— Представился как «Дед Мартимьян».
На сердце радостно ёкнуло:
«Неужели нашёл что?».
— Ну тогда завтрак на двоих и самовар.
После неспешной трапезы, во время такого же чаепития, Дед Мартимьян — прежде финансовый директор «Красной взаимопомощи», а ныне моими трудами — Председатель Совета управляющих Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК)), спросил пытливо прощупывая меня своими глазками из под сросшихся по-старчески лохматых бровей:
— Серафим! Что ты знаешь о древнеправославной вере…?
Про «древнеправославие» или чаще — «староверие», «старообрядничество» — я знаю достаточно много… По крайне мере — больше моего среднестатистического современника, впадающего в ступор от таких имён как Никон, Аввакум и, в лучшем случае — путающего боярыню Морозову с Салтычихой, не к ночи будет помянута последняя.
Но всё же недостаточно много по сравнению с хроноаборигеннами, многие из которых — как сам Дед Мартимьян или мой партнёр по полукриминальным делам Ксавер, были выходцами из этого религиозного течения. Вообще, Нижегородчина — один из центров древнеправославия. Как сетовал мой приёмный отец — Царство ему небесное в Райских кущах: в Ульяновске едва ли не треть всех верующих — явные раскольники, а ещё треть — скрытые.
А ведь это — очень важная тема, до тщательного изучения которой — у меня всё никак не доходят руки!
И ведь допрыгаюсь-дождусь, ибо именно староверы-миллионеры типа Саввы Морозова — спонсировали радикально настроенные революционные партии лево-социалистического типа, какой являлись большевики.
Именно выходец из московской старообрядческой купеческой семьи — Алексей Гучков, а так же генералы Алексеев и Рузский — возглавили заговор в результате которого был низвергнут император Николая I и уничтожена трёхсотлетняя Российская Империя.
Именно опираясь на широкие массы русских рабочих-староверов, космополитичная кучка большевиков во главе с Лениным смогла победить в Гражданской войне внутреннюю контрреволюцию и нашествие «двунадцати языков» интервентов.
Именно на плечах «ленинских призывников» — выходцев из староверия, Сталин въехал во власть. Это их же руками — не боявшимися ни работы, ни проливаемой реками крови — он расправился с «ленинскими гвардейцами», построил вторую экономику мира и победил гитлеровский нацизм.
Поэтому заводы — заводами, «заклёпки» — «заклёпками», а заручиться поддержкой представителей старообрядничества — жизненно необходимо!
Тем более, мнится мне — пришёл он ко мне не с пустыми руками.
Не спеша допив чашку чая, налив себе другую и не забыв про гостя, я:
— …Давай продолжим в таком формате, Мартимьян: ты мне расскажешь всё что знаешь о древнеправославии — а потом я спрошу про то, что не знаю сам. Как тебе?
Тот, усмехнувшись одними глазами:
— Хорошо! Вот только подогревать самовар придётся почаще.
— Ничего! До весны я никуда не тороплюсь, так что время у нас с тобой имеется.
* * *
И потёк из его уст неспешный рассказ47, который я пересказываю своими словами, добавляя кое-что из моего «послезнания» на эту тему.
Если предельно кратко, то в чём суть Раскола?
После присоединения Малороссии в середине шестнадцатого века, у царя Алексея Михайловича «в зобы дыханье спёрло» и, он решил как минимум — освободить всех «братушек» в Юго-восточной Европе от османского «ига», взамен наградив своим — самодержавным. А как максимум — прихватить ещё и Константинополь с проливами, восстановив таким макаром Византийскую империи под своим великодержавным скипетром.
Да, вот беда: религии у нас и наших «братушек» — были совершенно разные!
Те — униаты после договора в 1439 году во Флоренции по «объединения церквей», мы — православные.
Мы молимся по-разному, постимся иначе и даже крестимся разным количеством пальцев…
Что делать?
Любой бы правитель, находящийся во здравии, уме и твёрдой памяти — решил бы сделать единоверцами народ присоединяемой территории, путём волей-неволей навязываемой ему своей религии…
Упорствуешь в своём униатстве?
Ну тогда добро пожаловать на костёр, небрат-еретик!
И вывшиванку свою не забудь маслицем заправить, шоб не пригорала к телу.
Ведь во все времена и по всему миру, именно из метрополии посылали миссионеров в колонии для вразумления туземцев, а не наоборот.
Но, сцуко, только не наши «колонизаторы наоборот»!
В результате, всё сделали с точностью от противного: русских православных решили перекрестить в униатство, а несогласных — уничтожить.
С чем сравнить?
Представьте, что Британия захватив колонии в Африке — вдруг переняла бы эфиопскую религию Вуду с её ходячими мертвецами и ритуальным каннибализмом.
А как ещё сказать?
