Ангелы молчат

— Как вас зовут? — спросил Перри.

— Беати Форджа, — она говорила, будто жвачку жевала, и все время оглядывалась на Зака. Он же упал в кресло в той же позе, что была у нее, и рассматривал потолок. Наверное, у него была достаточно развитая фантазия, так как потолок был вообще-то белый.

— Вы у нас наблюдались?

Беати хмыкнула, — будто Перри сказал какую-то глупость. Но через секунду мы поняли, почему.

— Не-ет. Я — сфинкс.

Она это так сказала, будто в этом была ее личная заслуга.

Мы впервые видели сфинкса. Они — огромная редкость, и если при общем количестве лунатиков больше всего волков, то меньше всего, наверное, кошек.

— И?...

— Мне нужно позвонить моему офицеру.

— Кому? — переспросил Перри.

Зак оторвался от захватывающего зрелища.

— Офицеру-куратору, — пояснил он. — Беати досрочно освободили.

Пока она жала кнопки, мы с Перри переглянулись. Я понял его взгляд — если бы Беати Форджа согласилась сдать немного крови для исследования, это было бы просто здорово. С ней у нас была напряженка. Вообще-то мы могли сделать это и просто под видом взятия анализа, но Перри... короче, честен и чтит букву закона.

В это время она звучно бросила трубку и вернулась к нам.

— Пройдемте в кабинет, — предложил Перри.

— Только он пойдет со мной.

Зак помахал нам рукой из почти горизонтального положения в кресле.

Перри нахмурился.

— Это не положено.

— Ладно, ладно, — сказал Зак покладисто, — давай одна. Не думайте, док, она не боится. Последний, кто посмел дотронуться до нее не так, как следует, — в коме с проломленной головой, а предпоследний, увы, в могиле. Так что я смело ее с вами отпускаю.

У нас не было повода ему не верить — сфинкс, как любой лунатик, может кулаком стену пробить. Кто посмеет приставать к такой крошке?

Беати пожаловалась на небольшую головную боль, слабость, и выпадение волос, Перри осмотрел ее (оч-чень осторожно!), но ничего не обнаружил. Во время всего процесса я наблюдал на его лице то выражение, которое бывает у меломанов на музыкальных развалах или у археологов, докопавшихся до какого-то невозможного артефакта. Он осматривал ее руки, гнущиеся в обратную сторону; пальцы с лишними суставами, строение челюстей, позвоночник, способный как угодно деформироваться. Беати блуждала глазами по кабинету, и ей было глубоко наплевать на то, какую пользу она может принести обществу.

Наконец Перри решился.

— Миз Форджа... мы можем заплатить вам, если вы согласитесь сдать немного крови для лабораторных исследований.

— Зааак! — гаркнула она так, что мы с Перри аж дернулись от неожиданности.

Тот заглянул в кабинет.

— Они тебя обижают? — спросил он деловито, и в его голосе слышался пугающий азарт. Будто ему только повод нужен. Хотя они могли растерзать нас в любую минуту и абсолютно без повода.

— Нет, но они хотят заплатить за мою кровь.

Беати спряталась за него, обняла, будто прилипла. Он провел ногтем по тонкой коже у нее на шее. Когда открылся порез, он лизнул его, и ранка почти сразу же закрылась. Зак с удовольствием слизнул кровь с ногтя.

— Сожалею, но ее кровь — моя до капли. Продавать ее — аморально. Вы же не согласитесь взять у меня деньги за секс с вашей подружкой?

Я не видел логики, но я не вампир. Или Зак просто издевался над нами, или же связь была. Куда нам, простым смертным, понять.

— Или согласитесь? На что не пойдешь ради науки. Да, Беати? Можем махнуться... Я дам и своей крови в придачу.

— Достаточно, — сказал Перри.

Я сидел тихо, но видел, что он Перри достал.

— Неужели вам не нужна наша кровь? — деланно удивленно спросил Зак, и Беати захихикала в его плечо. — Тело вашей любимой дороже жизни несчастных пациентов? Или у вас просто нет подружки?

В голосе Перри закипал гнев.

