Ничего нового мною сказано не было, и никакого пороха я не выдумал. Повторил в концентрированном виде всё то, что уже много раз предлагал и в устной, и в письменной форме, в выступлениях на совещаниях, в записках, в статьях, в речах на Пленумах ЦК... Я осознавал, что по существу играю этим против "правых", ибо не присоединяюсь к их критическим выпадам, а, напротив, даю в руки большинству аргументы: посмотрите, вот те самые практические шаги, осуществление которых поможет достичь намеченных рубежей. Потому и в резолюцию кое-что из моих идей попало — именно в пику "правым".

В докладе ЦКК, с которым выступил Куйбышев, всё было достаточно предсказуемо: довольно вялое (если сравнить с тем, что засело у меня в памяти) осуждение левых оппозиционеров, да долго вынашиваемое предложение провести в текущем году чистку партии. Не обошёл Валериан Владимирович и проблему борьбы с бюрократизмом, фактически повторив тезис из резолюции XVI партконференции:

— Должен заметить, товарищи, что вся наша работа по изживанию бюрократизма должна опираться на активность и самодеятельность рабочего класса. Ведь всякая иная "борьба с бюрократизмом", которая подменяет контроль самих рабочих и крестьян деятельностью того или иного чиновничьего аппарата, хотя бы самого честного и наилучшим образом поставленного, не может дать никаких серьезных результатов в деле действительного улучшения и коренной перестройки государственного аппарата, его приближения к нуждам трудящихся.

Хорошие слова. Правда, на XV съезде об этом высказывались гораздо резче. Да и не в словах дело, а в практической работе. Но вот с этим, судя по вступлению члена ЦКК ВКП(б), председателя ЦКК КП(б)У Затонского положение было отнюдь не внушающим оптимизма:

— Настало время, когда борьба с бюрократизмом нашего аппарата (что является отражением классовой борьбы, происходящей в стране) должна быть переведена на новые рельсы. Вернее, они не новые — это и в программе нашей партии сказано, и в постановлениях ряда партийных съездов, вплоть до ХV-го, подчеркнуто о необходимости все шире применять опыт привлечения к непосредственному выполнению функций государственного управления рабочих и крестьян, остающихся на производстве, — заявил он.

Мне сразу же подумалось: до чего же ты наивен, братец, коли осмеливаешься ссылаться на такой еретический, и прямо крамольный документ, как Вторая программа партии! Конечно, в ней многое устарело и не оправдалось жизнью, но партийное руководство никогда не скажет об этом прямо, предпочитая негласный заговор молчания вокруг собственной партийной программы.

Между тем Владимир Петрович продолжал:

— Однако до сих пор это дело еле-еле шевелится, только-только начинается... Целый ряд ростков рабочей инициативы возникает везде стихийно, и мы еле-еле успеваем за ними поспевать. И надо отметить, что если местные РКИ еле-еле успевают, то профсоюзы безнадежно отстают, по крайней мере, отставали до сих пор. А ведомства, госаппарат не только отстают, но даже, когда с ними говоришь, отмахиваются "принципиально": ну чего там возиться с этими проблематичными формами прямого, непосредственного народовластия!

При всей моей симпатии к Затонскому его позиция меня не вдохновляла. Рассуждать по принципу — "если в программе записано, то надо ломить в эту сторону, и никаких гвоздей" — было неконструктивно. Такому органу, как ЦКК-РКИ, пристало не жаловаться на слабое внимание профсоюзов и государственных ведомств к поднятой проблеме, а изучить вопрос практически: что именно сделано, какие позитивные или негативные результаты получены, и почему, а главное — что надо исправить, чтобы добиться наилучших результатов. Иначе дело так и повиснет на уровне призывов, и отдельных, уходящих в песок, экспериментов с "выдвиженчеством", "рабочим шефством" над госорганами и т.д. Но прения по докладу ЦКК именно в такое конструктивное русло так и не свернули.

