— Ты уверен, — то ли спросила, то ли констатировала Веда Конг.
— Как и всегда, когда я действую, — кивнул Зереф. — Я уверен. Хочешь, я расскажу тебе, что будет дальше?
— И что же?
— Пройдет несколько лет, и Совет начнет оттеснять Мастеров от власти — быстрее, если случится какой-нибудь кризис и медленнее — в мирное время. Мастера с этим согласятся — у них и так дел по горло, а старики просто ленивы. Потом они разгонят Суд, присвоив себе его функции, и это тоже все воспримут как должное, забыв про "разделение властей"... И все вернется на круги своя, вот только вместо воинов и мудрецов нами будут управлять алчные невежды. Как ты думаешь, долго ли этот Совет будут терпеть? А когда терпение магов кончится, мы просто направим их возмущение в нужное русло, и оно само принесет нас на вершину... Да, я согласен, это займет немало времени, но разве нам, отрешившимся от смерти, есть куда торопиться?
— Действительно, — Веда кивнула. — Сколько лет прошло, а я все еще не до конца осознаю наш успех...
Она бросила беглый взгляд на зеркало, где отражалась молодая золотоволосая женщина — почти не изменившаяся с того дня, когда Зереф убил предыдущего Мастера "Небесной плети"...
— Кстати, как ты объяснил это Мастерам? — неожиданно спросила Веда.
— Побочный эффект ритуала, который не удалось ни повторить, ни понять, — пожал плечами Зереф. — Сомневаюсь, что они поверили, но какое нам до этого дело?
Поднявшись на трибуну, Инара напряженно оглядела зал. Все Мастера с нетерпением ожидали ее речи, и она не могла подвести их. Не могла подвести созданный ей Совет... И, в последний раз взглянув на лежащую перед ней бумагу, она заговорила:
— Издавна главы магических общин каждый год собирались, чтобы обсудить случившееся за год, решить, что делать дальше, разобрать поступки и установить за них наказания. Он стал советом Мастеров с трех пор, как были учреждены магические гильдии, и остается таковым и поныне. Он устанавливает законы, он дает каждой гильдии возможность остановить несправедливый закон или улучшить существующий и, самое важное он позволяет мастерами всех гильдий — могущественных и слабых, великих и малых, светлых и темных — говорить на равных. В прошлом столетии был создан Магический Суд, сделавший закон одинаковым для гильдий и вольных магов, гарантирующий каждому честное и беспристрастное расследование и справедливое наказание для виновных. Это было огромным шагом вперед, и многие годы казалось, что этого достаточно... Но это не так. — Инара сделала паузу, словно ожидая возражений, но зал молчал, и она продолжила:
— И первая и самая главная проблема — мы сами. Да, именно так, ведь Мастер гильдии должен быть не только мудрым и могущественным магом. Он должен быть амбициозным человеком, умеющим манипулировать мнением людей, даже интриганом — но при этом он должен быть искренне и глубоко предан своим людям. Прислушайтесь к себе, и вы поймете, что каждый из нас именно таков, как описала я — вот почему нам всегда было так сложно договориться... И нам, вечно занятым делами гильдии, трудно собраться, если в этом возникает немедленная нужда — как было это во время мятежа драконов. Вот почему я задумала создать другой совет — свободный от нашей вражды и наших интриг, заседающий постоянно и потому готовый немедленно отреагировать на любой кризис, совет, который сдерживал бы и бездушную справедливость Суда, и распри Мастеров... И этот совет был создан, хоть я и не надеялась что это произойдет так скоро. Но это — не моя заслуга. Эта честь принадлежит всем вам — и тем, кто поддержал меня, и тем, кто, внимательно слушая, указывал на недостатки плана, и даже трех, кто противостоял мне — ведь без борьбы идея, как и человек, не могла бы окрепнуть. И поэтому сейчас я благодарю всех вас за то, что, отринув все раздоры и неприязнь, вы объединились ради общего дела и общего блага. Я благодарю вас за то, что каждый из вас внес своей вклад в общее дело и прошу вас: пусть так будет всегда! Пусть каждый волшебник всегда остается самим собой, но в то же время помнит, что он часть чего-то большего — целого мира и, руководствуясь законом, никогда не оставляет без внимания голос своей совести... И пусть эти слова станут девизом Магического Совета Фиора, первое заседание которого я объявляю открытым!
