Прекрасный новый мир (Мв-23)

Гражданин кивает. Затем, в течение пары минут та компания расплачивается и поспешно покидает зал. Однако же, атмосфера явно прояснилась, скованность исчезла, стало непринужденнее. Лишь я расстроенная — вот хотела блоковской Незнакомкой побыть, а вышло, опять комиссаршей!

-Не судите слишком строго, он наверное еще из роли не вышел — замечает Анна Андреевна — только что играл свое — "все служат королеве, но время вольное придет, и власть жестокая падет". По нашей моде — из сказки про диких лебедей сделали революционную пьесу.

Ну, на текущий момент, народу это более важно, чем про любовь? И новое прочтение нередко и на пользу. Вот например, сейчас на Ленфильме снимают кино про трех толстяков — только сам Юрий Олеша свою сказку бы не узнал. И не только из-за более современного антуража — в фильме уже не средневековье, там и фабрики, и паровозы, и оружие соответствующее. Но Тибул и его цирковая команда, это вовсе не одиночки, волею случая вовлеченные в борьбу с эксплуататорами, а члены тайной Братии — главой и основателем которой был Просперо. И в финале они вовсе не уезжают на своей повозке вдаль, как в фильме из иного времени, снятого по той же книжке в шестьдесят шестом — ага, вожди победившей революции, все взбаламутили, а разруливать кому? — а как положено, становятся Главным Революционным Комитетом. Ну и Суок и Тутти там не брат с сестрой, и возраст у них не детский а чуть старше — решили и эту линию добавить, как же без нее? Посмотрим, что выйдет в итоге — фильм принимать будет комиссия от Минкульта, но наше мнение (касаемо не художественных, а идейных качеств) решающее, без одобрения СПБ на экраны не выйдет.

А того несознательного гражданина — я запомнила, личность его установим, и в нашу картотеку. Нет, никакой кары за одно это, мы ж не звери — но отметочку на будущее сделаем. И если он еще в чем-то таком будет замечен... нет, как я сказала уже, нам мученики не нужны! Тоньше можно работать — как например с Солженицыным тут сделали (хотя это не моя была идея, а сам Лаврентий Павлович оказался с юмором). В нашей версии истории, служил младший лейтенант Солженицын не в артиллерии, а в строевых частях НКВД — которые и заградотряды, и зачистка территории от враждебного элемента, и ловля дезертиров, и арест запятнавших себя военнослужащих, и исполнение приговоров. Войну закончил с наградами — четыре медали "За боевые заслуги", что понимающему человеку скажет очень многое. Сама медаль вполне уважаема у фронтовиков — но когда их четыре, и к ним ни одной "отваги" и ни единого ордена (да еще у младлея, который тоже мог быть награжден солдатскими медалями, но как правило, это была или "отвага", или именованные по городу, "за защиту", "за взятие", взводных этим часто награждали) — ясно, чем товарищ в войну занимался (и верно, полноценные боевые награды за это, как-то неудобно). Что интересно, и в этой истории Солженицын письма писал, с содержанием, вполне тянущим на статью — так что вполне версия, что он намеренно хотел в лагере отсидеться на случай войны с США! — но тут был приказ, его писульки оставлять без внимания. И демобилизовавшись после Победы, пытался снова родить что-то критиканствующее — но тотчас же распространилось, где он служил и чем занимался, "а сколько врагов народа лично вы в расход вывели — вас теперь совесть заела?". А после ему устроили операцию "Колпак", после которой он оказался в дурдоме (причем без нашего участия!), так что никаким властителем умов советских людей ему не стать (но это уже история отдельная, после как-нибудь расскажу).