Обсуждение вопроса о реорганизации Коминтерна и переносе его руководящих органов в Прагу не вызвало особых дебатов. Делегаты дружно проголосовали "за" — хотя вопросы мировой революции всех живо интересовали, но не относились к сфере насущных забот большинства собравшихся в зале Большого театра. Без неожиданностей прошло и избрание руководящих органов партии. Мне снова довелось попасть в число членов ЦК. Но это не особо радовало — в голове то и дело проносилась мысль: а не будет ли больно падать с этой высоты?

По окончании съезда долго не удавалось отделаться от мысли, что в нынешнем течении политических событий выпал какой-то важный элемент, хорошо знакомый по некогда изученной истории. Не отодвинут по срокам, — с чем уже приходилось сталкиваться (равно как и со смещением на более ранние даты), — а именно выпал. Вопрос несколько дней занозой сидел в памяти, вызывая раздражение, но потом меня осенило. Не было пышных празднеств 50-летия Иосифа Виссарионовича, сопровождавшихся многодневными славословиями в печати, где спешили отметиться и политики, и военачальники, и деятели культуры.

Нет, в декабре прошлого года что-то такое состоялось. И официальные поздравления председателю Совнаркома в "Правде" опубликовали: от ЦК ВКП(б) и от ЦИК СССР. И несколько статеек в печати промелькнуло. Но того бурного потока восхвалений, каким ознаменовался юбилей в покинутом мною прошлом, здесь не случилось. Достаточно понятно, почему. Тогда хвалам внимал всесильный генсек ЦК ВКП(б), разгромивший к концу 1929 года всех своих соперников в борьбе за власть — и левую оппозицию, и правый уклон. Теперь же председатель Совнаркома не располагал всей полнотой партийной власти, имея пока в руководящих органах весьма влиятельных оппонентов. Кроме того, постоянная необходимость привлекать на свою сторону крупные политические фигуры для получения устойчивого большинства, позволяла этим фигурам укреплять свою собственные позиции и наращивать политический авторитет. С ними приходилось очень и очень считаться. Потому и устраивать триумфальные торжества было, как минимум, рановато.

Глава 4. Пятилетка: расчеты и просчеты

4.1.

В марте состоялось очередное заседание Военно-промышленного комитета при СТО СССР, где, среди прочего, решался вопрос о развертывании серийного производства нового поколения танков. К началу года стало уже окончательно ясно, что ни проектировавшийся под индексом Т-19 легкий танк сопровождения пехоты, ни "маневренный танк" Т-12, и его усовершенствованный вариант Т-24, требованиям РККА не удовлетворяют, да ещё и слишком сложны в производстве. Сомнения в качествах проектируемых машин возникли ещё раньше, и потому весной 1929 года за рубеж была отправлена комиссия Халепского (начальника Управления механизации и моторизации РККА) для закупок иностранных образцов танковой техники. И произошло это примерно на год раньше, чем помнилось по данным из моей прежней жизни.

После долгих дебатов председательствующий на заседании Михаил Васильевич Фрунзе, наконец, произнес:

— Слово предоставляется заместителю председателя ВСНХ СССР товарищу Осецкому.

Трибуна в зале заседаний имелась, но ей все выступавшие предпочитали не пользоваться, экономя время, и ведя разговор, просто встав с места. Так же поступил и я.

— Начну с танка "Виккерс" Мк.Е. Разделяю мнение о приемлемых в целом качествах этого танка. Поскольку я не конструктор танковой техники, то не буду вступать в развернувшийся здесь спор о том, надо ли производить "Виккерс" как есть, или же взять от него лишь ходовую часть, а корпус позаимствовать у Т-19, заменив вдобавок и оригинальный английский двигатель на что-либо другое, — при этих словах инженеры и военные, отстаивавшие упомянутые точки зрения, не найдя в моем лице союзника, разочарованно переглянулись.