Недолгая тишина — ровно столько, сколько потребовалось, чтобы сойти с трибуны. А затем, едва Инара приблизилась к первому ряду, Мастера встали перед ней — и разразились аплодисментами...
Она шла сквозь приветствующую толпу, искренне наслаждаясь заслуженной славой и столь же искренне радуясь вместе со всеми, а потому не обратила внимания на скользнувшую по губам Зерефа улыбку. Неприятную улыбку...
* * *
Двадцать второе августа триста двадцатого года
Война Фиора и семи княжеств Северного берега прошла мимо — но слишком близко. Рам, царь нирвитов, с тяжелым вздохом погасил магическую карту и закрыл глаза. Снова война, и на сей раз — с Северным берегом, старыми партнерами нирвитов... Что будет дальше — война с ними самими? Нирвана — город хоть и богатый и многолюдный, но все же не настолько, чтобы его ополчение и живущие вокруг крестьяне могли что-то противопоставить всей армии Фиора, да и любой другой страны, если уж на то пошло. Да и сами нирвиты были не воинами, а поэтами, философами и купцами, предпочитая решать проблемы переговорами или деньгами, лишь в самом крайнем случае обращаясь к услугам наемников.... Так было всегда, но больше так продолжаться не могло.
Впрочем, как раз это было очевидно. Вопрос заключался в другом — как с этим бороться? Что делать, если все привычные способы стали сомнительными? Да, Нирвана — богатый город, да только никаких денег не хватит, если тот же Фиор возьмется за нее всерьез. Слишком уж удачно стоит город — на пересечении торговых путей, недалеко от моря, да еще и у самого Великого леса, откуда вывозят лучшее корабельное дерево и который по древнему договору остается ничьей землей, пока стоит Царская Вершина. Вот если бы прекратить все войны...
— Учитель? — прервал его размышления ученик — молодой волшебник Робауль. — Я нашел в библиотеке нечто удивительное и думаю, что это достойно вашего внимания...
— Что там у тебя? — беззлобно проворчал правитель нирвитов, тихо радуясь тому, что его оторвали от неприятных размышлений. — Хм, насос?
— Да, Учитель. — почтительно ответил Робауль. — Насос, непрерывно извлекающий манну из окружающего мира. А вот это — еще интереснее...
Рам с интересом разглядывал набросок на старом пергаменте — странный предмет, похожий на исполинского паука или осьминога.
— А ведь Нирвана стоит на холме... — пробормотал он, потянув себя за ус.
— Именно, Учитель! — просиял ученик. — Мы сможем превратить этот холм в платформу и просто уйти туда, где нас не будут беспокоить!
— Заманчивая идея, и надобно ее обдумать... Вот что, Робауль, оставь все это мне, хорошо?
— Конечно, Учитель! — Робауль протянул ему свитки. — Только мне их надо будет послезавтра в библиотеку вернуть...
— Вернешь, не беспокойся. И вот что — я сегодня буду занят, так что можешь отдыхать до завтра.
Выпроводив обрадованного ученика, Рам снова развернул один из свитков и глубоко задумался. Робауль мог и пропустить эту запись, и лучше бы, чтобы так и случилось. Но все-таки... Возможно — только возможно — что именно эти, небрежно набросанные блеклыми чернилами строки позволят ему осуществить мечту всей жизни — создать мир, где не будет войн...
