Денис прекрасно понимал, что принесенная клятва — а она обязательно будет принесена, ибо кому охота связываться со злым колдуном, будет ложной, потому что информация об отправке его на "Рыси", в сопровождении У-Вея и Цей-Па была предана в Центр с помощью фонрока сумудо, имевшегося в распоряжении резидента Школы Духа в Иштаиле — крупном портовом городе Протектората Брасар, откуда Ле-Гин отправил пойманную добычу и рано, или поздно, оперативники Школы Духа явятся на "Рысь" с вопросом: где наши люди и где Враг? И что — экипаж будет молчать из-за принесенной клятвы? — хрен там — сдадут с потрохами. Впрочем, как и любой другой на их месте — ничего личного. А уж хранить дистанционную верность какому-то там левому князю, какого-то там великого дома, когда этого самого князя, чтобы его грат побрал, нет поблизости — вообще глупость несусветная.
Выслушав, с невозмутимым лицом и давясь в душе от смеха, клятву экипажа в верности идеалам марксизма-ленинизма и готовности отдать жизнь за дело коммунистической партии, старший помощник принял очень мрачный и зловещий вид, после чего произнес:
— Клятва принесена. Осталась ее юридически зафиксировать у духа воды! — При этих словах, лица матросов побледнели и вытянулись — они-то решили, что маг лох и если держать пальцы на ногах скрюченными, то и клятва будет недействительной, а оно вона как оборачивается... А Денис воздел руки к небу и начал читать рэп:
— Великий и Ужасный! Приди! Приди! Приди! Адепта своего! Найди! Найди! Найди!
Старший помощник повторил эту формулу пару раз и, глядя на помертвевшие от ужаса лица моряков, хотел было заканчивать цирк, но тут ему, с какого-то хрена, вдруг вспомнилась одна из серий "Полицейской академии", где курсантов-новичков пугали восставшим из гроба зомби с бензопилой и Денис затянул унылый речитатив:
— Яма-яма-яма-яма... — под который над фальшбортом взметнулось зеленое светящееся щупальце.
Если во время проведения ритуала команда "Рыси" была в ужасе, то подобрать дефиницию для описания их состояния после появления на палубе Байгола в виде гигантского, переливающегося гнилостной зеленью кальмара, не представляется возможным. Можно перечислить только внешние признаки: оцепенение, вставшие дыбом волосы, бледность, остекленевший взгляд, струйки слюны изо рта, непроизвольное опорожнение кишечников и мочевых пузырей.
— Дух воды принял вашу клятву! — громовым голосом возвестил старший помощник, после чего гигантский кальмар бесшумно покинул корабль.
Дождавшись, когда экипаж более-менее придет в себя, Денис разъяснил им пункты договора, напечатанные мелким шрифтом на последней странице:
— После нарушения клятвы, Великий и Ужасный Ватерклозет (так зовут духа воды по версии старшего помощника), придет за вами из любого водоема, начиная с океана и заканчивая лужей и сожрет вашу бессмертную душу. Останетесь без перерождения! — строго предупредил Денис. — Так что — поаккуратнее там, — уклончиво предупредил он.
Ответом ему послужило угрюмое молчание коллектива, осознавшего в какую глубокую задницу коллектив угодил. Молчание это продолжалось довольно долго, пока его не нарушил капитан, задавший вопрос, который мучил всех собравшихся:
— А что говорить цугам, когда придут? — Не дождавшись ответа, он глубоко вздохнул: — Они ведь умеют спрашивать...
Выдержав мхатовскую паузу, добившись максимального внимания благодарных зрителей, старший помощник заговорил:
— Ладно, так уж и быть. Помогу вам. Чтобы у цугов не было вопросов, сделаем так...
3 Глава
Несмотря на то, что гиштарский порт был самым крупным на всем юго-восточном побережье острова Тангер-Шах — одного из так называемых Больших Далеких Островов, ночью порт не работал. Все корабли, прибывающие ночью, бросали якорь на внешнем рейде и уже с рассветом, когда жизнь в порту оживала, вставали на погрузку, или выгрузку товаров, или же в очередь на внутреннем рейде, если все причалы были заняты. Однако, хотя погрузо-разгрузочные работы ночью и не проводились, иногда, довольно редко, потому что подобное не приветствовалось портовым начальством, допускалась высадка на берег пассажиров, доставляемых шлюпками.
Понятное дело что, таким пассажирам было куда спешить и у них были средства, чтобы оплатить ночной таможенный сбор — что само собой разумеется и отблагодарить таможенников и стражников за беспокойство, что подразумевается. Иначе, обиженные чиновники могли и до обеда промурыжить, а тогда спрашивается — зачем было огород городить? — спали бы торопыги спокойно до утра, дожидаясь швартовки.
Поэтому, когда дежурная смена на шлюпочном причале услышала скрип весел в уключинах, ее сонная апатия сменилась радостным возбуждением — ну, а как же!? — надо же груз проверить на предмет запрещенных к ввозу товаров и с пассажиров собрать въездную пошлину, да и вообще — учет и контроль наше все! Ничего удивительного — деньги все любят, ну-у... разве что за исключением таких гениев и людей не от мира сего, как Григорий Перельман. Но таких людей не очень много — других так сходу и не вспомнишь.
