Месть Блэка: Хогвартс

— Не знаю, ты мне скажи, — развел я руками, провоцируя Дамблдора. Если тот разговор в таверне, который я подсмотрел в воспоминаниях Наземникуса был все же о моей матери… И Снейп действовал не самостоятельно, то Дамблдор должен был понять. Сейчас, находясь возле дома где мерно бился наполняя меня могуществом родовой источник, я был готов на повторение нашей схватки.

— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты, — спокойно ответил Дамблдор. — Если у тебя есть какие-то вопросы ко мне, то ты можешь их задать сейчас. Если к Снейпу — задай их ему. Но что бы у вас там ни было, конфликтов в Хогвартсе я не потерплю.

На минуту ночную площадь окутала напряженная тишина. Я размышлял, стоит ли вообще поднимать эту тему без веских на то доказательств. Дамблдор просто ждал ответа.

— Я задам вопросы Снейпу, и если ответы мне не понравятся, то они не понравятся и тебе. — подумав, ответил я Дамблдору, не став просто так раздувать конфликт. Все-таки стоило признать, что вдумчивого мотива на убийство Вальбурги, помимо очевидного интереса к библиотеке, у Дамблдора не было. И если в этом все-таки как-то замешан Снейп, то двойной шпион мог получить указания от другого господина, не ставя в известность первого. Если это все же как-то касалось именно Вальбурги. Все-таки слабосилок Наземникус вряд ли смог организовать убийство леди Блэк. Но что-то меня в том воспоминании царапало. Нужно было выяснить, что именно.

— Если так, то отложим этот вопрос до вашего разговора, у меня много дел, — вздохнул Дамблдор, призывая Фоукса. Такой трюк у меня дома он провернуть даже не пытался. Защита дома была основана тогда, когда в обоих мирах таились опасности пострашнее чем золотая птица. — Да, и кстати… поздравляю с мастерством, и вступлением в должность, профессор Блэк.

Исчез Альбус в золотом вихре, оставив последнее слово за собой.

* * *

— Кстати, Сириус… или лучше профессор Блэк, или Лорд Блэк? — с улыбкой повернулся ко мне Флитвик, после того как процедура распределения первачков закончилась и Дамблдор объявил о начале пира.

— Для вас, просто Сириус, профессор, — также улыбнулся я располагающему к себе полугоблину с нелегкой судьбой, но очень добрым сердцем. Многие годы подряд, во времена моей учебы, Филиус оставался одним из самых любимых всеми профессоров. И не думаю, что что-то поменялось за это время. Хотя судя по бросаемым на меня взглядам и шепоткам, самым обсуждаемым профессором буду именно я.

— Тогда и вы зовите меня просто Филиус, — еще раз улыбнулся полугоблин, отсалютовав бокалом, в котором точно был не тыквенный сок. Где бы и мне такой достать. — Так вот, Сириус, слышал о вашем экзамене на мастерство по боевой магии… Достойно. Очень достойно! Могу вас заверить, на моей памяти, только несколько раз испытание поединком заканчивалось так… феерично! Не поделитесь воспоминанием?

Предложил вдруг тот не слишком тактичную вещь… Хотя его можно понять.

Чемпион дуэльного клуба Хогвартса, а затем и несколько раз подряд забиравший первенство на международных соревнованиях, мастер чар. Разумеется ему был интересен один из тех случаев, когда экзамен пошел не по плану…

* * *

— Лекаря сюда, живо!!! — как только прозвучал гонг, подтверждающий мою победу, и стационарный щит, защищающий окружающих от шальных заклятий спал, закричал мистер Бакер. Глава Гильдии выступал в роли организатора экзамена, хотя и не являлся членом комиссии. Которая уже на протяжении нескольких часов экзаменовала меня по теоретической и практической части всех широкоизвестных боевых заклинаний. Знать которые было обязательным минимумом для получения звания мастера.

Впрочем, колдомедики и без его указки тут же сноровисто продбежали к наиболее пострадавшему магу — Этельрету Эверу, в которого попало сразу несколько модификаций костеломного, преодолев наспех выставленную защиту. Остальные маги благоразумно надели положенные в таких случаях защитные амулеты, призванные не только предупредить летальный исход, но и оповещали всех что участник выбыл из экзаменовочной схватки. Так что пострадали не слишком сильно, скорее даже основное, что пострадало у двух оставшихся мастеров — это их гордость.

— Всего минута… Мерлин!!! — потрясенно проговорил усатый француз — Пьер Бонаккорд, один из членов приемной комиссии. — Нда… не стоило ему так…

Продолжил тот, видимо о том, что хвастливый Этельрет, помимо намеков, граничащих с оскорблением, самовольно не надел защитный артефакт. Видимо печальная судьба его далекого предка ничуть его не научила.

