— Ты в порядке?
— Да.
Нет. Оказывается это действительно больно — видеть как тот, кого ты любишь, держит под руку другую. Он знал, что я буду здесь, знал, что увижу их вместе, знал, что причинит боль. Решил отомстить? Наказать? Хорошо, я приму это, переживу, даже видом не покажу, какую муку причиняет мне каждая секунда, обуздаю свой огонь. Вот только не перегорю ли после этого?
— Лира, девочка, мне твои глазки, конечно, нравятся, но вот остальных они немного смущают, — прошептал мне на ухо Тайрон, переместившись так, чтобы закрыть от меня герцога.
— Спасибо, — голос звучал хрипло, я все же очнулась и взяла себя в руки.
— Не за что. Ну, успокоилась?
— Можем выйти на воздух? Здесь душно.
— Боюсь что нет, еще слишком рано, чтобы можно было выйти незамеченными, — ответил мужчина, поглядывая на меня с искренним беспокойством.
— А если замеченными?
— Тогда твоя репутация навеки погибнет.
— Что погибнет? Репутация? Ты сейчас неудачно пошутил?
— Боюсь, что нет.
Это будут самые долгие четыре часа моей жизни.
Ходить по кругу надоело, кажется, я уже наизусть запомнила каждую нишу и каждый уголок этого зала, поэтому не нашла ничего лучше, чем остаться на месте, последовав совету друга и смирившись с неизбежным. Познакомиться со мной изъявили желание действительно практически все. Лорды, графы, маркизы, баронеты, герцогини... Звереть я начала уже с первой минуты, но к собственному удивлению, ничем не проявляла раздражения и даже на вопросы о своем происхождении отвечала спокойно и честно, что это не их дело. И неизменно с милой улыбкой.
На втором часе подобной пытки, когда мне пришлось отклонить очередное приглашение на танец, случилось чудо — нас своим присутствием решили почтить правители обоих государств.
— Не знала, что они тоже будут, — воспользовавшись тем, что небольшая армия настойчивых кавалеров отвлеклась, я подобралась к Тайрону и указала на Эллеота с супругой и принцессу Элоизу.
— Они здесь как символ мира.
— Будет речь? — обреченно протянула, заранее готовясь внимать Тернану.
— Нет, речь уже была на прошлых вольгавдах, сейчас они просто откроют бал.
— В каком смысле?
— Первыми начнут танцевать, — терпеливо объяснили мне.
— А где правительница?
— Правительница?
— Мать Кайра?
— Умерла при рождении наследника, — тихо ответил страж, и я поняла, что мой вопрос здесь неуместен.
Но ведь я не знала. Действительно не знала. А потом сработала интуиция, еще ни разу меня не подводившая и за версту чующая неприятности. Вспомнилось приглашение — "Особо почетная гостья правителя".
— А с кем в таком случае будет танцевать Тернан? — вкрадчиво поинтересовалась у друга и попятилась, желая слиться со стенкой.
— С ее величеством, леди Лилит, разумеется, — судя по тому, как нахмурился мужчина, не мне одной пришла в голову неизбежность огромной подставы. — А вот Эллеот...
Собственно говоря, его величество, Эллеот ля Ривальди уже нашел единственное знакомое женское лицо в толпе придворных и с легкой улыбкой двинулся ко мне. Проклятье! И ведь отказать не смогу, как-никак сам правитель, но танцевать в такой день...
— Рад вновь видеть вас в добром здравии, миледи, — остановился напротив его величество и протянул руку. — Не окажите мне честь?
Конечно, окажу, я ведь не самоубийца. Но вслух, естественно, ничего не сказала, лишь скоромно улыбнулась и изобразила немного неуклюжий реверанс. И только выйдя на середину зала, поняла, что понятия не имела, что за танец собиралась танцевать.
— Вальс, — едва слышно произнес мой партнер и улыбнулся в ответ на удивленный взгляд.