К огромному сожалению заинтересованных лиц, ни багаж проверить, ни пошлину собрать, не удалось. Можно только представить степень разочарования дежурной смены таможенников и пограничников, когда из подошедшей шлюпки на причал выбрались два цуга в глухих капюшонах, скрывающих лица и арестант, которого они конвоировали — хмурый мужик с лицом украшенным огромным шрамом.
Судя по всему, арестант был тем еще супчиком — он так зыркнул на старшего таможенника, что почтенный Манхгыр-ага оступился и едва не свалился в воду. Пограничные стражники были более мужественными ребятами, чем таможенный бюрократ, но и их передернуло от горящего яростным огнем взгляда арестанта.
Когда эта троица покинула пирс, все вздохнули с облегчением. Даже про деньги не вспомнили. Естественно, что никому и в голову не пришло проверить документы у гостей Гиштара, тем более, что цуги никакими гостями и не были, потому что именно на острове Тангер-Шах находилась Школа Духа.
— Даже танжир не показали, хотя должны! — зло сплюнул на настил причала начальник дежурной смены пограничников десятник Харкмет-ага.
— Строят из себя не пойми что, дети греха! — поддержал его невысокий коренастый боец с широким плоским лицом.
В принципе, оба погранца были правы. Цуги, или же, если придерживаться высокого канцелярского штиля — братья Школы Духа были обязаны при пересечении охраняемых периметров демонстрировать танжир, или "облако", по терминологии старшего помощника. Танжир однозначно свидетельствовал, что перед вами брат Школы Духа, а не какой-то самозванец в форменной накидке, криминальным путем захвативший идентификационный перстень. Дело было в том, что цуг мог создать маскировочное "облако" лишь с помощью перстня, причем именно своего перстня, с чужим фокус бы не удался.
Цуги же, со своей стороны, плевать хотели на все законы установленные "гражданскими" властями любой страны, если у властей не было власти (пардон за тавтологию) заставить их эти законы исполнять. Взять к примеру Протектораты — там особо не забалуешь — надо держаться в рамках приличий, а во всяких "банановых республиках" эти рамки сильно расширялись. Короче говоря — рядовые цуги демонстрировали танжир не тогда, когда надо демонстрировать, а тогда, когда невозможно не продемонстрировать. Официальные же лица Школы Духа, при общении с властями всех уровней, всегда демонстрировали приверженность духу и букве Закона, чтобы не нагнетать. Всё, как везде — чем меньше шишка, тем больше гонору.
Возвращаясь на причал, следует отметить, что остальные стражники никак реагировать на слова начальника и его подпевалы не стали. И это было понятно, потому что люди относились к цугам по-разному. Большинство — нейтрально, но встречались, как цугофилы, так и цугофобы. Причины для любви и ненависти... ну, может быть ненависти — сильно сказано, а скорее — ярко выраженной неприязни, хотя... наверняка встречалась и ненависть, у всех были сугубо индивидуальные. Общего знаменателя не было.
Взять к примеру "боцмана", который и на самом деле был боцманом — тот, который так опрометчиво плюнул под ноги Денису в ответ на приказ очистить палубу от тела Цей-Па. Так вот — он был ярым цугофилом. Самым ярким и одновременно самым ужасным воспоминанием его детства было то, когда его любимую старшую сестру пытались изнасиловать у него на глазах какие-то подонки, а спас ее и маленького "боцмана" проходящий мимо цуг.
С тех пор, "боцман" видел в каждом цуге друга, товарища и брата. Он мечтал, в свое время, поступить в Школу Духа, но что-то там не срослось, а любовь осталась. "Боцман" это чувство не предал даже перед лицом страшного колдуна, за что и поплатился. Прав он был, или нет — пусть каждый сам решает для себя.
Причин же для неприязни к цугам было хоть отбавляй. Школа Духа не Армия спасения, чтобы ее все любили, ее выпускники служили наемниками, охранниками, рэкетирами, да просто бандитами, в конце концов. Цуги отжимали, где могли бизнес, лезли, как можно выше, во всякие властные структуры, короче говоря — зарабатывали на хлеб мечом, так что народа, которому они "оттоптали ноги", хватало.
Другое дело, что в дела бедняков и условного среднего класса (с учетом поправок на развитое средневековье и национальный колорит) цуги не лезли — орлы мух не ловят. Их интересы лежали в зоне богатых людей, которых в любом обществе немного. И именно поэтому цугофилов было гораздо больше, чем цугофобов. Этим и объяснялись нейтральные лица стражников — поддерживать начальство — поперек души, спорить — дураков нет.
Так как никаких материальных дивидендов от цугов получить не представлялось возможным, Манхгыр-ага, считавший, что любое пересечение таможенной границы должно приносить пользу — имеется в виду, приносить пользу ему, решил зафиксировать факт приема ночных пассажиров в специальном журнале.