-Анна Петровна, милочка, а вам не кажется вы кое-что упустили? — спрашивает Ахматова — "моя свобода кончается там, где начинается свобода другого", для толпы это верно. Вы согласитесь, что нельзя назвать счастливым общество, где даже есть материальная сытость и изобилие, но люди пребывают в духовном рабстве — внутреннее, оно пожалуй еще страшнее, чем внешнее? Для гарантии, чтобы этого не случилось, обществу нужны маяки — те, для кого "свобода ограниченная", это примерно то же, что "немного беременная". И ради того, чтобы необходимый накал свободы в обществе не угасал, полезно терпеть свободомыслие тех, кто уровнем выше, чем толпа. Конечно, если они не призывают к беспорядкам.

Так тут грань слишком тонкая! "Лев Толстой своими проповедями колеблет царский трон", помните? Достаточно того, что у нас сейчас не ежовские времена, когда "неважно что ты имел в виду и чья это цитата, главное, как это поняли другие! Если поняли не так — значит, ты вёл антисоветскую пропаганду". К сожалению, такая тогда была практика, уважаемая Анна Андреевна — и время другое, СССР как осажденная крепость накануне большой войны — наверное, тогда и Льва Николаевича пустили бы по тому же конвейеру, доживи он до того и попробуй "не молчать". Но обстановка стала другой — и по конвейеру, в лагерную пыль пошли те, кто выносил такие приговоры. И сейчас мы можем позволить, скрепы еще отпустить — поскольку вы правы, нам нужны не рабы, а те, кто с нами осознанно — но если завтра снова будет война... Скажите, справедливо ли расстреливать человека на месте за сказанные им слова?

-Конечно нет — возмущается Ахматова — ну, если только при фашистской диктатуре.

Ага — вот ситуация: Москва, октябрь сорок первого. Некий гражданин, собрав толпу, говорит, что "не надо бояться, немцы цивилизованная нация, они всех накормят, и будет порядок". Наверное, он не был немецким шпионом — ни один шпион так раскрываться не станет. Но подходит патруль — и вам дальше объяснять, что с этим человеком сделали, без всякого суда, на месте? Вы скажете, что это было неправедно?

-Тогда время было другое. Буквально — враг у ворот!

То есть, вы согласны, что безопасно допустимый уровень свободы в обществе — не является абстрактной величиной? То, что дозволено в одних условиях, преступно и наказуемо в других. Кстати, за того несознательного гражданина можете не опасаться — вот если бы он мне это в лицо сказал, тогда можно было подвести под оскорбление, а так... У нас все же не нравы их благородий — "эй, ты кого имел в виду, столь гнусно ухмыляясь?". И я не помню, чтобы классик, сочинивший про "господина искариотова", был в СССР под запретом. Кстати, признаюсь в своем невежестве, кто он — Белинский, Добролюбов, или еще кто-то из наших вольнодумцев прошлого века?

-Ошибаетесь, милочка — улыбается Ахматова — идея была взята у француза Беранже. Ну а этот стих, автор "в переводе", Василий Курочкин. Был очень известен в свое время, как журналист, писатель, переводчик — а еще, один из руководителей первой "Земли и воли". Умер в 1875 году, и было ему всего сорок четыре.

Вот честно, не знала! Но значит, и у французов было такое, при их "либерте, эгалитэ" — чего же вы от дремучих русских хотите? Ну а Курочкин... странно, что не слышала я эту фамилию, ни в истории революции, ни в истории литературы. Умер не старым — на каторге, или в тюрьме? Как там у Некрасова — "путь славный, имя громкое, народного заступника — чахотка и Сибирь".

-Нет, хотя в тюрьме он сидел, по тому же каракозовскому делу — отвечает Ахматова — и его журнал "Искра" был известен в России не меньше, чем "Колокол" Герцена. Первые "землевольцы" в народ еще не ходили, а надеялись своей пропагандой разжечь мужицкий бунт. Ну а под видом переводов нередко выпускали собственные импровизации, весьма слабо связанные с первоисточником — так было легче с цензурой.

