* — Алдар Косе — герой казахских сказок, мальчишка во многом подобный Ходже Насреддину, только молодой и ничуть не хуже своего старшего аналога умеющий выкручиваться из любых жизненных передряг. От весёлых проделок Алдара Косе постоянно страдали все окрестные баи и всякие чиновники, над которыми он довольно зло шутил и даже издевался, при этом всегда выходил сухим из воды. Второе его прозвище — Безбородый Обманщик.
** — компактная переносная УКВ-рация с режимом симплексного радиотелефона. Малой мощности работает на небольших расстояниях, очень удобна, особенно при погрузках в порту для связи между собой всех работающих или в других аналогичных условиях.
Глава 3
Дайджест новостей Кореи за месяц.
"... Известная корейская певица Ай-Ю имеющая титул младшая сестра нации, решила возглавить кампанию борьбы с пьянством среди подростков. Для этого отказалась от участия в рекламе соджу и выступила в поддержку предложенного антиалкогольного закона переданного на рассмотрение парламента блоком оппозиционных партий..."
"... На берегу реки Ханган было обнаружено тело всемирно известной корейской писательницы и композитора Пак Юн-Ми. Покойную опознали родственники. И по их решению тело будет кремировано, а прах захоронен на центральной аллее сеульского национального кладбища. О своём участии в торжественной церемонии прощания с гордостью нации уже заявили больше ста различных коммерческих и общественных организаций..."
"... После гибели в фонтане на территории сеульского университета Ёнесай пьяного студента университета, который с группой студентов и преподавателей университета участвовал в хвестике, военная прокуратура потребовала пересмотра дела о защите чести и репутации университета Ёнесай, в котором ответчиком выступала военнослужащая сангса Пак Юн-Ми. Как показывают факты: гибель и пьянка студентов и преподавателей на территории университета, полностью соответствуют словам офицера Пак Юн-Ми, а вот показания руководства университета действительности противоречат..."
"... С ожидаемым успехом прошла в Японии серия концертов группы "Корона". Особенного успеха добились участницы группы Сан-Ён и Им-Чжон выпустившие свои сольные диски с песнями на японском языке созданным всемирно известным корейским композитором Пак Юн-Ми, которую все знают как участницу группы под сценическим именем Агдан..."
"... В Японии, на аллее звёзд рядом со всемирноизвестным концертным залом "Tokyo Dome" за выдающиеся достижения в мировой музыкальной культуре решено установить статую корейской школьницы Пак Юн-Ми. По словам скульптора, которому поручено создание макета скульптуры, это будет танцующая фигура в лёгком платье, а у ног будет её кошка, глядящая на любимую хозяйку..."
"... К родителям Пак Юн-Ми обратился оргкомитет премии американской музыкальной ассоциации Греми и организаторы премии Хьюго по согласованию процедуры организации вручения этих двух престижных мировых наград. Как стало известно, нашей редакции премии будут вручены матери и сестре награждённой. Курировать и организовывать процедуру вручения взялись министерство культуры и независимый культурный фонд по продвижению корейской культуры за рубежом..."
"... Министерство культуры прислало благодарственное письмо в школу Кирин за заслуги в воспитании талантов мирового уровня. Особо отмечены заслуги преподавателя корейской литературы госпожи Пак Ду-На..."
"... Приказом генерала Им Чхе-Му — командующего войсками специального назначения, за выдающиеся заслуги перед нацией и заслуги в создании положительного образа войск специального назначения сангса Пак Юн-Ми навечно внесена в списки подразделения специального назначения "Голубые драконы"..."
"... Когда подтвердилась информация о смерти выдающейся корейской писательницы и композитора Пак Юн-Ми, во многих странах люди сами организовали траурные поминальные мероприятия. В Японии центром таких мероприятий стал парк в районе концертного зала "Tokyo Dome", где на аллее выдающихся музыкантов планируется установить статую композитора, установили её портрет, к которому тысячи поклонников продолжают нести цветы и траурные венки. В Рио-Де-Жанейро, Париже, Мадриде, Барселоне, Нью-Йорке цветы несут к стенам посольства Корейской республики и зажигают поминальные свечи..."
