Фродо Бэггинс

Людей мечами злобно бьёт;

На красных лапах тролль тяжёлый,

Решив отправиться в поход,

Дубину страшную берёт,

Но пьяно падает; меж ёлок

Мелькают эльфы здесь и там,

Дозоры ставя по кустам.

XLIII

А мне что делать в эту пору?

Стреляться? В руки брать топор?

Но в этом случае я скоро

Вернусь в проклятый Валинор.

Скакать верхом в степи суровой?

Но конь, тупой и бестолковый,

Увидит назгула полёт

И в грязь со страху упадёт.

Хожу по берегам пустынным,

Пишу баллады и стихи,

Пародии (хи-хи-хи-хи!!!),

Отдав досуг поэмам длинным;

Война пройдёт, и триста лет

Над нами снова будет свет.

XLIV

Себе прочистив водкой горло,

Впадая в будничную лень,

Плетётся по дороге Горлум

И день и ночь, и ночь и день;

Один, в раздумье погружённый,

Тупым дрыном вооружённый,

Со всеми встречными в горах

Дерётся с самого утра.

Настанет вечерок походный:

Кинжал оставлен, дрын забыт,

Под ёлкой скромный стол накрыт;

Горлум всё ищет, ищет Фродо,

Но не найдёт его никак

(Такой уж Смеагорл мудак!).

XLV

И вновь Горлума ждёт дорога.

Во фляге булькает вино;

Не так его, признаться, много,

Но скрашивает путь оно.

Вод солнце встало над Исеной;

Играя брызгами и пеной,

Оно не меньше, чем звезда,

Певца пленяло иногда;

Горлума ж Плод Лаурелина

Совсем ничем не удивлял,

И Смеагорл вперёд шагал

К Исене мимо Андуина

И дальше, дальше на закат,

Где был Хранителей отряд.

XLVI

Никто не скажет даже спьяну

И даже выкурив штакет,

На маковую встав поляну:

"Горлум, в тебе бесчестья нет!

Все врут: Илуватар и Манвэ,

И менестрелящая Ранвен,

И Балрог, и назгул, и орк,

И Саруман, и эльф, и волк...

Но ты, Горлум, подобен другу,

Который, в горе и в беде,

Товарищ завсегда, везде,

Готов нам оказать услугу

Иль тихий разделить досуг.

Да здравствует Горлум, наш друг!"

XLVII

Огонь потух; едва золою

Подёрнут уголь золотой;

Едва заметною струёю

Кружится пар, и теплотой

Костёр чуть дышит. Дым из трубок

Уходит вверх. Из рыжих шубок

Бельчата бусинками глаз

Забавно зыркают на нас...

Вот и Хранители, однако;

Их лагерь стережёт одна

Зверюга та, что названа

Гибридом волка и собаки.

Их Горлум наконец нашёл

И к ним несмело подошёл.

XLVIII

"А это что за обезьяна?..

Куда идёшь ты? Кто такой?" —

"Налейте гостю полстакана!..

Я слышал, все вы рвётесь в бой;

Но к Мордору собьёте ноги:

Ведь вы не знаете дороги.

Кто вас ведёт? Волшебник-плут

И нуменорец-следопут!

Идём скорей!.. Я путь разведал,

И чем быстрее мы пойдём,

Тем раньше мы Кольцо сожжём.

А впрочем... Я же не обедал;

Так не валяйте дурака:

Кормить пора проводника!" -

XLIX

"Да?" — "Ну конечно! Вам же надо

Скорее прибежать в Мордор.

А если с голоду и с хладу

Я вдруг помру, спаси Мелькор?

А там ещё, сердечный Фродо,

Полно гортхаурского сброда, —

Так кто ж вас будет защищать,

Когда я должен голодать?..

Ну, как вам это предложенье?

Ну, что ж?" — "Согласен". — "Как ты мил!" —

При сих словах он проглотил

Ветчинку, Фродо подношенье,

Потом разговорился он

Про Мордор: вот таков шпион!