— Кровь нам нужна и очень, — сказал он четко и спокойно. — Миз Форджа, на внешний осмотр вы в порядке. Если станет хуже, я вас жду, сделаем более серьезное обследование. Честно говоря, я никогда не слышал, чтобы луна... сфинкс болел.

— Я тоже, — ответила Беати, все еще вися на Заке.

— Да ладно, заживет, как на кошке, — согласился Зак, от души улыбаясь мне. Я не смотрел на него, и все равно чувствовал эту улыбку, будто ее накалывали на моем теле. — Но мы еще придем. Может, вы передумаете... насчет подружки.

И, хохоча, они вышли в коридор.

Перри протер очки, а если он протирает очки, это значит сердится. Попасть ему под горячую руку — не самое приятное. Если только ты не монстр.

— Вот уроды, — пробормотал я.

И тут я услышал голос.

— А кровь вампира вам нужна?

* * *

ПЕРРИ

Я повернулся к двери в поисках кого-то вроде Зака, но парень, который вошел, был настолько не Зак, что первым делом на язык просился вопрос: кого вы имеете в виду насчет вампира?

Но он имел в виду себя — то есть их обоих, и я это понял, как только присмотрелся. Этот тоже явился с приятелем. У нас сегодня ночью прямо какое-то семейное посещение.

Оба были светловолосы и чем-то похожи между собой. Второй на вид совсем юный, в джинсах и рубашке навыпуск, волосы расчесаны на прямой пробор и собраны в хвост. Есть лица, которые и не требуют других причесок, настолько они самодостаточны — такое лицо было у него. Как камея. Чуть выпуклый лоб, светлые, но четкие брови, хорошо прорисованные черты. Идеальная модель для художника. Часто портрет получается гораздо лучше и выразительнее оригинала — он и был таким портретом.

Я понял, что засмотрелся, и перевел взгляд назад на первого. Меня встретили глаза. Прямо сразу. Они отвлекали внимание от лица, продуманного так же тщательно, как и у его спутника. Но у того глаза не доминировали, а здесь остальное просто терялось и расплывалось на их фоне.

— Меня зовут Лассе. Его — Эли, — сказал он. Ему нужно было моргнуть или отвернуться, чтобы я отвел наконец взгляд.

Таким даже небо не бывает. И голубые камни не бывают. Такого цвета вообще не бывает. Но при всей кажущейся хрупкости то, как Эли, будучи на голову выше, все время держался позади и помалкивал, выдавало, кто в этой паре главный.

— Что вам угодно?

— Мы можем сдать кровь. Такой у вас точно нет.

— Она особенная? — спросил Джош, и я только его заметил.

Лассе сделал скупой жест рукой.

— Не особенная, просто у вас такой нет. Может, пригодится.

У меня язык чесался спросить, с чего бы это такая щедрость, но вдруг Эли подал голос, будто прочел мои мысли:

— Нам нужно воспользоваться вашим донорским пунктом.

— У нас просто нет наличных, — предвосхитил мой вопрос Лассе. — Мы могли бы, конечно, кого-нибудь убить и ограбить, как среди нас это принято, но...

Эли улыбнулся, немного надменно, будто шутке.

— Мы не выходим за рамки, если можем этого избежать.

Это радует.

— Кое-кого не останавливают рамки, — проворчал Джош. Лассе бросил взгляд на дверь.

— Зак плохо воспитан, но и он держится рамок. И держит в них Беати, иначе вы бы уже валялись здесь мертвые.

Джош приготовил все нужное, и Эли спросил:

— Я или ты?

Не отвечая, Лассе снял пиджак, закатал рукав рубашки. Руки у него были тонкие и гладкие, пальцы — длиннющие. На безымянном пальце я увидел обручалку. Это заставило меня украдкой бросить взгляд на Эли. У него были такие же красивые руки. И обручалка. Интересно.

Вена вышла мне навстречу, будто всплыла под прозрачной кожей. В нее не попал бы только слепой. Я скачал, сколько нужно, и по привычке хотел продезинфицировать укол.

— Не надо, — сказал Лассе. Я взглянул — действительно, ранки уже не было.

Джош вынес две квитанции и передал Эли.