* * *
А мы с Ги-Соном вдумчиво обсуждаем, что мне понадобится на корабле. Он уже обналичил всё, что было у меня на карточке, мне светить свою физиономию перед камерами банкоматов совершенно не хотелось. Меня сейчас здесь зовут Гун-Сё, я вспомнил, что это имя мне придумал Чжу-Вонище и я решил не плодить без нужды лишние сущности. В результате наших обсуждений у нас в комнате постепенно начал формироваться мой спасательный набор юного прониканца сквозь границы. И по мере его заполнения мы перетаскиваем его понемногу в нашу раздевалку в порту. Основная часть в довольно компактном рюкзаке, где в первую очередь тёплый пуховой спальник в комплекте с термонакидкой, в которой, если верить рекламе, можно даже в тундре на снегу спать. Пенопленовый коврик, чтобы подстилать под себя. Пара светодиодных фонариков с двумя комплектами запасных батареек, это в сумочке, которая рядом с телом под одеждой, чтобы не замёрзли, очень уж батарейки не любят холода и не хочется остаться в темноте. Полный комплект запасной одежды докеров неяркого окраса и с водоотталкивающими свойствами, с которой мы аккуратно спороли все светоотражатели. Крепкая нейлоновая верёвка со складной кошкой на конце длиной десять метров. Универсальный туристический нож с разными лезвиями и ложкой, а второй с простым лезвием. Лёгкая пластиковая кружка. Про рацион долго думали, вертели, прикидывали. Горячую воду мне там взять будет негде. Консервы довольно тяжёлые и объёмные. Пошли по пути наименьшего сопротивления, составили рацион из максимальной калорийности при минимальном весе. Получились два десятка батончиков типа "сникерс", десяток упаковок орехового ассорти с сушёными фруктами. Для Мульчи взял мисочку для воды, два килограмма сухого корма и её сложенную тканевую переноску, веса в ней почти нет, а пригодиться может. Всё поместилось в один не слишком объёмный рюкзак. Самым объёмным и тяжёлым была вода. Без еды человек может обходиться довольно долго, а вот без воды через два дня уже станет грустно. Норма человеку на сутки — два литра воды. Если исходить из минимума в десять дней, то надо не меньше двадцати литров. Я решил брать тридцать и ещё экономить её изо всех сил, не меньше половины мочи выпивать, чтобы вернуть жидкость в организм. Когда-то читал, что так буддийские монахи пересекали огромную пустыню Гоби. Так потребность в воде уменьшается почти в два раза. Ещё там было про то, что у европейцев из-за воспитания часто в мозгу стоит психологический блок и при попытке выпить мочу у них может развиться неукротимая рвота. На всякий случай попробовал выпить свою мочу. Тёпленькая, чуть солоновато горьковатая жидкость без известного каждому запаха мочи из туалета. Правда была написана, что свежая моча у здорового человека запаха не имеет. Никакой рвоты у меня не возникло, и я с воодушевлением смотрел в будущее. Остался, может самый сложный момент, найти судно, которое пойдёт туда, куда мне нужно. При этом в Японию шла едва не треть всех судов, и мне уже приходилось изворачиваться, почему я не соглашаюсь на такие замечательные варианты, а за это время были действительно пара идеальных...
Я уже был почти в отчаянии, когда погружённый в свои мысли топал в сторону раздевалки и вдруг услышал на чистейшем русском языке:
— Лёх! Мы долго здесь ещё грузиться будем?
— Нет, завтра встаём под погрузку.
— Класс, значит через неделю в Ванино будем!
— Ну, если в Симоносеки с погрузкой тянуть не станут, то за пару дней обернемся, и тогда может, правда, через неделю дома будем...
Я как сомнамбула или козлик на верёвочке шёл за этими парнями и не мог наслушаться уже забытым мной таким родным русским языком. Больше всего мне хотелось кинуться к ним и пощупать, чтобы убедиться, что они реальные, а не плод моего воспалённого воображения. Через пару минут взял себя в руки и немного отстал, чтобы видеть, куда именно они идут, ведь шли они точно в сторону причалов, то есть с вероятностью процентов в семьдесят на свой корабль. Больше всего мне сейчас хотелось подойти к ним и по-русски спросить всё, что я хочу знать. И может, ответят, скажу, что я хоть и кореец, но вырос в России, а потом вот вернулся на Родину предков к родственникам. За границей особенно тянет к своим, но это риск, а вдруг они зашуганные, типа руссо туристо — облико морале, как бы потом на погрузке не узнали и не стали внимательно присматриваться.
