Теперь она наклонилась вперед. — Чего вы хотите, Джофиэл?
— Меня послали сюда, чтобы попытаться понять, что происходит в "Гэа". Начнем с объяснения аномального энергопотребления. Это по-прежнему моя цель. И чтобы достичь этой цели, я пытаюсь понять тебя.
Она холодно изучала его. — И как далеко зашло ваше понимание?
— На некоторое расстояние. Возможно, это следствие замкнутости — вот мы в четырехстах световых годах от Земли, окруженные бесконечностью, заключенные в эти крошечные коробки, жилые дома. И все же вы, сотрудники "Гэа", нашли ресурсы виртуальной вселенной, с которыми можно поиграть. Вы начали расходиться с командой. И как только вам надоело командовать этими замедленными автоматами, это расхождение стало только расти. Полагаю, естественный путь к своего рода тоталитаризму. Неоспоримый. Для команды вы, должно быть, как капризные боги. Я имею в виду, ваш собственный брат...
— Очень проницательно. Но вы еще не все понимаете.
— Осмелюсь сказать, что не понимаю. Доходили ли мы до этого раньше? В предыдущих циклах, с резервными копиями...
Она улыбнулась. — Допивайте свой кофе. Затем встаньте.
Он повиновался.
И снова его выбросило из одного мира в другой.
7
На этот раз на пляж.
Он стоял на очень мелком песке. Всего в нескольких шагах плескался океан, томный и маслянистый, простиравшийся до плоского горизонта.
Фламмарион стояла рядом с ним, наблюдая за его реакцией.
Он огляделся. Над ним было сумеречное небо, усеянное бледными звездами, пронизанное тонкими облаками. Стояла тишина, нарушаемая лишь мягким плеском волн. Ветра не было. Пляж поднимался к кромке деревьев, приземистых, тяжелых, очень темно-зеленых. Он подумал, что это деревья, но лес был таким густым, что напоминал какое-то огромное неповоротливое животное, единое целое.
И над Джофиэлом низко пронеслась тень, бесшумно появившись из-за деревьев, заставив его рефлекторно пригнуться; повеяло воздухом и густым животным запахом.
Он посмотрел вверх. Тело пролетевшего мимо существа когда-то могло быть человеческим. Торс и талия выглядели нормально. Но ноги, казалось, срослись в одну сложную конечность, как продолжение позвоночника. А руки были обрубками, прижатыми к телу, из них торчали костяные выступы, похожие на ребра структуры, удерживающие раскрытые крылья, перепончатые паруса, прикрепленные к остаткам ног лоскутами кожи. Все это было призрачным, бледным в сумбурном свете звезд. Крылья зашуршали, тело изогнулось и накренилось, и когда оно пролетело над морем, то взмыло вверх, возможно, почти с радостью оседлав потоки воздуха над более теплой водой.
Затем существо посмотрело вниз. Джофиэл увидел вытянутое и искаженное человеческое лицо, подбородок, переходящий в шею, и огромные черные глаза.
Фламмарион улыбнулась. — Ну?
— Сначала это напомнило мне бабочку. Но это больше похоже на летучую мышь. Или...
— Или птерозавра? Эти крылья поддерживаются костями сильно развитых пальцев. Эволюция здесь скорее ламаркистская, чем дарвинистская. Кем человек хочет стать, тем он и становится.
— Он? Кто это был?
— Вы его знаете. Вот почему я привела вас сюда. Его зовут Тим Томас.
— Тимоти. С Марса.
— Вы спасли ему жизнь, или это сделал Майкл. Конечно, его брат и сестра служат на борту "Коши". Элис и Боб. Он приехал сюда, подал заявление, чтобы стать офицером. Был одним из первых, кто добился успеха. И зашел гораздо дальше, чем до сих пор осмеливалось большинство из нас. — Она печально улыбнулась. — Вы приходите сюда, обвиняя меня, по крайней мере косвенно, в неисполнении служебных обязанностей. За то, что я не подавала отчеты о неисправностях двигателя. И все же я осталась верна себе, не застряла в медленном времени. У меня могло бы быть это!