L

Он весел был. Чрез две недели

Назначен был счастливый срок;

И хоть скитанья надоели,

Но путь обратно на восток

Его мечтой заветной тешил;

В уме Хранителей он вешал,

Стрелял, терзал, давил, душил,

И их бы ночью порешил,

Когда б не помнил о заданье,

Поскольку к Мордору один

Он не добрался б невредим

При всех уловках и стараньях;

С Хранителями ж без труда

Кольцо он мог внести туда.

LI

Он был хитёр... по крайней мере,

Так думал он, и был счастлив.

Стократ блажен, кто хочет верить,

Что, план его не раскусив,

Враги беспечно бреют ноги,

Как пьяный хоббит на дороге,

Иль, как из лука Леголас,

Стреляют насекомых в глаз.

Но жалок тот, кто всё предвидит,

Чья не кружится голова,

Кто все движенья и слова

Своих врагов не ненавидит,

Чьё сердце опыт остудил

И забываться запретил!

Здесь оканчивается четвёртая глава повествования "Фродо Бэггинс". Горлум присоединяется к девятке Хранителей. Пятая глава рассказывает о разрушении Ортханка, сне и смерти Боромира, побеге Фродо, Сэма и Горлума и похищении орками Перегрина и Мериадока.

Глава пятая

Не знайте страшных глюков,

Напиток энтов клюкав!

Б. Гондорский

I

В Эпоху Третью мира годы

Стояли долго на дворе,

Войны всё ждал и ждал наш Фродо,

И вот война уж у дверей.

Проснулся Фродо утром рано,

И башню мага Сарумана

Вдали нежданно разглядел:

Вот и отдушина от дел!

Теперь пора повеселиться,

Устроить небольшой погром,

Почикать орков топором

И в битве радостной забыться.

И Фродо помнит, что живёт

Здесь где-то энт Древобород.

II

Война!.. И хоббит, торжествуя,

К Ортханку обновляет путь;

Его лошадка, кровь почуя,

Несётся рысью как-нибудь;

Врагов гранатами взрывая,

Летит тачанка удалая;

И на коне как на войне,

А на войне как на коне.

Вот бегает по лесу гоблин,

На пони волка посадив

И в назгула преобразив;

От этих шуток волк озлоблен,

А орку грустно и смешно;

Но пони съедена давно.

III

Но, может быть, такого рода

Картины вас не привлекут:

Всё это низкая природа;

Изящного не много тут.

Согретый вдохновенья богом,

Другой поэт роскошным слогом

Живописал нам этот бой;

О нём читали мы с тобой,

И знаем мы, как было это,

Как был разрушен Изенгард:

Призвал наш маленький отряд

Себе на помощь древних энтов;

Древобородый, словно танк,

Разрушил запросто Ортханк.

IV

Курумо (майарской душою

Не понимая, что к чему)

Взглянул из своего покоя,

И дурно стало аж ему:

В развалинах его твердыни

Сажали яблоки и дыни

Древобород и Конопель.

"Блин, Эльберет... туды в качель! —

Курумо в гневе и печали

Орёт, кляня весь белый свет. —

Блин, загрызи вас короед!

Чтоб Балроги вас всех побрали!

Ох, блин, найти б на вас топор!

Ох, Эльберет твою Мелькор!"

V

Курумо верил предсказаньям

Простонародной старины,

И снам, и карточным гаданьям,

И фазам солнца и луны.

Его тревожили приметы;

Таинственно ему предметы

Провозглашали что-нибудь,

Предчувствия теснили грудь.

Вот чёрный кот, на печке сидя,

Мурлыча, лапкой рыльце мыл:

То верный знак Курумо был,

Что что-то близится. Увидя

Младой двурогий лик луны

На небе с левой стороны,

VI

Он весь бледнел, дрожал несмело.

Когда же падшая звезда

По небу тёмному летела

И рассыпалася, — тогда

В смятенье Майя торопился,

Пока грош звёздочки катился,

Желанье сердца загадать

Или кого-нибудь послать.