Ни один восточнославянский народ — не имел в то время даже подобия суверенитета, кроме русского народа…
Киев, откуда приехали «миссионеры» с напечатанными под присмотром римских кураторов из иезуитов богословскими книгами — являл из себя небольшую деревню, с пасущимися на будущем «Майдане непролежности» козами. Центр захолустной польской провинции, одним словом — который Россия за каким-то членом купила48 в 1686 году за сто сорок тысяч рублей серебром…
Более неудачного вложения финансовых средств, трудно даже представить!
А Москва то, худо-бедно — хотя и деревянный в основном, но достаточно крупный по тем временам город — по размерам сравниваемый европейскими путешественниками с Лондоном или даже Парижем. Не говоря уже о том, что это столица величайшего по территории государства — раскинувшегося от Балтики до Тихого океана.
Так что перенимать? И чему приехавшие из Киева «шаманы с бубнами», научить могут?
Как страну просрать?
Разве, что!
И надо признать, это у них почти получилось… В результате Раскола — Россия с политической карты мира не исчезла, конечно — но понесла такие человеческие и материальные потери, что вполне сравнимо с несколькими подряд гитлеровскими нашествиями.
Изменение религиозного обихода по греческим образцам вызвало неприятие у абсолютного большинства населения. Простые русские люди, не отягощенные, в отличие от верхов, имперскими амбициями, отвергали навязывание подобных новшеств. Главная причина неприятия униатства заключалась в том, что оно расценивалось как ущемление национальной само-индецификации — попадающей под чуждую религиозную унификацию.
Так, что разгоревшийся после объявления Никоном о церковной реформы на Руси внутринациональный конфликт, был вовсе не за то — сколькими перстами креститься и как ходить при крёстном ходе… Всё это можно рассматривать лишь как священные атрибуты, как некие символы вроде боевого знамени — близ которого в сражении не на жизнь, а насмерть — идут самые ожесточённые схватки.
Ведь, казалось бы, ну какая разница какого цвета тряпка висящая на древке?
А вот поди ж ты!
Режутся за неё так, как будто ничего важнее на Свете нет…
Ибо, символ!
* * *
Однако, вернёмся к нашей истории…
Ещё один момент, ещё один взгляд на эти исторические события с другой точки зрения: это был не просто религиозный раскол между двумя группами — сбрендивших на постулатах веры фанатиков!
Это было столкновением в середине XVII столетия двух гражданских позиций образовавшихся в русском обществе — по какому вектору дальнейшего его развития ему следовать: по пути ведущему к национальному государству, гражданскому обществу или по пути служивой бюрократии к наднациональной рабовладельческой империи.
В Западной Европе, примерно в это же самое время — происходили примерно те же самые процессы, получившие историческое название «Реформация». Там после Тридцатилетних войн и Варфоломеевских ночей — победил первый вектор развития, в результате чего — стал интенсивно развиваться капитализм и всё, что с ним связано: промышленность, торговля, банковская система и так далее.
У нас тоже были свои «ночи» и «войны», но в результате предательства элиты — погнавшейся за призрачным миражом «славянского единства», российская Реформация потерпела поражение и, страна в результате Раскола — пошла своим собственным путём…
Но хуже же всего, было даже не это!
В конце концов, в ряде европейских стран протестанты тоже проиграли — как гугеноты во Франции, которых практически вырезали за одну ночь Святого Варфоломея.
В Западной Европе победители и побеждённые оказались по разные стороны государственных границ и могли существовать-развиваться практически не мешая друг другу.
В России же, они были вынуждены существовать под одной «крышей». Таким образом, хотя на географической карте — страна была единой, на самом же деле — внутри неё находилось два враждебных друг другу социума…
Что выстрелило «Авророй» в 1917-м году.
Обоюдная ненависть неоднократно переполняла чашу внутринационального терпения.
Почему все двадцатые годы так было развито так называемое «спецеедство» на предприятиях? Откуда растут корни «Шахтинского дела» и прочих процессов конца 20-х, начала тридцатых годов?
Всё очень просто: специалисты-инженеры — выходцы из никотианства, рабочие в большинстве своём — из древнеправославия беспоповского толка. И вместе мирно ужиться, они никак не могли.
Ну а 1937-ой год, уже можно смело считать реваншем выходцев из древнеправославия!
Таковым был его зачинщик — Николай Ежов, таковыми были Ворошилов, Калинин, Маленков, Булганин и прочие вожди — рассевшиеся у подножья сталинского Олимпа власти. Свой впитанный с молоком матери религиозный фанатизм, свою взращённую столетиями борьбы с господствующей религией и с светской властью одержимую нетерпимость к инакомыслящим — они привнесли в политику и, мало на «одной шестой части суши» — никому не показалось.
* * *
Но, однако, вернёмся в далёкое прошлое…
Долгое время, последователи древнеправославия были вне закона — подвергаясь властями всем мыслимым и немыслимым гонения, преследованиям и казням.
