"Так поступают братья"

— Ты пожалел меня. — Я перевернулся на спину.

— Не путай жалость с собственническим инстинктом, малыш. Ты бросил мне вызов. Бросил вызов моему авторитету и потому привлек мое внимание. А когда ты привлек мое внимание, я просто должен был тебя заполучить. Тощему сопляку с большими серыми глазами хватило наглости бросить мне вызов из-за крохотного долга. Не спорь со мной. По сравнению с другими, то, что задолжал твой отец, просто ничто.

— С чего ты решил об этом вспомнить?

Уилбер показал на папку на полу.

— Видишь красную метку? Она означает, что человеку конец, вот только он пока об этом не знает. Я заберу все. Его дом, машину, банковские счета, его жену, дочь. Семье было бы легче, если бы он застраховался и умер. Но вместо этого он потянул с собой всех, кто был ему так дорог.

Я сел.

— Ты пошлешь их в бордель?

— Не думай, что то время, что ты провел со мной, хотя бы немного похоже на то, что происходит в борделе, Брант. Мало кто выходит оттуда. А те, кто выходит, остаются инвалидами на всю жизнь.

К горлу начинала подступать тошнота.

— Организация получит свои деньги с процентами, малыш. Даже если кто-то не сможет расплатиться, деньги ко мне вернутся. Считай, что я тоже подписываю контракт, когда одобряю заем. Я получу деньги от них, или Организация получит их от меня. У меня заберут место, ценные бумаги, любую собственность. А если этого окажется недостаточно, они заберут тебя. Если ты здоров, пересадка органов — очень прибыльный бизнес. — Он взял виски и сделал большой глоток. — Поэтому я курю и пью, Гот-бой. Однажды я могу совершить ошибку. Пусть лучше меня убьют, чем разберут на запчасти.

Я сидел и смотрел на него, пока он глядел в огонь.

— Что произошло с твоим покровителем?

— Он совершил ошибку. Одобрил не тот заем. Если бы он попросил помощи, я бы отдал ему все, что у меня было. Но он просто исчез. — Уилбер наклонился ко мне: — если когда-нибудь я позвоню тебе и скажу бежать, я хочу, чтобы ты исчез как можно быстрее. Не оглядывайся. И никогда не возвращайся.

Уилбер был пьян. Я отошел от огня и опустился на колени перед его креслом, положив голову ему на колени. Он стал гладить меня по волосам как котенка.

— Я не хочу смотреть, как тебя режут на части, Брант. И не хочу, чтобы ты видел подобное. Ты слишком невинный, чтобы участвовать в этом.

Наверное, это был третий раз, когда я видел Уилбера пьяным. Он тяжело опирался на меня, когда я помогал ему подняться по лестнице и укладывал в постель, и обнимал меня словно подушку, пока не заснул. Я отодвинулся. Да, он явно был в пьяном оцепенении, иначе проснулся бы и притянул меня обратно. Я собрал все бумаги и запихал их в его кейс — все, кроме файла, перечеркнутого красной чертой.

Он позволял мне читать свои бумаги раньше. Я пролистал папку. Виски Уилбера все еще стояло на журнальном столике. Я проглотил остаток, резко втянул воздух и закашлялся, казалось, что виски выжгло мое горло до самого желудка. Он сказал "жена и дочь". Я знал, куда они попадут. Слезы потекли по лицу. Жалость была помехой в его бизнесе. Но Уилбер все еще испытывал ее, хоть и отрицал это. Зачем еще ему было спасать тощего, черноволосого мальчишку от смерти?

Зачем он сегодня напился?

Почему так нежно обнимает меня во сне, прижимая к себе, словно пытаясь защитить? Я сунул папку в кейс, выключил камин и поднялся в его комнату. Я забрался в постель позади него и прижался к его спине. Уилбер тяжело приник ко мне. Он работал на организацию, но все еще оставался хорошим человеком где-то глубоко. Иначе с какой стати ему так напиваться? Я всю ночь обнимал его, предлагая хоть какое-то утешение.

Из размышлений меня вырвал голос Лоретты.

— Мистер Уильямс, здесь Карл Дуллет.

Я шмыгнул носом и потер глаза.

