"Дьявольский котел"

Вторая половина дня была заполнена бумажной работой: он улаживал административные вопросы, связанные с продажей таунхауса на Массачусетс-авеню, заключал соглашение о праве проезда, проверял, все ли лицензии в порядке. Когда он закончил, ему нужно было внести некоторые коррективы в инвентаризацию. Затем поговорил с юристом компании, который занимался имущественным спором, одной из тех бытовых тяжб, когда одна сторона хотела избавиться от собственности, а другая пыталась ее сохранить.

Это был простой способ зарабатывать на жизнь. Он зарабатывал больше, чем когда-либо считал возможным. И, видит бог, его общественная жизнь была лучше, чем во время работы в Академии. Ничто так не привлекает женщин, как регулярность.

Секрет успеха любого хорошего агента по недвижимости заключается в его умении находить общий язык с клиентами. Что означает естественное дружелюбие к незнакомцам и, зачастую, к людям, которые испытывают ваше терпение, и умение демонстрировать это. Звучит достаточно просто, но Эмма настаивала, что это качества, с которыми она редко сталкивалась. Большинство людей, по ее словам, работают сами по себе, и любой достаточно наблюдательный покупатель сразу же уловит это в агентстве по недвижимости. — Если они решат, что вы притворяетесь, они все равно могут купить недвижимость, если она им достаточно понравится. Но вы не продадите им ничего, что имело бы лишь незначительную привлекательность.

От Мэтта требовалось только оставаться самим собой. Водить клиентов по городу, знакомить с объектами недвижимости. Ждать их согласия. Оформлять документы. Получать комиссионные. Он вспомнил своего школьного друга, который говорил, что хотел бы работать на такой работе, где можно спать на кровати, выставленной в витрине магазина. В то время идея действительно казалась привлекательной. Никакой ответственности. Ни в чем невозможно ошибиться. И ты будешь получать регулярную зарплату. Это было более или менее то, что он имел сейчас. Зарплата, конечно, не была регулярной, но приток денег был существенным и не представлял проблемы. Почему же тогда мысль о том, чтобы вернуться утром в Стерн и Хопкинс и так каждое утро, пока он не уйдет на пенсию, наполняла его ужасом?

Вечер второй среды месяца обычно был посвящен ужину Ассоциации бизнесменов Арлингтона. Мероприятие проходило в клубе "Либерти", и личное присутствие было обязательным для всех членов сообщества, которые ожидали, что их будут воспринимать всерьез как предпринимателя, генерального директора или кого-то еще. Эмма поощряла его посещения, и он в течение четырех лет пытался убедить себя, что это приятный способ провести вечер.

Он пришел ближе к концу "счастливого часа", расплатился, взял порцию рома, немного поболтал с Джорджем Эдвардом и его женой-психологом Энни, приобрел несколько билетов лотереи, которая проводилась в этом месяце в рамках "достойного дела", и, наконец, зашел в зону ужина.

Он сидел в той же компании, что и обычно, — с другим агентом по недвижимости и его женой, директором лаборатории медицинских исследований и ее отцом, бывшим строительным подрядчиком, и владельцем ландшафтного бизнеса, которого сопровождал сын. Эмма обычно присоединялась к ним вместе со своим мужем, но в тот вечер сказала ему, что у нее ничего не получится.

Они не говорили ни о чем таком, что он смог бы вспомнить десять минут спустя. Принесли еду — курицу с рисом, помидорами и сельдереем. Каким-то образом шеф-поварам "Либерти" всегда удавалось смягчить вкус, который обычно был у блюда. Но хлеб был вкусным.

Приглашенный докладчик был из местной инвестиционной компании. Его темой было создание вашего портфолио. Это был невысокий, нервный на вид парень, который буквально пищал высоким голосом. Он все слишком драматизировал, обставил все так, что это прозвучало как начало мировой войны, и долго рассуждал о соотношении цен и доходов, о том, как проблемы в Африке повлияют на рынки, почему корпоративные облигации на данный момент не являются особенно выгодной инвестицией. Женщина справа от Мэтта, жена агента по недвижимости, посмотрела на него и закатила глаза. Мэтт согласился. После страстной речи Хатчинс о звездах разговор продвигался довольно медленно.