Ага, знакомо! Как в то же время "марш Домбровского", "еще Польша не сгинела", в таком же "переводе" Чубинского превратился в "ще не вмерла", гимн бандеровских тварей — и кстати, на мой взгляд, намного хуже оригинала. Но Курочкин... все же, если он был не просто революционером-народником, а одним из вожаков, отчего я про него не слышала? В отличие от других, именами которых в СССР называют "пароходы, строчки и другие добрые дела"?

-Наверное, потому что историю пишут победители — ну а та, первая "Земля и воля" прекратила существование, когда стало ясно что бунта не будет. Что до Курочкина, то он, пребывая в моральном упадке, умер от слишком большой дозы морфия. Однако же, особым репрессиям он больше не подвергался, прошлое ему царские власти в упрек не ставили. Вам не кажется, что царская власть была все же более терпима к инакомыслию?

Пожимаю плечами. Для Анны Андреевны, как творческой личности, во главе всегда свобода — ну а прочее, по необходимости. Ну а я, при всем уважении к поэзии и прочей лирике, ощущаю себя человеком государственным, и считаю, что прежде всего должен быть порядок — а свобода, в той мере, в какой его не подрывает. Нельзя ведь представить сильное и процветающее государство без армии, особенно в окружении враждебных соседей — а враг внутренний, вне зависимости от идеологии, для страны столь же опасен, как и внешний.

-А помните, Анна Петровна, я вам говорила, что не носили дамы по вечерам больших шляп — Ахматова предпочитает сменить тему беседы — на известной картине, образ соответствует скорее Прекрасной Даме из других стихов Блока, а не его же Незнакомке. И шляпы надевали поверх прически, а не распущенных волос.

Ну, если подумать — так в те времена, дамы вечером уже не прогуливались по бульварам, а шли в театры, ресторации — где огромные головные уборы просто мешали, и публике, и им самим. Так у меня поля всего лишь в ширину плеч — в пределах удобства. А прическа нужна, чтобы булавки воткнуть и шляпа не улетала — но когда ветра нет, иногда мне проще с прической не возиться — и моему Адмиралу нравится, когда я волосы распускаю, с ним выходя я и в любую погоду шляпу надеваю так. Хотя Лючия меня подбивает на эксперимент — нацепить на голову что-то размером с колесо, как это будет выглядеть и как публика примет? Может быть и попробую когда-нибудь.

Ладно — довольно на сегодня дел, хочу хоть на часок ощутить себя Прекрасной Дамой того далекого века! Послушать поэтов, шуршать шелками, и съесть наконец этот салат, "настоящий оливье".

С. Д. Мешман, заместитель главврача по медицинской части, Валдайская психиатрическая больница

Случай действительно интересный — в том плане, что различные симптомы тут словно наслаиваются друг на друга.

Больной поступил к нам в октябре 1950, точную дату надо в документах уточнить. Поступил в чрезвычайно тревожном состоянии, близком к панике, к которому позже прибавилась хроническая депрессия — но это частые спутники ретроградной амнезии. Поначалу был малоконтактен, всего боялся, но чего, кого — не ясно. Первичный диагноз, поставленный в новгородской больнице, был — черепно-мозговая травма после дорожного происшествия (сбития машиной), в результате чего пациент потерял память. Физически был уже совершенно здоров — но не мог назвать нынешний год, месяц и число, вспомнить, как попал в Новгород. Да, я помню, как им поначалу и милиция интересовалась, и даже ГБ — но не установили за ним ничего криминального, не числится в розыске, ну а для иностранного шпиона, такая игра просто невероятна.

