8. Третья сила

Конечно, я очень хотела, чтобы он жил. Безумно рада, что у него это все-таки получилось. Но то, кем он стал... и то, как он смотрел на меня последние два дня... боже... я даже не знаю, что именно натворила! И о чем именно его попросила, когда неистово умоляла в каком-то бреду, чтобы он снова стал цельным!

И вот он стал. Мой знакомый до боли Ведьмин кот. Вредный попутчик, ехидный кошак, крылатый конь, самый преданный и верный друг, в которого так неожиданно превратился несносный, эгоистичный демоненок. Я знала форму каждого коготка на его лапках. Помнила каждое слово, которое он произнес. Знала, чего он боялся, о чем мечтал, к чему стремился, чего желал и от чего хотел отказаться ради меня... но когда наутро после самого трудного дня в моей жизни он вдруг открыл эти странные, будто бы напоенные солнцем глаза и в упор посмотрел, как будто видел впервые в жизни... честное слово, у меня сердце ухнуло в пятки. Потому что это больше не был мой маленький Лин. Это был кто-то другой. Кто-то неизмеримо старше, мудрее и, вместе с тем, суровее него. Кто-то иной, кто вдруг проснулся в теле бывшего кота-шейри. Кто-то, кому удалось прожить сотни эпох. Кто видел рождение и расцвет этого мира. Кто-то, кто некогда пожелал его исправить, потом — даже уничтожить. Кто предал своего создателя, решив, что сделает это лучше. И кто принял затем на свои белоснежные крылья непроглядную Тьму Подземелий.

Он отвернулся потом от Айда — это правда, которую подтвердил сам Владыка Ночи. Он был наказан за свой проступок. И наказан страшно — расколотой личностью, потерянной памятью, разбитым на множество частей сердцем. Однако в то утро, когда я впервые посмотрела на него без масок, мне вдруг стало страшно. Не оттого, что я боялась его самого. Нет. Я вдруг испугалась, что после всего случившегося потеряю его навсегда. Моего хитрого демона, славного ангела, верного Хранителя, не побоявшегося сломать себе крылья ради того, чтобы я жила... я вдруг испугалась того, что то существо, которым он стал, забудет меня. И того, что он теперь, по большому счету, не нуждается ни во мне, ни в нашем общем прошлом, ни в наших совместных воспоминаниях.

Не знаю, что на меня тогда нашло. Наверное, не увидев привычной теплоты в раскосых кошачьих глазах, я с перепугу шарахнулась и чуть не выронила его из рук. А потом еще и вскрикнула: "спи!", как если бы он по-прежнему должен был повиноваться. Сделала это машинально. Инстинктивно. По привычке, если хотите. Трудно перестроиться на новый лад, когда так долго привыкала к своему статусу хозяйки.

Однако Лин, как ни странно, послушался — удивленно моргнув, как-то разом обмяк и послушно закрыл глаза. Правда, перед этим мне все равно показалось, что в них мелькнул ощутимый укор, как если бы он все вспомнил, понял и даже грустно покачал головой в ответ на мой иррациональный страх. Но, как бы там ни было, он все-таки уснул. А когда снова проснулся, то почему-то этого "древнего и мудрого" в его глазах больше не было. Просто котенок — маленький, слабый, уставший котенок, который поначалу не умел даже толком разговаривать.

Признаюсь, это испугало меня снова, однако не настолько сильно, как его первый взгляд. Во второй раз я пришла в себя гораздо быстрее, а потом заметила, что учится он поразительно быстро, и потихоньку начала успокаиваться. Повторяла про себя, что иного и быть не могло — он стал другим, новым. Таким, каким я его еще не знала. И нет ничего удивительного в том, что теперь он учится и разбирается во всем самостоятельно. Без моей помощи, как раньше. Я ведь этого хотела?

Ну, вот и получила, как говорится, что просила. Хотя чем это для нас обернется я, честно сказать, до сих пор не могла предположить.