Впрочем, я также стоял в небольшой растерянности. Никак не ожидая, что получится так… просто. Нет, я конечно понимал, что стал намного сильнее, но каждый раз огребая от превосходящих меня противников, это понимание не слишком-то вдохновляло. Теперь же собственный прогресс стал намного ощутимее, учитывая сегодняшний результат. Действительно, мастеров даже у группировки итальянцев было больше в разы, чем всего лишь три противника сейчас.

И даже мысль о том, что экзаменаторы, после нескольких часов активной практики, где я должен был потратить уйму энергии, просто не ожидали такого напора в первых секундах нашего поединка — не слишком подтачивало приподнятое настроение.

Обычно, сражение, особенно после активных затрат в начале практической и теоретической части, длилось все двенадцать минут. Претендент уходил в глухую защиту, изредка огрызаясь боевыми заклинаниями, надеясь удачной комбинацией пробить защиту мастеров и заставить хотя бы у одного артефакт сработать раньше срока. Если артефакт срабатывал — экзамен защитывался досрочно. Претендент доказывал, что способен справится с мастером даже не смотря на постоянные атаки. Если же такого не случалось, достаточно было продержаться двенадцать минут. И шанс на это был высокий, ведь если экзаменуемый показывал хорошее владение теорией и практикой за весь экзамен, специально стараться победить его у экзаменаторов задачи не стояло. Только выявить, на что способен будущий мастер в реальной боевой ситуации.

Но этот Эвер… На протяжении всего экзамена, тот все чаще и чаще пытался подловить меня на незнании теории, хотя я и подтянул ее до приемлемого со слов Альберта уровня, но в некоторых моментах все равно мои знания не были так широки. Да и нельзя знать всего, на самом деле. Этот же гад откровенно пытался унизить меня все это время.

И когда тот отказался надевать защитный артефакт, я понял, что и в состязании тот также не ограничится обычной проверкой моих знаний. Изрядно раздраженный его подколками, я просто решил вывести его из строя первым, с самого начала готовясь к действительно серьезному бою. Две палочки в этой ситуации были моим преимуществом.

Без ограничения пропускной способности, творения Грегоровича жадно впитали в себя половину моего резерва, разразившись каскадом разноцветных лучей. О защите я подумал уже после… после того, как тело самонадеянного мага врезалось в щит, словив несколько проклятий. Остальные продержались чуть дольше, так как сигнал о моей победе так и не поступил… И да, мне помог шок, эффект неожиданности, гигантский по сравнению с остальными резерв, помощь источника, стоящие целое состояние магические концентраторы… Но Мерлин, как же это было приятно!

Правда потом все же пришлось подписать соглашение о неразглашении, на котором настоял сам Бакер. Все-таки, одна минута — на сложнейшем экзамене, где участвовали другие члены гильдии — мог бы сильно ударить по репутации. Мне портить отношения с организацией было не с руки. Хотя, по-видимому, слухи все равно как-то просочились. Так что…

* * *

— Извините, Филиус, — с сожалением отказал я профессору чар. — Соглашение…

— А, да ничего страшного, — ничуть не обиделся полугоблин. — Расскажите лучше, как поживает Андромеда Тонкс-Блэк. Одна из моих любимых учениц, впрочем, ее дочь такая же талантливая, как и ее матушка! Ей бы чуть больше мотивации, и ух….

Дальше до конца пира продолжался непринужденный разговор, к которому присоединились и остальные преподаватели. Обсуждение учеников, любимчиков, новеньких поступивших, квиддич, новинки в магическом мире…

Когда ты сидишь там, за школьной скамьей, даже не подозреваешь о том, насколько человечными могут быть казалось бы недоступные, строгие преподаватели. Но здесь, как и в любом полузакрытом обществе, кипела своя жизнь. Даже Снейп периодически участвовал в разговоре, перекидываясь небольшими колкостями с Макгонагал и изредка отвечая на вопросы Флифтика по поводу его обожаемого зельеварения.

Меня, правда, он умело игнорировал. Хотя я и сам не стремился завязать дружескую беседу. Хотя вспомнить нам обоим было что… и одну из этих тем я был готов поднять уже сегодня.

Глава 6

Добра и зла не существует. Есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней. (C) Гарри Поттер и Философский Камень

— И так, обсудим изменения в программе, или есть что-то еще? — спросил я, когда преподаватели, вместе с недовольной Макгонагал ушли, и кабинет Дамблдора опустел. Не считая конечно портретов прежних директоров и директрис, которые повинуясь взмаху палочки разом мирно задремали дремали в своих красивых рамах. Только один портрет черноволосого мужчины в роскошном сюртуке недовольно заворчал, пытаясь бороться со сном, но и он вскоре закрыл глаза.

— Если ты хочешь обсудить именно программу по предмету, мы разумеется можем поговорить и об этом, но я все же предлагаю взглянуть на это, — директор жестом фокусника поймал из воздуха стеклянный пузырек, наполненный серебристой жидкостью.

— Так, значит, Слизнорт все же сдался? — понял я, увидев колбочку с воспоминанием.

— Не совсем… — поморщился Дамблдор. — Впрочем, это пока что не имеет значения. Важно то, что воспоминание у меня.