Когда все закончилось, он смешался с толпой. Эбрэхэм Хогарт, доктор Хогарт для всех, кто не принадлежал к его кругу, пригласил Мэтта познакомиться со своей дочерью. Хогарт руководил отделом, который отслеживал потребительские тенденции и консультировал розничных продавцов, как продвигать их продукцию. Мэтт никогда не верил, что у Хогарта действительно есть докторская степень. Казалось, он был слишком впечатлен этим титулом, как человек, которому бы очень понравилось, если бы люди обращались к нему "превосходительство".

Дочь была привлекательной, и Хогарт предложил Мэтту прийти как-нибудь вечером на ужин. Он сказал, что у нас с вами много общих интересов. (Мэтт понятия не имел, что это могут быть за интересы) Мы были бы рады пригласить вас в гости, правда, Бесси?

Бесси выглядела смущенной, и Мэтту стало ее жаль. Она не нуждалась в помощи в общении с мужчинами, но из-за того, что отец подталкивал ее, как испорченный товар, бедная женщина оказалась в явно невыгодном положении. То, как она среагировала на Мэтта, отчасти свидетельствовало о ее обиде.

Кто-то еще поинтересовался, будет ли он играть в теннис на выходных. Мэтт действительно играл почти каждую субботу. Кроме прогулок между офисом и домом, это было его единственное физическое упражнение. Да, он сказал, что собирается.

Вечер закончился, в общем-то, занудно, и он уже направлялся к двери, когда его заметила Джули Клаггетт. Джули преподавала английский в средней школе Томаса Макэлроя в Александрии. Ее отец, член-основатель клуба "Либерти", владел отелем Лонгвью. — Мэтт, — сказала она, — есть минутка? — Джули была красивой подтянутой блондинкой, приятной по духу, энергичной женщиной, которая всегда добивалась своего. Как и любая хорошая школьная учительница, она была настоящей представительницей шоу-бизнеса. Она могла бы плыть по жизни, слоняясь вокруг бассейна. Но вместо этого использовала свои незаурядные таланты, пытаясь продемонстрировать упрямым детям, что чтение — это весело.

— Я хотела спросить, не могу ли убедить вас прийти и поговорить с парой моих классов?

Его выступления в школе Макэлроя стали ежегодным событием. — Может быть, на этот раз о недвижимости? — невинно спросил он.

Ее улыбка была убийственной. — Серьезно. — Ей нравилось, когда он приходил и объяснял ее ученикам, как выглядит Куракуа с орбиты и каково это — лететь рядом с кометой. — Расскажите о том, как пространство устроено из резины и почему мои дети в подвале весят больше, чем на крыше.

— Хорошо.

— И почему они стареют быстрее, ожидая автобуса, чем когда едут на нем, — усмехнулась она. — Это работает, Мэтт. Каждый раз, когда вы приходите и говорите об этом, в библиотеке собирается много детей.

У нее были все необходимые материалы, и она легко могла бы сделать это сама. Но Мэтт был убедительнее. Он сам был там.

— Конечно, — сказал он. — Когда я нужен вам?

Утром ему позвонил Ари Клаггетт. — Мэтт, — сказал он, — я хотел поблагодарить вас за то, что вы согласились помочь Джули в школе. Она сказала мне, что ее ученикам очень нравится слушать вас.

Он был удивлен. Отец Джули никогда раньше ничего не говорил о его усилиях. — Не за что, Ари, — сказал он. — Мне нравится это делать.

Клаггетт был крупным мужчиной, высоким, с избыточным весом, и по его голосу можно было понять, что он точно знает, о чем говорит. — Им этого мало, — сказал он. — Дети проводят слишком много времени, слушая, как такие люди, как я, просто навязывают им информацию. Джули говорит, что вы проявляете к ним больше страсти.

— Я просто прихожу и говорю то, что думаю, — сказал Мэтт. — У большинства ее учеников сложилось впечатление, что мир заканчивается на космической станции.

