— Возможно, — сухо сказал виртуал-Пул. — Но эта диорама не просто для показухи. Я хочу вам кое-что продемонстрировать. Эта установка показалась мне лучшим способом добиться этого. Как увидите вы, если у вас хватит терпения.
Луиза почувствовала, как напряглись мышцы ее челюсти. — Терпение? Я пытаюсь запустить космический корабль. Мне нужно быть в Порт-Соле, работать над "Северянином", а не торчать здесь, в этой коробке, в Нью-Йорке, разговаривая с чертовой марионеткой.
Пул поморщился, выглядя искренне обиженным. Луиза презирала себя.
Уваров сказал: — У меня тоже есть проекты, которые требуют моего времени.
Небесно-голубой свет отбрасывал убедительные тени на скулы и челюсть Пула. — Эта симуляция служит нескольким целям. И одна из этих целей — осторожность. Послушайте, я лишь частично осознаю себя. Но в этой среде я автономен. Здесь нет канала ни внутрь, ни наружу; записи этого разговора не будет, если только один из вас не решит ее сделать.
Милпитас фыркнула. — Почему мы должны вам верить? Мы все еще не знаем, кого вы представляете.
В жесткости губ виртуала-Пула проступил след гнева. — Теперь вы ведете себя абсурдно. Почему я должен лгать? Луиза Йе Армонк, у меня есть для вас предложение. На самом деле, вызов — как для всех вас. Вы можете отказаться от вызова. Вас, конечно, нельзя заставить принять это. Итак, мы встречаемся тайно; если вы откажетесь, никто никогда не узнает.
— Чушь собачья, — проворчал Уваров; розовый юпитерианский свет блеснул на его лысине. — Давайте оставим загадки и перейдем к делу. Кто стоит за вами, Пул?
Вкратце, виртуал-Пул выглядел огорченным — почти так, как будто он слишком устал для подобной конфронтации. Луиза вспомнила, что, хотя Майкл Пул согласился на АВТ, он упорно отказывался от коррекции сознания. Глубокий страх перед редактированием памяти удерживал таких людей, как Пул, подальше от устройств перезагрузки, даже когда эффективность их сознания, забитого десятилетиями работы памяти, начинала снижаться.
Виртуал-Пул, казалось, пришел в себя. — Расскажите мне, что вы знаете.
Заговорил Марк. — Очень немного. Нам позвонили из администрации Порт-Сола и попросили приехать сюда. — Он улыбнулся. — Сложилось впечатление, что у нас не было особого выбора, кроме как подчиниться. Но было неясно, кто стоял за повестками и почему нас разыскивали.
Милпитас и Уваров подтвердили, что они тоже получили подобные звонки.
— Но, — сухо сказала Луиза, — очевидно, это был кто-то намного выше начальника порта Порт-Сол.
Виртуал-Пул потер нос; тени убедительно двигались по его руке. — Да, — сказал он. — И в то же время нет. Вы, без сомнения, слышали о нас. Мы не отчитываемся перед Порт-Солом — или перед какой-либо отдельной страной. Мы частная корпорация, но работаем не ради прибыли. Мы получаем некоторую поддержку от ООН, но также и от большинства отдельных национальных государств в системе. И от множества корпораций, которые...
Луиза подозрительно изучала виртуального Пула. — Кто вы такой?
Лицо Пула напряглось, и Луиза задалась вопросом, насколько сильно была ограничена свобода воли виртуала. Лета, я ненавижу технологии разумности, подумала она. Пул этого не заслуживает.
Пул сказал: — Я представитель группы под названием Суперэт. Церковь света святого Суперэта...
— Суперэт. — Марк улыбнулся. По его виду он почувствовал облегчение. — И это все? Суперэт достаточно безобиден. Не так ли?
— Возможно. — Виртуал-Пул улыбнулся. — Не все с этим согласны. Суперэт хорошо известен своими инициативами по терраформированию Земли в прошлом. Но, видите ли, не все проекты Суперэта — это простые шарики из сухого льда. Некоторые из них более амбициозны. И не все считают, что проектам с такими временными рамками следует разрешать развиваться.
Луиза подалась вперед, ища понимания в мягком, наигранном выражении лица виртуала. — Какие временные рамки? Насколько долгосрочные?
— Бесконечно, — тихо сказал виртуал-Пул. — Спонсоры Суперэта — это люди, которые хотят инвестировать в выживание самого вида, Луиза.
Последовало долгое молчание.
— Боже мой. — Милпитас покачала головой. — Не знаю, как вам, но мне нужно присесть. А как насчет того, чтобы выпить, Пул?
5
Лизерль была подвешена внутри тела Солнца.
Она широко раскинула руки и подняла лицо. Она находилась глубоко внутри конвективной зоны Солнца, широкой мантии из турбулентного материала под светящейся фотосферой. Конвективные ячейки размером больше Земли, опутанные нитями магнитного потока, наполняли окружающий мир сложным, динамичным трехмерным гобеленом. Она слышала рев огромных газовых фонтанов, чувствовала запах застоявшихся фотонов, распространяющихся в космос из удаленного ядра.
