — сообщил хранитель, ускользнув из-под бронированной руки, и выглянул из пола рядом с малым куполом. Деркин слегка вздрогнул и подался в сторону, но "Идис" уже скрылась, ушла куда-то в сторону альнкитов.
— До сих пор не могу привыкнуть, — пробормотал Деркин. Он уже сидел на полу и щупал лужицу рилкара "усами" анализатора. Гедимин покосился на экран, но не увидел там ничего интересного. Состав рилкара изменился — так, как и должен был... теперь там почти не осталось ирренция, зато прибавилось продуктов его деления. Каких именно — Древний знал без анализатора, за пять тысячелетий выучил наизусть.
— Гедимин, — Деркин рывком поднялся. Он был явно взволнован, лиловые глаза расширились от изумления. Гедимин порадовался, что его собственное лицо не видно под тёмным щитком шлема.
— Этот купол был проницаем только для ЭСТ-излучения. Оно не может вызвать деление ядер, — сказал Деркин, сверля щиток взглядом. — Но даже если бы могло... ему неоткуда было взяться под внешним куполом. Если только ты...
— Помоги приделать всё это обратно, — попросил Древний, указывая на ворох деталей, выкрученных из-под пластин его брони. Снимать скафандр ему не хотелось, а иначе вернуть всё на место без посторонней помощи он не мог.
— Конечно, сейчас помогу, — закивал Деркин, забирая у Гедимина излучатели и внимательно их разглядывая. — И правда, я сам их вынул. Пусть даже мы что-то забыли... ЭСТ-излучение так не работает. Ни при каких условиях. Оно вообще не имеет отношения...
— Понятия не имею, почему все его недооценивают, — пожал плечами Гедимин, подавляя нарастающее раздражение. — Такая же загадка, как всеобщее хождение без шлемов. ЭСТ-излучение не влияет на ирренций непосредственно... оно только передаёт сигнал. Иногда — сигнал к изменению свойств. Как в этом случае...
Он отломил кусок рилкара и спрятал в контейнер.
— Изменение свойств... Да, иначе это не объясняется, — вздохнул Деркин, пытаясь заглянуть Гедимину в глаза. — Видели бы это в Ураниуме...
— Конар работал с этим ещё до Третьей Сарматской, и никого это не удивляло, — нахмурился Древний. — Все его записи в общем доступе в архивах Ураниума. Что сейчас творится с образованием?!
Деркин мигнул. Последние слова Гедимина со всей очевидностью просвистели мимо его ушей.
— Точно же! Я слышал, но не был уверен... Ты ведь работал с Конаром? Ещё тогда, до войны? Вот так же, как сейчас со мной?
Гедимин снова порадовался, что сквозь тёмный щиток не видно глаз. Странная штука — память. Если бы Деркин так же запоминал рабочие моменты, ему бы цены не было.
— Я очень хотел бы работать с Конаром, — бесстрастно сказал он. — Хоть до войны, хоть после. Но не вышло. Я и видел-то его всего один раз в жизни, и было тогда и мне, и ему совсем не до исследований. Ладно, хватит на сегодня. У меня впереди смена, а тебе нужен отдых. Как только освобожусь, найду тебя. Займёмся обработкой данных.
Деркин нехотя кивнул.
— Этот опыт... ты вернёшься к нему? — осторожно спросил он. — Если моя помощь понадобится, то я всегда...
— Приятно слышать, — ровным голосом ответил Гедимин. — Через три дня мы к нему вернёмся. Мне понадобится шесть подобных брусков. Проследи, чтобы содержание ирренция было вдвое меньшим... хотя нет — в первой паре уменьшь его вдвое, в последующей — ещё вдвое, а в третьей — сделай в два раза большим. Проверим, как ЭСТ-излучение влияет на свойства ирренция, и есть ли у влияния пределы. И... думаю, тебе самому пора встать на моё место. Последние бруски — для тебя.
Он повернулся и быстро пошёл к запертому люку. Двери у хранилища были прочные, да и стены тоже... то, что надо, для опытов с непредсказуемым результатом. Взгляд Деркина преследовал Древнего, пока люк не сомкнулся за спиной. Гедимину было слегка не по себе.
Глава 36. Текиоу
— Бездна! Да сколько тут этой менессы?! — Фрисс размахнулся не ко времени отупевшим мечом, чтобы разрубить сомкнувшуюся стену бледного и насквозь мокрого мха, но только наклонил её, и выпрямляющиеся стебли обдали его дождём воды, зелёных ошмётков и липкой медузьей икры. — Да иссохнут её корни! Нецис, ты где? Ты видишь тут тропу?!
