Свой путь

— Рад, что вы меня поняли. Теперь же давайте поработаем над тем, как исправить наши ошибки.

* * *

Калейдоскоп из крыш, скатов и балконов стремительно мелькал под его ногами. Невысокие, в четыре-пять этажей дома не могли, конечно, предоставить такую же свободу манёвра, которую дарили сияющие стеклом и хромом небоскрёбы, но было всё же в этих старых, обшарпанных домах какое-то очарование. Современные многоэтажки казались бездушными, огромные стеклянные аквариумы, в которых добровольно запирались работники офисов, обезличенные, зализанные памятники богатству и бездушности, они будто бы воплощали в себе молчаливую, словно акулья пасть, но от этого не менее страшную угрозу.

Дома, построенные ещё в шестидесятых-семидесятых, подкупали своей искренностью и почти повсеместным присутствием жизни. На крышах высились разнообразные надстройки, порой уже неясного назначения, там собирались шумные компании, которые ему приходилось огибать, пробивался из трещин в бетоне мох, упрямо цепляющийся за жизнь наперекор погоде, сновала разнообразная живность, домашняя и не очень. В общем, передвигаться по этим крышам было сложнее, но не в пример приятнее.

Пробежать по скату, оттолкнуться от самого края, пропуская под ногами пропасть в шесть этажей в высоту, на дне которой пешеходы, несмотря на поздний час, торопливо снуют по растрескавшемуся асфальту. Приземлиться на крышу другого здания, слегка взмахнуть рукой, сохраняя равновесие и продолжить свой бег, прыгнуть ещё раз, уцепиться рукой за стену и, благодаря набранной скорости, бежать прямо по ней, быстро перебирая ногами и оставляя за собой длинную царапину от пальцев руки, удерживающих тело в слегка наклонённом от вертикали состоянии. Прыгнуть снова, пробежав уже по другой стене вертикально вверх и, извернувшись в воздухе, соскочить уже на крышу ещё одного дома. Порой Ричарду приходилось спускаться вниз, проносясь по тёмным, неосвещённым тротуарам стремительной, размывающейся в воздухе тенью, избегая взглядов случайных прохожих.

Вот уже месяц он жил на положении беглеца. Силы Протектората, по всей видимости, не собирались оставлять в покое кейпа, сумевшего сбежать от прославленных героев. Конечно, он в любой момент мог уйти, смешавшись с толпой, скрыться от внимательных взглядов оперативников СКП и визоров камер наблюдения. Было лишь одно "но". Документы. Он только один раз попытался провернуть старый трюк и подкупить чиновника, известного ещё по первой сделке, но в этот раз только благодаря чуду и вовремя обострившейся интуиции он смог сбежать из сужающегося кольца оперативников и героев — чинуша, четыре месяца назад с радостью польстившийся на вознаграждение в обмен на комплект документов, сейчас так же радостно сдал его Протекторату. Герои безошибочно смогли найти его уязвимость, отсекая все полуофициальные пути к заполучению удостоверения личности. Конечно, можно было обойтись и без него, но жизнь на положении изгоя, не способного ни устроиться на работу, ни купить что-либо более дорогостоящее, чем одежду и продукты, его не устраивала. Конечно, существовали и неофициальные пути получения удостоверения, но для начала надо было ещё знать людей, способных качественно подделать документы, к тому же такие личности не выполняли заказы для кого попало, допуская к себе только по рекомендации проверенных клиентов. А для того, чтобы получить такую рекомендацию, надо было выполнить тот ещё квест, тесно завязанный на близкое общение с криминалитетом. Это автоматически гарантировало участие в убийствах, рэкете, торговле наркотиками и прочем дерьме, с которым Ричарду связываться было определённо не с руки.

