Ролевик: Хоккеист / "Лёд"

Молчание повисает в комнате. Из агентов только Нилан остается спокойным. Он не стал снимать панцирь и джерси, оставил налокотники и наколенники. На ноги натянул просторные штаны и армейские ботинки, поверх джерси накинул кожаную куртку-пилот. Теперь Крис сидел на скамье и спокойно перематывал пластырем костяшки пльцев.

В повисшей тишине голос его прозвучал особенно четко:

— Я скажу, пусть попробуют.

Лицо Перрона перекосилось — с Ниланом у них были тяжелые отношения. И все же, ожидаемой вспышки ярости не последовало. Тренер глубоко и шумно вздыхает, затем снова оглядывает игроков.

— Энфорсеры обеспечат нам безопасный проход до автобуса и эскорт на дороге. В отель не заезжаем, двигаем сразу на вокзал. Вещи дошлют почтой. Вопросы?

Патрик понимает, что должен спросить о Дженни. Он е может просто бросить ее тут, у стадиона. Больше того, ему кажется, что причина внезапного бунта не в очередном проигрыше "Когуарс". Хуже того, зачарованные кости подсказывают Руа, что все происходящее как-то связано с событиями на матч с Бостоном. Он поднимает руку, пытаясь сформулировать просьбу. Перрон удивленно косится на него, яно не ожидая вопросов от рекрута. Но снова, судьба решает за Патрика: Холл наполняется шумом, глухим, хищным ворчанием толпы и звуками глухих ударов. Два одиноких выстрела почти тонут в этом зловещем рокоте, потом в дверях появляется Дженни. Ее трясет от страха.

— Прорвались! — испуганная, она на мгновение перестает заикаться. — Охрана... в-в-в-все. Н-н-негр, верзила...вп-п-п-переди!

-Двери! — Крис реагирует быстро, но недостаточно быстро. Прежде чем игроки успевают закрыть проход, в него вваливаются трое: темнокожий громила и двое люмпенов поменьше. Негр наотмашь бьет Нилана — без подготовки, уверенно, точно. Только закалка тафгая спасает Криса от нокдауна. Он отвечает тут же, одновременно со вторым ударом негра. Оба удара находят в цель, но тафгаю явно достается крепче. Нилан отступает а шаг, обалдело тряся головой. Его выручает Смит — клюшкой полосует негра прямо по горлу. Брызгает кровь — темная, густая. Людвиг точно двойкой валит второго нападавшего — мосластого полукровку с выпученными глазами и рябым от оспин лицом. Грин, рекрут-защитник с гравированной серебряной пластиной вместо левой половины лба, достает третьего ударом завернутой в полотенце шайбы. На ногах остается только негр, остальные в нерешительности замирают в коридоре, не рискуя переступать порог раздевалки. Руа чувствует недовольство местных предков. Раздевалка — для игроков. Всякий, кто не игрок, оскверняет ее своим присутствием. Духи всеми силами будут удерживать поругателей и не важно, что при этом они защищают чужую команду. Руа видит, как негр, харкая кровью, отступает в толпу, затем раздаются подбривающие вопли задних рядов. Но первый же, кто рискнул переступить порог раздевалки получает клюшкой в висок. Дерево с рустом раскалывается, а бедолага отлетает на руки товарищам. По мятой, в масляных пятнах куртке сочится кровь.

— Назад! — зычно хрипит Лаперрьер. — Назад, а то каждому перепадет!!!

Но раж толпы уже и без того поутих. Она начинает растекаться, пытаясь найти щели, по которым можно уйти от энфорсеров. Никому не хочется попасть под протокол подавления бунта. Говорят, в США для этого даже кадавров применят — не тупых и медлительных, а полудиких, голодных и натасканных на человеческий страх. После второй войны граждански бунты стали слишком дорогим удовольствием, чтобы терпеть и увещевать. В эти дни пресекалось подобное быстро, уверенно и жестоко.

Нилан сплевывает на пол кровавой ниткой, утирает губы ладонью.

— Вот это я понимаю, победа, — ухмыляется он, демонстрируя надломленный зуб. — Не зря съездили, да парни?

* * *

— Руа! Ну-ка, погоди. Иди сюда.