Робауль убедился, что поблизости никого нет, извлек из-за пазухи копию одного из свитков, развернул и вчитался в бледные чернильные строки. Вот она, мечта его Учителя, готовая к воплощению. Навсегда избавить людей от ужасов войны — разве может быть более благородная цель? Он сделает это — с помощью Учителя или сам, но сделает — и неважно, чего это будет стоить!
"Что, и правда неважно?" — мелькнула на краю сознания мысль, оставшаяся, впрочем, незамеченной...
Двадцать третье августа триста двадцатого года
Встретившись утром, учитель и ученик подозрительно смотрели друг на друга. Ученик не выдержал первым...
— Знаете, Учитель, — сказал он, — я вчера просматривал вечером копию того свитка... И увидел там приписку, которая показалась мне очень странной.
— Магия, способная обратить Тьму в Свет? Ты прав, это кажется невозможным, но автор приписки утверждает, что сумел это сделать. Не знаю, что думаешь ты, но для меня это — настоящий вызов. Если только этот человек, кем бы он ни бы, не солгал, то его магию можно воссоздать, и я это сделаю! — Рам говорил совершенно искренне, его действительно захватила эта идея, которая, к тому же, могла приблизить его к заветной мечте...
— Учитель... А можно, я буду работать над этим вместе с вами? — спросил Робауль. — Тем более, мне кажется, что это может помочь избавиться от войн.
— Я рад слышать эти слова, мой ученик, ибо по ним вижу, как сильны в тебе жажда знания и стремление к справедливости, — ответил царь нирвитов. — И я буду очень рад твоей помощи — уж вместе мы как-нибудь решим эту задачу!
Легко сказать — решим задачу... Вот только как ее решить, если даже неизвестно, с какой стороны к ней подступиться, а управление пусть и маленьким, но государством, отнимает почти все время? Этого Рам не знал — пока. Но собирался узнать в самом скором времени, тем более, что его ученик был весьма толковым помощником...
Короткий мозговой штурм, устроенный сразу после утреннего разговора, породил предложение поискать в библиотеке что-нибудь об Убийцах богов, поскольку Тьма была основой их магии. Предложение было признано разумным и дополнено идеей Робауля поискать что-нибудь о легендарном Морроу Винде, Убийце богов Света.
-Кстати, да, — задумчиво произнес в ответ на замечание Робауля Рам. — вполне возможно, что это нам что-нибудь даст. Что ж, отправляйся в библиотеку и возьми все, что только удастся найти. Да, возьми мой перстень — без него тебя могут просто не пустить в некоторые отделы...
В библиотеке Робауль провел весь день — и в любом другом случае он был бы счастлив, ибо библиотека Нирваны почти не уступала библиотеке Совета магов в Эре, а кое в чем так и превосходила. Но на сей раз он был разочарован — нужных книг в ней оказалось до обидного мало, а о Винде — и вовсе ничего. Сам же маг тем более не смог бы помочь, ибо недавно скончался в возрасте ста тридцати лет и был недоступен даже для Мастера Смерти (а к имеющемуся Мастеру Смерти Робауль все равно не обратился бы). О прочих Убийцах богов и о магии Убийц богов как таковой кое-что найти удалось, и даже, на первый взгляд, много... Но при этом большая часть книг просто повторяли друг друга, да и содержали они самые поверхностные сведения.
В итоге набралось не больше десятка книг и журналов, что было безобразно мало для такой библиотеки, и недовольный этим Робауль отправился к учителю.
Рама пришлось ждать почти два часа — его внимание целиком было занято царскими обязанностями, и Робауль успел за это время изучить все, что было в журналах И убедится в полной бесполезности для их идеи всего, что там писали. Конечно, Учитель, возможно, и извлек бы для себя что-то полезное, но Робауль в это не верил...
— Надеюсь, ты не скучал? — осведомился Учитель, войдя в комнату и снимая пернатую диадему. — Прости, я задержался...Эх, и почему бы нам не сделать следующий шаг, раз уж мы избираем царя, и не делать его пожизненным правителем...