— Донорский пункт в соседнем крыле.

— Вы нас выручили, — сказал тот, и взгляд цвета электрик смягчился. Эли играл зрачками не хуже Зака, просто делал это не нарочно.

— Рад помочь.

Я, кажется, действительно был рад помочь. Для вампиров они были ничего, во всяком случае, в данных обстоятельствах.

Мы вышли из кабинета, и тут Лассе вдруг остановился, будто что-то услышал.

— Авария, — сказал он.

Мы с Джошем переглянулись. Было очень тихо.

— Где?

— Перед клиникой. Кто-то в кого-то врезался.

Не сговариваясь, мы понеслись к выходу.

Уже у двери я увидел машину Киры со сморщенным капотом. Но она сама была жива. Слава Богу, она была жива.

— Все нормально... — повторяла Кира, когда я вытаскивал ее. Она была как в трансе, а я не верил людям в трансе. Даже если этот транс — совсем не следствие аварии.

— Ты не поранилась?

— Нет.

— КТО ЭТО?

Голос Джоша.

Мы подошли и увидели существо, раскинувшееся под колесами машины.

— Не знаю... — сказала Кира.

— Ух ты, какая уродина!

Только сейчас я заметил, что Зак и его кошка все еще здесь. Беати сидела на корточках, обняв колени, на дымящемся капоте, будто это ее не волновало.

— Мы поможем перетащить ее в ваш морг, если разрешите посмотреть, что у нее внутри, — сказала она.

Это была неплохая идея, странно, что она мне первому не пришла в голову.

— Вы знаете, что это такое? — спросил я Лассе. Он покачал головой.

— Впервые вижу. Но чем-то оно мне знакомо... Может, вспомню.

— Ну так нести или нет? — настаивала Беати, принюхиваясь к трупу.

— Пожалуйста, — сказал я наконец.

Это была большая ошибка.

* * *

ДЖОШ

Пока Перри представлял Кире наших гостей и пытался объяснить, что они здесь делают, я смотрел на Киру и не уставал удивляться. Нам все-таки чаще приходится иметь дело именно с людьми, а не монстрами, а она воспринимала все так, будто такое происходит каждый день. Ну подумаешь, ерунда какая — две семейки монстров в гостях. Может, она все еще была в шоке, не знаю; но только мне показалось, что Кира недавно видела нечто такое, в сравнении с чем Зак с Беати и Лассе с Эли казались ей абсолютно заурядными.

Ситуация на самом деле была ничего себе: мы в морге с тремя вампирами и оборотнем разделываем дохлую тварь из кошмарных снов. Если бы я не знал, что не курил сегодня, то грешил бы на глюки. Точно.

Кожа у него была холодная и в пупырышках, как у ощипанной курицы. Но без сомнения существо было человекообразным. У него были ноги. И руки. Даже больше, чем положено.

— Кажется, он меняется, — заметила Кира.

Да я тоже заметил. По-моему, несколько минут назад он был чуть более монстром — вроде как лунатик после смерти превращается назад в человека. Этот в человека не превратился, просто кожа стала более естественного цвета. Была она какая-то зеленоватая. Нижние руки — или конечности, хрен знает, как назвать — немного укоротились, будто труп хотел втянуть их в себя. Возможно, он умел это делать при жизни — втягивать их в себя и хоть немного походить на человека.

Перри аккуратно потянул за одну из этих конечностей и вытянул ее еще почти вдвое.

— Класс! — сказала Беати. Я лично ничего классного в это не видел.

— Смотрите, какие когти, — Кира подняла "руку". Когти были странные, как и строение "руки" — пальцы будто срослись в клешню с огромным острым лезвием на конце. Ими оно и рубануло по стеклу машины. На наших глазах пальцы разошлись, их снова стало пять, а коготь отвалился.

— Он все время отрастает, — сказал Лассе. Эли не подходил, кажется, ему зрелище было не по вкусу.

Перри поднял отпавший коготь с пола.

— Отрастает, когда оно превращается?

— Думаю, да.

Пока мы возились с руками, морда его тоже переменилась, разгладилась, только челюсти все еще выпирали, как у пираньи. Блеклые волосы висели как пакля, нос по-мартышечьи острый и расплющенный одновременно. Красавец. Мел-мать-его-Гибсон.