— На самом деле я говорил не о космосе, — сказал Ари. — Я думал о книгах. Джули говорит, что большинство ее учеников — не все, но большинство — так и не поняли, почему они настолько важны. — Он, казалось, чувствовал себя как дома, сидя на кожаном диване, перед пышными белыми шторами. Мэтт видел, что у него на уме что-то еще. — Иногда я задаюсь вопросом, где мы будем к концу столетия.

Интерес Клаггетта к образованию ни для кого не был секретом. Он настаивал на том, чтобы местные политики выделяли больше денег на школы, и долгое время проводил кампанию за вовлечение родителей. Джули цитировала его слова: "Вы живете или умираете с родителями. Если они не на вашей стороне, вы беспомощны". — С нами все будет в порядке, — ответил Мэтт. — Детям просто нужен кто-то, кто их поддержит. Возможно, Орион Турс сможет организовать бесплатные экскурсии для некоторых из них.

Ари входил в совет директоров Ориона. Он позволил себе сделать вид, что считает это хорошим предложением. — Почему бы вам с Джули не обратиться с просьбой? Разработайте план и изложите его в письменном виде? Мы не сможем отправить всю школу, но могли бы рассмотреть возможность вручения наград нескольким детям. — Он кивнул. Почему нет? — Это не составит труда продать. Это был бы неплохой пиар для Ориона.

— Да, это было бы неплохо.

— Что наводит на мысль о другом. — Ах. Наконец-то мы добрались до причины звонка. — Послушайте, Мэтт, у меня есть к вам предложение. Если вам интересно.

— Слушаю.

— Мы готовим рекламную программу. Для Ориона. Хотим, чтобы несколько известных бывших звездных пилотов приняли участие в съемках. Знаете, встать на мостик и сказать как здорово совершить одну из экскурсий. Насколько познавательной она может быть. Денег не так уж много, но это не займет у вас много времени. И я подумал, что вам это может понравиться.

Он заколебался, сам не зная почему. Да, он был бы рад это сделать. — Конечно, — сказал он.

Ари бросился вперед: — Мы собираемся нанять, может быть, пять или шесть парней, которые сделают это для нас. Вы — наш первый выбор. Это мой способ поблагодарить вас за то, что вы делаете для Джули.

Забавно, что Ари оказал ему услугу. — Я не очень хороший актер.

— Мне не нужен актер, — сказал он. — Мы ищем людей, которые верят в нашу миссию.

В тот вечер он ужинал с Рейной. В конце концов разговор зашел о потере "Дженкинса". О том, как чудом спаслись люди на борту. — Понимаю, — сказала она, — ты не хочешь этого слышать, но я рада, что ты уже не в космосе. Что бы ты ни говорил о недвижимости, по крайней мере, она безопасна.

ПОДБОРКА НОВОСТЕЙ

БЕЛЫХ МЕДВЕДЕЙ ВЫПУСТИЛИ ИЗ НЕВОЛИ

Последняя попытка восстановить биологический вид

СООБЩЕНИЯ О КАЗНЯХ ПО РЕЛИГИОЗНЫМ МОТИВАМ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Смертная казнь все еще применяется к мусульманам, которые сбились с пути истинного

Есть сообщения о христианских миссионерах среди жертв

Всемирный совет требует предоставить доступ

ДОЛГОЛЕТИЕ — ГЛОБАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА

Не слишком ли долго живут люди?

— Начальники задерживаются, политики остаются навсегда, — говорит Мелвин

ОБНАРУЖЕН ГЕН СЧАСТЬЯ

— Небольшая корректировка может иметь большое значение

Некоторые хотят его запретить

Ювенков: — Бесконечно счастливые люди станут рабами

УЧИТЕЛЯ ИЗ МИННЕСОТЫ УВОЛИЛИ ЗА ТО, ЧТО ОН МОЛИЛСЯ ЗЕВСУ

Религия в государственных школах?

Или нарушение основных свобод?