Так что приходилось бегать по ночам, организовать несколько схронов и по мере сил не попадаться героям на глаза. Можно было, конечно, воспользоваться самым простым методом — убить человека и занять его место, присвоить его документы, словом, выдать себя за собственную жертву. Но были у этого пути и минусы. Во первых, его способности не позволяли ассимилировать память человека полностью. События, вызывающие эмоциональный отклик — да. Информация, которую он искал целенаправленно — да. Но этого было явно недостаточно для того, чтобы жить полноценной жизнью. Можно было засыпаться на самых повседневных поступках — не узнать в лицо близкого друга или родственника, столкнуться с кем-то вроде членов банды или с теми, кому была обязана его жертва. Подозрение могли вызвать и изменившиеся привычки, непроизвольные моторные реакции, вроде машинального почёсывания брови или привычки хрустеть костяшками пальцев. Это и было той причиной, из за которой в Нью-Йорке сколько-то ни было долговременные внедрения были невозможны. И гражданские и военные с одинаковой паранойей реагировали на то, что их родственники и знакомые будто бы забывали очевидные факты из собственной жизни, предпочитая или стучать куда положено, или использовать детекторы заражения. Существовала немаленькая вероятность того, что на вооружении у местных были подобные или даже более совершенные методы — ведь недаром существовал класс кейпов "Скрытник", в который входили все, кто тем или иным образом мог скрыть своё присутствие от других. По слухам, на СКП работали кейпы, способные, к примеру, по одной лишь фотографии месячной давности узнать где сейчас находится человек и чем он занимался всё это время. И проверять эти слухи ему, право, не хотелось.

Да и к тому же, убийство было очень простым путём. Настолько простым, что быстро вызывало привычку, от которой не так-то просто было избавиться. И ему это было совсем не нужно.

Порой он размышлял: не была ли эта по-детски наивная попытка жить нормальной жизнью, закрыв глаза на своё проклятие, ошибочной изначально? На всём протяжении двух лет гражданской войны и локального апокалипсиса, он с надеждой думал о том, что, может быть, придёт то время, когда ему не нужно будет скрываться от людей, его лица не будет на плакатах "Особо опасен", и он сможет спокойно ходить по улицам, не вызывая у людей дикого ужаса... Ну да, не прошло и пары месяцев, как он вернулся к тому, откуда начинал. Зашибись. Вот просто зашибись. Стоило ли вообще это делать? Впрочем, по крайней мере, сейчас его не пытаются прикончить, и это уже плюс.

Он двигался от одного схрона к другому, по старой привычке запутывая собственный след, порой делая непредсказуемые повороты на бегу, замирая в тени на несколько минут, вслушиваясь в темноту, иногда смешиваясь с немногочисленными пешеходами, надев чужую личину.

Громкие выкрики, ругань и хохот достигли его ушей как раз в тот момент, когда он висел на здании, впиваясь в гладкую стену кончиками пальцев. Конечно, в районе доков можно было услышать и не такое, но в гоготе и неразборчивом гудении толпы он услышал голос, определённо похожий на женский. Определённо с нотками паники. Конечно, он был не героем. Но проклятье, оставлять девушку наедине с толпой пьяного быдла? Чёрта с два.

Оттолкнувшись от стены, он преодолел расстояние до карниза и, уцепившись за него, изящным пируэтом перебросил своё тело на крышу. Осторожно подойдя к противоположной стороне крыши, Ричард всмотрелся в происходящее под ним действо.

Герой в костюме цвета воронёной стали, похожий на помесь рыцаря и персонажа из книг по научной фантастике, стоял на пустыре, когда-то, вероятнее всего, бывшем детской площадкой. С тех пор как вместе с закрывшимся портом район доков пришёл в упадок, детская площадка постепенно изменялась и стала в конце концов жутковато-унылым гибридом свалки и места сходок мелких банд, где земля обильно орошалась кровью и выбитыми зубами, а от обилия нецензурной ругани увядала даже трава, пробивающаяся из под асфальта.