— Спасибо, Лоретта, проводите его.

— Сэр, мистер Броуден сказал, что пришлет за вами машину в пять.

— Еще раз спасибо, Лоретта. — Я взглянул на часы. Без пятнадцати пять.

Дуллет оказался нервным мужчиной. Его кожа от природы была смуглой, но сейчас казалась почти бледной от напряжения и как будто истончившейся. Точная копия моей ситуации. У его жены был рак. Счета поступали и поступали. Дом был заложен дважды. Трое детей, дочь и двое сыновей — все с разницей в девять месяцев. Мистер Дуллет был в отчаянии.

Я встал и протянул ему руку. Он вошел в кабинет и нервозно улыбнулся.

— Мистер Дуллет, я хотел поблагодарить вас за то, что пришли сегодня.

— Я ждал звонка. Вы одобрили мою заявку?

Меня сейчас стошнит. Я залез в кейс и вытащил упаковку антацидов, которые купил во время похода по магазинам. Забросил две штуки в рот и разжевал таблетки. Если эта работа станет для меня постоянной, то они понадобятся мне тоннами.

— Ваша заявка была рассмотрена и, возможно, будет одобрена.

— Возможно? Я не понимаю.

— Имущество, которое вы предложили, не покрывает суммы займа. Одни только проценты придется выплачивать еженедельно.

— Вы не понимаете... Хэлен нужно лечение.

— Я понимаю больше, чем вы думаете, мистер Дуллет. Вот только боюсь, что вы не заглядываете в будущее. — Я пригласил его сесть и повернул к нему экран. — Организации понадобится страховка.

— Страховка?

— Гарантия того, что сумма будет выплачена, даже если вы не сможете выполнить свои обязательства.

— Какого рода гарантия? Я перечислил все, что у меня есть.

— Смотрите на экран, мистер Дуллет. — Я включил DVD и услышал мучительные стоны. Я весь покрылся потом, как же мне хотелось скинуть телевизор на пол и расколошматить экран к чертовой матери. Что угодно, лишь бы этот ребенок перестал плакать от боли. У меня задрожали руки. Захотелось забиться в угол и спрятаться.

— Зачем вы мне это показываете? Что это, черт возьми!

— Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь влетели Гай и Лоретта с пистолетами. Взгляд Гая на мгновение задержался на телевизоре и он направился к нему, чтобы выключить, но я остановил его руку.

— Тебе не стоит на это смотреть. — В его глазах плескалась боль.

Я взял себя в руки и выключил DVD.

— Я еще работаю, пожалуйста, закройте дверь.

Дуллет вскочил на ноги, его лицо отражало смесь ужаса и гнева.

— Зачем вы показали мне эту... эту мерзость!?

Я повернулся к нему, и заставил себя расслабиться хотя бы внешне. Моя маска для клиентов была тут как тут. Глубоко внутри я спрятался в уголок и, как ребенок, раскачивался вперед-назад, впившись зубами в колено.

— У моей матери был рак, и отец пришел сюда. Все было отлично, но через полгода он не смог выплатить проценты. Они должны были придти за моими сестрами.

— Так это были вы? Они сделали это с вами? Но вы же были ребенком.

— Я предложил себя в качестве гарантии выплаты долга. Я бы не позволил сестрам взвалить это на себя. Я показал вам это, потому что знаю, что вы не сможете вернуть долг. Организация заберет ваш дом, ваше дело, а когда поймет, что этого не достаточно, придет за вашими сыновьями и дочерью, чтобы использовать их точно так же.

— Ей всего 12.

— Мне было 14.

— Ублюдки...

— Когда с тобой делают такое, ты меняешься. Ребенок, которым ты был, умирает. И ничего нельзя исправить. Чтобы выжить, ты должен стать кем-то другим.

— Если я не получу денег, лечение Хэлен прекратят. — Он поднял руки и сжал виски. — Что же мне делать?

Пришел мой черед стать адвокатом дьявола.

— Вы готовы пожертвовать своим будущим ради семьи?

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Организация примет в качестве гарантии выплаты суммы займа страховой полис. Когда вы не сможете выплачивать сумму, вас убьют, чтобы получить страховку. Ваша семья будет свободна. Иначе ваши сыновья и дочь пожалеют, что не умерли раньше.