Уважаемый Манхгыр-ага рассуждал так: раз нет денег, то продемонстрируем, хотя бы, служебное рвение. С этой целью надо было выяснить хотя бы с какого судна пришла шлюпка, раз уж установить личности не удалось, а то корабль сейчас снимется с якоря и происшествие не будет оформлено должным образом (хоть и в урезанном виде, без фиксации имен пассажиров), а писать липу — чревато — за это могут и должности лишить, если всплывет. А отставка смерти подобна — как будешь содержать двух официальных жен, шестерых детей и любовницу, от которой тоже есть дети? Вот то-то и оно... Все присутствующие о жизненных проблемах старшего таможенника знали — у самих были аналогичные, поэтому никого не удивил зычный рев раздавшийся над пирсом:
— Э-э-э-э-й-й-й-й!!! Рыбьи дети на шлюпке! Вы откуда!?!
— С "Рыси"! — прозвучало издалека сквозь скрип уключин.
* * *
*
Разбуженная наглым стуком в дверь дежурки, охрана внешних ворот гиштарского порта, не привыкшая, чтобы ее так непочтительно, безо всякого уважения, отрывали ото сна, проявила определенный нонконформизм и, едва продрав глаза, спросонья, потребовала у цугов не только сообщить их имена, но и письменное разрешение на ночное пересечение внутренней таможенной границы, а так же продемонстрировать танжир!
Требования стражников были удовлетворены, но, как бы помягче выразиться... скажем так — частично. Свои имена цуги назвали — каноник У-Вей и Искусник Цей-Па, но вот вместо демонстрации танжира бравые портовые охранники, получили по огненной стреле в анальное отверстие.
Стража была так шокирована подобным обращением, что не смогла выполнить свои лицензионные обязанности и пока охранники с воем катались по земле, тяжеленный засов на калитке пришлось отодвигать самим цугам, при активной помощи конвоируемого ими арестанта.
Факт помощи пленника своим конвоирам мог бы насторожить охранников порта, но они были так заняты своими внутренними проблемами, а именно — резями в животе, сопровождаемыми непроизвольным опорожнением и мочеиспусканием, что им было не до проблем внешнего мира. Так что детали открытия калитки прошли мимо их сознания, а вот имена цугов стражники запомнили хорошо, что и отразили потом в рапорте, который начальство, разумеется, положило бы под сукно — портить отношения со Школой Духа из-за каких-то пустяков? Зачем.
Из этого эпизода становится более понятно откуда берутся цугофобы. Однако, справедливости ради, надо честно признать, что в данном конкретном случае цуги были ни в чем не виноваты и никакого садизма, злонамеренности и врожденного, а может быть и благоприобретенного отношения к нецугам, как к низшей расе, а не исключено, что и вообще, как к животным, не было и в помине.
Дело было в том, что ряженые под цугов матросы "Рыси" продемонстрировать танжир никак не могли, а вот у старшего помощника был выбор — он мог прихватить охранников за горло с помощью Небесного Волка, мог пугануть Байголом, мог как-нибудь уязвить "длинной рукой" и мог, наконец, использовать пыточный перстень некроманта с черепом.
На самом деле, как ранее показал У-Вей в ходе допроса, это был не пыточный перстень, а перстень мага Школы Духа третьей ступени, соответствующий старшему медному Искуснику в Протекторатах. И способность доставлять мучения конкретному индивидууму была лишь одной из функций перстня мага. Эта информация была правдивой. К сожалению, никакой конкретики относительно возможностей перстня магов и методов его использования У-Вей не знал, потому что был бездарным. И это тоже было правдой.
Кроме того, каноник был, мягко говоря, очень удивлен, а если называть вещи своими именами — изумлен до чрезвычайности тем обстоятельством, что старший помощник вообще смог хоть как-то использовать перстень мага — такое было доступно только Искусникам Школы Духа. Бездарные братья в целом и У-Вей в частности, не говоря уже о "не членах закрытого клуба Школы Духа", а именно — всём остальном человечестве, оперировать этим артефактом не могли. Даже Искусники. По крайней мере, так каноника учили и он сам в это верил. И это тоже было правдой.
Денис, как известно был в душе естествоиспытателем, поэтому, зная более-менее неплохо возможности Волка, мертвого шамана и своего телекинеза и практически ничего не зная о свойства и возможностях перстня с черепом, он выбрал для испытания именно последний гаджет. Выбор был очень даже обоснованный, потому что в случае какой-либо неудачи с перстнем, всегда оставалась возможность применения апробированных методов воздействия на неокрепшие умы при помощи Волка, Байгола и "длинной руки".
Но применять запасные варианты не потребовалось — пыточный перстень, как продолжал называть его про себя Денис, показал себя с самой лучшей стороны, а в ходе "эксперимента" были получены ценные сведения. Во-первых, были атакованы только стражники, как и хотел старший помощник, лжецуги, хотя и находились к нему ближе, чем охранники, никак не пострадали. Таким образом, подтвердилась возможность точечного целевого воздействия, а не "стрельбы по площадям". Кроме того, экспериментальным путем было доказано, что цель работы перстня может быть не только одиночная, но и групповая.