Атрик послушно замер, потом развернулся и потопал по узкому вагонному коридору к тренеру Лаперрьеру. Тот стоял в дверях своего купе, упершись руками в проем и выжидательно наклонив голову набок.

— Да, тренер?

— Руа, — Лаперрьер смотрел на него не отрываясь. — Объясни мне, зачем ты потащил с собой эту девчонку? Ты же рекрут! Ты понимаешь, что это ненормально? Что приезду тебя отправят на комиссию спортивных худду-скульпторов?

— Тренер, за девочку просил Нилан...

— Стоп! — Лаперрьер выставил перед лицом Руа раскрытую ладонь. — Даже не пытайся пудрить мне мозги. Нилан в это ввязался, потому что они с Перроном на ножах. Только малышка Крис — тафгай, у которого последние мозги отбили лет пять назад. Потому, ему наплевать и на тебя и на эту Дженни.

Патрик, не отводя взгляда, отрицательно мотнул головой:

— Я думаю, вы ошибаетесь, тренер. Крис надежный товарищ и совсем не дурак.

Что-то изменилось во взгляде Жака Лаперрьера, человека, большую часть жизни общавшегося с рекрутами едва ли е больше, чем с нормальными людьми. Он ничего не сказал — просто смотрел на стоящего перед ним вратаря.

— Тренер, — Патрик продолжил. — Не нужно комиссии. Я буду играть хорошо. Я буду играть лучше, чем играл до того. Не нужно комиссии.

В повисшей тишине было слышно только, как стучат по рельсовым стыкам колеса. Наконец, Лаерьер кивнул.

— Будем считать, что я тебе поверил, — произнес он. — Я скажу Перрону, что это Нилан тебя подговорил, шутки ради. Все знают, что вы, рекруты, ребята безотказные. И все-таки, скажи мне: зачем тебе эта девочка? Надеюсь никаких дурацких затей на ее счет?

— Никаких, тренер. Я... я не знаю, что мне делать с ней. Но что-то внутри говорит, что бросать ее нельзя.

Лаперрьер медленно покачал головой. На губах проступила улыбка. Не обычный его оскал одобрения, которым он отмечал успехи команды, какая-то другая улыбка, которой Руа раньше не видел.

— Все, иди. Отдыхай, — тренер снова стал прежним. Хлопнув Патрика по плечу, он закрыл за собой двери купе.

Руа зашагал дальше по коридору. Это был вагон рекрутов, так что тишина вокруг была полной — насколько вообще может быть в движущемся поезде. Скрипела сталь перекрытий, неразборчиво бормотал духи-хранители, тихо постукивали и звенели оборонные талисманы. Пустошь никогда е спит, она в любой момент готова сожрать непрошенных гостей. Так, во всяком случае, говорят. Патрик вдруг поймал себя на мысли: "А какая она на самом деле — Северная Пустошь?"В вагонах ведь даже окон не было, чтобы посмотреть... Сознание рисовало бескрайние ледяные просторы: огромны сугробы, покрытые вечным льдом руины старых городов, носящиеся между ними снежные вихри. Ледяных призраков, правящих этим запретным царством, чудовищ, созданных из камня и холода, управляемых волей могучих духов.

Патрик открыл дверь своего купе. Дженни обернулась, глаза коротко блеснули в темноте, поймав желтый блик снаружи. Лишнего места для нее не было, так что пришлось им делить полку Руа. Самого Руа это беспокоило мало — в Монреале они будут через шесть часов, до тренировки у него будет еще часов семь на сон. А пока можно передремать и сидя.

— Почему ты не спишь? — спросил он негромко, чтобы не беспокоить соседа. Дженни коротко пожала плечами.

— Н-не сп-п-п-пится, — она обернулась к нему, безошибочно, несмотря на темноту, уставившись глаза в глаза. — Что д-д-дальше?

— Монреаль.

— Это п-п-понятно. А д-д-дальше? Что в М-монреале?

Патрик перевел взгляд на противоположную стену, разглядывая едва заметную в темноте купе вязь защитных рун.

— Найдем тебе место, где жить. Орфанаж, наверное.

— В б-б-богодельню не п-пойду, — Джени ответила спокойно, без особых эмоций, но что в ее голос говорило: "Так и будет". Руа потер подбородок. Как всегда гладкий. У большинства рекрутов перестают расти волосы, щетина, ногти. Еще один повод считать их живыми мертвецами. Хотя у кадавров как раз волосы и ногти отрастали. Даже поговорка была: "О бокоре суди по космам его кадавров".