Напротив героя гудела многочисленная толпа отморозков. Разнообразные отбросы общества сотрясали воздух похабными выкриками и дебильным гоготом, трясли зажатыми в руках битами, обрезками труб, ржавыми железками и прочим колюще-режущим мусором, распространяя попутно дикую вонь от немытых тел, некачественного алкоголя и дешёвой наркоты.

За спиной Рыцаря, — а насколько Ричард понимал, это был именно он, — скрывалась невысокая девушка, одетая в мантию с капюшоном, на спине и груди, выделяясь на белоснежном фоне, алел знак Международного Красного Креста.

Панацея. Единственная, на его взгляд, героиня, по-настоящему достойная столь сильного и значимого слова как "герой". Девушка, получившая дар абсолютного целителя, способная лечить смертельные болезни одним лишь прикосновением. С момента проявления дара счёт людей, спасённых ей, уверенно шёл на тысячи. Как и все герои, принадлежащие к отряду "Новая Волна", она не скрывала своё лицо. Из новостных сводок Ричард знал, что её настоящее имя было Эми Даллон, родственники её также были известными героями, составлявшими костяк Новой Волны. Сейчас же, прячась от улюлюкающей толпы за спиной Рыцаря, Эми сжимала в руках мобильный телефон, еле слышно бормоча себе под нос.

— Возьми трубку! Ну же, дура, возьми трубку! Где тебя носит?!

Бутылка, вылетевшая из толпы, взорвалась осколками стекла и брызгами некачественной подделки под пиво. Звук заставил девушку вздрогнуть, от чего она едва не выронила телефон.

— Слышь ты, фраер! — из толпы раздался вопль одного, наверняка самого борзого индивида. — Отдай девчонку, быра! Мы тебя тогда не больно бить будем! ГЫ-ГЫ-ГЫ!

Рука Ричарда встретилась с его лицом. Может быть, уничтожить мир было не самой плохой идеей? По крайней мере, его слух сейчас не насиловали бы столь извращённой пародией на юмор.

Рыцарь, хранивший внушительную неподвижность, повернул голову, направив слабо светящиеся визоры костюма на оратора и громко произнёс:

— Вы хоть понимаете, ЧТО вы делаете? Если вы хоть пальцем посмеете тронуть Панацею, за вами будут охотиться все герои этого города! Вся ваша жизнь превратится в ад!

— Наша жизнь и так уже ад! — раздался новый голос из толпы. — А за девчонку мы хотя бы денег выручим! Да и полечиться мы бы не отказались. А может, и не только полечиться!

В ответ на эти слова толпа одобрительно всколыхнулась, загоготала на разные голоса и начала продвигаться в сторону героев.

— Эми! — произнёс Рыцарь, не отводя взгляд от толпы. — Как только я тебе скажу, беги как можно быстрее, и не прекращай звонить Виктории. Она должна быть где-то в этом районе, искать Толкача и его банду. Я постараюсь их задержать.

— Чёрт! — Эми раздражённо взмахнула мобильным телефоном. — Чтоб я ещё раз послушала эту идиотку! “Я встречу вас в доках, всё будет в полном порядке, тебе всё равно надо отвлечься, никто и не заметит как мы их отделаем!” Отделали, как же!

Новая бутылка взорвалась о подставленный наруч Рыцаря, забрызгивая его содержимым.

— Сейчас! — прокричал он, отправляя в толпу несколько золотых вспышек света. Парочка отморозков пустилась наутёк, завывая от страха, ещё троих оперативно привели в порядок ударами по голове. Все его усилия совсем не сказались на плотной толпе, которая, постепенно ускоряясь, устремилась к ним. Эми развернулась и бросилась назад, к стоящему торцом дому, надеясь скрыться в лабиринтах переулков. В этот же момент Ричард пришёл к выводу, что пришло наиболее подходящее время для его появления.