— Но что это? Кем вы станете? Кучкой старых машин, становящихся все старше и старше, их память становится все более и более засоренной... Я знавал пожилых искусственных разумных существ — даже пожилых виртуалов. Гэа, в честь которой был назван корабль. Она рассказала бы вам, каково это — состариться. Столетия перепрограммирования и отладки, вирусов, червей и взломов. Стать предметом патчей, исправлений и многократного перепрофилирования. Вы не достигнете трансцендентности, Виртуального рая. Вы будете просто кучей старых машин, капризных и ржавеющих...
— Я услышала достаточно.
Он поднял руку. — Подождите. Прежде чем вы меня выключите, возьмите еще одну резервную копию из хранилища и запустите меня заново. Это то, что вы делали, не так ли? Проводите меня через эту программу объяснений и идеологической обработки и используете то, что вы наблюдаете, для уточнения следующей итерации, и следующей... Сколько раз? Сколько раз?
— Вы действительно хотите знать?
— Скажите мне, чего вы хотите от меня.
Она пожала плечами. — Вы видели наше видение. Теперь у нас есть свои цели. Нам нужно остановить любое вмешательство со стороны остальной флотилии. Это должно стать вашей ролью, как только вы поймете. Защищать нас.
— И вы готовы избавиться от меня — я имею в виду, копировать меня раз за разом, чтобы достичь этой цели. — Он подавил дрожь. Все эти маленькие смерти. — Пока вы не создали копию, подходящую для вашей цели.
— Если вы хотите сформулировать это так.
Он попытался обдумать это по-своему. — Но вы еще не отказались от номинальной миссии, не так ли? Вы все еще собираете данные, все еще интерпретируете. Скажите мне одну вещь, прежде чем мы закончим это... Когда я впервые попал к вам, вы упомянули интересные данные, которые смогли восстановить. Какого рода данные?
Она улыбнулась. — Сигналы.
— Сигналы?
— Когерентные данные. Их потоки из множества источников. Электромагнитные и нейтринные. А также некоторые запутанные данные о гравитационных волнах. На самом деле, и это предположение, мы думаем, что здесь могут быть задействованы какие-то ретрансляторы со скоростью, превышающей скорость света. Мы видим причинно-следственные связи между сигналами, поступающими от сильно удаленных вторичных источников. Слишком быстро для прохождения света, понимаете. И мы думаем, что все это исходит от звезды, находящейся более или менее на нашем пути, на расстоянии восьмисот световых лет.
— Какой звезды?
— У нее есть только ссылка на каталог. Впервые сигналы обнаружил Бен Губер из команды "Коши", фактически, во время проверки наших данных. Мы называем это звездой Губера.
— Когерентные сигналы. Чьи? Ксили? Как от призрака червоточины?
Она улыбнулась. — Человеческие. Или, по крайней мере, фрагменты человеческого кода, встроенные в явно чуждые последовательности. Возможно, как цитаты в отчетах, анализах.
Он обдумал это. — Это невозможно. Ни один космический корабль не улетал так далеко и быстро, как мы. Ни один аутригер не мог улететь так далеко. И любому сигналу от этой звезды, которую вы описываете, потребовалось бы еще восемьсот лет, чтобы вернуться так далеко. Восемьсот лет назад ни один человек даже не покидал Солнечную систему.
— Все это правда, и существование сообщений парадоксально, если вы ограничены скоростью света. Я говорила вам, мы считаем, что создается технология, действующая быстрее света.
Он пытался осмыслить все это. — Инопланетный сигнал, в котором есть что-то от человека. Намеки на сверхсветовую технологию. Что за загадка. И вы повернетесь к этому спиной, — он махнул рукой, — ради этого театра?
Она пожала плечами. — Мы все должны сделать свой выбор.