Как бы там ни было, всего за какой-то жалкий день бывший шейри научился заново разговаривать. Он снова начал ходить. Потом побежал. Вдоволь наигрался с детьми Риа. Заново познакомился с Уром, сделав это так, как будто действительно видел его впервые в жизни. Серому коту я едва успела подать знак, чтобы помалкивал и не наговорил лишнего, но тот и сам понял, что творится что-то неладное. Правда, когда я позже его об этом спросила, Ур ответил, что удивлен. Но при этом и очень рад, потому что от Лина больше не пахло Подземельем. Так, легкий намек остался, но не настолько сильный, чтобы вызывать неприязнь.

Еще через час мой новорожденный и обновленный друг уже вовсю носился по Харону вместе с детьми Ура, ведя себя в точности, как они, рыча и негодуя на всякие пустяки, радуясь пролетающим мимо бабочкам и изумленно следя за каждым новым событием, словно настоящий маленький кот, впервые начавший постигать премудрости жизни. Правда, есть, как все живые, обычную пищу он все-таки не стал — вместо обеда забрался ко мне на руки и примерно с полчаса подремал, с удовольствием слизывая с моей дейри самые светлые и самые темные частички. Причем, они доставляли ему удовольствие в равной степени, о чем с удивлением поведала Риа. И не причиняли никакого вреда — ни те, ни другие.

В общем, я не знала, что и подумать.

А тем же вечером в нем опять проснулся кто-то чужой и непонятный. Мелькнул где-то в самой глубине зрачков, ненадолго заглянул в мою душу, но увидел там необъяснимую тревогу и все с тем молчаливым укором исчез. Довольно надолго — как раз до этого самого момента. Посмотрел на меня, оценил, изучил, подумал... после чего опять бесследно пропал, так и не сказав, что же именно он от меня ждет. Но вот от этого-то мне и тревожно. И очень не хочется признавать, что, быть может, я зря так цепляюсь за прошлое.

Поняв, что ничего нового не выяснилось, я устало помассировала лицо, мельком отметив, как тихонько подрагивают пальцы. Черт... совсем я с ума схожу с этими загадками. Сперва Лин, теперь Риг, потом Орденцы... так и свихнуться недолго.

Интересно, помнит ли Лин, кем был все последние годы? Помнит ли меня? Наших друзей? Свои обещания? Свою прошлую жизнь? Или для него это действительно — второе рождение? С чистого листа бумаги?

Не знаю.

Боже, на самом деле я просто ничего не знаю! И не имею представления, кого из нас теперь надо больше беречь. То ли меня — молодую Ишту, а то ли его — новорожденного айри, едва-едва вышедшего в новый для него мир. В любом случае, рассчитывать на него мы пока не можем — в своем новом воплощении Лин мал, слаб и не представляет никакой угрозы. Скорее всего, он больше не сумеет нам помочь, а то, может, и не поймет наших устремлений — слишком уж странен и чужд был тот взгляд, который я сегодня ощутила.

Так что пусть себе спит и набирается сил. Пусть забудет о страшном прошлом, в котором он не был по-настоящему собой. Пусть живет и радуется. Без боли, сожалений, без ярости и злобы, горечи предательства, наконец. Пусть помнит лишь то, чем сам хотел бы поделиться. И пусть наслаждается тем, чего многие века был жестоко лишен. Он это, если честно, заслужил. Жертвенностью своей, заботой и самой настоящей любовью, которую я никогда, что бы ни случилось с нами, не смогу забыть.

Я порывисто обняла доверчиво прижавшегося кота, а потом уткнулась носом в густую шерстку и, крепко зажмурившись, прошептала:

— Живи, Лин... будь счастлив, а большего мне и не надо.

Разбудили меня звуки осторожных шагов и бережное прикосновение к плечу.

Что?! Разбудили?! Неужели я все-таки задремала?!

Ах, демон, и правда...

Открыв глаза и увидев озабоченное лицо Аса, я смущенно кашлянула.

— Что, уже время?

— Устала? — вместо ответа спросил брат, когда я поспешно отодвинулась от Рига, на плече которого так славно сейчас прикорнула, и привычным движением проверила, на месте ли Лин. — Прости, я не хотел тебя будить, но...

Я ожесточенно потерла виски.

— Ничего, все в порядке. Надо идти.

— Вообще-то еще нет: не надо, — совсем виновато улыбнулся Ас. — Но с тобой хотят поговорить.

— Кто? Орденцы? — моментально ощетинилась я.

