— Тогда военно-космическому флоту просто придется объяснить им ошибочность их действий, губернатор! — резко сказала Адамович.
— Возможно, это и правда, — сказал Ксенеас. — Однако на данный момент губернатор Рэмзи права. На самом деле, согласно информации, которая дошла до меня здесь, на Коринфе, другие системы тоже вышли из-под контроля. Фактически, к тому времени, когда мой информатор покинул Нью-Дублин, практически весь сектор Конкордия объявил о своем выходе из Федерации и создании так называемого Альянса свободных миров. — Адамович выглядела так, словно он только что ударил ее в живот, но он холодно продолжил. — По крайней мере, несколько систем из сектора Эйкира объявили о своем намерении присоединиться к этому альянсу, и я сильно подозреваю, что за этим последуют другие.
— А что делали пикетчики сектора, пока происходила вся эта гребаная измена? — потребовала Адамович.
— Взбунтовались, — категорично заявил Ксенеас.
— Что?! — Адамович привстала со стула, и Агуайо выглядел так, словно Ксенеас только что дал ему пощечину.
— Я сказал, что они подняли мятеж. — Ксенеас холодно посмотрел на нее. — По-видимому, федеральное правительство отдало приказ об аресте адмирала Терренса Мерфи вскоре после того, как он успешно защитил Нью-Дублин от нападения по меньшей мере дюжины авианосцев Лиги. Жители Нью-Дублина были... недовольны этим. Они возразили, и когда выразили свое недовольство, сотрудник генеральной инспекции, посланный арестовать Мерфи, застрелил президента системы на глазах у нескольких сотен свидетелей.
Рэмзи в ужасе уставилась на него, но он не сводил глаз с Адамович, когда на ее лице отразились шок и ярость.
— После этого началась кровавая бойня. Лишь горстка хоплонов и маршалов, посланных арестовать Мерфи, пережила это фиаско — "групповой трах", если использовать очаровательное выражение моей кузины Ахиллеи, — и после этого Нью-Дублин судил их за убийство. И повесил их.
— Они убили военных и полицейских Федерации?!
— Нет, адмирал. Они казнили их.
— Не смейте придираться ко мне! — рявкнула Адамович.
— Я вовсе не придираюсь, — сказал Ксенеас. — Я говорю вам точно, что произошло. И что это распространяется.
— Хорошо, что это, черт возьми, не распространяется здесь!
— В самом деле?
Ксенеас пристально посмотрел на нее, затем постучал по смарт-экрану на подлокотнике. Что-то в его тоне заставило ее сузить глаза, а майора Литвака резко повернуть голову и прижать правую руку к бедру, когда дверь конференц-зала открылась.
— Не надо, Алексей! — резко произнес капитан Недергаард у него за спиной. Пистолет в руке жителя Одиссея не дрожал, а у солдат в форме за его спиной были штурмовые винтовки.
— Ты мне очень нравишься, — продолжил Недергаард. — Правда, нравишься. Но если вытащишь из-под стола руку с пистолетом, я убью тебя.
— Ты что, совсем с ума сошел, блядь?! — потребовала Адамович, вскакивая на ноги. — Я заставлю тебя!
— Садитесь, адмирал! — рявкнул Ксенеас. Она резко повернула к нему голову, и он хлопнул рукой по столу для совещаний. — До этой минуты я бы не поверил, что вы можете быть еще глупее, чем я думал! Если не сможете сесть и взять себя в руки, капитан Недергаард и его люди вытащат вашу высокомерную задницу из этого конференц-зала и бросят в гребаную камеру!
Адамович уставилась на него с явным, ошеломленным недоверием.
— Немедленно опустите свою задницу на этот стул! — рявкнул он, и она медленно, явно против своей воли, опустилась обратно.