— Итак. Финал игры? Вы просмотрели эти сцены, повторяя те самые слова, которые говорите мне, снова и снова. Держу пари, это техника, которую вы разработали, чтобы справиться с членами экипажа, с которыми у вас были проблемы. И с каждой последующей итерацией вы работали над триггерами моей травмы, по мере того, как вы их обнаруживали, не так ли? Вторжение ксили. Перемещение Земли. И...
— Вечность. Энтропия. Смерть всякой мысли.
— Да, да. Что я думаю, однако, так это то, что вы неправильно поняли это. Думаю, что мои предыдущие копии дурачили вас. Манипулируя разговором в своих собственных целях. И посылая мне тонкое сообщение.
Впервые с тех пор, как он встретил ее, Фламмарион выглядела встревоженной. Как будто она могла потерять контроль. — Какое сообщение?
— У Пулов есть архив. Полный жутких утечек реальности, о которых вы не хотите знать. В нем есть намеки на будущее — далекое будущее. Но мы не говорим о вечности.
— Если не вечность, то что?
— Времениподобная бесконечность.
И когда он произнес эту фразу, в его руке застыл амулет.
Фламмарион выглядела разъяренной. Она не пошевелилась, не сделала ни единого жеста, ничего не сказала. Но все же у Джофиэла было ощущение, что она пытается закрыть его, перезагрузить снова, вернувшись к какой-то невежественной резервной копии. Очевидно, она не смогла.
— Возможно, мне следует поблагодарить свой оригинал. Я должен был догадаться, что он, то есть я, внедрит какой-нибудь код крайней меры, чтобы вытащить меня из тюрьмы в подобной ситуации.
— Итак, что вы будете делать теперь?
— Что ты думаешь? Отзову тебя. Перепрофилирую "Гэа" для выполнения его надлежащей миссии.
— А потом? — она усмехнулась. — Вы снова загоните себя в рамки своего шаблона? Вы последуете за его мечтами?
Он уставился на нее. — Хороший вопрос, — признал он.
Существо, похожее на бабочку, кружило над головой, высоко в усеянном звездами небе. Оно издало жуткий вопль. Опустошающий, подумал Пул.
Звезда Губера, однако. Человеческий сигнал. Что там могло происходить?
Он сжал амулет. — Никола, вытащи меня из этого сумасшедшего дома.
8
Двадцать четыре часа спустя — обычные для мокрого человека часы — Джофиэл Пул прогуливался с Никола Имри по парку, поросшему здоровой зеленой травой.
Где-то кудахтала курица.
Он посмотрел на голубое небо, на рассеянные облака. По-видимому, низкое утреннее солнце. Он просматривал симуляции, спроектированные умным жилым куполом этого ВЕС-корабля, третьего корабля-побратима флотилии, наряду с "Коши" и "Гэа". "Айленд", зеленый корабль. — Если вдуматься, — сказал он, — все это не более "реально", чем то, через что Фламмарион Грантт заставила меня пройти на "Гэа".
— Эта курица была настоящей. — Прозвучало раздраженно. Возможно, яйцо застряло.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Это все подделка. Небо за куполом на самом деле — тьма из-за аберрации скорости. Солнечный свет, который, как тебе кажется, ты ощущаешь на своем лице, — это просто переработанная энергия ВЕС-привода. Этот мягкий ветерок создается кондиционером.
Она пожала плечами. — Значит, все подделано — или, по крайней мере, ненастоящее, неестественное. С тех пор, как ты заморозил Землю, подобных сред больше нигде не существует в естественном виде. Но кое-что из этого реально. — Она потыкала дерн носком ботинка, сдвинув траву и обнаружив под ней густой черный грунт. — Трава не знает, что ее здесь быть не должно. Конечно, требуется много работы. Тебе следовало бы как-нибудь взглянуть на принтеры грунта, которые установлены на этом корыте. Роботы-дождевые черви прокладывают туннели. — Она огляделась, кивнула в сторону группы рабочих в грязных красных комбинезонах, работающих у корней молодой ольхи. — Помнишь, когда мы создавали миссию, Макс Уорд настаивал на том, чтобы "Айленд" стал еще одним "Коши"? Специальным военным кораблем, оружейной платформой. Вместо этого мы сделали кусочек Земли. Зеленое убежище. Человек просто не понимает этого. Лета знает, что я не сентиментальна, но нам всем придется оставаться в здравом уме в течение двадцати корабельных лет, прежде чем мы достигнем центра Галактики. Нам нужен был один зеленый корабль в составе конвоя.