Когда же пролетала птаха,

Стремясь спастись от назгуля

И Саруману смерть суля,

Не зная, что сказать со страха,

Пускал стрелу он из окна,

И птице смерть несла она.

VII

И что ж? Сбылись вдруг предсказанья,

И в страхе плачет Саруман;

Пошли вдруг прахом все старанья:

Не исцелить дворец от ран...

Настала пьянка. То-то радость!

Устроив Саруману гадость,

Хранители накрыли стол

(Вложив тринитротолуол

Под изенгардову калитку,

Сам Фродо пристально глядит,

Куда калитка улетит),

А энты своего напитка

Налили всем большой стакана:

Твоё здоровье, Саруман!

VIII

Курумо офигевшим взором

На пьянку дикую глядит,

Ругая Эру и Мелькора,

И, как и прежде, тормозит;

Из энтов чудного настоя

Выходят глюки чередою,

И чудится Колечко в них

Под дней старинных чудный стих:

"Три — эльфам в древних их чертогах,

Пять — Гаурам в больших лесах,

Семь — гномам в сумрачных горах,

И Девять — людям, что дорогу

Избрали тёмную себе,

Назло Валарам и судьбе".

IX

Прохладна ночь, всё небо ясно;

Светил небесных дивный хор

Течёт так тихо, так согласно...

Курумо на широкий двор,

Надевши белый плащ, выходит

И посох на гостей наводит;

Но, Валарам на суд отдан,

Развоплотился Саруман,

Позора не стерпев такого,

И дух его стрелой летит

На Север, брошен и забыт,

И ищет плоть себе понову;

И вот, вдали от южных роз,

Гуляет страшный чёрный пёс...

X

Вернёмся к нашей дружной пьяни:

Напившись с энтами вина,

Они уснули на поляне,

Когда печальная луна

Над горизонтом появилась,

И небо светом озарилось.

Спят Арагорн, и эльф, и гном,

И спят хоббиты вчетвером,

И лишь гондорский принц не дремлет.

При помощи дрожащих рук

Он сел. Над ним летает глюк;

И глюку Боромир наш внемлет.

Но вот упал он, паразит.

Утихло всё. Гондорец спит.

XI

И глюк явился Боромиру.

Ему приснилось, будто он

Спустился из-за Грани Мира.

Ему навстречу Саурон

В доспехах белоснежных вышел,

И голос Боромир услышал

Из уст Властителя Греха:

"Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!" —

И вот, Гортхаур испарился.

Морийский гибельный мосток

Из старых и гнилых досток

Пред Боромиром появился,

И принц издал ужасный стон:

В Гэндальфа превратился он.

XII

Вот западло: такую штуку

Не пожелаешь никому!

Не видит Боромир, кто руку

С той стороны подаст ему.

Вдруг сталактит зашевелился,

И кто же из него явился?

Большой пылающий Балрог;

Принц ах! а Балрог на мосток,

И хлыст с железными когтями

Он протянул; Гэндальф, трясясь,

На кагинаву оперся-сь

И боязливыми шагами

Перебрался, как Наугрим;

Пошёл — и что ж? Балрог за ним!

XIII

Гэндальф, взглянуть назад не смея,

Поспешный ускоряет шаг,

Но от ужасного лакея

Не может убежать никак;

Кряхтя, бежит Балрог ужасный,

Бичом махая ярко-красным,

Во всей пылающей красе,

И гномы убегают все

От Балрога; он из пещеры

Гэндальфа выгнал; Олорин

Кричит, что Балрог, мол, кретин,

И ждёт он помощи от Эру;

Но Эру нету, как ни жаль,

И Гэндальф убегает вдаль.

XIV

Беглец вперёд; Балрог за магом;

Принц... Гэндальф вдаль бежит сильней;

Балрог идёт спокойным шагом, —

И дым клубится из ушей, —

Но догоняет Боромира;

То выпадает вдруг рапира

Из рук бедняги-беглеца,

То борода слетит с лица;

Поднять-то некогда; боится,

Балрога слышит за собой

И даже трепетной рукой

Волшебный дрын поднять страшится;

Вот он бежит, Балрог вослед,

И сил бежать уж больше нет.