Ей казалось, что она одна в какой-то огромной пещере. Подняв глаза, она увидела, как фотосфера образует светящуюся крышу над ее миром, возможно, в пятидесяти тысячах миль над ней, а внутренняя излучающая зона была сияющим, непроницаемым морем еще в пятидесяти тысячах миль под ней. Излучающая зона представляла собой шар плазмы, занимавший восемьдесят процентов диаметра Солнца — с самим термоядерным ядром, погребенным глубоко внутри, — конвективная зона была сравнительно тонким слоем над плазмой, а фотосфера — всего лишь корой на границе космоса. Она могла видеть огромные волны, пересекающие поверхность "моря" радиационной зоны: волны были g-модами — гравитационными волнами, подобными океанским волнам на Земле — с гребнями в тысячи миль в поперечнике и периодами в несколько дней.
Лизерль? Вы меня слышите? С вами все в порядке?
Она опустила руки по бокам и взмыла вверх, в "воздух" конвективной зоны; она сделала петлю назад, позволяя полу и крыше этого пещерного мира вращаться вокруг нее. Она открыла свои новые чувства, так что могла ощущать турбулентность газа с его почти земной плотностью, как дуновение ветерка на своей коже, а теплое свечение жестких фотонов, распространяющихся из ядра, было не более чем нежным теплом на ее лице.
Лизерль?
Она подавила вздох.
— Да. Да, Киван. Со мной все в полном порядке.
Черт возьми, Лизерль, вам придется реагировать должным образом. Все и так достаточно сложно без...
— Знаю. Мне жаль. Кстати, как вы себя чувствуете?
Я? Я в порядке. Но вряд ли в этом дело, не так ли? А теперь давайте, Лизерль, здешняя команда на меня наседает, давайте пройдемся по тестам.
— Вы хотите сказать, что я здесь не для того, чтобы развлекаться?
Тесты, Лизерль.
— Да. Ладно, сначала электромагнитные. — Она настроила свой сенсориум. — Я погружена во тьму, — сухо сказала она. — На всех частотах очень мало свободного излучения — возможно, рентгеновское свечение фотосферы; это немного похоже на небо поздним вечером. И...
Давайте, Лизерль. Мы знаем, что системы функционируют. Мне нужно знать, что вы видите, что вы чувствуете.
— Что я чувствую?
Она раскинула руки и поплыла назад по бьющемуся воздуху. Она снова открыла глаза.
Огромные полустабильные конвекционные ячейки вокруг нее простирались от фотосферы до основания конвективной зоны; они сталкивались друг с другом, как живые существа, огромные киты в этом иллюзорном море газа. И активность этих сот была вызвана бесконечным потоком энергичных фотонов из излучающего моря плазмы под ней.
— Я чувствую себя прекрасно, — сказала она. — Я вижу фонтаны. Пещеру, полную их.
Хорошо. Продолжайте говорить, Лизерль. Вы знаете, чего мы здесь пытаемся достичь; ваши чувства — ваши виртуальные чувства — это составные части, конструкции из широкого спектра входных данных. Я вижу, что отдельные элементы функционируют; что мне нужно знать, так это насколько хорошо интегрируется виртуальный сенсориум...
— Хорошо. — Она перевернулась на живот, так что теперь скользила лицом вниз, осматривая плазменное море под собой.
Лизерль, что теперь?
Она еще раз подкорректировала зрение. Трубки магнитного потока выступили вперед, затвердевая в воздухе; за ними конвективный узор представлял собой схематичную структуру, наложенную друг на друга. — Я вижу магнитный поток, — сообщила она. — Вижу то, что хочу видеть. Думаю, все работает так, как должно; я могу выбрать любую особенность мира по своему желанию.
Мира?
— Да, Киван. — Она взглянула на фотосферу, символический барьер, навсегда отделяющий ее от Вселенной человечества. — Теперь это мой мир.
Может быть, просто не теряйтесь там, Лизерль.
— Не буду.
Это прозвучало так, как будто в его голосе было некоторое сочувствие — зная Кивана, вероятно, так оно и было; они почти сблизились за те несколько дней, которые у нее остались после ее тура с ним вокруг Солнца.
Но это было трудно сказать. Канал связи, соединяющий их, был путем через червоточину, от интерфейса, установленного рядом с обиталищем за пределами Солнца, к порталу, который был сброшен на Солнце и который теперь поддерживал ее. Система связи была изобретательной и казалась надежной, но она не слишком хорошо передавала сложные интонации.
Расскажите мне о трубках потока.
Каждая из трубок была шириной в сотню ярдов, каналы магнитной энергии прорезали воздух; они были длиной в тысячи миль и заполняли воздух вокруг нее, вплоть до моря плазмы.
Лизерль нырнула в трубку, в ее недра; она почувствовала покалывание от возросшей мощи магнитного поля. Она опустила голову и позволила себе парить вдоль трубки, так что ее стенки проносились мимо нее, грациозно изгибаясь. — Это потрясающе, — сказала она. — Я в огромном туннеле; это похоже на ярмарочный аттракцион. Я могла бы пройти по этому пути вокруг Солнца.