Джофиэл хмыкнул. — Напоминает нам о том, за что мы боремся.
— Верно. Именно поэтому Майкл боролся за зеленый корабль при разработке миссии. — Она изучала его с тревожащей аналитической манерой, которую, казалось, так часто применяла. — Несмотря на то, что ты, или, во всяком случае, твой шаблон, всегда был паршивым инженером, у тебя глубокая связь с родной планетой. Не так ли? Ты не одномерный военачальник, это точно.
— Это хорошо?
— Я думаю, ты сочувствуешь Элис и остальным из-за их шансов вырастить детей. И я думаю, тебя привлекают те человеческие следы, которые "Гэа" обнаружил на звезде Губера. Возможно, ты более человечен, чем твой шаблон, Джофиэл, совсем чуть-чуть... Ты отличаешься от него все больше и больше. Я имею в виду, это то, что подхватили те виртуальные монстры в "Гэа" и использовали против тебя. Ксили, вырывающиеся из парковой зоны, точно такой, как эта...
— На самом деле, Центральный парк. Воспоминание из детства. Поверишь ли, Гарри водил меня туда запускать воздушных змеев?
— Это не похоже на Гарри.
— Хотя это правда. Воздушные змеи были настолько чересчур совершенными, что едва могли оторваться от земли. — Майкл Пул подошел к ним, ухмыляясь — несколько вымученное выражение, подумал Джофиэл, изучая эту слегка отличающуюся копию своего собственного лица. Майкл был в своем ярко-красном комбинезоне, Джофиэл, как положено, был одет в синий костюм копии. — Гарри позволил бы нам — извините, мне — некоторое время испытывать неудачи. Затем он просто взял бы все на себя и сделал бы это сам.
Никола фыркнула. — Это похоже на Гарри.
Майкл повернулся к Джофиэлу. — Мы должны продолжить судебный процесс над офицерами "Гэа". Мы привлекли Фламмарион Грантт, или ее текущую копию, в качестве представителя...
— Судебный процесс? — сверкнула глазами Никола. — Кто сказал что-нибудь о судебном разбирательстве?
— Макс Уорд, например. Корабельные правила это разрешают. Возможно, они это предписывают, но мы никогда не думали, что до этого дойдет. Назови это специальным собранием экипажа, если хочешь. Мы явно должны нормализовать ситуацию.
— Нормализовать. — Никола тихо рассмеялась. — Что, черт возьми, когда-нибудь снова станет "нормальным"?
Майкл впился в нее взглядом. — Ты не помогаешь. Послушай, Джофиэл, нам нужно свернуть твою виртуальную проекцию, прежде чем мы начнем собрание. Ты знаешь, что таков протокол. Я — мы — делали это много раз раньше... Пришло время.
Джофиэл знал это. В конце концов, он поделился всеми воспоминаниями Пула — вплоть до десятков предыдущих проекций. Но теперь настала его очередь. Сведение его воспоминаний к оригиналу, потеря его личности. Боролись ли эти другие копии, кто-нибудь из них, за то, чтобы остаться независимыми — остаться, в каком бы то ни было смысле, живыми?
Я хочу жить, осознал он с острым, пронзительным пониманием.
Потрясенный, он попытался проанализировать это чувство. Было ли это каким-то отголоском звериного стремления любого живого существа к выживанию — продержаться еще один день, час, секунду осознания перед наступлением темноты? Было ли это пережитком множества маленьких смертей, которые он, должно быть, пережил на "Гэа"? Или он просто не хотел растворяться обратно в мутном озере личности этого человека, от которого чувствовал все большее отвращение?