— Но тогда моя семья останется ни с чем.

— Можно застраховаться дважды.

— Вы заранее предполагаете, что я не смогу выплатить сумму.

Я махнул рукой на темный экран.

— Когда-то я был оптимистом.

— Я не могу позволить ей умереть. Она нужна детям гораздо больше меня. — Он кивнул. — Хорошо, пусть будет полис.

Я протянул ему ручку и показал, где ставить подпись. Вот я и стал Дьяволом для Дэниэла Вебстера.

— Деньги будут переведены на ваш счет завтра, мистер Дуллет, пожалуйста, не заставляйте меня обналичивать этот полис.

— Зачем? Зачем вы сделали это, зная, что с вами будет?

Мои руки все еще дрожали.

— Я люблю своих младших сестер. Разве не так поступают братья? Защищают их, когда это нужно?

— Вы все еще выплачиваете долг?

Я покачал головой.

— Как я уже сказал, ты меняешься, когда попадаешь сюда. Я больше не принадлежу тому миру.

— А этот, значит, подходит вам больше? — в его голосе слышалось осуждение. Уилбер предупреждал меня, что они все время нас изучают. Изучают, чтобы подстраховаться. Стоило ли ждать от таких как Дуллет благодарности.

— Я только что спас ваших детей, мистер Дуллет. Вот сами себе и ответьте.

— Да, спасли. Спасибо, мистер Уильямс. — Дуллет протянул мне руку. Он молчал, рука его дрожала, когда я пожал ее. — А в вашей семье знают, что вы сделали ради них?

— Мой отец и две старшие сестры. Они все знают и понимают. Но я испачкан, мистер Дуллет. Они могут хотеть, чтобы я вернулся домой, но я не могу портить им жизнь. Иначе окажется, что все, что я сделал, было напрасно.

— Спасибо.

— Не поймите меня превратно, мистер Дуллет. Но я больше никогда не желаю вас видеть.

— Взаимно, мистер Уильямс. — Он развернулся и направился к двери. На пороге он вдруг остановился и обернулся. — Вы хороший брат. Немногие пошли бы на такое ради своих сестер в вашем возрасте в наше время. Эти мужчины могли забрать у вас что угодно, но ваше сердце уцелело.

Я нащупал новые очки. В кабинет вошел Гай, вытащил диск из плеера и сломал пополам. Я вздохнул и стал собирать бумаги.

— Bonbon?

— Кто бы мог подумать, что эта мошкара уже и тут?

— Тебя ждет Уилбер.

Я кивнул, закрыл кармашки кейса и вышел из кабинета.

Лоретта как раз выключала компьютер.

— Увидимся завтра, мистер Уильямс. Какой кофе вы предпочитаете? Любите пончики?

— Почему вы решили, что я все еще буду здесь завтра?

— Вы лучше, чем тот скользкий тип, что был до вас.

— Никакого кофе. Диетическая кола и эти маленькие пончики с сахарной пудрой.

— Будут к завтраку. Вы выбрали лампы?

— Нет.

— Значит, выберем завтра.

Я кивнул. Гай взял мой кейс и придержал дверь, затем вышел сам и открыл для меня дверцу лимузина. Я забрался в салон, и меня окружила темнота. Я сморгнул слезы.

— Ты еще работаешь?

— Нет. — Тихо отозвался Уилбер.

Я повернулся, взобрался на Уилбера, оперевшись коленями на сидение по бокам от его бедер, и прижался к его груди. На мгновение он удивленно замер, но потом его ладони скользнули под мой пиджак. Я положил голову ему на плечо.

— Лоретта тебя одобрила. Если бы я слушал ее с самого начала, в офисе проблем бы не возникло. Ты в порядке, малыш?

— Я справлюсь.

— Знаю, что справишься. Я всегда восхищался твоей силой воли. Были проблемы?

— Нет. Я отклонил заявку с рестораном. Остальным дал зеленый свет.

— Даже Дуллету?

— Я получил гарантию.

— И он согласился?

Я глубоко вздохнул.