— Не скучал, но и пользы от меня немного, — Робауль кивнул на топку книг. — это все, что нашлось, а в том, что уже прочитано, ничего путного не нашлось.
-Неужели? — Рам взял журнал, перелистал его и хмыкнул. — Да, ты прав. Ну, давай посмотрим, что нам скажут книги...
— А у вас-то как дела? — осторожно полюбопытствовал молодой маг.
— Ну, во всяком случае, Совет со мной согласился. Для начала решили послать землемеров и холм наш тщательно обмерить и посчитать, сколько и чего понадобится...
— Вот давайте пока этим и займемся, Учитель, — Робауль вытащил перо. — А то тут одной лакримы надо будет несколько тысяч фунтов...
— Да еще и переплавленной , — добавил Рам. — Представляешь, как взвоют старейшины?
Плавка лакримы, представлявшей собой практически кристаллизованную магию, была процедурой редкой, сложной и очень опасной — это Робауль знал. Как знал, что получить лакриму, полностью свободную от примеси стихийной магии и следов личности мага другим способом невозможно.
— Это надолго, — признал он, закончив подсчеты. — Я еще не считал, но думаю, что ноги должны быть длиной футов в сто пятьдесят, если не двести, да еще и камнем облицованными...
Учитель и ученик углубились в схему шагающего города, постепенно превращая ее в чертежи и отложив на время все мысли о главном оружии новой Нирваны — оружии, способном обращать Тьму в Свет... и наоборот.
Первое сентября триста двадцатого года
Свой первоначальный оптимизм Рам, царь нирвитов, был вынужден признать необоснованным. Прежде всего — потому, что не учел нескольких важных деталей, таких, например, как объем работ... Старейшины, едва услышав названные землемерами цифры, чуть было не низложили недавно избранного царя, но как-то раздумали и завели обычную песню про отсутствие денег. Рам поинтересовался, как так получилось, что у богатого и исключительно удачно стоящего торгового города не денег. Старейшины забеспокоились, и Рам, напомнив о недавнем визите фиорской армии, поинтересовался, не считают ли старейшины, что города становятся богаче от разграбления. Старейшины забеспокоились еще больше, подергали бороды и пришли к выводу, что прямо сейчас денег, конечно, немного, ибо все в обороте, но на стройку найдется. Тем более, что особенно много денег поначалу и не требовалось...
Зато требовалось все больше и больше времени, и вечером, в очередной раз принимаясь за превращение эскиза в чертежи, Робауль заметил:
— Учитель, мне кажется, что пора привлечь к этой работе еще кого-то, потому что вдвоем нам не справиться. Я понимаю, конечно, что чем меньше народу об этом знает, тем лучше, но ведь все равно все станет очевидно, когда мы строительство начнем...
— На самом деле, я и не планировал делать из этого особого секрета, — вздохнул Рам. — И ты прав, нам нужны помощники. Завтра я займусь... А, нет, завтра не выйдет. Придется тебе самому этим заниматься.
— Да, Учитель! — обрадовался Робауль. — Завтра прямо с утра этим займусь — есть у меня пара ребят на примете...
У Робауля действительно были знакомые, которые могли помочь проекту и которым можно было доверить его истинную цель, но пока что они были недоступны, и все приходилось делать самим — и весь вечер был посвящен вычислениям. Требовалось рассчитать взаимодействие шести шаров лакримы, служивших насосами, между собой и с ядром, скорость, с которой они должны поглощать манну из земли, размеры этих шаров...
— Знаете, Учитель, — рассуждал Робауль за работой, — в детстве я представлял магию, как некое священное искусство. Потом, когда я стал учеником, этот пиетет прошел, но все же я никогда не мог представить, что в один прекрасный момент стану счетоводом, а не волшебником. Нет в этом ни романтики, ни тайны...