— Нецис уже удррал, — с тоской отозвался из зарослей Алсаг. Кот утаптывал менессу лапами, весь перемазался и вымок, и медузы, не ведающие страха, кружили над ним, увешивая его гроздьями икры. Фрисс ударил ещё раз, и стена мха наконец упала, и рой микрин кинулся наутёк вслед за сотнями колючих жуков. Речник отряхнул их с себя, вполголоса помянув тёмных богов. Теперь, когда мох расступился, из зарослей показался кусочек тропы — протоптанной в зарослях колеи шириной с локоть, не более.
— Фрисс? — Некромант, срезающий какие-то грибы с поваленного трухлявого дерева, удивлённо оглянулся. — Заметил что-нибудь?
Нецис совершенно не перепачкался, и ни одно волокно менессы не прилипло к нему. Как он прошёл сквозь заросли, Фрисс так и не понял.
— Я заметил, что тут всё заросло менессой, пройти невозможно, — сердито ответил Речник. — Ты ничего не перепутал? Это хольчанская тропа?
— Да, это она, — кивнул Некромант. — Обрати внимание — только на ней не растёт пурпурный холг. Вот он сделал бы её действительно непроходимой.
Фрисс ещё раз помянул бездну и огляделся, подтянувшись на ветвях соседнего папоротника. Повсюду, где можно было хоть что-то различить в мешанине тьмы, света и цветных пятен, багровел переплетающийся холг. Он превратил весь лес в лабиринт, и светло-зелёная колея, заросшая менессой, выделялась на красном ковре, как узкая и длинная прореха.
— Ты прав, — нехотя согласился Речник, стряхивая с плеча медузу. — Но рубить менессу — утомительное занятие. Может, вернём прежний облик Гелину? Он тут проложил бы дорогу.
— Мы хотели тихо изучить лес, — напомнил Нецис, погладив пальцем здоровенного нетопыря, повисшего на его поясе. — Не надо корчевать мох и ломать кусты. Иди за мной и ступай только туда, где наверняка есть место.
— Здесь нет места для меня, — вздохнул Фрисс, снимая ленту икры со спины Алсага. — И для него тоже нет. Теперь понятно, почему никто не ходит в этот лес...
Икра улетела в кусты, по дороге зацепилась за ветку и повисла на ней — и тут же нечто, длинное, гладкое, пятнистое, распахнуло пасть с кольцеобразными рядами острых зубов и втянуло в себя ленту, заглотив её в один миг. Крошечные круглые глазки вокруг открытого рта уставились на Речника — и он не удивился бы, если бы тварь пустила слюну.
— Река моя Праматерь... — пробормотал Фрисс, шагая вперёд и замахиваясь. Как надлежит убивать таких созданий, он пока не знал, но думал, что порубить это на кусочки — мысль неплохая.
— Та-а! — ледяная рука Нециса сомкнулась на запястье Речника с такой силой, что Фрисса развернуло назад, и он чуть не уронил Некроманта. Гигантская пиявка без единого звука ускользнула в кусты. Фрисс вырвал руку из холодной хватки и потёр запястье.
— Эта тварь — твой давний друг? — поморщился он, рассматривая заросли. Да, всякой ползучей дряни тут было немало. И как Фрисс не разглядел её раньше... "Такая прицепится — за секунду высушит, одни кости останутся," — опасливо подумал он. "А там, вверху, с крылышками — это что? Змеи?!"
— Нет, но это был бессмысленный поступок с твоей стороны, — вздохнул Нецис. — Ни одно животное и ни одно растение в этом лесу не причинят нам вреда — мы все под заклятием, я сотворил его ещё у ворот. Ничего не бойся, Фрисс, и не отвлекайся на ерунду. Тут есть вещи похуже.
— Не сомневаюсь, — Речник выловил из зашевелившегося вдруг кармана лягушку и закинул в моховые дебри, потом выпутал из волос медузью икру и тяжело вздохнул. — Тут до вайнеговой бездны всякой дряни, липкой, склизкой и кусачей. Скажи, Нецис, тут реки есть? Или ручьи, такие, чтобы можно было окунуться? Так скоро у меня из кожи слизь потечёт.
Он посмотрел под ноги — земля была мокрой, лапы мха, напитавшиеся влагой, пружинили и чавкали, но Фрисс не чувствовал родников — эта вода как будто никогда не текла в земле и никогда не выпадала с дождём, она просто сочилась из мха, из шкуры местных тварей, из всего вокруг. И это была нехорошая вода.