— Не совсем. Не буди Рига — где-то два оборота у него еще есть.

— Сколько? Погоди... ты что, о чем-то договорился со святошами?!

Ас утвердительно кивнул.

— Они согласны нам не мешать.

— Сваливают? — с надеждой посмотрела я, но брат только криво усмехнулся.

— Увы, не сподобились. Однако Горан пообещал, что с ними не будет проблем. И извинился за состояние Драмта — сказал, что не рассчитал количество своих людей.

Я фыркнула.

— Так ему и поверили! Прямо каждому слову! Да даже если б он знал, думаешь, его бы это остановило?!

— Невирон попортил Церкви немало крови, — скупо обронил брат, присев на краешек стула. — Горан жаждет мести и давно ищет возможность разорить это осиное гнездо. А сегодня увидел реальный повод исполнить свою заветную мечту, вот и не утерпел. И когда понял, что мы собираемся, мягко говоря, слинять, первым ринулся вдогонку. Вместе с ал-таром, которому тоже почему-то не сиделось в своей палатке.

Я удивленно дрогнула.

— Что? И Георс здесь?

— Представь себе. Но я не далее как пол-оборота назад говорил с ними обоими и получил клятвенные заверения в том, что Орден готов оказать всю посильную помощь, какая только в его силах, чтобы уничтожить Пирамиды и питаемых ими Тварей. Более того, твой статус Ишты никто из них не оспаривает, претензий по поводу случившегося не имеет, за уничтожения Дангора искренне благодарит и (после явления Светоносного, конечно) твердо считает, что "черноты" в тебе по-прежнему нет, потому как в противном случае Аллар не предложил бы тебе свою помощь.

— Гм. А больше они ничего тебе не сказали? — подозрительно прищурилась я. — Не упомянули, как потом намереваются объясняться со своим королем?

Ас тонко улыбнулся.

— Вообще-то Церковь не подчиняется короне, так что господин Георс в своем праве. Как и Горан, кстати. К тому же... ты идешь или нет?

Я вздохнула и неохотно поднялась, машинально разглаживая складки на измятой рубашке и очень надеясь, что оставленные когтями Лина дырки не будут слишком заметны.

— К кому хоть идти-то? Неужели господин Георс вдруг захотел со мной пообщаться? Или у Горана проснулась страсть к болтологии?

— Увидишь, — уклончиво отозвался брат, бесшумно выходя из палатки.

Я недовольно насупилась, но делать нечего: надо хотя бы выяснить, кого это Ас вдруг решил покрывать. Да еще так настойчиво, словно лучшего друга. Впрямую ничего не сказал, пояснять что-либо откровенно отказался, непрозрачный намек проигнорировал, сделав вид, что не понял, и ушел от ответа подозрительно легко. М-да. Второй раз за последние дни он меня удивляет. Кажется, жизнь во Дворце сказалась на нем не самым лучшим образом?

Застегнув куртку наглухо и натянув маску, я в последний раз коснулась виска спящего мага, тихонько вздохнула и тоже вышла, бережно прижимая к груди Лина.

Ну? И кого мне тут сосватали для разговора?

Оказавшись снаружи, я внимательно огляделась, но увидела лишь деловито снующих вокруг скаронов, многочисленные палатки, отведенный в сторону табун мирно щиплющих жидкую травку лошадей, несколько слабо горящих костров, на которых самые предприимчивые уже что-то варили. А еще — ровный круг невозмутимых воинов, окруживших лагерь двойной стеной: Адамантов, как я и велела, рядом с которыми толкалось немало Алых, чутко всматривающихся за горизонт в ожидании неприятностей. Но, что самое любопытное, точно такой же "круг почета", состоящий из вооруженных до зубов скаронов, обнаружился вдруг в одном из дальних уголков наспех разбитого лагеря. А в нем, в этом самом круге...

— Е-мое, — тихо присвистнула я, поняв, что подозрительные до помешательства братики, несмотря на все заверения Орденцев, на слово никому не поверили и, наплевав на приличия, окружили неугодных гостей такой внушительной охраной, что я просто диву далась, как оттуда еще не доносятся возмущенные вопли святош.

