Р. Эволюция по Жарову и Зимину.

— Как думаешь, мы далеко ушли? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил я.

— С километр протопали. — также в пустоту ответил Иван. И вдруг внезапно остановился и добавил. — Оба на!

— Чего там старче?

— Даже не знаю, как сказать, нужен мощный фонарь.

— На, держи мой тактик. — Сунул я ему в руку дальнобойный фонарик. И приблизился к нему на столько, чтобы и мне было видно то, что увидел он. Кузьмич включил мою игрушку и стал светить вперед и вниз. Как оказалось, мы стояли на краю какого-то обрыва. А впереди, была огромная куполообразная галерея. И чем больше освещал Кузьмич, тем больше становилось понятно, что это рукотворное строение. Внутренний объем был похож на собор или храм. По центру большой резной купол, опирающийся на восемь колонн. Четыре входа. А по центру под куполом, что-то напоминающее алтарь, или памятник женщине с ребенком на руках. Статуя была большой, нет, огромной и в отблеске света фонаря, было понятно, что она золотая.

— Вот вашу мать! — присвистнул Кузьмич, — Куда это мы попали?

— Чего там, мужики? — наконец проснулся Виталька.

— Виталь, я не знаю, смотри сам, давай местами поменяемся, — сказал я и шагнул назад в его сторону. Мы кое-как разошлись в узком проходе и поменялись местами. Виталька подошел ближе к краю, где стоял Кузьмич и тоже ахнул от зрелища.

— Ни че-го се-бе! — только и смог сказать он, — И куда нам идти дальше?

— Судя по всему вниз. — произнес Иван и посветил фонариком в указанном направлении. — Метров десять будет. Виталь, посвети по сторонам, посмотри, есть куда привязаться?

Я сообразил, что у нас проблемы, и понял, что могу их решить. Пришлось лезть в свою разгрузку за спину и опять доставать шнур. Сам то, я не альпинист, но не знаю, почему среди туристического оборудования, собираясь на охоту в горы, я купил скальный молоток, набор крюков, несколько карабинов и спусковое устройство анти-паник с двумя подъемными зажимами. Пользоваться этим хозяйством я не умел, но инструкция, соображалка и творческое мышление должны были помочь. Всё это хозяйство лежало на самом дне моего рюкзачного кармана. Пришлось вытряхивать из него почти все, прежде чем я добрался до нужных инструментов. И пока, мои друзья рассуждали, как они будут спускаться, я нашел подходящую трещинку в стене нашей пещеры и стал вгонять туда один из крюков.

Услышав удары молотка за спиной, друзья умолкли, обернулись посмотреть, что происходит.

— Зимин, ты это, ... у тебя альпийское оборудование есть? Ты чего раньше не сказал, мы бы наверх давно выбрались.

— А ты пользоваться этими штуками умеешь? — спросил я.

— Нет, но ты же умеешь?

— И я не умею, так купил, думал пригодится, и вот, пригодилось.

— Эх Серега, ну и балда же ты.

— Почему?

— Мы бы с помощью этих крюков выбрались ещё утром.

— Ага, и пропустили бы такое зрелище? Ты вниз смотрел, видал "какой статуй" там стоит? Представляешь сколько там золота?

— И как ты собираешься забрать эту статую?

— Ну, всю я её забирать не буду, так, один пальчик на ноге отпилю, у меня ведь и пилка по металлу есть. Оценю золотишко, потом экспедицию организуем, мы же знаменитостями станем. Жить будем в шоколаде, мыться в золотых ваннах.

— Зимин, я вот сейчас не понял, ты серьёзно говоришь, или как всегда придуриваешься?

— Виталь, я серьёзен как ни когда. Тебе чего, жить красиво не хочется? Или ты с этой сегодняшней жизнью доволен и весь правильный такой?

— Серег, я тебя не узнаю.

— Успокойся Виталя, не нужны мне золотые унитазы, и сто-комнатные квартиры не нужны. Я просто хочу жить, создать семью, иметь свою землю, свой дом и ни от кого не зависеть. А чтобы всё это воплотить в жизнь, надо упорно работать, а тут шанс получить всё сразу. Вот я и хочу им воспользоваться.