Может быть. Я не знаю, нужна ли нам поэзия, Лизерль. А как насчет других трубок? Вы все еще их видите?
— Да. — Она повернула голову, и вызванные токи в ее виртуальном теле заставили ее лицо заискриться излучением. — Я вижу сотни, тысячи трубок, все они изгибаются в воздухе...
Воздух?
— Газы конвективной зоны. Другие трубки более или менее параллельны моей. — Она искала способ передать это ощущение. — У меня такое чувство, будто я скольжу по коже головы какого-то огромного гиганта, Киван, следуя за линиями волос.
Скоулз рассмеялся. — Что ж, неплохое изображение. Трубки потока могут запутываться или ломаться, но они не могут пересекаться. Прямо как волосы.
— Знаете, это почти расслабляет...
Хорошо. — И снова она уловила этот намек на сочувствие — или это была жалость? — в голосе Кивана. — Я рад, что вы чувствуете себя... э-э... счастливой, Лизерль.
Она позволила свежему магнитному потоку заиграть на своих щеках, резкому, яркому, живому. — Мое новое "я". Что ж, это улучшение по сравнению со старым, вы должны признать.
Теперь трубка потока последовательно изгибалась вправо; она была вынуждена отклониться, чтобы не врезаться в непрочные стенки трубки.
Следуя за трубкой, она осознала, что следует по спиральной траектории. Она позволила себе расслабиться в движении и наблюдала за пещерным миром из трубчатого колеса вокруг нее. Трубки потока, соседствующие с ее собственной, тоже скрутились в спирали, поняла она; она следовала за одной нитью в жгуте из скрученных вместе трубок потока.
Лизерль, что происходит? Мы видим, что ваша траектория быстро меняется.
— Я в порядке, Киван. Я запуталась в жгуте, вот и все...
Лизерль, вам следует убираться оттуда.
Она позволила трубе развернуть ее. — Почему? Это весело.
Может быть. Но жгут направляется в фотосферу. Вам не стоит выходить на поверхность; мы обеспокоены стабильностью червоточины...
Лизерль вздохнула и позволила себе сбавить скорость. — О, черт возьми, Киван, с вами просто неинтересно. Я бы с удовольствием прорвалась сквозь солнечное пятно. Какой отличный способ умереть.
Лизерль...
Она выскользнула из магнитной трубки, наслаждаясь острым запахом магнитного поля, когда пересекала его. — Хорошо, Киван. Я к вашим услугам. Что дальше?
Мы еще не закончили с тестами, Лизерль. Мне жаль.
— Что вы хотите, чтобы я сделала?
Ещё один...
— Просто скажите мне.
Проведите полную самопроверку, Лизерль, всего на несколько минут... отбросьте виртуальные конструкции.
Она колебалась. — Почему? Я думала, вы сказали, что системы функционируют в соответствии со спецификациями, и...
Да. Дело не в этом... Мы все еще тестируем, насколько хорошо они интегрированы...
— Интегрированы в мой сенсориум. Почему бы вам просто не сказать, чего вы добиваетесь, Киван? Вы хотите проверить, насколько сознательна эта машина по имени Лизерль. Верно?
Лизерль, вам не нужно усложнять мне задачу. — Голос Скоулза звучал оборонительно. — Это стандартный набор тестов для любого ИИ, который...
— Ладно, черт возьми.
Она закрыла глаза и внезапным, импульсивным усилием воли позволила своему виртуальному образу себя — иллюзии человеческого тела вокруг нее — разрушиться.
Это было похоже — на что? Словно очнуться ото сна, мягкого, уютного сна детства, проснуться и обнаружить себя погребенной в машине, грубой конструкции из болтов, тросов и шестеренок.
Но даже это было иллюзией, думала она, метафорой для себя, за которой она пряталась.
Она рассматривала себя.
Интерфейс червоточины был подвешен в теле Солнца. Тонкий, обжигающе горячий газ конвективной зоны вливался в его треугольные грани, так что интерфейс был встроен в скульптуру из поступающего газа, цветок, динамично вырезанный из плоти Солнца. Этот материал перекачивался через червоточину ко второму интерфейсу на орбите вокруг Солнца; там выделялись газы из зоны конвекции, вспыхивая, превращая дрейфующий тетраэдр во второе миниатюрное Солнце, вокруг которого вращалось хрупкое человеческое обиталище под названием "Тот".
Таким образом, интерфейс охлаждал сам себя, выживая вместе со своим драгоценным, хрупким грузом хранилищ данных... Хранилищ, которые поддерживали сознание ее самой. И поток материи через грани интерфейса контролировался, чтобы позволить ей перемещать интерфейс по телу Солнца.
Она осмотрела себя на многих уровнях одновременно.
На физическом уровне она изучала четкие матрицы данных, смещающиеся, объединяющиеся, паттерны битов, которые вместе составляли ее воспоминания. Затем на это накладывался — визуально, если она того желала, как призрачная надстройка — ее логический уровень, хранилище данных и пути доступа, которые представляли компоненты ее сознания.