Черт возьми. Да если бы МОЙ отряд кто-то рискнул взять в такие плотные клещи... если бы МЕНЯ кто-то посмел безостановочно сверлить тысячами внимательных взглядов... блин! Я бы или сошла с ума от подобной чести, или же повесилась с горя. Однако святоши, судя по неестественной тишине, оказались более благоразумными и восприняли недоверие скаронов как само собой разумеющееся.

Впрочем, против полумиллиона недобро настроенных бойцов — что бы они смогли?

И правда, ничего. Так что честь им за выдержку и хвала за невозмутимые морды. Но зато рядом с ТАКИМ количеством бдительных стражей можно быть совершенно уверенными, что с той территории даже таракан незамеченным не проползет. А если еще и знать, что ПОД землей, всего на глубине в несколько локтей, под этим же самым лагерем незаметно собралось почти такое же количество привлеченных моим гневом Тва... в смысле, нежити, которую, надо думать, господин Горан просто задницей чуял, то... о-о-о... кажется, я хорошо понимаю, почему там сейчас все так чинно и благородно. А также то, почему упрямый, непримиримый и надутый, как индюк, Горан вдруг согласился на переговоры.

— Кхм! — довольно громко выразила я свое удивление происходящим.

Ас, спрятав под маской многозначительную улыбку, взглядом указал на одну из множества палаток, возле которой как бы случайно крутилось несколько хвардов и десятка три якобы отдыхающих скаронов, которые буквально не сводили с нее тяжелых взглядов.

Ага. Кажется, наш неведомый гость, о личности которого хитрый братик предпочел умолчать, находится внутри. И, надо сказать, это довольно странно. Как и тот факт, что охрана приложила некоторые усилия, чтобы не выглядеть конвоем. Видимо, или гость у нас сегодня крайне необычный, или же Ас ему малость доверяет. Вернее, доверяет гораздо больше, чем святошам, из чего следует сделать вывод, что и уважает тоже. Однако тот факт, что охрана, тем не менее, скрывается не слишком активно, позволяет заключить, что особого восторга присутствие этого гостя у братиков не вызывало. Парадокс, однако. Кого же брат настолько уважает, но при этом не больно-то хочет подпускать ко мне без свидетелей?

Откинув низкий полог самодельного шатра, Ас убедился, что внутри ничего не изменилось, и только потом обернулся в мою сторону.

— Иди. Он хотел поговорить с тобой наедине.

Ого. Я уже заинтригована. Правда, ни секунды не сомневаюсь, что брат далеко не уйдет. Скорее, создаст видимость приватной беседы, потусуется где-то снаружи и при этом, зуб даю, ни словечка не пропустит. Впрочем, и ладно — от него у меня секретов практически нет. Вернее, есть. Один-единственный. Который в настоящее время мирно посапывает на моем левом плече, наслаждаясь здоровым сном неотягощенного муками совести человека.

Ну-с, посмотрим, кто тут у нас ...

Я решительно наклонила голову и решительно вошла, на всякий случай прикрыв глаза, чтобы побыстрее привыкнуть к полумраку палатки. Ткань для шатров у скаронов толстая, прочная — не всяким мечом прорубишь. Но это всегда создавало и некоторые неудобства. В частности, заходя туда с ярко освещенной улицы, первые несколько секунд даже в солнечный полдень чувствуешь себя, как выбравшийся из своей норы крот.

К счастью, глаза приспособились быстро — не успела я сделать и пары шагов. При этом краешком уха услышав легкий скрип потревоженного табурета, с которого в это же время довольно быстро поднялся неведомый гость. Потом мельком огляделась из-под ладони. Сразу отметила, что крупный широкоплечий мужчина был здесь действительно один. Машинально оценила его стать, которую не скрывали никакие одежды, посетовала на длиннополый плащ, прячущий богато вышитый пояс со знаками отличия. Быстро убедилась, что гостя аккуратно (если судить по целой одежде и чистым сапогам) обезоружили... скорее всего, сам и отдал, когда попросили... а еще вдруг почувствовала его неуверенность. Слабо так, совсем смутно, будто ему это чувство в новинку. Однако оно все-таки было. И наглядно показывало, что гость непростой, да и о моем статусе (как среди скаронов, так и вообще) распрекрасно знает.