— Ну, спасибо, успокоил. И как ты у нас будешь объяснять свое богатство? Большие деньги приносят большие проблемы. На тебя насядут, и налоговая, и бандиты, хотя, это наверное, одно и тоже.

— Не гони Виталь, лучше помоги шнур размотать, а я пока инструкцию на спусковое устройство почитаю. — Ладно, мы ещё поговорим. — сказал Жаров и сел распутывать мой шнур, который мы кинули как попало когда собирались искать выход.

Устройство оказалось простое как три рубля, ни чего сложного. Раскрываешь, зажимаешь трос и складываешь обратно, руку засовываешь в петлю троса для страховки и можно спускаться, устройство зажимает трос в двух положениях, когда совсем отпущена ручка зажим или когда нажата до конца. Виталька распутал трос, и подал мне один конец. Я закрепил его за крюк и наглухо затянул узлом, трос брать с собой не собирался, надо было оставить путь к отступлению, на всякий случай, если спешно придется подниматься назад.

— У меня готово, — сказал я оборачиваясь к Витальке. — Кто пойдет первым?

— Опять я? — спросил Жаров.

— Если не хочешь, могу пойти первым. — успокоил друга Кузьмич.

— Да не спорьте, мои игрушки, значит, мне первому спускаться. — Прекратил я их споры и, взяв трос, закрепил на нем устройство. Друзья освободили мне место, и кинув свободный конец вниз, я приготовился к спуску.

— Давай, — ободрил меня Виталька, — мы тебя страхуем. Он прицепил мне на ремень карабин, вытащил из своего рюкзака ещё одну бухту шнура, закрепил конец на моем карабине и, свободную часть троса протянул вокруг своей спины. Усевшись на пол пещеры, он уперся ногами в выступ, и скомандовал мне:

— Чего стоишь? Спускайся.

Я же потерял дар речи, Виталька всё это проделал так обыденно, как будто занимался горным делом много лет. Хотел было спросить у него, что всё это значит, но он не дал произнести и слова.

— Чего рот разинул, спускайся!

"Ладно" — подумал я — "поговорим позже."

Свесив ноги вниз, я начал спуск, всё оказалось легко, чуть отпускаешь зажим троса на спусковом устройстве и плавно скользишь вниз, зажимаешь, и спуск прекращается. Сам не заметил, как оказался на ровном полу. Снизу казалось, что спускаться не очень много, на самом деле друзья находились примерно на уровне пятого этажа жилого дома.

— На месте! — крикнул я друзьям. — Сейчас отцеплюсь, и может следующий спускаться.

Спешно отвязал трос от карабина, снял спусковое устройство с основного троса и закрепил его на страховочном. Потом прокричал вверх:

— Виталь, тащи страховку наверх, на ней спусковое устройство, и спущай Кузьмича вниз.

— Понял, сделаем, но сначала надо наши запасы вниз отправить.

— Хорошо, делайте, я пока осмотрюсь.

— Ты это, осторожней там, лучше нас дождись, или хотя бы ружьё возьми.

— Лады, давай вниз мой разгруз и винтовку.

— Жди.

Пока они там привязывали мое снаряжение, я включил фонарь и стал разглядывать открывшиеся просторы. Зал этого помещения был огромен. Диаметр метров тридцать, вокруг резные колонны и высокий свод купола. Я подошел ближе к одной из колонн и посветил на нее. Она была испещрена какими-то надписями, знаками и узорами. Что это обозначает, было не понятно. Сверху прокричали.

— Принимай вещи!

— Понял. — Ответил я и подошел к тросу. Мои вещички плавно спускались вниз одетые на штуцер как на вешалку, а сам штуцер привязали к страховочному тросу. Я принял груз и отвязал веревку. Крикнул, что все нормально, и они могут забирать шнур обратно.