— Я показал ему свой первый DVD. — Я почувствовал, как тело Уилбера напряженно застыло. — Показал, что будет с его детьми, если он не выполнит соглашения. Он подписал отказ, так что в случае неуплаты, страховка достанется Организации.

— Где ты взял диск?

— В порномагазинчике на 54-ой. Там было полно копий. Кассир так забавно на меня пялился.

— Их должны были изъять, когда срок твоей службы истек. Я за этим прослежу. Все, что продано после окончания срока, на 100% принадлежит тебе. Ты это заслужил, малыш. Этим миром правят деньги, и я хочу, чтобы у тебя их было столько, что тебе никогда не пришлось бы просить у кого-нибудь в долг.

Я закрыл глаза.

— Ты мной гордишься?

Он поцеловал меня в затылок.

— Да, Брант. Я очень тобой горжусь.

Я закрыл глаза и вжался в теплое тело подо мной.

— Когда я работал, и ты был мной доволен, ты связывал меня и трахал, пока удовольствие не становилось невыносимым, и я не терял сознание. Мне этого не хватает. Я хочу, чтобы ты сделал это со мной еще раз.

Уилбер застыл.

— О, Гот-бой, это была не гордость. Я хотел доказать себе, что ты принадлежишь мне. Хотел, чтобы мои прикосновения впечатались в твое тело и душу, несмотря на всех, кто был до меня.

Я повернулся к нему.

— Тогда сделай это еще раз, Уилбер. Я хочу этого. Я соскучился.

Его рука скользнула по моим волосам и сняла заколку. Длинные волосы рассыпались по плечам.

— Ты это имел в виду, когда попросил тебя связать? Ты хотел принадлежать мне.

— Я и так принадлежу тебе. Тебе просто нужно это понять.

Он засмеялся и обнял меня крепче.

— Иногда я чувствую себя рядом с тобой таким старым, Гот-бой. А иногда наоборот — все кажется мне новым и необъяснимым. Если снова захочешь, чтобы я тебя связал, буду знать, в чем дело.

Я запрокинул голову, и он нежно поцеловал меня. Я приглашающе открыл рот. Наши языки сплелись, и я почувствовал, как тянет в паху. Подняв руку, я погладил его по волосам, но случайно ударился рукой о спинку сиденья, зашипел и отпрянул.

— Брант.

— Нужно заехать к Доку. Мне кажется, запястье сломано.

— Почему ты ничего не сказал раньше?

— Мне хотелось доказать, что ты сделал правильный выбор.

— Тебе никогда ничего не нужно мне доказывать, малыш. Майки, в больницу. Док сойдет, если нельзя привлекать внимание копов, а тебе нужен рентген.

Я положил голову ему на грудь и прижал запястье к животу. Он гладил меня по волосам, позволяя впитывать свое тепло. Может, сочувствие и жалость и плохи для бизнеса, но они были так нужны мне. Я прижался лбом к его шее. Думаю, Уилбер тоже был не против дозы сочувствия. Нам обоим оно пошло бы на пользу.

Глава Пять: Враг

Было позднее пятничное утро, и я добавлял последние штрихи в еженедельный отчет начальству. Мой офис не был ведущим по количеству выданных займов, и, соответственно, по сбору долгов среди Районов, но, к счастью, худшим он тоже не был. Халтуру не прощали. Ты не получал пометок в личное дело. Ты просто исчезал. Такие исчезновения случались нечасто, но все равно достаточно регулярно, чтобы сотрудники никогда не забывали, что за ними следят, а их ошибкам ведется учет. Поэтому я работал как вол. Кроме того, мне не хотелось, чтобы Уилберу было за меня стыдно. Он заработал много врагов, назначив меня на это место. Врагов в Организации было не избежать, но наша ситуация усугублялась тем, что они знали, кто я. Естественно, меня все еще считали просто украшением, потому что все помнили красивую игрушку, что стояла за спиной Уилбера на собраниях Округа. По сути, они были и моими врагами. Я слышал то, о чем должны были знать только высшие эшелоны здешней власти. Безделушки на одну ночь — это здорово, именно потому что они были... на одну ночь. Но я был для всех как бельмо на глазу, потому что смог заслужить уважение и даже в какой-то степени авторитет.