— Девяносто секунд назад, — продолжил Ксенеас, постукивая по наушнику в левом ухе, — по планетной информационной сети и каналам связи флота было передано кодовое слово. Это кодовое слово было "Фермопилы", и в данный момент силы, лояльные Беллерофонту, разоружают весь федеральный персонал в любой точке системы. Я не могу точно сказать вам, адмирал Адамович, что происходит на борту ваших кораблей, но, учитывая процентное соотношение людей Окраины в их экипажах и то, насколько сильно они раздражены, буду удивлен, если они тоже не окажутся под контролем Беллерофонта в течение ближайшего часа или двух.
— Ты сумасшедший, — прошептала Адамович. — Ты должен знать, как на это отреагирует Овальный совет!
— Константинос? — голос Рэмзи был тверже, чем у Адамович, но выражение ее лица было напряженным. — Зачем вы это делаете?
— Потому что у нас нет выбора, Молли. — Он посмотрел на нее с грустью на лице. — Потому что, когда эти идиоты убили президента Толмаха, они зажгли фитиль, который вот-вот подожжет всю Окраину. Здесь достаточно ненависти для Пятисот и самих миров Ядра — достаточно заслуженной ненависти, — чтобы разжечь сотню Нью-Дублинов, и когда остальная часть Окраины услышит об этом, жители Окраины повсюду поймут, что все это уже обсуждается. Это не восстание "сверху вниз". Это происходит снизу, и оно будет только распространяться, и будет только хуже. Чего бы я ни хотел, помешать этому не могу, и мы оба знаем, что Пятьсот отреагируют именно так, как отреагировала бы она, — он ткнул указательным пальцем в Адамович. — И это не просто еще одни Гобелены. Это приведет к тому, что целые сектора выйдут из-под контроля, и единственный ответ, который придет в голову центру, — это железный сапог. Они будут убивать и терроризировать любого, кто встанет у них на пути, и превратят всех остальных в пример. Скажите мне, будто вы не знали, что они поступят именно так.
Она уставилась на него, губы ее слегка дрожали, и он покачал головой.
— Я не хочу разрушать Федерацию, — тихо сказал он. — Не хочу разрушать ее единство, пока мы все еще находимся в состоянии войны с Лигой. Но я знаю, что ждет мою звездную систему и мой народ, если я не остановлю это. Не будет иметь значения, что мы сделали или не сделали. Важно то, что Пятьсот сделают все, чтобы ни у кого на периферии не возникло никаких "дерзких мыслей", по крайней мере, в течение следующих двух поколений, и они уничтожат любое подобие самоуправления или свободы, за которые мы могли бы зацепиться.
— И если так должно быть, то пусть будет так. Если они собираются разгромить нас, что бы мы ни делали, тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить мою звездную систему — мой дом — от варваров, которые хотят сжечь его дотла. Судя по тому, что я слышал, мы не единственная звездная система, и ее авианосцы, — он кивнул головой в сторону Адамович, — не единственные, которые вступят в ту же борьбу. Вполне возможно, а может быть, даже и вероятнее всего, что кого-то из нас или всех нас разнесут вдребезги из-за безрассудной попытки защитить себя, свои дома и семьи. Я уверен, что многие из нас погибнут по пути. Но если мы это сделаем, то мы это сделаем, и есть гораздо более серьезные причины для смерти.
Его глаза впились в нее, и он глубоко вздохнул.
— Я не собираюсь просить вас делать что-либо, что противоречило бы вашей совести, — сказал он. — Но вы не хуже меня знаете, каков на самом деле баланс сил между местными властями и федеральными органами здесь, на Беллерофонте. Я прошу вас попросить своих людей отступить. Мы не хотим, чтобы кто-то был ранен или убит, если возможно избежать этого. Обещаю вам, своим личным честным словом, что ни с кем из ваших людей не будут плохо обращаться, если они все-таки уйдут. Но если они этого не сделают, боюсь, все станет еще более уродливым, чем должно быть. Итак, согласитесь ли вы с тем, что мы выходим из-под контроля, и будете ли вы работать со мной, чтобы поддерживать внутренний порядок здесь, на Беллерофонте, по крайней мере, до тех пор, пока не узнаем, как отреагирует Сол?