Вскоре я узнал, что они с судна "Фёдор Варламов", правда почему-то под флагом Эквадора, или уже и до наших пароходств дошла мода использования удобного флага. Тогда понятно, почему в таможне сказали, что русский корабль был последний раз так давно, а ребята говорили, что русские заходят регулярно. И те и другие правы, как оказалось. Не знаю, чем там прославился этот Варламов, но я его уже обожаю. Помчался искать моего "дядю" Ги-Сона, чтобы озадачить его вопросом, про интересующий меня корабль. Ги-Сон меня не подвёл и наша бригада с утра действительно была направлена на погрузку "Фёдора Варламова". Грузить его начали ещё в ночную смену, но оканчивать пришлось нам. Чего Ги-Сону стоило организовать, чтобы нас перекинули на погрузку именно сюда я так никогда и не узнал. Обычно бригада работает с несколькими своими крановщиками и в этой части погрузочного терминала мы ни разу при мне не работали, но с утра поехали на нашем микрике, в который уже были загружены все мои вещи совсем в другую сторону, чем обычно. Довольно спокойно и без эмоций я попрощался со всеми мужиками прямо в микроавтобусе, за этот месяц я уже сблизился с ними и они в ответ очень доброжелательно ко мне относились. Прощались заранее, чтобы не привлекать внимания своим прощанием снаружи. Две сумки с двумя пятилитровыми бутылями воды уже унесли, а мы сидели и смотрели друг на друга с Ги-Соном. Такая ситуация, что сказать можно и нужно очень много или не говорить ничего. Я сам не заметил, когда по моим щекам потекли слёзы. Он тоже подозрительно шмыгнул носом, подхватил последнюю сумку и мой рюкзак. Так, что мне осталось нести только переноску с Мульчёй, которую у меня тут же забрали. Ну, действительно, не подниматься же на борт с сумками и рюкзаком. Мне повезло ещё раз, ночная смена грузила контейнеры в первый трюм. А мы грузили какие-то мешки с калийной селитрой, если я правильно понял надписи на мешках россыпью. Ко мне подошёл бригадир, здоровенный почти квадратный пожилой дядька и повёл меня вдоль борта, и я понял для чего, когда он показал мне сбоку от крышки трюма небольшую кабинку с дверкой, это оказался вход в трюм, чтобы не сдвигать тяжеленные сдвижные секции крышки трюма. И сказал ещё, что, судя по заявленному на погрузку количества, этот трюм мы сегодня заполним полностью, и вроде как в Японии его открывать не будут, а отход назначен на завтрашнее утро. Я обрадовался, ведь получается, что эти мешки поедут до Ванино, если верно то, о чём парни разговаривали, и меня в трюме не потревожат. Честно сказать, я даже не понял, когда успели передать все мои вещи. И через пару часов после начала работы, когда все расползлись на десятиминутный перекур, меня позвал из трюма ещё один дядька из нашей бригады. А когда я спрыгнул к нему, он быстро повёл меня в заднюю часть трюма, где у борта, между выступами шпангоутов, из мешков была сделана миленькая пещерка, в которой уже лежали мои вещи, и стояла переноска с сердито фырчащей и жутко недовольной Мульчёй. Он засмеялся, хлопнул меня по плечу и показал валяющийся кусок тента, которым мне стоит прикрыться, после того, как я залезу внутрь своего укрытия... И уже когда назавтра по появившейся качке и вибрации корпуса от заработавших машин я понял, что мы уходим из Кореи, я подумал, что может я не очень прав, когда огульно отрёкся от всех корейцев скопом. Озабоченные зарабатыванием денег сеульцы — это ещё не вся Корея, хоть сами сеульцы считают иначе. Есть вот эти спокойные и надёжные мужики из бригады Ги-Сона, которые давно поняли, что мне не нужна никакая Япония, что мне нужна Россия, по месту назначения корабля, но ни один ни одним жестом ничего не показал, а просто помогали с меру сил. Но в любом случае, это не повод мне оставаться и продолжать пытаться пробить лбом бетонную стену...