Драконовски-немилосердные статьи и их садистское исполнение навели ужас на всю страну и её народ — не понимающий за что ему досталось такое наказание…
За веру отцов, дедов и прадедов?
Не трожь святое!
Отсюда — растущее сопротивление «снизу».
В ответ, Правительство с ещё больше беспощадностью преследовало людей старой веры.
Особенно жестокими правительственные репрессии были при царевне Софье, чей принятый в 1685 году указ «Двенадцать статей» — ввел пытки и смертную казнь путем сожжения живьем для старообрядцев. Их многочисленных сторонников приказано было бить кнутом, и, лишив имущества, ссылать в монастыри.
Из указа «12 статей» царевны Софьи:
«Которые расколщики святой церкви противятся, и хулу возлагают, и в церковь и к церковному пению и к отцам духовным на исповедь не ходят, и святых таин не причащаются, и в дома свои священников со святынею и с церковной потребой не пускают, и меж христианы непристойными своими словами чинят соблазн и мятеж, и стоят в том своём воровстве упорно: и тех воров пытать, от кого они тому научены, и сколь давно, и на кого станут говорить и тех оговорных людей имать и расспрашивать и давать им меж себя очные ставки, а с очных ставок пытать; и которые с пыток учнут в том стоять упорно ж, а покорения святой церкви не принесут, и таких, за такую ересь, по трикратному у казни допросу, буде не покорятся, жечь в срубе и пепел развеять».
По этому указу, повсюду пылали срубы и костры, на которых сжигались сотнями и тысячами невинные жертвы. Людям старой веры вырезали языки за проповедь и просто за исповедание этой веры, рубили им головы, ломали ребра клещами, закапывали живыми в землю по шею, колесовали, четвертовали, выматывали жилы… Морили голодом в ямах как боярынь Морозову и Урусову… Тюрьмы, ссыльные монастыри, подземелья и подобные им каторжные места, были переполнены несчастными страдальцами за древнеправославную веру. Обученное католическими иезуитами униатское духовенство из Украины и подстрекаемое ими российское гражданское правительство, с бесчеловечной жестокостью и дьявольской последовательностью истребляло русских людей за их верность заветам и преданиям святой Руси и Христовой православной Церкви…
Рисунок 68. Сожжение староверов.
Никому не давали пощады: убивали не только взрослых мужчин, но и беззащитных женщин и детей!
Опять же, о часто практикуемых староверами самосожжениях — так хорошо описанных у Алексея Толстого в его романе «Пётр Первый»… Моим современникам очень тяжело понять, как на такое можно решиться — на такую мучительную смерть.
«Ну, зачем? — уверен, скажет каждый первый из них, — да перекрестись ты «кукишем» и пусть они от тебя отстанут».
Однако для тех — истинно русских людей, вера их отцов и прадедов — была куда более важнее бренного земного существования.
А её традиции — священны!
С чем бы сравнить стоящий перед нашими пращурами выбор…?
Ну представьте, что прихотливой волей случая попали вы в компанию к активным гомосексуалистам и те очень настойчиво предлагают вам хотя и разовый, но тем не менее — пассивно-противоестественный однополый половой акт:
— Добром не присоединишься к нашему ЛБГТ-сообществу, так ночью мы тебя принудительно поставим в удобною позу и отымеем всем гей-парадом во все дырки.
Если вы и сами не прочь разок у мужика отсосать или в попу чпокнуться (авось всемирно известным киноактёром, модным кутерье или креативным политиком сделаетесь), то проблем нет!
А если такое противоречит вашим моральным убеждениям?
Что вы будете делать?
Сопротивляться?
Их больше (или меньше, но они организованы и вооружены), а вы вовсе не Илья Муромец здоровьем и даже не являетесь знатоком восточных единоборств… Пистолета, ножа тоже нет и даже палки под рукой не оказалось — ситуация была внезапной и непредсказуемой заранее.
Так что же делать?
Бежать?
Нет возможности — все пути-дорожки надёжно перекрыты.
Остаётся два пути: смириться по принципу «один раз не пидарас» или…
Заметьте, я никого не осуждаю: такой выбор — дело совести каждого.
…Или уйти в смерть!
Если человек сильно захочет, он легко найдёт способ лишить себя жизни даже в тюремной камере под бдительным присмотром.
Так что правильным было бы называть такое не «самосожжением», а принуждением к самоубийству.
Впрочем, надо отдать им должное: почитатели истинно русской веры — сопротивлялись как могли!
Оборона Соловецкого монастыря, стрелецкие бунты, восстания и крестьянские войны…
Но русская знать (впрочем, после Смутного времени назвать её «русской» — значит сильно погрешить против истины) их по большей части не поддержали и они проиграли вчистую и на всех фронтах.