* * *
Куинси Роджерс нахмурился, когда его настольный коммуникатор выдал сигнал о приоритетном вызове. Первоначальный сигнал превратился в резкий, синкопированный перезвон из пяти нот, и он нахмурился еще сильнее. Это был личный тон старшего вице-президента Тимоти Лэттимора, самого высокопоставленного человека в иерархии Девинджер Лайнз на Беллерофонте. Это делало Лэттимора очень крупной рыбой в высших эшелонах разросшейся трансзвездной компании, но он редко вмешивался в повседневную жизнь Девинджер Лайнз. Его опыт работы был скорее финансовым, чем операционным, поэтому он по большей части доверял это Роджерсу. Кроме того, как и многие другие младшие члены Пятисот, он предпочитал угощать и поить местных шишек, а не заниматься чем-то хоть отдаленно напоминающим работу.
Все это означало, что Роджерс мог по пальцам пересчитать, сколько раз он получал срочные звонки от своего босса.
Он нажал кнопку подтверждения, и его глаза внезапно расширились, когда на дисплее появился Лэттимор. Единственным описанием, которое он всегда применял к Лэттимору, было "ухоженный", но сегодня на нем были футболка и спортивные шорты, а волосы, которые обычно были идеально уложены, напоминали копну сена. Более того, его обычное выражение добродушного высокомерия больше походило на маску ужаса.
— Роджерс! — рявкнул он, как только изображение стабилизировалось. — Что слышно от контроля трафика?!
— Ничего. — Роджерс покачал головой, на его лице отразилось замешательство. — А что?
— Господи Иисусе! Неужели ни у кого из вас там нет новостного канала?!
— Нет, конечно, нет, — ответил Роджерс. Об этом Лэттимор заявил в своей первоначальной памятке "Я новый крутой начальник" для всех сотрудников, когда он только прибыл в систему. Компания Девинджер Лайнз платила своим сотрудникам не за то, чтобы они в рабочее время сидели и смотрели развлекательные программы или новостные ленты.
Роджерс подумал, не упомянуть ли об этом, но лишь мельком.
— Почему? — вместо этого спросил он. — Что происходит?
— Вся эта чертова система сошла с ума, вот что! — Лэттимор оскалил зубы в гримасе, которую никто не назвал бы улыбкой. — Объединенная полиция и силы обороны системы под дулом пистолета захватывают все федеральные учреждения в системе! А Ксенеас выступил по всеобщим каналам и объявил, что Беллерофонт выходит из состава Федерации!
— Что? — Роджерс мгновение смотрел на него, не веря своим ушам, затем яростно встряхнулся. — Они, должно быть, сумасшедшие! Адмирал Адамович и губернатор Рэмзи никогда этого не потерпят!
— Адамович под стражей, — проскрежетал Лэттимор. — Может, они и сумасшедшие, но это не значит, что они не продумали все до конца. Похоже, Ксенеас пригласил ее и Рэмзи на "экстренную конференцию" здесь, на Коринфе, специально для того, чтобы доставить Адамович на планету, когда ее гребаные корабли взбунтовались. По словам Ксенеаса, по крайней мере, все авианосцы перешли на сторону повстанцев!
— Это... это невозможно, — пробормотал Роджерс, пока его мозг пытался осознать чудовищность сказанного Лэттимором.
— Тот факт, что ни по одной из баз сил обороны системы не нанесен кинетический удар, говорит об обратном! — огрызнулся Лэттимор.
— Подождите. Подождите. Вы сказали, что у Ксенеаса были и Адамович, и губернатор? У него есть доказательства этого?
— Не знаю, как насчет Адамович, но Рэмзи точно у него, — прорычал Лэттимор. — Предательская сука перешла на его сторону!
— Что?!
— Послушайте сами!
Лэттимор постучал по своему коммуникатору, и его изображение сменилось записанной лентой новостей. Молли Рэмзи оторвала взгляд от экрана, выражение ее лица было напряженным.