— Мои замечания будут касаться технологии производства и применения этого танка. Что касается применения, то совершенно непонятна логика товарищей, настаивающих на принятии на вооружение модификации А, то есть двухбашенного танка, вооруженного пулеметами. Правильно ли я понял, что основная функция танка сопровождения — расчищать путь пехоте, подавляя мешающие её продвижению вперед огневые средства противника? — с этими словами я оглянулся на людей в форме, с большим числом ромбов в петлицах.

— Правильно, так и есть, — вразнобой зашумели они.

— Тогда какой смысл ратовать за модификацию танка, хорошо выполняющую второстепенную функцию — чистильщика окопов, и плохо выполняющую основную? — Не ожидая ответа на свой риторический вопрос, продолжаю:

— Категорически настаиваю на производстве однобашенного варианта с артиллерийским вооружением! Теперь несколько слов об организации производства. Нам мало приобрести лицензию на этот танк. Как показал, например, опыт освоения в производстве моторов "Либерти" и БМВ, выпускаемых у нас под индексами М-5 и М -17, содействие зарубежных специалистов сильно ускоряет дело. А ещё лучше было бы послать в Великобританию группу рабочих и инженеров на стажировку, чтобы они там полностью освоили технологический процесс производства танка. Главное, что следует понять: какая линейка станков необходима для этого, каковы тонкости в производстве двигателя и трансмиссии. Особый вопрос — освоение литья траков из стали Гадфилда, и упрочнения пальцев для соединения траков. От этого критическим образом будет зависеть ресурс гусениц, — на этом пункте я собирался остановиться подробнее.

— Разрешите доложить вам, что сама по себе проблема получения стали Гадфилда нами решена. Мы воспользовались имевшимся опытом выплавки такого типа стали для изготовления стрелочных переводов на железных дорогах. Вопрос лишь в подборе наиболее подходящей рецептуры и в освоении технологии отливки траков. А вот с этим пока заметных успехов у нас нет. Не очень обнадеживают и применяемые методы закалки траковых пальцев. Поэтому командировку наших производственников в Великобританию считаю совершенно необходимой, и особо настаиваю на занесении этого мнения в протокол, — ткнул я пальцем в сторону секретаря собрания.

— Теперь о закупке в САСШ танков инженера Кристи. Танк интересный, но я согласен с Иннокентием Андреевичем в том, что он в систему бронетанковых вооружений не вписывается, а его достоинства сопряжены с рядом недостатков. Поэтому присоединяюсь к мнению товарища Халепского: два-три опытных экземпляра закупить, а о дальнейшем говорить лишь после того, как машины пройдут у нас всесторонние испытания. Главное, что надо выяснить — дает ли нам рекордная скорость этого танка какие-то реальные преимущества на поле боя и при совершении марша? Скорость на шоссе — это хорошо, но мы ведь танки не для шоссейных гонок выпускать собираемся! Я бы рекомендовал заинтересоваться амфибийным танком того же Кристи М. 1923 с пушкой 75 мм. Это было бы всяко лучше, чем конструировать едва держащееся на плаву немощное убожище с одним пулеметом на базе танкетки "Виккерс-Карден-Лойд".

Мое выступление не раз прерывалось то замечаниями несогласных с тем или иным заявленным тезисом, то возгласами поддержки со стороны тех, кто видел во мне союзника собственной позиции. Но я не реагировал ни на те, ни на другие реплики, подводя к главному:

— Для меня, как для производственника, весьма существенным является вопрос о том, в каком объеме будет дан заказ на производство нового танка. Высказанное здесь предложение, после производства установочной партии в 50 машин для проведения войсковых испытаний, дать заводу "Большевик" на 1931 год программу в 300 машин с последующим доведением годового выпуска до 1000 штук, считаю совершенно неприемлемым, — и едва я завершил эту фразу, как в зале поднялся такой шум, что в общем гуле тонули и выкрики неприятия, и голоса поддержки.