— Блин, — сказал я, — нужно было сфоткать по-быстрому.

Но уже было поздно. Перед нами лежал жуткий урод, но почти не монстр, исключая все-таки вторую пару недорук. Они болтались, как какие-то рудименты, жалкие и сморщенные. Эта тварь вызывала у меня тошноту, потому что еще и воняла, как мусорный бак.

Перри сделал аккуратный разрез грудной клетки. Мы с Кирой молча наблюдали за ним, Лассе — тоже. Зак и Беати просто глаз не отрывали — для них это было то еще шоу.

— У него шестикамерное сердце, — сообщил Перри. Да я и сам видел. — Что же это за мутант?

— Хиросимец, — сказал Зак, и они с Беати засмеялись. Я тоже, и Кира бросила на меня недовольный взгляд. Но это же не значит, что мы заодно, просто смешно.

И тут "хиросимец" открыл глаза.

— Перри, — просипел я — голос куда-то пропал. — Перри, глянь!

Кира непроизвольно отступила назад.

— Мать вашу, — сказал Зак.

Оно открыло глаза, мутные, цвета клейстера, повело ими. А в следующий момент Лассе поморщился, а Зак затряс головой, будто ему в уши попала вода.

— Что оно делает? — Эли коснулся ладонью уха.

— Ты слышишь? — спросил Зак Беати. Помедлив, она кивнула.

— Так, как-то нечетко... Будто гул.

— Да ни хрена себе гул. Сирена.

Я не слышал ничего, Перри и Кира тоже.

— Что происходит? — спросил Перри.

— Какой-то звук, — ответил Лассе, передергиваясь, — какой-то на редкость мерзкий звук. Оно вопит прямо у меня в голове.

— И у меня, — добавил Эли, не отнимая ладоней от ушей.

И тут меня осенило. Меня. Первого.

— А может, оно кого-то...

Зак и Лассе закончили фразу в унисон:

— ЗОВЕТ?...

Руки Перри задрожали, и он воткнул скальпель прямо в мокрое обнаженное сердце. Тварь дернулась, выпустила изо рта смесь крови и слизи и после непродолжительных конвульсий издохла.

Не сговариваясь, мы двинулись к выходу, забыв про чертов полутруп. Блин, оно действительно звало. И не нужно было много фантазии, чтобы понять, кого.

Мы вышли в коридор и увидели сразу двух. Нереальных уродов. Они неслись по коридору, и их слегка заносило на скользком полу, как ротвейлеров или других крупных собак. Они неслись на четырех, и даже почти на шести.

Кира ахнула, а Беати выдала такой отборный мат, что на мгновение затмила даже эффект от прибытия новых гостей. Но только на мгновение.

Мы шарахнулись назад, но было поздно — одна из тварей налетела на нас со всего размаху, и мы увидели когти в действии. Потом я вспомнил, что это мне напоминает. Я видел по "Дискавери", как ленивцы передвигаются на земле — взмахивают лапами и подтягиваются на них. Эта тварь так дралась — замахивалась и рубила. Перри едва увернулся — удар пришелся о стену. Следующим ударом она метила в Эли, но тут коса нашла на камень. Не успела эта зараза выдернуть когти из стены, как Эли врезал ей так, что у нее глаза запали внутрь. А с виду не скажешь.

Второй монстр попытался напасть на Лассе, но он поймал его лапы в воздухе и с силой отбросил. Тварь отъехала по полу назад и сделала еще одну попытку, рыча и лязгая челюстями. Она была больше, но Лассе — ловчее и, кажется, сильнее. И не хуже ее мог лязгать зубами. Он вцепился в загривок твари обеими руками и после непродолжительной борьбы свернул шею. Да почти голову оторвал. Его забрызгало грязно-кирпичной кровью.

— Дрянь какая, — сказал он.

— Сзади! — крикнула мне Кира. Оборачиваться не было времени, я упал на все четыре кости и откатился в сторону. Коготь просвистел прямо над моей головой. Я покатился под ноги Заку и чуть не сбил его.