Вальс так вальс, его я, по крайней мере, уже знала. Зазвучала размеренная мелодия, и мы закружились по паркету. Три пары — Тернан с Лилит, мы с Эллеотом и Кайр с Элоизой. В отличие от своих подданных, обе правящие династии были в траурных цветах, и даже правительница не позволила себе ни единой драгоценности, заслужив мое уважение.
— Я еще не поблагодарил вас за то, что вы для нас сделали, — произнес правитель, уверено ведя меня в танце.
— Не стоит, ваше величество, — я едва не споткнулась, не ожидая подобных слов. — Мне вполне хватило денежного вознаграждения.
— Но ведь это не вернет ваших людей, — тихо протянул мужчина, одарив внимательным и понимающим взглядом. — Я знаю, что вы должны нас ненавидеть. Не возражайте, — усмехнулся в ответ на мою очередную заготовленную вежливую тираду, — я достаточно знаю, чтобы не строить иллюзий. И не стоит бояться, я слишком вам обязан, чтобы обижаться на правду. Вам есть, за что не любить людей.
— Не стоит, ваше величество, — отвела взгляд, не зная, чем мне выльется подобная откровенность главы государства.
— Вы уберегли моих детей.
— Там были не только ваши дети.
— И все же хочу, чтобы вы знали, что можете обратиться к нам, если возникнет такая необходимость.
Что я могла ответить? Лишь улыбнуться, подумав, как круто может повернуться жизнь, если сам правитель предлагал помощь бывшей цыганке, танцуя с ней перед огромной толпой придворных. Очень скоро к нам присоединились остальные пары, и мелодия зазвучала с удвоенной силой, а я уже мечтала поскорее оказаться в своем углу и не ощущать на себе сотни взглядов.
— Вы позволите?
Сердце пропустило удар, едва мы остановились и меня с понимающей улыбкой передали с рук на руки райту, тут же притянувшему к себе и уверено заскользившему по паркету.
— Не знала, что здесь можно менять партнеров.
— Ты вообще многого не знаешь, дейдре, — теплое дыхание опалило щеку, а меня притянули еще ближе. Неприлично близко.
— Что ты делаешь? — подняв голову, я встретила взгляд Диллана, с удивлением обнаружив в нем злость.
— Всего лишь танцую, — на удивление спокойным тоном ответил мужчина, чуть пошевелив пальцами.
А я задохнулась от эмоций, вызванных близостью его тела. Зачем он это делал? Что кому хотел доказать? Перед глазами встала картина прекрасной пары — темноволосый высокий мужчины, затянутый в черный костюм и белокурая юная девушка в небесно-голубом. Боль отрезвила.
— Что? — тихо спросил герцог, от которого не укрылась моя реакция.
— Все замечательно, ваша светлость, — я заставила себя улыбнуться. — Все замечательно.
Он не ответил, лишь как-то странно посмотрел, а я с облегчение поняла, что танец закончился и отстранилась.
— Уделишь мне еще пару минут, дейдре? — уйти мне не дали, уверенно подхватив под локоток и ведя к улыбающейся леди Аманде, возле которой, сияя, как начищенный пятак, пристроилась Луиза. — Я обещал тебя привести.
— А у меня есть выбор?
Судя по молчанию и брошенному взгляду — выбора не было.
— Эллирия, милая, как же я рада тебя видеть. Надеюсь, ты помнишь Луизу? Вы недавно встречались.
— Да, конечно, — заставила себя улыбнуться, чувствуя, как сводит от натуги губы. — Рада снова вас видеть.
— И я очень рада, — сверкнуло белоснежной улыбкой это...видение.
— Должен прервать ваш разговор, дамы, но этот танец Луиза обещала мне, — склонился в поклоне Диллан и увел довольную девушку в середину зала, где еще недавно танцевал со мной.
А я застыла, не понимая, зачем вообще он появился рядом, зачем привел к матери и оставил, предпочтя танец с этой...этой... Они действительно смотрелись красиво, свет и тьма, добро и зло. Ее улыбка, восторженная и наивная притягивала взгляд, его же, чуть насмешливая, покровительственная, лучилась нежностью и заботой. И именно эта улыбка в данную секунду разбивала мне сердце на тысячу осколков.