— РККА нужна мощная танковая армада, которую промышленность должна дать нам во что бы то ни стало, не прячась за объективные причины, — негромко, но веско бросил командующий ЛВО и член РВС СССР Тухачевский, сидевший совсем недалеко от меня, благодаря чему я и расслышал его слова.

— Мощная танковая армада нам действительно нужна, Михаил Николаевич, — обернулся я к нему. — Вот только ни шеститонный танк заводов Виккерса, ни быстроходный танк инженера Кристи нельзя рассматривать в качестве перспективного массового танка для наших вооруженных сил.

— Почему же? — Уншлихт опередил своим вопросом готового ввязаться в полемику Тухачевского.

— Согласно данным нашей технической разведки, за рубежом идет разработка в ряде стран, из числа наших вероятных противников, малокалиберных противотанковых пушек с высокой бронепробиваемостью — при этих словах головы собравшихся дружно повернулись к присутствовавшему на заседании Яну Берзину, который, чуть помедлив, молча кивнул. — В результате принятия таких пушек на вооружение, года через три-четыре потребуется усиление броневой защиты перспективных танков в лобовой части хотя бы до 40-50 мм. А поскольку зарубежные конструкторы так же будут усиливать бронирование, исходя из тех же соображений, нужно будет так же оснастить перспективный танк более мощной пушкой, калибра не менее 50 мм с длиной ствола в 30-35 калибров или даже больше. Это влечет за собой увеличение веса, габаритов башни, потребность в новом, более мощном двигателе. Ни танк заводов Виккерса, ни танк Кристи не могут получить усиленное бронирование и более мощное оружие — хотя бы потому, что их ходовая часть и трансмиссия не рассчитаны на значительное увеличение нагрузки. Вывод: надо проектировать совершенно новый танк, который уж точно не впишется в класс легких.

Здесь меня прервал Халепский:

— УММ уже выдало задание на проектирование подобного танка.

— Вы имеете в виду группу немецких инженеров Эдварда Пауля Гроте, Карла Оттерсбаха, Хуфшмидта и Фельдхаузена? Но, насколько мне известно, перед ними поставлена задача спроектировать тяжелый танк прорыва, а не основной боевой танк для РККА. Кроме того, эти специалисты никогда не проектировали ни танков, ни двигателей, и потому у меня есть сомнения в том, что они, будучи весьма талантливыми, создадут не только многообещающий, но и пригодный для развертывания массового производства образец. Они могут помочь нам в овладении достижениями немецкой технической культуры, однако нельзя делать ставку только на одну лошадь — нужно растить собственную конструкторскую школу, что означает выдачу заданий нескольким коллективам наших конструкторов. Пусть соревнуются! И начинать надо уже сейчас. Если за наших артиллеристов я более или менее спокоен, — нужную танковую пушку, они, я уверен, создадут в необходимые сроки, — то по части проектирования и освоения технологии производства двигателя, трансмиссии, увеличенной башни нас наверняка ждут большие трудности.

4.2.

Дальнейшие дебаты стали вращаться вокруг определения объема государственного заказа на производство танков. Поскольку в этой реальности руководству не докладывали панические сообщения о том, что поляки вот-вот начнут строить "Виккерсы" и "Кристи" сотнями (все-таки аналитический отдел ОГПУ довольно жёстко требовал перепроверять всякие сенсации, которые не имели параллельных подтверждений), то и решение было принято иное, нежели известное мне по прошлому. "Виккерс Мк.Е" не стали копировать один к одному, а решили выпускать "гибрид", взяв за основу корпус и башню от Т-19, а ходовую часть, трансмиссию и двигатель от английского танка (обеспечив более удобный доступ для обслуживания двигателя, и добавив ограничитель оборотов, чтобы избежать срыва клапанов). А вот вокруг количества танков разгорелись весьма жаркие баталии.