— Я призываю всех граждан сохранять спокойствие, — сказала она. — Как следует из заявления президента Ксенеаса, события здесь, на Беллерофонте, развиваются слишком быстро, чтобы кто-либо мог их контролировать или предсказать на данный момент. Я прекрасно понимаю, что здесь, на Окраине, есть глубокие источники разочарования и, да, гнева. И, честно говоря, у многих жителей Окраины есть все основания испытывать как разочарование, так и гнев. Но я прошу всех вас, тех, кто может поддержать идею отделения, и многих лояльных граждан, которые могут выступить против этого, проявить сдержанность. Я понятия не имею, чем все это может закончиться, и можно ли достичь какого-либо... решения путем переговоров. Но я знаю одно: убийство друг друга ничего не решит.
— Чтобы предотвратить кровопролитие, которого можно избежать, я приказываю всему федеральному персоналу на Беллерофонте, как военному, так и гражданскому, отступить. Все, что любой из вас может сделать на данный момент, — это умереть за Федерацию, и я бы предпочла, чтобы вы жили ради этого. Очевидно, что когда правительство премьер-министра Шлейбаум узнает о происходящих здесь событиях, ей придется определять дальнейшую политику, и я, как и любой из вас, беспокоюсь о том, чем это закончится. Но я также не намерена торопиться с достижением этого момента. Итак, я повторяю. Отступите. Каким-то образом, так или иначе, мы пройдем через это, и я молюсь, чтобы это произошло без массового кровопролития.
Ее изображение исчезло, сменившись изображением Лэттимора, и Роджерс в оцепенении потер рот, пытаясь осознать то, что он только что увидел.
— Ну что? — потребовал ответа Лэттимор. — Что мы собираемся с этим делать?!
— Я не вижу, что мы можем сделать, — сказал Роджерс через мгновение. — У нас около шестидесяти вооруженных копов для охраны склада. Это все. Если губернатор приказывает всем своим людям сложить оружие, наши люди ни черта не смогут сделать!
— Но... но они захватят компанию!
Роджерс уставился на него, не веря своим глазам. Захватят компанию? Так вот о чем беспокоился этот идиот?!
— Если они это сделают, то сделают, — сказал он через мгновение. — И, при всем моем уважении, я немного больше беспокоюсь о других возможностях, куда это может завести. Неужели никто из этих людей никогда не слышал о Гобеленах?!
Лицо Лэттимора застыло. Затем он заметно сглотнул, а Роджерс покачал головой. Иисус. Этот идиот даже не подумал об этом!
— Но... — Лэттимор снова сглотнул. — Но... Конечно, мы можем что-то сделать, — почти слабым голосом произнес он.
Роджерс сердито посмотрел на него, но затем его глаза сузились.
— Я не вижу, что мы можем сделать здесь, на Беллерофонте, — сказал он. — Но, может быть...
Он ткнул в экран, бесцеремонно сбросив вызов Лэттимора, и набрал другую комбинацию связи. Мгновение спустя на дисплее появилась Энжелика Льюис.
— Привет, Куинси, — весело сказала она. — Чем могу тебе помочь?
— Подключись к новостным каналам, — коротко сказал он. — Запиши все, что произошло за последние... два часа. Затем сохрани запись и передай Джордану. Мне нужно отправить сигнал!
* * *
— Шкипер, я думаю, тебе лучше это услышать.
Тобиас Эколс резко поднял голову. Он никогда раньше не слышал таких ноток в голосе Трента Холлиса и развернул свое капитанское кресло к посту офицера связи.
— Что услышать?
— Послушай, шкип, — ответил Холлис, и главный голографический дисплей ожил.
— Это Куинси Роджерс, — сказал человек на дисплее. — Я прилагаю к этому сообщению важные новостные кадры. Вам приказано немедленно отклониться от курса — повторяю, немедленно — и отправиться прямиком в Солнечную систему. Как только вы прибудете туда, передадите это сообщение федеральным властям. Я не могу переоценить важность этого.