— Тогда придумаем что-то другое.

Несколько секунд прошли в молчании.

— Зачем? — спросила Дженни.

— Зачем что?

— Зачем ты вообще меня подобрал?

Снова этот вопрос. Внезапно, всем и каждому нужно знать причину. Причину единственного действия, которое выходит за рамки рутиной процедуры, которой, по сути является жизнь рекрута. Процедуры, тренировки, игры. К этой логичной последовательности вопросы "Зачем?" или "Почему?" не применимы. В них нет нужды. А тут есть. И это всех беспокоит. Даже Патрика.

— Зачем на тебя устроили охоту в Детройте? — вопросом на вопрос ответил он. — Тот негр и его приятели. Это они спровоцировали бунт. А целью была ты. Зачем?

Патрик е видел лица Дженни, но отчего-то был уверен, что оно сейчас изменилось. Словно только теперь девочка увязала все события в одно целое.

— Как... как т-т-ты узнал?

— Я вратарь. Нас делают так, что мы чувствуем чужие взгляды, чужое внимание.

— П-п-п-поняла, — Дежнни завозилась а своем месте, зашуршала одеялом. Патрик чувствовал, как начинают беспокойно подрагивать имплантаты — намекали на вечерни порцию успокаивающих чар.

— Я н-н-не знаю, кто они. Знаю т-т-только, что д-длится все это уже м-м-м-месяц. Сн-начала я д-думала, что все это н-н-не связано. К-к-кадавры, б-банды, б-б-бродячие псы. П-п-потом стали появляться они. Л-л-л-люди в чистой одежде с мощными чарами. К-к-каждый раз все б-б-ближе.

— Месяц назад. В то время ничего особенного с тобой е случилось?

— Случилось. Я п-п-пришла в себя на п-помойке и не смогла даже всп-п-помнить как м-меня зовут.

ГЛАВА IV

Angry Machines

Оказывается, подобрать жилье для несовершеннолетней девушки без документов — довольно сложная задача. Руа с самого утра сидел за стойкой администратора в тренировочном лагере, вооружившись служебным телефоном потрепанными "желтыми страницами", которые нашлись у одного из охранников. Пока самое лучшее, что ему довелось услышать, было "Я подумаю. Позвоите в следующем месяце".

— Ты просто не умеешь врать приятель, — заявил Нилан, же какое-то время наблюдавший за потугами Патрика. В холл спустился Бобби Смит, цветущий и довольный.

— Криси, крошка, ты стал слишком много времени проводить с рекрутами. Это последяя драка на тебя так одествовала?

— Не понял? — обернулся к нему Нилан. Бобби широко оскалился:

— Голову отбили так, что с живыми людьми общение не дет?

Тафгай ответил такой ухмылкой, от которой лицо Бобби тут же поменялось.

— Если бы не твоя клюшка в той самой драке, Смитти, я бы сейчас с тобой общался. Плотно. Вали давай, нападение! И не забывай, кто твою задницу на льду бережет.

Пятнадцатый скрылся за дверью, что-то негромко проворчав — так, чтобы Нилан не расслышал. Кис никогда не поднимал руку на своих, но даже зная это, проверять границы его терпения не рисковал никто. Боец — кто знает, что творится в его отбитой башке.

— Я бы отправил твою Дженни к моим старикам, — как ни в чем не бывало продолжил тафгай, — но ты же знаешь, они у меня в Бостоне.

— Знаю, — кивнул Руа. — Бостон слишком далеко. Я бы хотел оставить ее как можно ближе к нашему лагерю.

Нила тем временем развернул газету, оставленную под стойкой ресепшена, развернул.

— Будь я проклят, — присвистнул он чрез пару секунд. — Долаые придурки из Мииаполиса таки добились своего!

— Ч-ч-чго добились? — подала голос Дженни, до того безучастно сидевшая на диване с пересохшей кожаной обивкой и белесыми трещинами по швам.