Эми вскрикнула от неожиданности в тот момент, когда в нескольких метрах впереди рухнул на асфальт незнакомый человек, оставляя концентрические трещины на месте появления. На некоторое время все замерли, герои настороженно смотрели на незнакомца, одетого в чёрный кожаный плащ. Его шею обматывал длинный шарф, козырёк кепи залихватски нависал над левой бровью. Незнакомец выпрямился, переступил ногами, обутыми в берцы военного образца и обезоруживающе улыбнулся.

— Панацея. Рыцарь. Думаю, вы не откажетесь от помощи?

— Назови хотя бы одну причину, по которой ты не можешь быть одним из них, — Панацея кивнула на толпу людей в паре десятков метров от них, настороженно вглядывающихся в незнакомца.

— Оу, — он задумчиво прищурил левый глаз. — Как, к примеру, насчет такой: если бы я хотел тебя захватить, то что бы мне помешало прыгнуть на пару метров дальше, или подождать, пока ты не отбежишь достаточно далеко и настигнуть тебя уже там?

— Принимается, — Рыцарь шагнул назад и протянул Ричарду руку. — Рыцарь. Рад знакомству.

— Пока просто Ричард, — он пожал руку героя в ответ. — Прозвища пока не выдумал. Были конечно варианты, но така-а-я хрень...

— Ладно. Панацея, беги, пока они не очнулись. Ричард, кто по классификации?

— Преимущественно "бугай", — Ответил Ричард, шагнув по направлению к толпе.

Рыцарь сжал и разжал покрытые бронёй кулаки, по которым скользнули искры электрических разрядов.

— Тогда может и справимся.

Разозлённые убегающей добычей, отбросы двинулись вперёд.

— Эй, господа! — Ричард пронзительно свистнул. — Как насчёт того, чтобы принять меры по деэскалации конфликта?

Наткнувшись на недоуменное молчание в ответ, Ричард вздохнул.

— Перевожу с английского на блатной! Живо с**лись отсюда, кретины, пока ещё целы!

— Не можешь без шуток, как я погляжу? — Рыцарь продолжал метать в толпу сгустки света, благодаря чему от неё то и дело отваливались выведенные из строя противники.

— Разумеется, — Ричард устремился к врагам, постепенно переходя на бег. — Они же унылые, как мушиное дерьмо! Так хоть веселее будет.

— Ща я тебя... — понять, что имел в виду небритый субъект, размахивающий доской, обитой гвоздями, Ричард не удосужился. Резко замерев на месте, он выбросил левую ногу вперёд, впечатывая ботинок в грудь своему оппоненту. Сипло вякнув, тот улетел под ноги своим товарищам. Следующему индивиду, распространяющему вокруг сокрушительный аромат перегара, он до хруста выкрутил запястье, заставляя его выронить нож, третьему ударом ботинка походя сломал ногу, и ушел в сторону длинным прыжком, сумев избежать подтянувшейся толпы. Зайдя с фланга, он ударил раскрытой рукой в грудную клетку одному из оборванцев, сломав тому пару рёбер. Следующим двум он банально свернул набок челюсти, следующему ударил вытянутыми пальцами по кадыку, заставив противника рухнуть на колени в безуспешной попытке вдохнуть воздух. Резкими рывками перемещаясь между дезориентированными противниками, он наносил точные удары, гарантированно выводящие цель из строя. Ему даже не нужно было выискивать уязвимые точки — сила удара компенсировала всё остальное, позволяя без усилия ломать кости.

Рыцарь стоял непоколебимо, словно скальный утёс под напором бури. Лишь только мелькали его кулаки, каждый удар которых выводил противников из строя с весёлым треском электрического разряда. Прочная броня давала ему возможность с презрением игнорировать жалкие попытки причинить ему вред — ножи, обрезки труб и прочие орудия труда местного криминалитета лишь бессильно отскакивали от закалённой стали, оглашая окрестности мелодичным перезвоном. Схватив одного из противников за горло, Рыцарь приподнял его в воздух. Глаза бандита осветились золотистым сиянием, он затрясся и, упав на землю, скорчился в беззвучных рыданиях.