Но в ответ сказали, чтобы я не уходил, так как должен принять остальные вещи. И я согласился подождать. Следом спустили рюкзак Виталия, его ружьё автомат и двустволку Кузьмича. Шнур утянули наверх, и я терпеливо ждал остатки груза. Виталька закрепил спальники и начал их спускать вниз, а Кузьмич, активно заработал молотком, вбивая в пол расщелины ещё один крюк.

— Виталь, вы чего там заколачиваете? — Крикнул я.

— А ты как думаешь? Ведь при спуске страховал тебя я, подстрахую и Кузьмича, а кто меня страховать будет?

— Извини, не подумал.

— То-то и оно, а страховать меня будете вы, я через крюк с карабином пропущу трос, и скину вам конец, так вы, снизу, сможете подстраховать меня. Понятно?

— Понятно, но ты сам знаешь, я не альпинист, тонкостей не знаю.

— Однако, у тебя хватило разума купить все эти штуки, в отличии от меня.

— Ну, ты знаешь мою хомячью натуру, беру вещи по наитию. А вдруг пригодится?

Тем временем, Иван закончил с костылем, а я принял спальники и освободил конец шнура.

— Серега, встречай Кузьмича, потом поможете мне спуститься.

— Встречаю, куда нам без собственного лешего.

Кузьмич спускался дольше чем я, всё ни как, не мог приспособится к спусковому устройству, это и понятно, пожилые люди более консервативны, и что-то новое осваивают более медленно чем молодняк. Но, в конце концов, ему удалось спуститься без происшествий. И встав твердо на "землю" он с гордостью спросил:

— Каков я молодец?

— Да ты просто зверь. — Пошутил я в ответ.

— Эй вы, заканчивайте базар, — крикнул Виталька, — Серега, отвяжи Кузьмича, и пропусти трос через свой карабин на поясе, два раза. Потом вытягивай шнур до натяжения. А когда выберешь остаток, пропусти его за спиной и держи левой рукой, а правой с другой стороны карабина регулируй подачу, по мере моего спуска. Понял?

— Погоди минутку, сейчас разберусь, как удобней это сделать и скажу когда буду готов.

— Давай, жду.

Мне пришлось повозиться, что бы сообразить как правильно сделать сраховку, в итоге, вспомнив какой-то боевик, где спецы спускались со скал вниз, разобрался что к чему, и крикнул другу, что он может спускаться. Виталька меня удивил, он как профессионал, закрепил на себе спусковик, протянул через него трос, и страхуя левой рукой шагнул с уступа спиной назад, опираясь ногами о гребень. В общем, спускался так, как будто давно этим занимался. Отталкиваясь ногами от стены, делал короткие спуски и в четыре прыжка оказался рядом с нами на своих ногах. Я только и успевал вытравливать страховочный шнур, чтобы не задерживать его продвижение. А когда все осталось позади, я в восхищении спросил:

— Ты где этому научился?

— Товарищи по работе научили, у них есть свой альпинистский клуб, ну я и попросил их научить всяким штукам.

— Понятно, а меня потом научишь?

— Да не вопрос, вот выберемся отсюда, сгоняем к ним на скалодром. Они меня приглашали, да всё времени не было.

— Заметано, у меня отпуск большой, не все же дни торчать на охоте.

— Ладно, давай собираться. Тросы оставим закрепленными, вдруг возвращаться придется, а пока собираем вещи и осматриваемся в этой, .. так сказать, пещере.

— Вот-вот, хорошо, что напомнил, поможешь мне подняться на постамент вот этой огромной статуи?

— Так и не отказался от мысли отпилить ей палец?

— А ты как думаешь?

— Хорошо, пойдем, осмотримся.

Навешав на себя свои пожитки, мы с фонариками в руках, начали осматривать зал. Впечатлило, честно скажу, такого, ни кто из нас не видел. В центре стол резной постамент, на котором располагалась статуя женщины. Высотой она была метра три с половиной, плюс сам постамент метра два высотой. Я осветил статую, чтобы рассмотреть детали, она была красива, реалистична до мельчайших деталей. Женщина славянской внешности с длинной, до пояса косой, и полуприкрытой головой, чем-то вроде платка или шали. На руках у нее был ребенок, державший в руках ветвь какого-то дерева. И вся эта композиция сверкала золотом в отблесках наших фонарей.