Поскольку достоверно определено, что он не симулирует — лишился памяти о многих обычных сторонах повседневной жизни. К примеру, обычная перьевая ручка, которую все знают с детства, со школы, если не раньше — он осматривал ее с явным удивлением, как предмет смутно похожий на что-то знакомое, но все же не знакомый. Совершенно не знал, что такое промокашка и для чего ее используют. Вот карандаши он узнал. Но вообще писал плохо, словно никогда не учился чистописанию и не писал ничего сам очень давно. И это при том, что он был совершенно грамотным человеком, то есть не мог не учиться в школе! Возможно, он даже был хорошо образованным человеком, хотя тут сказать труднее, так как некоторые школьные знания у него сохранились в памяти неплохо, а другие или отсутствуют совсем, или заменены ложными воспоминаниями — как, например, с историей. Неплохо помнит Древнюю историю, Средние века, а вот в Новой истории уже есть пробелы, а особенно в Новейшей, и чем ближе к настоящему времени, тем больше. Представьте себе, он не помнил дату победы в Великой Отечественной Войне! И вообще помнил о ней немного, как, впрочем, и о Гражданской. Также большое удивление у него вызвало упоминание о дружественных отношениях СССР и Ватикана, операции по спасению папы во время войны, освобождении от фашистов Италии... Его представления о наших отношениях с Католической Церковью словно так и застряли где-то на довоенных позициях... Мало того, он иногда по ошибке называл Ленинград Петербургом, хотя обычно потом спохватывался и исправлялся — потому что уже узнал, что сейчас город называется Ленинградом.

Да, так вот, несмотря на явное наличие образования и грамотности — впрочем, и тут он писал порой не без ошибок — было похоже на то, что он частично потерял навык письма. Обычно же, хорошо выученные навыки при ретроградной амнезии сохраняются. Хотя в тысяча девятьсот сорок третьем году был случай, когда человек в результате ранения головы потерял все свои полученные за жизнь знания и навыки — полностью — но у него был физически поврежден мозг с утратой его части. Кстати, бедняга так и не смог восстановить память, ему пришлось заново учиться азам грамоты, и это при том, что и запоминать что-либо после ранения ему стало весьма трудно, говорить-то он не разучился, но вот мыслит и понимает чужую речь теперь гораздо медленнее нормы... Но я отвлекся, простите. Так вот, у нашего же пациента, несмотря на черепно-мозговую травму, проведенными нами процедурами (в медкарте все подробно) не нашли органических патологий. Однако ему казалось незнакомым и многое другое, не только ручки и промокашки. Печки, некоторые детали одежды, другие мелочи быта. Что касается трудовой терапии... Знаете, в нашей больнице для нее до сих пор не так много возможностей. Женщины чинят белье, мужчины помогают в строительных работах, заготовке дров в лесу, на сенокосах в подсобном хозяйстве и колхозе рядом, есть также небольшая сапожная мастерская. Он не умел ничего. Даже пришить пуговицу. Более того, казалось, он и иголку-то в первый раз в жизни видит. Хотя он, вроде бы, понимал, что это и для чего нужно — в отличие от наперстка, о смысле которого вообще не догадался! Точно так же и сапожное дело вызвало у него изумление — он почему-то полагал, что вся обувь выпускается только на фабриках, на каких-нибудь станках.

Да, печатающая машинка. Это странно, но именно она сразу показалась ему знакомой — тоже лишь отчасти, он не имел никакого опыта в чистке и уходе за машинкой, во вставке бумаги, но именно печатать у него получалось неплохо, тут явно был наработанный навык.

Умел играть в шахматы — вот это знание сохранилось у него полностью. Возможно, прежде он ходил в какой-нибудь кружок или секцию.

Но общий итог лечения этого пациента был не очень утешительным. Восстановить память о его биографии так и не удалось, там до сих пор зияют или дыры, или ложные воспоминания, заменившие настоящие. Когда с ним удалось немного наладить контакт, он описывал своих родителей и называл их имена, вспомнил, где жил с ними, в какую школу ходил. Так вот — ничего этого не существует. Нет в Ленинграде школы с таким номером, такого ВУЗа, а по названному адресу, где якобы жили его родители, на самом деле располагается дача довольно высокопоставленного лица из ленинградского Обкома Партии. Естественно, люди с именами его родителей там никогда не жили. И возможно, именно из страха узнать ложность оставшихся у него воспоминаний он и не особо стремился делиться ими...