— "Лига одобрила прошение руководства "Миннесота Фрозен Старз" о замене травмированного вратаря-рекрута Джона Кейси роботом специальной конструкции КТ-12. Специальная комиссия тщательно изучила проектную документацию и присутствовала на специальных испытаниях машины. Глава комиссии подтвердил, что показатели КТ-12 соответствуют аналогичным у игрока рекрута. Чрезмерных превышений не отмечено"! Руа, слышишь? Завтра напротив тебя в рамке будет стоять бездушная жестянка!

— Об этом лучше думать тренеру и форвардам. Мне все равно, кто стоит в полусотне метров о меня.

— Полсотни метров? Что за хрень?

— Метрическая система. Такой в Европе пользуются. Сто пятьдесят футов примерно.

— В Европе, — хмыкнул Нилан, откладывая газету. — Но мы, черт возьми, в Америке! Да и ты на беженца не похож. И акцент у тебя местный, квебекский. Если есть какая-то разница между квебекским французским и каким-то еще.

Патрик пожал плечами. В Больце ему говорили, что у французского множество диалектов, местных и колониальных, но говорить учили по-английски. Его английский отличался от говора Криса или Лари, но отличался и от выговора Карбонау.

— Я не помню, кто я и откуда. Говорят, попал в аварию, документов пи себе не было, опознать не смогли. Учили всему заново. Только с систему мер не смогли заставить запомнить. Внутри само что-то метрами считает.

— Не грузи меня. Лучше слушай сюда: придумал я как тебе помочь. Сошелся я тут с одной девочкой-медсестричкой из спортивного госпиталя. Поговорю с ней — пусть определит Дженни в палату, как больную. И под боком, и платить из страховки.

— У меня нет страховки, — покачал головой Руа. Нилан скорчил недовольную рожу. Патрик уже знал, что сердится он не по-настоящему. Нилан так иногда делал, хотя Руа и не понимал зачем.

— А-а, к дьяволу! — махнул рукой тафгай. — Пропустим по моей. Надеюсь, если четов робот раскроит мне в том матче череп, остатка на счету хватит, чтобы его залатали.

* * *

Патрик поправляет маску и разминает затекшие плечи. Позади два часа игры, три полных периода, итог которых — "три-три" на табло. Робот-вратарь оказался весьма неплох: как иначе объяснить равный счет при соотношении атак на ворота пять к одному в польз "Варлокс"? Духи Форума негодуют — машина на льду уже оскорбляет священнодейство игры, а хозяева поля, уступающее машине, и вовсе обращают происходящее богохульство. Патрик чувствует бессильную ярость духов-покровителей клуба — великих, ныне мертвых игроков и в посмертии остающихся в клубе. В обычны играх они редко вмешивались в ход игры — бокоры говорили, что из уважения к молодым, своими силами идущим к славе. Но сегодня, присутствие робота в воротах Миннесоты явно вывело их из себя. Раз за разом они нападали на него — помогая форвардам наносить удары. Замедляя защитников, меня траекторию шайб. Но все было напрасно. КТ-12 стоял крепко, каждый раз оказываясь там, куда был направлен удар. Вопреки его утренним словам, на Патрике тоже сказалась непробиваемость стального вратаря. Атакуя яростно "Варлокс" забывали о защите. В итоге дважды шайба была перехвачена во вражеской зоне и с выходом один на один оказывалась в воротах Руа. У Монреаля же все голы получились напряженными, с множеством добиваний, говоря проще — с заталкиванием шайбы в ворота соперника. Миннесота работала чище, спортивнее. Третий гол был разыгран красивой комбинацией тройки нападения против четверки "Монреаля". На скамейке штрафников как раз сидел Крис, попытавшийся достать робота якобы случайным тараном. Машина без труда ушла от удара, а тридцатый получил пять минут за умышленную атаку вратаря в голубой зоне.

Овертайм. Игра получилась изматывающей, обе команды выходят на лед на пределе сил, первые тройки выжаты до такой степени, что с трудом стоят на коньках. Вторые и третьи, впрочем, выглядят не намного лучше. Патрик не любит овертаймы. Это всегда надрыв, усталость и непредсказуемость. В них все решет слепой случай, воля духа шайбы, капризного и непостоянного. Как и духи ворот, эти существа не знают привязанности и не питают симпатий. Много раз Патрик убеждался, что духи шайбы следуют какому-то собственному кодекс, неизвестному даже опытным спортивным бокорам.