— Зимин, а может, не будешь пилить пальцы, а откромсаешь кусок веточки? — Обратился ко мне Виталька.

— Хорошая идея, так и сделаю, но мне вот что интересно, кто эта женщина. Очень похоже на богоматерь с Иисусом на руках. А этого не может быть, если я правильно понимаю, когда строился этот храм, христиан на Руси ещё не было.

— С чего ты взял?

— Посмотри на обработку камней, посмотри на узоры. Там везде свастичные символы, как в храмах индусов. Да и крестов, нигде не видать, и вообще, что-то в этом всем было не правильно.

— Мужики, гляньте сюда! — Окрикнул нас Иван Кузьмич.

Мы с Виталькой повернулись и посветили своими фонарями туда, куда указывал лесник. А светил он на надписи на постаменте, сам постамент был восьмигранным, так вот на центральной грани, в стороне, куда лицом была повернута статуя, находились надписи на трех языках. Первым в глаза бросилась арабская вязь, она было по центру, слева от нее такой же кусок, но написан на старославянском, а надписи справа сразу напомнили индийские фильмы, которые я глядел в детсве.

— Очень интересно. — Пробурчал Жаров. — Давай прочтем то, что сможем понять. — И, высветил надписи на старославянском.

Читать было не возможно, нет, слов знакомых было много, и понять вполне себе возможно. Но, написано таким языком, что суть текста теряется и тут нас удивил Кузьмич, сказав, что может всё прочесть и перевести на доступный нам язык.

— Как? — Спросил я, — Откуда ты умеешь читать по старославяски?

— А, не спрашивайте, у нас староверы жили, дед мой из них, так у него книги были, написанные точно так же. Он меня заставлял читать их, говорил, что они развивают образное мышление. Так и здесь, под статуей, написано образами. И мне легко их воспринять.

— Кузьмич, не томи давай читай, что там?

— Да ни чего особенного, это как скрижали с заповедями у христиан. Только у них десять заповедей, а здесь наказы сынам божьим. Книга — "НЕ" называется.

— Да читай уже, — настоял я.

— Хорошо, слушайте. — И Кузьмич начал, монотонно, с нравоучением читать:

— Когда ли были такие времена, что пришла на землю нашу грязь немытая.

И долго они растили семя чёрное и вонючее, аж три тысячи лет, да ещё одну.

И забрали они себе всё, что было дорого нам, и забрать решили наше будущее.

Только верили мы, "веря их богам", что придёт наш Бог да с победою.

А они-то знать обо всем могли, раз писали книги о каре той, что постигнет их.

Знать-то знали те, что вонючие, только сделать что — не смогли бежать.

Верил я и ты в их чужих богов, зная, врут они — им нужна земля, расселиться злу.

Мы погоним их со своей земли, да очистимся от чужого зла, а они — уйдут.

Вот же наш пришёл Бог единственный, он победу даст, мы — возьмём её.

Ты же выучи все, что есть в сиём, соблюдай сиё только лишь одно, но без разного.

А поспоришь ты с тем, что писано? Не гневи Меня — только слушайся.

А поспоришь ты с тем, что писано, — разгневишь меня и получишь зло.

А поспоришь ты с тем, что писано, — сам себя сожрёшь и родню свою.

А поспоришь ты с тем, что писано, значит ты — чужой, ты для нас не свой.

Ты же выучи все, что есть в сиём, повторяй сиё аж по сотни раз.

Ты запомни все, что написано, зная, писано да запомнено, да исполнено — это сделано.

1. Не гняти себя властью чуждою. Знай, что власть сия только для него.

2. Не люби совсем ты чужих богов. Знай, что боги те для тебя беда.

3. Не борись ни с кем за чужих богов. Знай, что боги те для тебя чужи.

4. Не твори всему зла и горя ты. Знай, что всех среди, ты один из них.

5. Не воруй же ты и добра других. Знай, что вор в тебе и тебя убьет.