ГРИНУОТЧ СООБЩАЕТ, ЧТО КЛИМАТ СТАБИЛИЗИРОВАЛСЯ

Условия ухудшаются с меньшей скоростью

— Свет в конце туннеля, — говорит Боукли

ЧИСЛО МЯСОЕДОВ СОКРАЩАЕТСЯ ОДИННАДЦАТЫЙ ГОД ПОДРЯД

Здоровье, этические соображения, высокие цены — все это факторы

МАКГРОУ ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ ПО ОБВИНЕНИЮ В РОБОТОТЕХНИКЕ

Нарушение закона о запрещенных технологиях

Вынесение приговора назначено на следующую неделю

Суд может попытаться подать пример

ПОВРЕЖДЕННЫЙ КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ УВИДЕЛ АРТЕФАКТ ВОЗРАСТОМ В МИЛЛИАРД ЛЕТ

ГЛАВА 5

Руди настоял на присутствии Хатч, когда придет Джон Силвестри, чтобы изложить свое дело. — Почему? — спросила она. — Я не физик. Я не могу судить о том, что он говорит.

На заднем плане Брэд Уилкинс приглушенно пел об экспрессе Саванна, мчащемся сквозь ночь.

Руди забарабанил пальцами по краю стола, как делал, когда ему приходилось тратить время на объяснение очевидного. — Он пришел к вам. Я думаю, всем будет удобнее, если вы будете здесь.

Он также привлек к работе Поля Парментье, физика, который специализировался на технологии Хэйзелтайн и пространственной структуре. Поль был невысоким парнем с пышными усами и славился тем, что сводил с ума своих коллег. Он был очень похож на Банджо Хоука, героя популярного комикса, который пользовался огромной популярностью у тех, кто бросил школу. Как ни странно, это было связано с большими усами. Хатч никогда не понимала, почему Парментье хотел подчеркнуть сходство. Казалось, он страстно желал быть одним из них. Это было странное отношение для опытного физика.

Чувства Поля были искренни. Он никогда не забывал ни о каких оскорблениях и воспринимал как личную любую критику идеи, которую он поддерживал. Тем не менее, Руди настаивал, что в его мастерстве в этой области сомневаться не приходится. Если вы хотите поговорить о межпространственных приводах, он был тем, кто вам нужен. Поль приехал туда пораньше и начал с того, что еще до прихода Силвестри сказал им, что, по его мнению, более эффективной системы, чем Хэйзелтайн, просто не существует. Но был готов смотреть на это непредвзято.

Поль был консультантом фонда с самого его основания, но не из-за каких-либо философских взглядов на исследовательские полеты к звездам, а просто из-за своей связи с Руди. Они были старыми друзьями. Хатч подозревала, что Руди был единственным другом, кто у него был. Они составляли одну из тех необычных пар, в которых оба мужчины ухаживали за одной и той же молодой женщиной, один за другим женились на ней, оба были отвергнуты ею, и, несмотря на все это, сохраняли дружбу. Как им это удавалось, Хатч не могла себе представить. Бывшая жена была хорошей партией, довольно привлекательной, и сама она была неплохим биологом. Когда Хатч видела ее в последний раз, она настаивала, что никогда не выйдет замуж за другого физика. Возможно, вообще больше не выйдет замуж.

Полю было около сорока, у него были рыжие волосы и выразительные глаза. Вы всегда знали, о чем он думает.

Через пять минут после своего прибытия он уже объяснял, почему невозможно перемещаться по галактике быстрее, чем позволяет двигатель Хэйзелтайн. Хатч уловила что-то о множественных производных и чистых несоответствиях, но не смогла понять, в чем дело. Она подозревала, что Руди тоже заблудился в этом, но он кивал во всех нужных местах, задал несколько вопросов и, если и был так же озадачен, как и она, то старательно скрывал этот факт.

Двадцать минут спустя, точно в назначенное время, прибыл Джон Силвестри. Он стоял в дверях кабинета, почти такой же высокий, как сама дверь, и колебался, не зная, к кому из присутствующих обратиться. Руди проводил его в кабинет, и он улыбнулся Хатч. — Я рад, что вы согласились встретиться со мной, — сказал он. — И прежде всего я хотел сказать, что рад, что вы смогли спасти людей на "Дженкинсе". — Руди поблагодарил его, и Хатч представила их друг другу.