— Чуть меньше ненависти во взгляде, милая, — тихо произнесла герцогиня, коснувшись кончиком веера моего плеча. — Я не хочу потом передавать матери ее пепел.
Меньше ненависти? Увы, она затопила меня полностью, снесла тормоза, оголила душу. Я не могла отвести взгляда, не в силах была побороть собственные чувства. Почему так больно? Разве возможно любить кого-то с такой силой? Но ведь в том, что сейчас видели мои глаза, была виновата сама, оттолкнула, думая только о себе, своих чувствах и своих проблемах, а теперь эгоистично желала вернуть, обнять, прижаться к губам, показав, что конкретно этот мужчина принадлежал мне. Только мне.
На миг наши взгляды пересеклись. Понимание и удовлетворение, что успела заметить в его глазах, сказали мне больше всяких слов. Меня наказывали. Тщательно, продумано и очень жестоко. Вместо того чтобы настоять, вновь вернуть, поцелуем заставить забыть обо всем, кроме него, Диллан решил преподать куда более действенный урок. Просто показал, что будет, если еще хоть раз сдамся, если вновь поставлю кого-то выше нас, с прежней легкостью откажусь от этого мужчины. Как я вообще смогла от него отказаться? Почему наивно думала, что смогу прожить, не видя его каждый день, не ощущая рядом?
— Не подарит ли баронесса мне следующий танец?
— Боюсь, что он уже занят лорд Вэнтрис, — ответила за меня герцогиня, одарив подошедшего мужчину очаровательной, но немного напряженной улыбкой.
— Тогда может следующий?
Что-то мне в нем не понравилось. Отвернувшись от райта, чей внезапно потемневший взгляд переместился на того, кто остановился возле меня, я посмотрела на самого молодого члена Совета. И как могла только сравнить его с Дилланом? Да, красив, очень красив, но взгляд холоден, как лед, и столь же жесток. Почему то не верилось, что подошел просто так, скорее уж хотел увидеть реакцию герцога. Но для чего? Давние соперники? Видимо так оно и было, потому что я буквально кожей ощущала напряжение возлюбленного, и явное желание лорда Вэнтриса, не имевшего никакого отношения ко мне лично, скорее стремление расквитаться, в чем то обойти райта, ударить побольнее. А меня считал наивной дурой, не умеющей отличить актерскую игру от истинной натуры. Меня, цыганку, хотели соблазнить паршивой игрой, за которую лично я не дала бы и медяка!
— Боюсь, что эта ночь не создана для танцев, лорд Вэнтрис. Вольгавд характеризует собой траур, праздник скорби, ночь, когда мы отдаем дань памяти и уважения павшим воинам, — холодно улыбнулась, не желая играть по его правилам, и медленно оглядела с ног до головы, отметив зелень фрака, украшенного пуговицами из драгоценных камней, узкие белые брюки и несколько массивных перстней. — Впрочем, как я заметила, не все согласны с этим определением.
— Я всегда считал вольгард праздником жизни, — спокойно парировал мужчина, однако я заметила, что мой ответ ему не понравился. — Праздником тех, кому удалось вернуться домой в целости и сохранности.
— В таком случае у нас верно разные представления о том, что полагается делать в эту ночь. Однако я постараюсь с уважением отнестись к вашей позиции, и то же самое, в свою очередь, осмелюсь ожидать от вас, милорд.
— Непременно, баронесса, — тут же склонился Драйг. — Однако, как я понимаю, иногда вы все же позволяете себе отступать от собственных убеждений.
Мужчине не требовалось уточнять, что он имел в виду. Вот ведь гад. Мерзкий, беспринципный, высокомерный аристократишка, посмевший сравнить себя с самим правителем. С двумя правителями, если быть точнее, ведь, в конце концов, мне было прекрасно известно, что именно Диллан был прямым наследником ранее правящего рода. И, положа руку на сердце, могла сказать, что очень рада, что Драйгами управлял все же Тернан, на роль правительницы я бы явно не сгодилась. Впрочем, как и герцогини. Но каков же наглец! И ведь смотрел на меня теперь так искренне, с чуть заметной незаслуженной обидой, что не будь я сама хорошей актрисой, наверное, поверила бы.