Я топал своими немного отвыкшими от нагрузок ногами по довольно убитой дороге в сторону развилки, где расходятся дороги на Ванино и Совгавань. Мульча, которой пора становиться Муркой, деловито шагала впереди меня вздев к небу свой хвост прямой, как флагшток. Пока я решил особенно от вещей не избавляться. Тем более, что сейчас пришлось натянуть на себя оба комплекта своей одежды. В Корее была уже полноценная весна, ну, а чего, март месяц, а чего вы хотите. А тут весной если и пахло, то только в чвирканье синиц. Кругом снег, словно кто-то задался целью навалить его побольше, да и температура совсем не сочинская. Почти "Белое безмолвие" по Джеку Лондону. Не зря русская народная мудрость учит: пришёл марток, надевай сорок порток. Совсем я забыл на чужбине, что март в родном Отечестве — это практически полноценный зимний месяц...
Сейчас оглядываясь назад на прошедшую череду случайностей и бесконечного везенья, я старался об этом даже не думать. Везение — это такая своеобразная категория, что с ней нужно обращаться трепетнее, чем с дорогой хрустальной вазой. Никто не знает, почему фортуна выбирает своим объектом этого, а не того. Здесь совершенно бессильны такие простые и понятные категории, как справедливость или логика, и здравый смысл тихо повесился, когда теория вероятности сдохла за углом. И все, кто хоть как-то краем узнают о случившемся в зависимости от своего своего темперамента кричат или сквозь зубы шипят почти обиженно, что так не бывает, что такое не возможно, не справедливо, не правильно, не должно быть! А кривляющаяся взбалмошная белозубая девчонка — Фортуна идёт мимо своей лёгкой танцующей походкой и задорно хохочет на эти потуги. Умные люди уже давно сформулировали почти как закон, если встретил — не дразни, а просто принимай и благодари, благодари и ещё раз благодари. А главное, ни в коем случае не борзей и не выискивай поводов для недовольства, радуйся тому, что уже есть. Особенно остро это чувствуют те, кто воевал. На войне ситуации везенья совершенно другого уровня, это не пролитое на платье кофе или сломанный ноготь, здесь всё проще и брутальнее — жив или уже нет. Мы все знаем Михайлу Илларионовича Кутузова, одного из любимых учеников великого Суворова. И вершиной его карьеры стала Отечественная война, с которой в нашей памяти навсегда остался матёрый одноглазый старик, глыбища*. Но никто не вспоминает, что глаз свой он потерял в одном из боёв, турецкая пуля выбила ему половину орбиты. Да, пули тех времён гораздо более безобидные, чем современные. Но представьте себе силу удара, которая выломала часть далеко не самых хлипких и хрупких костей черепа. Орбиты глаза про прочности уступают только каменистой части теменной кости — одной из самых твёрдых костей организма. Кутузов сразу мог умереть, да и должен был по логике, удар и сотрясение, не думаю, что это полезно для головного мозга. И при гораздо мЕньших по интенсивности воздействиях часто наступает шоковая реакция, которую организму трудно пережить. И наконец, просто тяжёлый болевой шок. Ради чего, вы думаете, сейчас каждому в боевой обстановке выдают шприц-тюбик с промедолом? Как раз, для того, чтобы снизить риск развития травматического болевого шока, когда рана не смертельная, а из-за развившегося болевого шока раненого не спасти. Потом Кутузову снова повезло, видимо у лекаря рука оказалась лёгкая, рану почистил и повязку наложил. Это восемнадцатый век, ребята, никаких реанимаций и ежедневных перевязок, врачи тогда занимались ранеными только при поступлении, а дальше как Бог решит. Повязки меняли, если было чем перевязывать санитары или сиделки из монашек и добровольных помощниц. А Антонов огонь или миазмы**, это уж как повезёт пережить. Не буду говорить, про ещё не один десяток разных факторов, от которых судьба дядьку уберегла. Одно могу сказать точно, что Михайлу Илларионовича Фортуна поцеловала, а может и дальше не забывала своего подопечного. И как уж он с ней строил свои отношения, мы никогда не узнаем, потому, как дураком фельдмаршал не был и о таком всуе не болтал. Вот и я не буду распространяться.