Дамблдор неторопливо обогнул рабочий стол, и отошёл к шкафчику, в котором стоял Омут памяти, вытаскивая древний артефакт наружу и выливая в него содержимое пузырька.

— Твоя информация подтвердилась, теперь посмотрим, что именно Слизнорт сказал Реддлу.

Он сделал приглашающий жест, склонившись над омутом. Чуть позже, это сделал и я, почувствовав, как ступни отрываются от пола… Это было навеянное ощущение, одной частью разума я осознавал, что все так же стою в кабинете на твердом полу. Другая же часть сознания быстро пролетела сквозь тьму и приземлась в кабинете Горация Слизнорта, каким тот был многие годы назад.

Немного помолодевший Слизнорт, каким я его запомнил еще со школы, с густыми, блестящими соломенными волосами и светло-рыжими усами сидел в уютном кресле с высокой спинкой. Ноги его покоились на бархатном пуфике, в одной руке он держал винный бокальчик, другой перебирал в коробке засахаренные дольки ананаса.

В отличие от Дамблдора, который предпочитал обычные конфеты с волшебной лимонной пропиткой, усиливающей вкус, которые по простому звали лимонными дольками, Гораций ценил именно эксклюзивность и символизм. Подобные лакомства, не смотря на простоту, стоили очень и очень дорого. По большей части из-за самого волшебного фрукта.

Вокруг преподавателя сидело шесть учеников, многих из которых я встречал позже. Правда тогда, когда их лица были закрыты масками пожирателей. Среди всех присутствующих неуловимо выделялся Том Реддл, на пальце которого поблескивало золотое кольцо с иссия — чёрным камнем. Видимо, это и был родовой перстень Гонтов.

Я приземлился как раз возле заинтересованно глядящего на кольцо Дамблдора, когда еще не растерявший своего шарма принц Слизерина спросил:

— Сэр, а правда ли, что профессор Вилкост уходит в отставку?

— Том, Том, если бы я и знал это, то был бы не вправе сказать вам, — ответил Слизнорт, укоризненно поводя из стороны в сторону покрытым сахарными крошками пальцем, хоть одновременно и подмигивая. — Должен признаться, я был бы не прочь выяснить, откуда вы черпаете ваши сведения, юноша; вам известно больше, чем половине преподавателей.

Реддл скупо улыбнулся, остальные присутствующие рассмеялись, бросая на него восхищённые взгляды.

— Что до вашей сверхъестественной способности узнавать то, чего вам знать не положено, равно как и до осмотрительной лести, с коей вы обращаетесь к людям, от которых многое зависит… Кстати, спасибо за ананасы, вы совершенно правы, это моё любимое…

Несколько мальчиков захихикали снова.

— …лакомство. С уверенностью предрекаю вам, что лет через двадцать вы подниметесь до поста министра магии. Через пятнадцать, если так и будете присылать мне ананасы. У меня в Министерстве великолепные связи.

Том Реддл лишь улыбнулся, остальные присутствующие угодливо засмеялись. Уже на старших курсах Редл завоевал огромный авторитет среди всех учеников, и, не смотря на то, что он был далеко не самым старшим в их компании, тем не менее явно выглядел хозяином положения.

— Не думаю, что политика — моё предназначение, сэр, — с фальшивым сожалением сказал Реддл, когда утих смех. — Прежде всего, моё происхождение не из тех, какое необходимо для подобной деятельности.

Конечно же тот не выпячивал своей принадлежности к роду Слизерин, хотя наверняка, его прямые сторонники об этом знали, судя по переглядываниям. По крайней мере более старший и знатный Эйвери, а также Лестрейндж точно знали об этом. Иначе никогда не позволили бы себе поддержать маглокровного выскочку. Впрочем, доказательств «избранности» у Редла хватало.

— Глупости, — с напускным возмущением отозвался Слизнорт, — яснее ясного, что вы, с вашими-то способностями, происходите из славного рода волшебников. Нет, вы далеко пойдёте, Том, я в своих учениках никогда ещё не ошибался…

Маленькие золотые часы, стоявшие на столе Слизнорта, отзвенели одиннадцать.

— Батюшки мои, неужто так поздно? — удивился Слизнорт. — Вам лучше идти, юноши, а то наживете неприятности. Лестрейндж, я рассчитываю получить от вас завтра утром письменную работу, иначе мне придется задержать вас в классе. То же относится и к вам, Эйвери.

Мальчики гуськом покидали комнату. Слизнорт выбрался из кресла и перенёс пустой бокал на письменный стол. Звук какого-то движения за его спиной заставил Слизнорта обернуться: посреди кабинета так и стоял Реддл.

— Скорее, Том. Вы же не хотите, чтобы вас в неположенное время застали вне спальни, вы всё-таки староста… — мягко поторопил ученика Слизнорт.

— Сэр, я хотел спросить вас кое о чём. — в глазах Редла сверкнул нешуточный интерес, пополам с уверенностью в том, что Слизнорт знает ответ.