— Правителям, как вы знаете, не отказывают, — я даже не улыбнулась, открыто провоцируя и прекрасно понимая, что до него обязательно дойдет истинный смысл моих слов. Свечи вспыхнули ярче.
— Эллирия... — едва слышно прошептала герцогиня, придвинувшись и вновь коснувшись кончиком веера моей руки, предостерегая от неразумных действий.
А Драйг промолчал и теперь рассматривал меня с откровенной ненавистью в каре-зеленых глазах. О да, он определенно точно понял, что я имела в виду, но и я получила возможность внимательнее присмотреться к этому мужчине и сделала определенные выводы. Которые мне совершенно не понравились, заставив сердце сжаться от, казалось бы, забытого страха.
— Лорд Вэнтрис, рад снова вас видеть, — райт появился как нельзя вовремя. — Надеюсь, дейдре, Эвальд не заставил тебя скучать?
Встав рядом, Диллан приобнял меня за талию, столь явно демонтируя наши отношения, что мне невольно стало жаль застывшую рядом с обреченно вздохнувшей герцогиней Луизу. И если первая мысленно смирялась с абсолютно неприемлемым в высшем свете поведением сына, то до второй, кажется, постепенно доходило, что все слухи о нас с райтом были истинной правдой. Но сочувствия к ней я не испытывала. Ни малейшего. В конце концов, эта белокурая аристократка дотрагивалась до моего мужчины, пусть даже и в танце, и уже только из-за этого откровенно бесила. А вот поведение Диллана мне, в отличие от его матери, очень даже понравилось. Не знаю, что означало "дейдре", но пообещала себе непременно выяснить, причем до того, как (на этот раз по собственной инициативе) стребовать родовое кольцо. Потому что очень уж забавно было видеть удивление на лицах Драйгов, услышавших то, как называл меня муж. Бывший или будущий — не важно.
— Дейдре? — не дождавшись ответа, райт притянул меня ближе, привлекая к нам все больше внимания, и чуть наклонил голову, приблизившись к моему уху. — Все в порядке?
— Все хорошо, не волнуйся. Я как раз объясняла лорду Вэнтрису, что, на мой взгляд, сегодня не время для танцев.
— Вас повезло, герцог, удостоиться благосклонности этой леди, — Драйг окинул меня медленным откровенным взглядом, заставив невольно поежиться от отвращения. — Говорят, цыганское пламя согревает получше любого огня.
Я едва смогла сдержать разъяренного Диллана, дернувшегося в ответ на откровенную провокацию. Обернулась, вцепилась в него, прижавшись всем телом, и, охватив руками лицо, заглянула в потемневшие глаза.
— Не сейчас, любовь моя, — прошептала, успокаивая, — здесь не время и не место.
— Кажется, вам лучше уйти, лорд Вэнтрис, — холодно протянула леди Аманда.
— Она, правда, такая горячая, Диллан? Дай знать, когда наиграешься, никогда не пробовал цыганок.
Он покойник. Нет, герцог не набросился, напротив, слишком быстро взял себя в руки и успокоился, скривив губы в леденящей кровь ухмылке. И лишь хищный прищур глаз сказал мне, что он понял, узнал то, о чем я догадалась немного раньше.
— И как давно тебя поглотила тьма, Эвальд? — медленно протянул райт.
Сейчас — именно райт, ведущий воин, отбросивший маску аристократа. Музыка смолкла, и мы оказались в центре скрестившихся напряженных взглядов. Ни единого звука, ни малейшего шепота — ничто не нарушало гнетущую атмосферу, заполнившую огромный бальный зал. Слишком серьезно обвинение, непростительное обвинение, будь оно ложным, и Драйги это знали, чувствовали истину, присматривались к замершему мужчине. И окружали. Им не нужно было ничего доказывать, слишком хорошо за прошедшие века познали тьму, чтобы ощутить внезапную перемену в родиче.