XV

Упал в траву; Балрог проворно

Его хватает и несёт,

И маг бесчувственно-покорный

Не шевельнётся, не дохнёт;

Он мчит его лесной дорогой;

Вдруг меж дерев шалаш убогий;

Кругом всё глушь; отвсюду он

Листвою старой занесёт,

И ярко светится окошко,

И в шалаше и крик, и шум;

Балрог промолвил: "Здесь мой кум.

Погрейся у него немножко!"

И в сени прямо он идёт

И на порог его кладёт.

XVI

Вновь сам в себя оборотившись,

Принц смотрит — а Балрога нет;

За дверью гоблины, напившись,

Несут какой-то пьяный бред;

Не видя тут ни капли толку,

Принц смотрит потихоньку в щёлку,

И что ж он видит?.. за столом

Сидят чудовища кругом:

Один — как гоблин с волчьей мордой,

Другой с ослиной головой,

Здесь ведьма с козьей бородой,

Тут назгул чопорный и гордый,

Там карлик с хвостиком, а вон

Полугорлум-полудракон.

XVII

Ещё страшней, ещё чуднее:

Вот волк верхом на пауке,

Вот череп на гусиной шее

Вертится в красном колпаке,

Вот олифан вприсядку пляшет

И хоботом гудит и машет;

Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,

Людская молвь и конский топ!

Но что же стало с Боромиром,

Когда узнал он меж гостей

Того, кто для него страшней

Любого волка и вампира!

Углук там за столом сидит

И в дверь украдкою глядит.

XVIII

Он знак подаст — и все хлопочут;

Он пьёт — все пьют и все кричат;

Он засмеётся — все хохочут;

Нахмурит брови — все молчат;

Он там хозяин, это ясно:

И принцу от того ужасно,

Но с любопытством он теперь

Тихонько отворяет дверь...

Вдруг ветер дунул, загашая

Огонь светильников ночных;

Смутилась шайка домовых;

Углук, доспехами сверкая,

Из-за стола, гремя, встаёт;

Все встали; он к дверям идёт.

XIX

И страшно принцу; торопливо

Он силится домой сбежать:

Нельзя никак; нетерпеливо

Метаясь, хочет закричать:

Не может; дверь открылась скоро,

И взорам чудищ из Мордора

Явился Боромир; и смех

Раздался дико; очи всех,

Копыта, хоботы кривые,

Хвосты мохнатые, клыки,

Усы, кровавы языки,

Рога и пальцы костяные —

Всё указует на него,

И все кричат: убей его!

XX

Убью! - Углук промолвил твёрдо,

И шайка вся сокрылась вмиг;

И край с названьем жутким Мордор

Пред бедным гондорцем возник;

Углук его в живот пинает

И с наслажденьем распинает,

Гвоздями приколов к столбу

И выцарапав крест на лбу;

Топор поднял; вдруг Пин заходит,

А следом Мерри; свет блеснул;

Углук секиру замахнул,

И дико он очами бродит,

И этих хоббитов бранит;

Гондорец еле жив висит.

XXI

Всё громче, громче воют звери;

Хватает ятаган Углук;

Пин убегает вместе с Мерри;

Земля раздвинулась; и вдруг

Столб с Боромиром пошатнулся...

И он от ужаса проснулся...

Глядит, вокруг уже светло,

Лишь Гимли снова развезло,

И тот бежит до туалета,

Лишь хоббиты с Фангорном пьют,

Лишь дунадан да эльф поют,

Да маг, в бронежилет одетый,

Спросил: "Ну, принц, скажи ты мне,

Кого же видел ты во сне?"

XXII

Но принц, друзей не замечая,

На травке с книгою лежит,

За листом лист перебирая,

И ничего не говорит.

Хоть не являла книга эта

Ни сладких вымыслов поэта,